Blind spot

Количество посторонних лиц, присутствующих во время их беседы, сократилось ровно вдвое – теперь за Харлин и Артуром Флеком приглядывает только одна пара глаз санитара, взгляд охранника же блуждает по трещинкам на кафельном с необъяснимым идиотским интересом. Харлин щелкает кнопкой диктофона, Артур закуривает принесенные ей сигареты. Все повторяется, за исключением того, что в этот раз девушка опасливо пододвигает зажигалку к себе и прячет в карман халата. Ей вспоминаются слова Лилиан о том, что даже для самых безобидных на первый взгляд вещей, местные заключенные способны изобрести самое изощренное и опасное применение. Однако, сегодня Артур выглядит вполне миролюбиво, оправдывая первое впечатление, которое сложилось у Харлин в их короткую встречу в коридоре, конечно, не тогда, когда он в прямом эфире продырявил голову телеведущему. Щуплый, хрупкий и замучанный человечек, выглядящий значительно старше своих лет (а ведь Шон его ровесник, но у него нет никаких морщин, кожа гладкая и упругая, как у довольного младенца, здорового розоватого цвета, под глазами и не тени синяков). - Вы мне снились, доктор, - внезапно говорит Артур, - мне стали давать меньше лекарств и теперь я хотя бы способен отличить сон от реальности. - Надеюсь, на наших беседах это скажется в лучшую сторону, - дежурно откликается девушка и переспрашивает с неподдельным интересом, - и что же было в вашем сне? Артур смущенно отводит взгляд и чуткое внимание Харлин не упускает этой детали. Она пытается прочитать эмоции, написанные на его лице в этот момент, но тщетно. - У меня было свое шоу на телевидении и… вы были моей ассистенткой, - тихо бормочет он себе под нос. Девушке не стоит большого труда догадаться, что он тщательно подбирает слова и не говорит ей всей правды, - а я думал, что вы больше не придете, после… того случая. Мне хотелось бы извиниться перед вами, вы слишком красивая, чтобы вас портить… - последнее слово тонет в хриплом кашле и Харлин напрягается, испугавшись, что сейчас он снова начнет смеяться. - Меня не так просто напугать, - самодовольно заявляет девушка и ловит себя на том, что пусть и услышанный от маньяка-убийцы, но мимолетный комплимент пришелся ей по вкусу, - и я… слишком хочу узнать вашу историю. - Разве вы чего-то не знаете? – Артур кивает на папку с личным делом, лежащую перед Харли, - там все вполне подробно изложено… - Там всего лишь сборник сухих фактов, - возразила Харлин, - я хочу… - Залезть ко мне в голову? – довольно резко перебил Артур и поделился совсем другим, непривычным для него тоном, полным едкой насмешливости и неоправданного превосходства, - пока не убьешь человека, а то и двух-трех-четырех, почему-то никого не интересуют твои мысли и чувства. Вам… - он понизил голос, - не кажется, милый доктор, что больны здесь вы, а не я? И все вокруг. А Аркхем – последний островок здравомыслия в этом слетевшем с катушек мире. У Харлин по спине пробежал неприятный холодок, она поежилась, но постаралась остаться внешне невозмутимой. Именно сейчас ей показалось, что перед ней снова Лилиан, с ее каверзными вопросами и попытками заглянуть в темные уголки ее души. Пора признать, что ее положение хозяйки в ситуации с этими людьми слишком сомнительно и шатко. Для них она не более чем хрупкая возможность разнообразить свое скучное пребывание здесь. Вероятно, она кажется им очень уязвимой и беспомощной, иначе, каждый из них не пытался бы взять положение в свои руки. Артур впервые за долгое время решился посмотреть ей в глаза, и девушке стало неуютно от этого пронизывающего взгляда. - Здесь очень скучно, - словно прочитав ее мысли, изрек мужчина и потянулся за еще одной сигаретой, - и мне не хотелось вас обидеть. Харлин нужно было что-то сделать, чтобы вернуть себе уверенность в себе и ощущение того, что она главная в сложившейся ситуации. Его запрут в камеру и больше не выпустят отсюда по одному ее слову. А она – благодетельница, которая дает этим павшим людям возможность хоть немного почувствовать себя свободными и, конечно, поговорить, ведь никто из персонала здесь особенно не старается увидеть в них людей, нуждающихся иногда просто в обычном человеческом общении. Впрочем, в этом утверждении девушка сама не была уверена до конца. - Вы хотите наружу? Мне жаль вас расстраивать, но ваши друзья в масках немного успокоились, - сказала Харлин, - однако… если вы поможете мне в работе, - она наклонилась над столом и понизила голос, чтобы санитару и охраннику было сложно разобрать ее слова, - я могу потрудиться о смягчении условий вашего содержания… Не о свободе, но… если вы раскаетесь и вся эта история предстанет в другом свете… - Мне не за что раскаиваться, мисс Квинзел, - перебил ее Артур, - за всю свою дрянную, тупую и бессмысленную жизнь, полную унижения, боли и прочего дерьма, я никогда не был так свободен и счастлив, как когда всадил пулю этому олуху. И тем трем уродцам. И… На его губах заиграла хищная острая улыбка. - Сейчас мне кажется, что в вас живут два разных человека, - поделилась Харлин и сделала несколько быстрых записей в блокноте, - в данный момент вы – Джокер, но…все еще часто бываете Артуром Флеком. Вероятно, я рекомендовала бы вашему лечащему доктору проверить мое предположение и возможность наличия у вас диссоциативного расстройства идентичности… - И вы пригласите экзорциста, чтобы освободить меня от омерзительного демона в моей голове? – Харли не нужно было подтверждений, чтобы быть уверенной в том, что сейчас в разговор с ней с особым энтузиазмом и интересом включился именно Джокер. Не Артур Флек. – И что потом? Бедолага Артур вернется к прежней глупой маленькой жизни? Да, вы вывели меня на чистую воду, мисс доктор. Мало понимаю в религии, чтобы назваться каким-нибудь библейским змеем или заговорить на латыни… Ведь это вы у нас образованная и умная, меня то воспитали улица и поехавшая мать? - Мы здесь, чтобы говорить о вас, а не обо мне, - аккуратно напомнила Харлин. Разговор немного пугал ее, но в тоже время впервые за долгие месяцы, она чувствовала, что приближается к той самой сенсации, о которой всегда мечтала. - Жаль, - протянул Джокер, - мне всегда хотелось узнать, как живут те люди, для которых мы только кусок дерьма, прилипший к подошве. И почему вы – умница и красавица вдруг начали разглядывать это дерьмо под лупой… - Хватит, - оборвала его Харлин, - я не нуждаюсь в психотерапии. Ваш великолепный бунт быстро утих, да и вряд ли продлился бы долго, когда его лидер отсиживается в лечебнице… Да какой из вас лидер? Обиженный на весь мир недолюбленный и обозлившийся ребенок. Взрослые люди способны справиться с негативным опытом, а не пускаться во все тяжкие при любой кризисной ситуации… Харлин рассердилась на саму себя за излишне эмоциональную речь, заставившую даже скучавшего охранника оторвать свое внимание от созерцания кафельного пола. Однако на Артура ее слова не произвели ожидаемого эффекта, он или, кем он там был, черт возьми, только еще шире улыбнулся. - А вы, наша маленькая мать Тереза, готовы одарить своей любовью недолюблнных детей и пригреть их на своей идеальной благочестивой груди? – нараспев произнес он. Харлин нервно задернула халат, выключила диктофон и резко поднялась с места. Она судорожно швырнула на стол зажигалку, попавшуюся ей в кармане. - Вы больше не придете, доктор Квинзел? – уже совсем другим, мягким и подавленным голосом спросил Артур. Харли предпочла оставить этот вопрос без ответа.