Blind spot

После последнего сеанса и всплеска непривычных для Харлин эмоций, в этот раз она назначила прием Богомолу. Ей нужно было отдохнуть от собственных благородных порывов и вязкое болото сладких речей Лилиан как нельзя лучше подходило для этого. - Ты какая-то помятая, - заметила она, с наслаждением пережевывая принесенный Харли шоколадный батончик, - у тебя что-то случилось? - Нет, ничего, - буркнула Харлин, которая совсем не планировала идти на откровенность. Конечно, к концу приема она сломается и разговориться. Богомол каким-то образом умудрялась переводить разговор на нужные темы и завладевать любой ситуацией. - Как проходят ваши встречи с Артуром Флеком? – Богомол хищно улыбалась. Харлин захотелось ударить ее со всей силы головой об стол, чтобы стереть с ее лица эту омерзительную насмешливость. Вероятно, у стен в Аркхеме есть глаза и уши, способные подслушивать не только разговоры, но и мысли. - Мы здесь, чтобы говорить о тебе, - процедила сквозь зубы Харли и щелкнула диктофоном. Кнопку заело, запись никак не хотела идти. Харли вытряхнула из магнитофона батарейки и потерла одну о другую, полагая, что вся проблема в них. Однако никакой пользы это не принесло. Все это время Лилиан жевала и внимательно следила за действиями доктора. - Сломался, какая жалость! – прокомментировала она, - а вдруг именно сегодня я открою тебе страшную тайну того, как пришла к такой жизни… Слушай, - она торжественно понизила голос, - темной ноябрьской ночью я спала в своем уютном доме с красивым садом, которому завидовали все соседи. Дверь скрипнула… и тень проскользнула в комнату. Тень стояла над моей кроватью, пока я спала. Я почувствовала чье-то присутствие и проснулась. Тогда… он ушел. Но он приходил еще много раз и просто стоял… Это сводило меня с ума, но никто мне не верил. Друзья, полиция… Я поменяла все замки в доме, но ночной гость как-то пробирался внутрь. - Это правда? – оживилась Харлин. Лилиан издала звук средний между смешком и хрюканьем, означавший в ее случае крайнюю степень удовольствия. - Я долго собиралась с силами, - продолжала Лилиан, - я купила пистолет и держала его под подушкой. Я понимала, что могу помочь себе сама… И… я наконец-то решилась. Я прикинулась спящей и дождалась его прихода. Я выпустила по нему целую обойму, а он… он только рассмеялся. И сказал мне: «Я Вельзевул. Я выбрал тебя». Он превратился в струю черного дыма, которая бросилась на меня и стала наполнять мои уши, нос и рот… и, конечно же мою… - Лилиан вдруг начала истерически хохотать, так, что Харлин уже начало казаться, что у нее тоже случился припадок ненормального болезненного смеха. Лилиан успокоилась и вытерла рукой глаза, на которых от этого смеха выступили слезы. Харлин насупилась и отбросила в сторону ручку. - Ты издеваешься надо мной, - констатировала она, - опять. - Потому что мне действительно нечего тебе рассказать, а ты хочешь услышать классную историю, - с легким сожалением в голосе посетовала Богомол и поделилась холодно и немного раздраженно, - серьезно. Даже мне надоели наши сеансы. У меня постоянное ощущение дежавю. Ты сидишь здесь и ждешь, что я начну тебе рассказывать как меня насиловал отчим или демоны. Но отчима у меня нет, а демоны все здесь, - она постучала себя пальцем по виску. - Тогда логично будет прекратить наши сеансы, - раздраженно сказала Харлин, - я тоже не вижу в них особого смысла… Она хотела встать, но Лилиан ухватила ее за руку и заставила остаться на месте. Она наклонилась над столом и горячо зашептала: - Детка, ты не услышишь лучшую историю, если не решишься сама ее написать. Ты тут сидишь такая правильная, такая чистенькая, но что там такое происходит в твоей белокурой головке? Ты не поперлась бы в Аркхем и не задумала бы все это, будь ты действительно такой, как тебе хочется думать. Тебе же невыносимо хочется сотворить что-то отчаянное и безумное, плюнуть в рожу собственной благополучной жизни. Может, хватит бояться? Я тебе помогу. Я тебя научу… - Прекрати, - Харлин вырвала свою руку из цепкой хватки пальцев Богомола. - Тебя же тошнит от всех этих физиономий вокруг, довольных и лощеных, от собственного отражения в зеркале тошнит. Твоя жизнь слишком идеальна и не имеет никакой ценности. Ты ничего не хочешь. Ты никого не любишь и не испытываешь ни к кому настоящей ненависти. Я бы давно удавилась от скуки… - Не пытайся забраться ко мне в голову, - процедила Харлин, - ты меня не знаешь. - Ошибаешься, - довольно потянула Богомол, - я вижу тебя насквозь. Харлин резко встала с места, чтобы пресечь возможные попытки Лилиан ее задержать. Сердце бешено колотилось, отдавая в уши. Во рту пересохло, и сейчас она готова была бы выпить целое ведро воды, словно целые сутки блуждала под раскаленным солнцем по безжизненной пустыне. - Харли! – крикнула ей вдогонку Богомол, - когда соберетесь сбежать из этой дыры, не забудьте взять меня с собой. Ее голос эхом стучал у Харли в голове, она выскочила в коридор, даже не успев удивиться тому, что под дверью ее не дожидаются ни охранники, не санитары. Она прижалась спиной к холодной стене и спрятала лицо в ладонях. Что эта чертовка себе позволяет? Она совершенно потеряла совесть и распоясалась, словно находится не в психиатрической лечебнице, а в приличном санатории. Харли была настолько зла и обескуражена, что железно решила, что этот их разговор был последним. Это пустая трата времени. Несколько месяцев работы в пустоту. Но закончить попытки докопаться до причины поступков Лилиан, значит смириться с пугающей мыслью, что каждого человека, вне зависимости от пережитых им страданий, может поглотить беспощадный демон безумия. Даже самых правильных, добрых и честных. Даже самых идеальных. - Потерялась? Может тебя в палату отвести? – вырвал из пучины невеселых раздумий девушку чей-то голос. Она медленно убрала руки от лица и увидела двух амбалов-санитаров, с одним из которых относительно недавно имела конфликт. Они сопровождали Артура. - Себя в палату отведи, - буркнула Харли и подумала о том, что стоило бы выяснить имя этого олуха и через Фреда устроить ему неприятности. Мелкие или крупные она еще не решила. - Здравствуйте, доктор, - вежливо поздоровался с ней Артур. Она не нашлась, что ответить, кроме как неловко кивнуть. Их появление застало Харлин врасплох. Она не хотела, чтобы ее видели такой – потерявшейся и расстроенной. Однако, попытка надеть на лицо маску уверенности и превосходства оказалась слишком жалкой. Харлин оттолкнулась от стены, прижала в груди сумочку и пошла по коридору. Спиной она чувствовала взгляд Артура.