Покидая розарий

Прошел день, за ним второй — жизнь медленно, но верно возвращалась в свою колею. Чеен особо и не изменилась после происшествия в клубе — может, только осторожнее стала. Когда гнев отступил, она хорошо обдумала ситуацию, и решила про себя, что вполне могла перепутать намерения Чанеля — в конце концов, он всегда только подшучивал над ней и не претендовал на большее. Смущенный ее реакцией и своим поведением тот и не пытался напомнить о недавних событиях, хотя она и обходила его стороной из страха и неприязни — изредка окликал ее, но о другом и не думал. Йери, напротив, здорово отругала ее, выставив ее единственной по-настоящему виноватой в этой ситуации. Чеен слушала ее, рассеянно кивала, в глубине души поражаясь подруге — как быстро та сумела повзрослеть и как скоро она изменилась — видит мальчишек и их намерения насквозь, анализирует ее, Чеен, поступки и делает выводы. К тому же Йери начала встречаться — теперь по вечерам ее ждал Чон Чонгук, и они вместе уходили куда-нибудь в укромное местечко, откуда Йери часто приходила только под утро и очень счастливая. Чон Чонгук стал ее главным светилом, вокруг которого кружились ее планеты на своих орбитах, менять ситуацию она не желала, а возиться с Чеен казалось ей скучным и неблагодарным делом. — Жизнь так прекрасна, а ты ведешь себя, словно тебе лет сорок, — с жалостью говорила ей подруга. — Чеен-а, посмотри вокруг! Пора тебе уже перестать считать себя лучше других. Откройся людям, и люди потянутся к тебе, иначе так и останешься для них задавакой и заучкой. — Но я никогда не считала себя лучше… — вяло объясняла Чеен, а потом просто махнула рукой и уткнулась подруге в плечо — какой бы не была Йерим, ссора с ней была бы полным провалом. Когда подруга счастлива, то счастлива и Чеен, рядом с ней хорошо и спокойно, можно всю жизнь так провести. Джихе слушала обеих, украдкой замечая, что Йери на права — а потом вспоминала мелкие моменты, когда глупая Чеен не замечала пренебрежительности со стороны подруги и искренне радовалась, что она, Джихе, уж точно смогла бы распознать хитрость. Ей было жаль Чеен, но в чужие дела староста не лезла — и так сойдет. К тому же ей рассказали, что за Чеен заступились тогда, а значит конфликта и не было, и разбираться в этом не нужно. — Джонни, — шепотом рассказывала Суен, которая знала историю от своих поклонников — и уже успела прибавить к ней интересный финал и развязку. — Вырвал ее руку у Чанеля-оппы! — Говорят, они чуть-чуть не подрались, — добавлял кто-то. — А Чеен была такая счастливая… Спорим, возомнила себя королевой красоты? — Еще бы впервые за нее дерутся парни, — смеялся кто-то. — Чанелю-оппе она не особо нужна, — снисходительно говорила Суен. — Он любит девушек постарше. Например, Наен-онни. Я их частенько вижу вместе. И к морю они, говорят, ездят. — Чеен некрасивая, глаза как щелки, челюсть огромная, да и тощая — ухватиться не за что… — Говорят, ее отец деревенский староста, — все прыснули от смеха. Йери, которая случайно оказалась тут и ухватила только конец беседы, нахмурилась и вовремя — все уже смотрели на нее, а как ее лучшая подруга отреагирует на такие слова. — Нормальный у нее отец, — буркнула та, ей было неловко и за Чеен, и за себя. — Оставьте ее все в покое. Но все уже смеялись, потому что и без слов было понятно, что Йери стесняется свою подругу, и ее диковатых манер, и ее бедности тоже. Чеен же и понятия об этом не имела — днем так же ходила на работу, вечером читала, а по выходным теперь выбиралась в город — навещала сестру, которая бросила колледж и нашла работу недалеко от центра. *** Случилось это в один из субботних вечеров. Чеен и Элис поужинали на крохотной кухоньке девушки, выпили чаю, а потом старшая повела младшую на один из китайских рынков — у Чеен прохудилась обувь, да и теплой кофты не было, а по вечерам все еще было холодновато. Элис — ниже сестренки, злее и активнее — шустро переворошила все прилавки, пока не нашла то, что ей показалось наиболее подходящим Чеен — та скромно согласилась с мнением старшей сестры. — Тебе не идет голубой, — честно сказала та. — Твои цвета должны быть теплыми, как кофе. Как твои волосы… — Думаешь? — Чеен намотала длинную прядь на палец. — Надо мной посмеиваются, говорят, что я не умею одеваться. — Я вздую их всех, если будут тебя обижать, — строго сказала девушка. — А ты себя в обиду не давай. Ты что — дура что ли? От души дай затрещину и иди вперед. Это твое время, Чеен-и. Не позволяй никому испортить это. Чеен суетливо спрятала счастливый взгляд — сестра заботится, с нежностью прижалась к ее плечу. — Но в одном, наверное, они правы… — задумчиво прибавила Элис. — Тебе действительно нужно куда-то выходить и где-то бывать. Может, парня найти… С кем-то встречаться… За тобой кто-то ухаживал? Кто-то? — у самой Элис был парень, с которым она ходила гулять по городу, вот только открыто признаваться младшей сестренке она не спешила — Чеен еще почти ребенок, пусть радуется, у нее все еще впереди. — Нет, конечно, нет, — торопливо сказала Чеен. — И мне хорошо и так, онни. Давай лучше пойдем домой. Приготовим ужин, а на вечерний сеанс в кино сходим. Как тебе? Элис была согласна и решила забежать на работу, забрать вещи. Чеен осталась стоять у большого магазина, на вывеске которого было написано «Ткани». Простодушная девушка с восхищением изучала здание — золотые драконы, яркий красные фонарики над вывеской, дорогого стоит такая рисованная роскошь. Она уважала китайцев, они ей искренне нравились намного больше высокомерных японцев, которые во время войны часто повышали налоги и грабили города. В самой Чеен все еще жила неистребимая неприязнь к захватчикам, как в любой кореянке — но, впрочем, она никогда не выказывала своего отношения, если не было повода. Она все еще помнила уроки матери — любовь спасет мир, а не ненависть, нет плохих наций, есть плохие люди — и спокойно мирилась с таким законом природы. Золотые драконы и яркие красные фонарики прекрасны, но Чеен также помнила и о том, что Элис нравится работать в этом магазине — и искренне, как любой любящий человек, была благодарна людям, которые позаботились о ее сестре. Дверь магазина открылась, выпустив оттуда удивительной красоты парочку — Чеен так засмотрелась на них, что забыла о правилах приличия, ведь совсем некрасиво так пялиться на незнакомых. Но уж очень красивыми были молодые люди — словно с картинок американских журналов, которые ей иногда дает полистать Суен. Парень высокий и стройный с правильными чертами и изящным лицом, а девушка ростом едва доходила ему до плеча, но была нежной с аурой настоящей актрисы в струящемся платье из настоящего китайского шелка с украшениями в волосах — словом, удивительная красотка. — Простите, — сказала девушка, проходя мимо — Чеен послушно отошла в сторону, пропуская их. Ее обдало запахом хороших духов, а зонтик красавицы слегка коснулся ее собственной головы. Молодой человек спокойно посмотрел на Чеен, губы его чуть тронула улыбка — и оба они исчезли в дорогом автомобиле с шофером в ливрее в водительском кресле. Элис незаметно подошла к сестре, глядя на парочку, рука ее легла на плечо Чеен. — Красиво, да? Это дети хозяина, — сказала она. — И его единственные наследники. Чжан Исин, так зовут его сына. Красивый парень, не правда ли? Говорят, он учился заграницей, а в Китае у них целая огромная фирма. И еще они владеют месторождением золота. Вроде бы даже иностранные министры останавливались в их доме в Сеуле, когда кончилась война, или кто-то еще очень важный… Во время войны эта семья практически не пострадала. Японский генерал Мацухару сам отдал распоряжение не трогать их дела. А у них помимо этого магазина еще куча всего есть. — Бывает же такое, — пробормотала Чеен. — Я таких красивых людей еще не встречала, Онни. — А госпожа Шухуа — любимый младший ребенок, но такая красотка… Избалована донельзя, но хорошо воспитана. Никогда не повышает голос, со всеми здоровается… В ее шпильках настоящие бриллианты. — Ты неплохо изучила их, да, Онни? — Чеен взяла сестру за руку. — Так много знаешь о них… — Я просто очень много работаю в последнее время, — ласково сказала Элис, — А они довольно часто приезжают к отцу. Господин Исин и госпожа Шухуа как картинки — и смотреть приятно, и настроение после хорошее. Да и отец у них хороший хозяин. Много работает, платит исправно. Чего еще желать? Ответ на вопрос Элис остался без ответа — обе сестры поскорее пошли домой, вот только в голове у Чеен все еще крутился свежий красивый образ молодого красивого аристократа, она подумала, что если бы такой мужчина взял ее за руку, как Чанель-оппа, она, наверное, не нашла бы в себе сил вырвать ее. *** Джонни она заметила сразу, когда еще возвращалась домой. Он тоже сидел в автобусе, идущем до рабочего комбината, только сидел на последнем сиденье в той же самой одежде, в какой ходил всю неделю, немного хмурый и сердитый — не было ни пакетов с покупками, ни друзей. Чеен было неловко — она еще не поблагодарила его за помощь тогда, да и подойти к нему не решалась — помнила его злой взгляд, полный презрения, который он бросил на нее, когда защищал от Чанеля, и ей было непонятно, чем она могла вызвать такое раздражение — общих тем у них никогда не было. Однако она все-таки была благодарна ему — мало кто бы решился так открыто выступить против Чанеля тогда, поэтому, на всякий случай дождавшись, когда они выйдут оба на станции, неловко догнала его и поздоровалась. Джонни просто мрачно кивнул и пошел прямо, не сбавляя шаг. Чеен остановилась-было, но тут же словно очнулась — если сейчас снова струсит, тогда в другой раз уже точно не сможет подойти и поблагодарить от всей души, а это было уже совсем глупо. Девушка снова догнала его и снова поздоровалась — уже чуть громче. — Чего? — просто буркнул он. — Говори. — Спасибо, — неловко выдавила она. — Спасибо тебе огромное, оппа. — За что? — пожал тот плечами. — Не помню, чтобы я что-то сделал для тебя. И не планирую, — нахамил он. — Но ты защитил меня, — Чеен улыбнулась. — И я тебе благодарна. — Я просто хотел поставить хена на место. Он считает, что имеет право так поступать с девушками — я с ним не согласен в этом вопросе. Вот и все. К тебе это никакого отношения не имеет. — Все равно спасибо, — пробормотала девушка. — Даже если и не ради меня. У меня самой никогда бы смелости не хватило дать ему отпор. Но ты… Ты очень помог мне так или иначе. — Я презираю таких, как ты, — спокойно сказал Джонни, все еще не глядя Чеен в лицо. — Трусливых и слабых. Ничтожных, если можно говорить откровенно. Тебе ничего бы не стоило отказать ему самой, но вы привыкли строить из себя кисельных вафельных барышень, поэтому и боитесь голос повысить на драгоценного Оппу. А для меня это глупо. — Я не боялась повысить на него голос, — у Чеен защипало в носу, непрошенная слезинка сползла по щеке, но она с ней справилась. — И… И не делай выводы о том, о чем ты понятия не имеешь! — Но ты молчала, — уточнил он. — И позволила ему схватить себя за руку. Еще и высмеять себя разрешила. Позволь объясню — молчание он принял за согласие. А если в следующий раз он захочет чего-то большего… Он или кто-то другой. Что тогда? — Не знаю, — просто сказала Чеен. — Не знаю. Наверное, ты прав, оппа. Прав. Все равно спасибо за помощь. Давно хотела подойти, но не могла найти смелости. — Дело не в благодарности, — Джонни немного понизил тон, словно успокоился. — Я тебя неплохо знаю, Чеен-ним. Ты сильная и умная девушка, так зачем позволяешь помыкать собой? Если тебе так нравится, тогда ладно… Но я не думаю, что тебе не хотелось бы изменить что-то. Стать кем-то сильнее. Стать лучше. Или ты всю жизнь хочешь донашивать за Ким Йерим ее голубое платье? — Откуда ты знаешь про платье? — спросила девушка, густо покраснев. — Твоя подружка при первом удобном случае так и рассказала… — Джонни развел руками, и Чеен заметила, что руки у него в следах от краски, шрамах и ранках. — Сказала, что это она выводит тебя к людям и одежду свою дает. Посмеивается над тобой, словно она лучше тебя. А ты продолжаешь держаться за ее руку и постоянно бегать за ней. — Я люблю Йери-ши, — по непонятной для себя причине Чеен захотелось все объяснить Джонни, словно он был старшим братом, ругающим ее. — Она хороший человек. Я знаю, что иногда она позволяет себе слишком много. Но я все равно ее люблю. Если буду думать о ней плохо, то мне будет плохой самой. Она мне многим помогла. И мне жаль, если я заставляю ее краснеть. — О боги… — Джонни усмехнулся и впервые посмотрел Чеен прямо в глаза. — Слухи не врали, ты действительно странная. Но, возможно, в этом и есть смысл. Что же… Прости, что накричал Чеен-ним. Я не должен читать тебе нотации. И не благодари меня. Я всегда приду на помощь тому, кому помощь требуется. — Спасибо, — Чеен незаметно для самой себя заулыбалась, от чего на щеках появились ямочки. — Но я все-таки поблагодарю тебя. Спасибо тебе, оппа. Я обязательно обдумаю все то, что ты мне сказал. Даю слово. Они подошли к входным воротам общежития, и Чеен со всех ног бросилась бежать к двери — Джонни оставалось только смотреть ей вслед и улыбаться самому. *** Чон Чонгуку нравилась Йери, но отношения с ней оказались слишком натянутыми и тяжелыми. Конечно, Йерим красавица, возможно, первая красавица среди девочек, но она также первая по капризам, нытью и сплетням. Кроме того она требует к себе постоянного внимания и слишком навязчива. — Я хочу съездить к морю, — просила она. — Давай поедем в город на выходные, — когда висла на нем посреди работы. — Я сегодня убегу на всю ночь, хочешь — присоединяйся, — шутила девушка. Он нравился ей во всем и всегда, она хотела постоянно быть рядом с ним, а его капризная и избалованная Йери немного раздражала. Если бы она была поумнее, то почувствовала бы в нем перемену отношения к себе, и сыграла бы на контрастах — но Йери это не было нужно вообще. Ей был нужен ее Оппа, с которым ей было хорошо и спокойно. — Я думаю, он намного серьезнее, чем тебе кажется, — говорила Чеен в ответ на долгие рассказы влюбленной девочки о нем. — Будь осторожнее, пожалуйста. — Да брось… — Йери обводила пальчиком лицо Чонгука на общей фотографии. — Он самый лучший. Самый ласковый и добрый. Намного лучше всего этого сброда. Наверное, я б за него и замуж вышла… Чеен не знала, конечно, что отношения этих двоих давно вышли за рамки — Чонгук предложил красавице, а та не стала отказывать, первый поцелуй, первая ночь, первые робкие признания — для Йери все казалось сказкой, историей, романтическим происшествием. Чонгук же, получив то, чего желал, быстро и без последствий, очень скоро разочаровался в этих отношениях, скорее даже устал от них. Теперь ему хотелось снова свободы, избавиться от ее гнета и капризов — и, быть может, найти кого-то еще, с кем ему было бы хорошо и спокойно. Дружба Джонни и Чеен, который немного сблизились после памятной беседы, мозолила глаза некоторым студентам, других умиляла. Девчонки только хихикали — Джонни им совсем не нравился, обычный парень, хмурый крепыш, в простой одежде, никаких шуточек или признаний от него не дождешься, а подраться от горазд — и прибьет любого, кто попадется под руку ему. Однажды он отделал местного хулигана так, что потом за Джонни приходила полиция, но по какой-то причине сразу же отпустила. В другой раз он схлестнулся с местным задирой Пен Бэкхеном, нагловатым любимцем всех девчонок — и их едва растащили, причем у Бэкхена было разбито его красивое лицо. Не забыл никто пока о ссоре Джонни и Чанеля — конечно, Чанель заслужил, но если уж выбирать, Чанель-оппа был добрым и дружил со всеми, а Джонни пришел в университет последним, и никто его особо не знал. Парни смотрели на это с другой точки зрения — впервые кто-то вообще заинтересовал Пак Чеен, девчонку, которую многие звали синим чулком. Она, разумеется, не была красоткой вроде Им Наен, но было в ней что-то, что заставляло многих с интересом всматриваться в нее. И благодаря дурочке Ким Йерим, все увидели, что Пак Чеен идут платья, а если ее принарядить, то ее простенькое личико совсем уж преображается. Парням она, вообщем-то, нравилась — и то, что среди них всех, она выбрала в друзья именно Джонни, казалось странным. Было что-то неправильное в этом — хмурый одинокий Джонни сидит в углу столовой, Чеен со своим подносом робко ищет место, но среди девчонок его нет — и тогда тот молча сдвигает свои вещи, а она спокойно садится рядом. Минута — пять минут — и они уже болтают о чем-то. Джонни чертыхается и жестикулирует, Чеен задумчиво парирует и смотрит в окно. — Она для такого, как он, слишком хороша, — сказал Чанель, — Слишком. — Да ну ее… — Бэкхен отмахнулся. — Скучная. Длинная и тощая. — Зато самая умная, — сказал Чимин. — И оценки у нее хорошие. Я как-то просил объяснить мне физику… Так она ее объяснила — и я даже понял. Все засмеялись, потому что прекрасно знали, в голове у Чимина только одни девчонки и Кан Сыльги — и никакой физике там даже места нет. — А что говорят, они встречаются? — словно проснулся Чонгук. — Йери-я сказала вроде как, что они просто дружат. — А у таких заучек только так все и может начаться, — сказал Бэкхен. — Сначала алгебра и работа, потом он потащит ее на берег моря. И нормально так обучит чему-нибудь. — Вряд ли он ее заинтересует… — злился Чанель. — Он скучный и противный. Слишком даже для нее. — Ну ты ее уже не интересуешь, — заметил Чимин. — Она едва от тебя отбилась тогда. Никакого кокетства — только настоящий ужас был в голосе. — Заткнись, — Чанель бросил в него салфетку. — Я если захочу, завтра же ее отобью у Джонни. — Попробуй… — Даниэль молча ел и слушал болтовню, но тут решил вмешаться. — Только не деритесь снова. Иначе я из обоих дерьмо выбью. Мне тут проблемы не нужны. — Попробую… — согласился Чанель. — Просто из принципа. Чтобы заставить вас всех замолчать. К концу месяца она будет не отходить от меня. Как вам такое? Идет? — Ставлю недельный заработок, что провалишься, — сказал Бэкхен. Все засмеялись — и трудно было представить, что такой увалень, как Чанель, действительно сможет заставить Пак Чеен влюбиться в себя. — Чего они? — спросил Джонни. — Шумят… Шумно очень. — Наверное, тебя обсуждают, — его однокурсник Ли Тэен спокойно поправил очки. — Уж слишком ты выделяешься, хен. Раздражаешь немного их. — Меня оно не волнует. Ничего не волнует, — Джонни обернулся, встретился взглядом с Чанелем, отвернулся. — Этот хен много на себя берет. — Если ты подерешься еще и с ним, тебя выкинут из университета, — Тэен тоже повернулся. — Этот хен на хорошем счету. К нему многие прислушиваются. — И что? Позволять ему дальше обижать тех, кто слабее? — Джонни выдохнул. — Я не могу смотреть на такое и ничего не делать. Не в моем случае, правда. — Из-за твоей семьи, да? — в группе только с Тэеном Джонни держался более или менее близко, они частенько делали вместе уроки, пару раз ездили вместе в город, но разница между ними была огромной — Тэен был единственным сыном в уважаемой семье, Джонни же постоянно нужно было зарабатывать, поэтому свободного времени у него почти не было. В любом случае это не мешало ему считать Тэена другом, а тому относиться к Джонни по-настоящему, с теплотой и заботой, насколько это, конечно, было возможно. — Возможно, — потупил тот взгляд. — Моя мама много работала, когда я родился. Постоянно надрывалась. Я практически не видел ее, рос на улице. Потом стал подрабатывать. Когда у нас получилось переехать, вышло так, что у нее уже не было здоровья. Она быстро умерла, а я остался совсем один. И мне пришлось снова брать себя в руки и снова работать. Я не жалел себя тогда… Вкалывал за семерых. — Ради себя одного? — спросил Тэен. — Но ты почти не тратишь деньги и… — Ради сестры, — тихо признался Джонни. — Она болеет, и ей нужно хорошее лечение. Я обещал, что сделаю все ради нее. — Никогда о сестре не слышал, — Тэен откинулся назад. — Значит, из-за нее ты так сильно оберегаешь девушек? — Не только, — Джонни кивнул на Чеен, которая вошла в столовую вместе со стайкой подруг и вежливо улыбнулась ему. — Просто не хочется, чтобы какой-то ублюдок взял и испортил такой вот девушке жизнь. Чеен-ним хорошая. Как и все. — Да, хорошая… — Тэен равнодушно смерил девушку взглядом. — Вот только диковатая. Но теперь у нее есть друг, наверное, смелее станет. — Я ей так и сказал, — признался Джонни. — Что нужно уметь отказывать и уметь защищаться. Если научится, все будет у нее в жизни хорошо. Я в этом уверен. Пак Чанель тоже заметил Чеен, и его злость, вызванная тем, что его предпочли мрачному придурку Джонни, решил привлечь внимание на себя. Он встал прямо на деревянную скамейку, призывая всех присутствующих обратить внимание на себя, а когда все посмотрели на него, широко заулыбался. — Предлагаю всем в субботу поехать на море, — сказал он. — А что? Лето на дворе, товарищи. А мы постоянно в клубе и на грядках. — Хорошая идея, — захлопала в ладоши Наен. — Тогда ты, оппа, и организуешь поездку. — Возьмем провиант, палатки. Будут гитары, костры, веселые песни, прямо для студенчества, — сказал Бэкхен, который уловил идею друга и решил поддержать ее. — Самое то для всех нас. Как идея? — Идея-то хорошая, а с деканатом кто решит проблему? — Чонен строго посмотрела на всех. — Девушкам туда идти опасно. Нас сразу же вызовут на диссовет. — Я схожу, — лениво сказал Даниэль. Он бы в жизни не поддержал идею, но увидел, как счастливо улыбается Джихе и не стал молчать. — Схожу, если так сильно уж хотите съездить. — Машины грузовые попросим, отвезут… — Палатки возьмем у геологического факультета… — Мы приготовим поесть, а вы попросите магнитофон! — Там нет клуба, дура, какой магнитофон! Все зашумели, засмеялись, девчонки радостно болтали, Джонни изучал их взглядом, а потом перевел взгляд на Чанеля — и осекся. Тот смотрел прямо на Чеен, которая слушала болтающую Йери, и не сводил с нее напряженного взгляда. Так кошка смотрит на стайку голубей, которые клюют крошки на подоконнике, так фермер смотрит на своих овец, когда решает, что хочет баранины… — Я тоже поеду, — сказал он Тэену. — И ты поедешь, идет? — С чего это? — друг удивился, даже очки слезли на нос. — Не думал. Не ожидал от тебя. — Просто хочу, — пожал плечами тот. — Ничего страшного будет, если один раз съездим.