... тогда мы поклялись белому аликорну оберегать сотворенный ею мир. Стеречь границы от пустоты, что шла следом за ее светом. За минувшие сотни лет мы остановили бесчисленное множество тварей. Пребывая во мраке, мы глядели с небес на то, как она созидала целые континенты. Мы ждали, когда она вернется за нами, когда нежные объятья белоснежных крыльев подарят испещренной ранами плоти сладкое забвение и покой... День за днем мы проливали кровь, оберегая твой мир, но ты не вернулась. Мы наблюдали за тем, как твои дети беззаботно растрачивали жизни впустую, а ты лишь потакала им. Клятва обратилась проклятьем, и, когда даже самые храбрые из нас пали духом, мы продолжили сражаться. Сражаться ради того, чтобы пробыть с близкими еще мгновение. Ведь сердцу так тяжело отрешиться от надежды. Но ты не пришла за нами... ты не вернулась...
* * *
Несмотря на неприветливый облик старого леса, что грозно скрипел ветвями и пытался дернуть длинной веткой кустарника за гриву, кобылка не сбавляла темпа и уверено шагала к краю крутого оврага. Заветные цветы росли лишь в самой низине, там, где в попытке стянуть два земляных рубца сплетались в мосты корни древесных великанов. – Эти цветы просто великолепны! – повторяла кобылка. – Красота, достойная самых изысканных залов Кантерлота! Нет, даже покоев самой Селестии! Бархатистые, налитые темным багрянцем, что насыщается завораживающими тонами в лунном свете! Ради такого не жалко даже сто раз в земле изваляться! Остановившись у крутого склона, пони затянула потуже седельную сумку и с задорной ухмылкой рванула вниз. Немаловажной причиной предпринятого путешествия было то, что несмотря на завышенную для Понивилля цену, волшебные цветы раскупались в считанные мгновения. Стоило лишь багровым лепесткам появиться на прилавке, как у домика выстраивалась целая очередь клиентов. Роуз уже решила, что на вырученную сумму она расширит свою цветочную лавочку и наймет помощницу, чтобы можно было уделять больше времени любимому делу, а не завлечению клиентов. Небольшой корешок кустарника, затаившийся в рыхлой земле схватил кобылку за ногу, да так, что та чуть не пропахала носом землю. Ловко кувырнувшись через бок, Роуз вновь быстро вскочила на ноги уже в самом конце спуска. – Лягать же тебя... – жалобно простонала пони, поджимая ушибленную ногу. – Почти ведь спустилась! Ау-ч! Поморщив нос, кобылка открыла седельную сумку. Два миниатюрных горшочка предназначавшихся для транспортировки цветов разбились. – Ох, теперь двумя меньше... До цветочного гнездышка оставалось копытом подать. Отряхнув бока, кобылка, не теряя ни минуты, направилась к поляне. Все же маленьким пони не следовало задерживаться в Вечнодиком лесу надолго. Расположившись в низине, Роуз начала осторожно пересаживать цветы вместе с землёй, в которой они росли. В другой они не приживались. Это была их отличительная особенность, которую пони хранила в тайне, опасаясь конкурентов. Конечно же, кобылка понимала, что в деле была замешана магия. Само это место, не овраг - шрам в глубинах дремучей чащи, было переполнено таинственной силой, которую могла ощутить даже простая земнопони. Роуз не придавала этому особого значения, в конце-концов Вечнодикий лес хранил множество секретов. Когда маленькая лопатка в очередной раз нацелилась на цветок, что совсем недавно выбрался из под рыхлой земли, что-то пошло не так. Стоило лишь Роуз поддеть его корешки, как земляной массив содрогнулся, заставив кобылку распушить хвост и подскочить подобно кошке. Боль... но... Волна зловещей силы прокатилась по оврагу, заставив содрогнуться небосвод. Затем угрожающе заскрипели ветви деревьев, зашипел лес, зашевелился, опутывая корнями и шипастыми лозами овраг. Вздымая дерновину, с земли поднималось косматое чудище. – О, нет-нет-нет! – Роуз в миг прошибло холодным потом. – Пожалуйста, простите! Я не хотела трогать ваш цветок! Пытаться бежать было поздно, шипастая стена втрое выше ее роста окружила цветочную поляну. – Мне не нужны твои несчастные цветы! – загремел жуткий голос. Среди земли и травяных переплетений вдруг начали проглядываться знакомые черты. – Селестия всемилостивая! В-вы же пони!? – воскликнула Роуз. Рога существа взорвались громадой искр, окрасив пространство в зловещие багровые тона. Закручиваясь вихрем над головой, магический рой со страшным воем и стрекотом начал возвышаться над оврагом. Магия существа охватила пони и подняла ее над землей. Роуз чувствовала, как странная сила пробиралась вглубь беспомощного тела, всецело поглощая каждую клеточку. Чувствовала, как поток магии, перемежающийся меж внутренностей, оплетал остервеневшее сердечко. – И ты предала нас ради этого? – два желтых зрачка с ненавистью и брезгливым отвращением наблюдали за тем, как корчилась перепачканая мордочка пони. – Ай-яй... простите, мне больно! Больно! – пропищала Роуз. – Я двурог, невежда! – загремел голос чудища. Хватка существа лишь усиливалась, сдавливая грудь и скручивая шею. – Пустите... пожалуйста... мне больно... – Твоему миру неведомы боль и страдания, – шипел лес вместе с голосом незнакомца, – ваш мир не знает, что такое жестокость, не знает, что такое отчаяние. Вы живете на своем райском островке и даже не подозреваете о цене своего счастья! – Простите, пожалуйста, простите! – из последних сил выкрикнула кобылка. – Вы не осознаёте ценность прожитого мгновения, – оскалился ряд острых клыков, – ценность слов, сказанных близкому. Вы живете в покое, но каждый раз придумываете абсурдный повод, чтобы его разладить. Вы не понимаете своего счастья. – Простите... простите... – Простить? – голос чудища вдруг притих и, кажется, теперь звучал его подлинный. – О, ты думаешь, такое возможно? Бросить всю ту ненависть, которую я созидал с таким трепетом и бережностью? Двурог неожиданно зашёлся громким, тяжёлым кашлем. Согнулся и, немного покачнувшись, вновь выпрямил спину. – Отказаться от гнева, что согревал холодными ночами? Сердце больное Великой злобой невозможно исцелить мольбами или слезами, маленькая пони! Цена вашего покоя была продиктована чужими жизнями! Оборванными в безвестности на границе желанного... Магические тиски ослабили хватку, и кобылка тут же начала жадно цеплять носиком воздух. – Я понимаю, что смерть вот такой, – двурог надменно воротил морду, – мне ничего не даст. Но, знаешь, мне бы так хотелось свернуть эту тонкую шею. Лишь ради того, чтобы увидеть перекошенную от боли мордашку и выражение глаз в тот самый миг... – Нет, пожалуйста... пощадите... – Пощадить? – двурог ненадолго разразился хриплым смехом, вызвавшим у него еще один приступ кашля. – Скажи мне, маленькая пони, что ты готова сделать ради спасения своей жизни? – Я всё сделаю! Сделаю всё, что скажите! – Всё? Идиотка! – вдруг рыкнул двурог. – Я ведь могу потребовать от тебя невозможного! Того, на что у тебя духу не хватит даже под страхом смерти! – Простите! – всхлипнула несчастная. – Я сделаю, все что в моих силах! Я буду очень сильно стараться! – Вот это мне уже нравится. Хорошо, будь по твоему, я дам тебе шанс! Рога существа погасли, стрекочущий над оврагом вихрь утих и магия рассеялась. Кобылка упала на рыхлую землю, издав по приземлению коротенькое и несчастное "к-хм". Неуклюже развернувшись, Роуз приподнялась на дрожащих ножках и с опаской бросила взгляд на незнакомца. С груди существа сосульками свисала длинная мерзкая шерсть вперемешку с землёй. Конечности, обвитые корнями, были похожи на иссохшие ветви, а в некоторых местах вместо плоти и вовсе была одна кость. Сквозь дыры на поросшей мхом шее виднелись красноватые сплетения сухожилий и связок. От висков вдоль неказистой морды тянулись рога. Всем своим видом незнакомец создавал впечатление мертвеца, что по какой-то неведомой причине перестал разлагаться. Кобылка незамедлительно поклонилась, прижав носик к копытам. – Тебя зовут Роуз, верно? – спросил двурог. – Да, это мое имя, – кротко ответила пони, – Ваше Высочество... – Высочество?! – возмутился двурог, угрожающе шагнув в сторону пони, отчего та в страхе попятилась. – Ты что, видишь на моей голове корону? – Н-нет, нет, не вижу, – Роуз прятала глаза под челкой. – Тогда избавь меня от своей учтивости! – Простите... Костлявая масса зависла прямо над кобылкой. Клыкастая пасть разинулась настолько широко, что казалось, будто зверь пытался понять сможет ли он проглотить кобылку целиком. – Значит, ты продаешь цветы... – клацнули острые зубы. – Пожалуйста, простите меня! – вновь заплакала пони. – Если бы я знала, что это ваши цветы, я бы ни за что не посмела их трогать! Честное слово! – Я же говорил, меня не волнует судьба этих цветов, – с раздражением в голосе произнес двурог, – и это был не вопрос... – Я всё поняла, прошу, простите меня! – Твайлайт Спаркл, – вдруг сказал двурог, – думаю ты слышала это имя? – Да, конечно... – ответила Роуз. – Приведи ее ко мне. – Что? Привести сюда? Н-но как? Зачем она вам? – Как ты это сделаешь - дело твое. Зачем? Ее смерть отсрочит твою... Роуз замерла, не смея даже моргнуть, кровь стучала в ушах, пульсировала в висках. В голове все перемешалось, однако от вопроса - «намеревается ли кобылка в действительности выполнить веление злой воли», она не задумываясь перешла к вопросу - «как?». Как можно затащить ученицу самой Селестии прямо в Вечнодикий лес так, чтобы никто ничего не узнал? – Что, не справишься? – спросил двурог, заметив реакцию кобылки. – Боишься? – Я справлюсь! Я все сделаю, клянусь! – зажмурив глазки, кобылка помотала головой. – Я приведу ее к вам! – Ох-хо, тебе и взаправду так хочется жить? – Да, очень хочется! Пожалуйста, отпустите меня и я приведу ее, обещаю! – Хорошо-хорошо, я верю тебе, – багровая магия схватила кобылку за гриву и задрала голову. Зубастая пасть оскалилась прямо перед ее носом. – Обманешь меня или расскажешь обо мне - убью. Где бы ты ни была, я только... – Я не посмею! Я все сделаю! – У тебя сутки, маленькая пони... ... Одурманенное ужасом сознание с трудом воспринимало реальность. Кобылка кубарем катилась через колючие кустарники, соскальзывала в обрывы, судорожно дергая ногами, подскакивала и продолжала бежать. В легких кололо, пони не просто слышала, но даже чувствовала, как кровь колотилась в ушах. Роуз казалось, что так быстро в жизни она еще никогда не бежала. Пони даже не заметила, как лесная тропинка сменилась мощёной улицей, а страшные тени - приветливыми и недоумевающими взглядами. Добравшись до своего дома, Роуз, не успев отдышаться, немедленно заперла дверь, закрыла все ставни и завесила окна. Не находя себе места, кобылка продолжала метаться из угла в угол, пытаясь угомонить остервеневшее сердечко. – Я смогла? Я выбралась? – остановившись у полки с цветными пузырями, кобылка боязливо усмехнулась. Трясущиеся копытца отыскали и осторожно выудили настойку пустырника. – Я ведь дома, в безопасности? Вокруг меня много других пони, верно? Вслед за сказанным неожиданно раздался громкий стук в дверь, от которого пони дёрнулась так сильно, что обернула рядом стоящую тумбочку, а от нелепой улыбки не осталось и следа. – Эй, Роуз! Ты куда-то спешишь? – за дверью зазвенел знакомый голос. – Я видела, как ты бежала, словно от привидения! Но ты же знаешь, что привидений не существует, правда? Что-то случилось? Расскажи! Пинки может тебе помочь? – Н-нет, Пинки! – дрожащим голосом ответила Роуз и быстро подскочила к двери, чтобы ещё раз проверить надёжность замков и петель. – Ты выбрала не лучший момент. М-можешь просто уйти? Пожалуйста? И пообещать, что ни при каких обстоятельствах ты не пойдешь в Вечнодикий лес! Хорошо? – Вечнодикий лес? А что там? – Нет, Пинки! – сорвался голос Роуз. – Пообещай, что даже носу туда не сунешь! – А? Ну ладно, хорошо! Пинки обещает! Пообещай в ответ, что расскажешь, что за секреты у тебя там! – Хорошо, договорились... Не отводя взгляда от замков, Роуз медленно отстранилась от двери. Прямо там, перед косматым зверем, пони не могла даже допустить мысли о неповиновении, ей казалось, если она хоть слово скажет не так, то ей свернут шею, порвут на части острыми, как бритва клыками. Но теперь, когда ясность сознания понемногу начала приходить в норму, оно начинало бунтовать. Роуз приняла немедленное решение доложить обо всём в Кантерлотский отдел безопасности. Идею обратиться в местные службы кобылка отбросила сразу. Что-то подсказывало, что простые Понивилльские патрульные поднимут на смех её историю, а в том случае, если все же решат прислушаться, то станут закуской для лесного чудища. Пони взглянула на настенные часы, ближайший поезд до Кантерлота отходил через полчаса. До вокзала в быстром темпе можно было добраться за десять минут, ещё столько же на покупку билетов. Как только пони схватила свою седельную сумку и принялась считать монетки, со второго этажа донёсся громкий звук. Роуз вновь невольно лягнула опрокинутую тумбочку. – Какого сена? – чуть ли не плача произнесла кобылка. – Ну что опять... Развесив уши и затаив дыхание, кобылка замерла и начала прислушиваться. В комнатах стояла тревожная тишина. И только мерное тиканье секундной стрелки настенных часов нарушало её. Осторожно переступив через тумбочку, Роуз медленно подошла к лестнице. – Здесь кто-нибудь есть? – еле слышным шепотом спросила она, но ответа, разумеется, не последовало. Сердце громко стукнуло три раза. Хоть Роуз и была уверена в том, что уходя в Вечнодикий лес, она заперла за собой дверь на два оборота, внутренний голос призывал ее остановиться, развернуться и, схватив кошель с деньгами, немедленно направиться прямиком на вокзал. Однако что-то удерживало её. Чувство злости, самая его малость, что зародилась в сжимающем тело страхе, заставило Роуз оставить мысли о трусливом побеге. Быть может и наивная, и глупая, но храбрость, вспыхнувшая в уязвлённом сердце маленькой пони, помогла ей набраться решимости подняться наверх. В конце-концов многим пони была свойственна излишняя впечатлительность и боязливость, и Роуз прекрасно осознавала, что она не была исключением, но все же упрямилась. Что-то внутри заставляло противиться злой воле, вторило вопреки поселившемуся в сердце страху, что она не намерена быть куклой, инструментом в чужих копытах. – О, Селестия, что я делаю? – содрогаясь от малейшего скрипа ступенек, пони поднялась наверх. Будто услышав слова пони, тени, отдыхавшие в углах и паутине чуланов, начали оживать, внутри стен скрипнули трубы, словно что-то попыталось резко протиснуться между ними. Обернувшись, пони с опаской уставилась на лестницу, желая убедиться, что за ней никто не последовал. Неожиданно прозвучал ещё один звук, теперь ближе, буквально прямо за спиной. Посреди комнаты на зелёном ковре лежал цветочный горшочек, тот самый, что кобылка разбила по пути к оврагу. Два отколотых кусочка лежали так, будто их кто-то намеренно положил рядом, предварительно стукнув ими друг о друга. – Не может быть, – пони нервно сглотнула, – я ведь оставила свою сумку в лесу... Обомлев, жёлтая кобылка с застывшим на цветочном горшке взглядом шагнула назад. По спине прокатилась волна холода, от которой шерсть встала дыбом. Роуз ощутила на себе зловещую силу, будто она снова оказалась в том проклятом овраге, окружённая багровыми стрекочущими искрами. Одно было ясно точно, из Вечнодикого леса пони принесла с собой нечто зловещее. То, что было сокрыто от глаз многие годы, пробудившееся, злое. Затаившее на мир великую обиду. И от него не отделаешься старыми бабушкиными сказками о древней магии и гармонии, не избавишься, пока оно не получит то, что ему нужно. – Я все сделаю, – дрожащим голосом сказала Роуз и покорно кивнула. – Я приведу ее... я клянусь, я приведу её... ... – Флаттершай? Привет, ты же знаешь, что я часто хожу в Вечнодикий лес, да?