Покидая розарий

Конечно же, случилось именно то, чего она опасалась больше всего — случайный патруль, который по приказу капитана Мин обыскивал вокзал, нашел ее и тут же сообщил ему. Можно было бы себе представить ее отчаяние, страх, боль — она только что отпустила человека, которого любила, а теперь могла потерять его на самом деле и навсегда. Однако Чеен понимала — если она не успокоится, тогда она рискует разрушить все то, что с таким трудом провернула. Понимала она и то, что только от нее сейчас зависит, будет ли жить Ким Сокджин или нет. — Что ты тут делаешь? — строго спрашивал ее Юнги, когда Чеен обнаружилась среди контейнеров, испуганная и полностью замерзшая. Двое солдат вели ее под руки, один из них грубо толкнул ее, но другой шепнул что-то — и тот немного успокоился. Трогать шлюху самого капитана Кима — себе дороже выйдет. — Я… Я… — Чеен высвободила руку. — Я искала капитана Чжана. Его сестра плачет с самого утра. Не знаю даже, как ей помочь и… — И для этого ты проникла сюда? Дура? — взорвался Мин Юнги, но потом немного понизил голос. — Мы тут не в куклы играем, Пак Чеен. Сегодня отбывает генерал Чхве, тебя тут быть не должно… Черт тебя дери, ты заслуживаешь доброй трепки… — Капитан Мин… — Намджун подошел последним, но быстро понял, что тут происходит и почему. — Прошу вас… Она же девушка… Чеен-а, подойди сюда… Скажи мне, ты ведь просто заблудилась, не так ли, детка? Лихорадочные мысли Чеен вдруг выдали ей гениальную идею — она может притвориться, и тогда этот человек защитит ее. Он ведь заинтересован в ней. И обещал помогать ей. Если она сделает вид, что просто оказалась не в том месте и не в то время, возможно, они ничего и не поймут. — Я… Я просто искала капитана Чжан… — повторила она, старательно ломая руки. — Госпоже Шухуа так плохо. Мы не знали, что нам делать. Решили найти ее брата — быть может, он сможет помочь ей… Я не хотела сделать ничего плохого, я… — Видите, капитан Мин… — Намджун нагнулся к ней, рассматривая ее лицо — в глубине его взгляда плескалось что-то странное, что могло бы напугать ее. — Ты не хотела ничего плохого, я знаю. Поэтому тебе срочно нужно домой… Побыть рядом с Шухуа, успокоить ее. Но отсюда до дома так далеко… Как ты сюда дошла? — Я была на фабрике… — жалобно сказала Чеен. — Там никого не было, тогда я пришла в управление, мне сказали, что он тут… И тогда я решила пойти сюда. И я пришла пешком. Это было совсем не трудно, я могу сказать. Она отчаянно молилась всем богам — лишь бы Исина не было тут. Иначе тогда он пойдет домой и убедится, что с Шухуа все в порядке, а ее ложь раскроется. Однако по лицу Мин Юнги она поняла, что Исина тут нет. Что-то промелькнуло в ее голове — она вспомнила бледное лицо Цзыюй, вспомнила, как громко утром ссорилась с прислугой госпожа Шухуа, но, в конце концов, решила, что, наверное, удача сопутствует ей. — Это против правил, — звонко сказала Дженни Ким. Она стояла позади Мин Юнги в таком же пальто — оно было ей велико, ее глаза с ненавистью изучали лицо Чеен. Чеен сосредотачивала в себе все, что Дженни не принимала, отказывалась просто принимать, она ее не просто недолюбливала, она ее презирала. — Да ладно тебе… — отмахнулся Намджун — он с мнением Дженни не считался. — Она же сказала — хотела как лучше. Он приобнял Чеен за плечи, и она вдруг почувствовала на себе все взгляды окружающих, которые осуждали ее. Значит, ее статус так низок, что никто даже не считает ее за человека, который банально заслуживает немного уважения. Что же — с этим сложно спорить. По крайней мере, для нее, для Чеен. Сейчас главное — увести их подальше от того места, где прячется Сокджин. Она приподнялась на цыпочки, чтобы достать до уха высокого Ким Намджуна, он слегка нагнулся, рука его держала ее за талию. — Я могу пойти домой? — спросила она шепотом. — Мне кажется, меня тут не должно быть. — Пешком? — приподнял он бровь. — Сейчас глубокая ночь, милая… Ты не дойдешь до дома, тебя могут убить или покалечить. Время сейчас непростое. Подождешь меня. Мы проводим генерала, а потом я захвачу тебя с собой. — Но я не хочу быть обузой, — замялась Чеен. — К тому же тут так много солдат… Генерал Чхве важная персона, и я думаю, что… — Они тут не из-за генерала, — негромко сказал Ким Намджун. — Ты, наверное, слышала, что случилось утром… Виновницу поймали. Генерал Чхве заберет ее с собой сегодня. — О боже… — вырвалось у Чеен. — Ту девушку, да? — Откуда ты знаешь, что девушку? — хмыкнул Намджун. — Чертовы слухи… Помалкивай об этом, милая. Если мой начальник узнает… — Капитан Ким, — окликнул его Юнги. — О чем вы говорите? Напоминаю, что мы с вами заняты и… — Чеен посидит немного в боксе, подождет нас, — мирно сказал Намджун. — Пока у нее нет причины торопиться домой, Исин наверняка уже вернулся. Если отправлю ее одну, мало ли что может произойти в молодой девушкой… — Только без глупостей, — пробормотал Юнги, немного помолчав — он никак не мог отвести подозрительного взгляда от Чеен, который пугал ее до ужаса. — Если она попробует выйти или сделать что-нибудь… Я за себя не ручаюсь. Чеен низко поклонилась и послушно побрела за Намджуном, который торопливо тянул ее за собой — она вдруг поняла, что что-то страшное случится сегодня, и теперь не знала, как исправить это. И стоит ли исправлять. *** В темном крытом боксе Намджун усадил ее на жесткую скамью, а потом попробовал забраться ей рукой под пальто, но передумал. С сожалением еще раз посмотрел на нее, вздохнул. — Ночевать будешь со мной, — решил он. — Но если я сейчас не вернусь, этот зануда убьет меня. — Что с ним сегодня? — осторожно спросила Чеен. — Обычно он не такой злой. — Будто бы ты его каждый день видишь, — усмехнулся он. — Не обращай внимания. Это из-за той бабы. Она почти смогла взорвать склад. — Но ее же поймали… — наигранно сказала Чеен. — Все решено, проблема устранена. Разве стоит переживать? — Она не смогла бы провернуть такое дело в одиночку, смекаешь? — Намджун щелкнул пальцем. — За ней кто-то стоит. Кто-то, кто довольно близок к нам. Возможно, из людей, работающих с нами, или нашелся какой-то мерзавец, который решил предать партию и ее линию. Не знаю. Генерал Чхве в ярости. Он приказал нам найти и раскрыть организацию до того, как в город войдут войска союзников. — А они войдут?.. — отчаянно спросила Чеен, и от Намджуна не скрылся блеск в ее глазах, надежда, которая таилась во взгляде. Он с сомнением изучал ее лицо, а потом зло сплюнул в сторону — и Чеен поняла, что не стоило задавать ему этот вопрос. — Так торопишься избавиться от нас, да? — сердито спросил он. — Вот тебе новость — коммунизм вечен. Мы все равно рано или поздно захватим весь полуостров. Так что можешь не надеяться, что останешься тут в окружении американцев и прочих капиталистов. Я все равно приду сюда. — А разве я говорила что-то такое… — Чеен улыбнулась, протянула руку, касаясь его лица. — Капитан Ким, это был просто вопрос. Я не пострадала из-за войны благодаря вам, мне хорошо с вами. Я совсем не собираюсь расставаться с этим… Говорить такое было невыносимо тяжело для нее, но она очень старалась — нельзя давать Намджуну повод сомневаться в ней, он станет просто невыносим, и обязательно поймет, в чем тут дело. — Хорошо, — сказал он, немного успокоившись. — Сиди тут. И не высовывайся. Как только генерал уедет, я заберу тебя. Если замерзнешь, укройся. Но не шуми и не привлекай к себе внимания. Чеен кивнула, чтобы убедить его, что она все поняла и не будет нарушать правила, и он ушел. А сама она переместилась к небольшому окошку, почти полностью замерзшему, торопливо дыша на него, чтобы освободить для себя небольшое местечко. Отсюда ей была хорошо видна освещенная площадка. Чеен ждала — но пока сама не могла понять, чего именно. Она твердо знала, сегодня или никогда — если генерал уедет, жизнь Ким Сокджина будет спасена, если же Намджун или тот же Юнги что-то заподозрят, они могут найти его. Допустить это означало полное поражение. Чеен ждала долго — время тянулось, усталость и стресс взяли свое. Наконец, решив, что она вполне может подождать немного, она закрыла глаза, запахнувшись в платок, и незаметно для себя самой задремала. Проснулась она час спустя от громкого крика — и не поверила своим глазам. Она сразу узнала генерала Чхве Сын Хена — видела его раньше. Высокий, стройный, он был закутан с головы до ног — и понятно, сегодня было особенно холодно. Вокруг него была его свита — множество офицеров в темно-зеленых пальто, с поднятыми воротниками. Видела она и капитана Мин, он стоял поодаль, командуя солдатами, а в самом центре плаца стоял высокий ободранный стул, на котором сидела женщина. Она кричала — и Чеен сразу же поняла, почему именно она кричит. Несмотря на жуткий холод, с нее содрали почти полностью одежду — на женщине было только тоненькое платье, которое, видимо, тоже пытались сорвать с нее — один рукав был практически оборван. Длинные волосы были растрепаны, босые ноги поджаты к ножкам стула — она инстинктивно пыталась уберечь их от колючего наста. Генерал стоял поодаль и не смотрел на женщину, зато возле нее стоял один из его адъютантов. Время от времени, коротко размахиваясь, он бил ее по лицу и по спине — и тогда у нее вырывался крик. Чеен как завороженная смотрела на эту отвратительную картину, не в силах отвести взгляда — она вдруг поняла, что это и есть та самая женщина, которая пыталась попасть на склад — и почувствовала дикую боль. Спасти Сокджина, спасти Чонгука, спасти себя саму она смогла. Но эта бедная жертва войны была обречена с самого начала. Чеен знала — идет допрос, а когда он закончится… Она встала, забыв про платок и про наставления Намджуна, приоткрыла дверь — но ничего не услышала, только крики. И тогда Чеен вышла оттуда, ведомая только одним желанием побыть рядом с той, кто уже не увидит завтрашнее утро, чтобы поддержать ее, чтобы побыть хотя бы немного рядом. Возможно, она, конечно, и не сможет ей помочь — но если она хотя бы побудет рядом с ней, с человеком, который пытался бороться до последнего… Так она и шла на звук ее голоса, осторожно, шаг за шагом, пока не прошла за угол бокса и не встала в самом темном уголке, откуда ее не было видно — при свете фонаря она явно различала внушительные фигуры военных, и всякий раз при тонком звуке удара она ощущала страх и ненависть — неужели, ну неужели коммунизм, который учит равноправию и доброте, позволяет такую жестокость или даже оправдывает ее?.. — Назовешь свое имя? — слышала она голос Мин Юнги. — Как тебя зовут? Женщина глухо рассмеялась — еще один удар — и она была готова упасть со стула, но удержалась. Теперь Чеен хорошо видела ее — тоненькая фигурка, почти юная девушка, бледная кожа. На груди платье разорвано — видимо, чтобы еще больше унизить ее, видна молодая грудь. Длинные волосы спутаны, пряди спадают на лицо. Чеен ахнула — она вдруг почувствовала, что знает эту женщину, что не впервые видит ее. — Спрашиваю последний раз, — громко сказал Юнги. — Как тебя зовут? — Гори в аду, если он есть, — рассмеялась женщина — и Чеен сразу же узнала ее голос. — Ты ничего от меня не услышишь… Чеен ахнула, оседая на наст, объятая ужасом она была не в силах двигаться. Страх сковывал ее, боль пронизывала насквозь. Это был тот же голос, что помогал ей спасти Ким Сокджина, та самая женщина в платке, которая тщательно скрывала свое лицо. Конечно, это она — никто кроме нее. Чеен отчаянно прятала лицо в платке, старательно затыкая уши, чтобы не слышать ее крика — казалось, этот крик пронизывает насквозь ее саму. — Что… Что мне делать? — лихорадочно думала она. — Если я выйду и попрошу пощадить ее, они убьют и меня… Что мне делать, что? Она притихла, скрутившись на снегу, как от приступа дикой боли, и вдруг услышала тихий голос женщины — теперь она тоже лежала на земле, последний сильный удар сбросил ее со стула. Это были не слова мольбы, не крики, не стоны — это была песня. Чеен сразу же узнала ее. Эта песня была самой модной в их последнее лето перед началом войны. Под эту песню они кружились в вальсе. Это была песня о любви. И именно ее пела несчастная девушка, обреченная на смерть. — Если суждено нам будет встретиться снова, милый друг, — громко пела она. — Позволь мне рассказать тебе о том, что я чувствую внутри себя… Песня оборвалась — и Чеен подняла голову. Девушку подняли, прямо на колючий наст голыми ногами. Генерал Чхве что-то скомандовал, два солдата подтащили ее к стене и приставили там. Один из них — Чеен хорошо заметила — будто бы невзначай держал ее прямо за грудь, стараясь унизить ее. — В расход, — сказал генерал Чхве, запахиваясь в пальто. — Она ничего не скажет. Через полчаса отбываем. Он так и ушел в темноту, окруженный своими солдатами. Намджун и Юнги стояли, вытянувшись, пока генерал не ушел, а потом снова обернулись к девушке, которая стояла у стены из последних сил. — Пли! — скомандовал Юнги, один из солдат вскинул ружье и раздался громкий выстрел. Чеен закричала. Она пролежала на снегу какое-то время — словно вселенная остановилась, делая свой оборот. Ничего не понимала она, ничего не слышала, словно разучилась видеть или ощущать. Как слепой щенок, она уткнулась в снег, старательно пряча лицо в нем, пока вдруг не услышала чьи-то шаги — и не увидела грубую армейскую обувь. — Чертова дура… — услышала она. — Какого черта ты выперлась сюда? Это был Мин Юнги — его голос, его слова, только вот его самого Чеен теперь не могла видеть или слышать. Она пыталась подняться, сказать что-то, но он не реагировал — протянул руку и подтянул ее к свету, заглядывая ей в глаза. Только теперь она оказалась лицом к лицу с человеком, которого больше не могла считать кем-то настоящим. Только сейчас она почувствовала незримый запах крови, преследовавший его, возможно, все это время. — Пак Чеен, — окликнул он ее. — Ты жива? Ты знала ее? Отвечай! Я с самого начала знал, что что-то тут не так… Отвечай немедленно, ты знала ее? Знала? — Нет, — глухо сказала Чеен. — Нет. Но она пела… Она пела ту песню… Ту самую песню… Чеен рыдала, как ребенок, сама от себя не ожидала такого — и Мин Юнги смутился. Опустил ее руку — помог встать. Он заметил ее еще тогда, когда девушку допрашивали, но решил не привлекать к ней внимания — слишком многое произошло между ним и этой девчонкой, забыть или перелистнуть страницу уже невозможно. — Тогда почему? — спросил он просто. — Что ты скрываешь? Говори. Генерал Чхве еще не уехал. Он тут. Если ему сказать, что молодая кореянка ведет себя более чем странно, тебя тоже допросят. А если я еще вспомню, что ты брала документы Намджуна… — Я ничего не делала… — выдавила Чеен. — Ничего. И я ничего не скажу вам. Вы убийца! Убийца! — Конечно, — вздохнул Юнги, садясь на корточки, чтобы было видно лицо Чеен. — Я же солдат. А ты не в своем клубе рукоделия — ты на войне. Пора уже понять это и принять. Если, конечно, хочешь выжить. А ты хочешь выжить? Он встал, вытянулся, достал пистолет, проверил его. — Говори, что ты скрываешь, — сказал он твердо. — Я попробую помочь тебе… Иначе ты погибнешь, Пак Чеен, погибнешь. Твоя тайна слишком тяжела. Если Намджун или Дженни Ким узнают, они отдадут тебя под трибунал без лишних слов. И ты будешь повешена. Накануне своего освобождения, представляешь? Чеен слушала его молча, не поднимая глаз. Она понимала, что он прав, но у нее хватило сил не доставлять ему удовольствия и не соглашаться с ним. — И тот человек, ради которого ты все делаешь, тоже погибнет, — добавил он. — Никто не спасет ни его, ни тебя. У тебя не получится ничего, ты просто проиграешь. Я не друг тебе, но и не враг. После тех твоих слов… Я уже не могу относиться к тебе так, как к другим. Поэтому говори. Говори, что ты сделала, и попробую помочь. Но это моя последняя помощь тебе. Последняя… — в сердцах добавил он. — Я… — Чеен подняла на него глаза, опустила голову. — Я хочу спасти одного человека… Я привела его сюда. — Это я уже понял… — рассердился Юнги. — Ведь простая обычная жизнь не для тебя, так? Ты не можешь просто существовать… Господи… Кто этот человек? Где он? Это та женщина? — Он мужчина, — Чеен плакала, горячие слезы заливали ее лицо. — Он солдат вашей армии. Он тот, кто однажды спас меня. Он не дезертир. Он сбежал из тюрьмы в последний день перед тем, как ваша армия пришла в Сеул… — Солдат коммунистической армии? — Юнги побледнел. — Что ты несешь? Что? — Я не хотела, чтобы его отдали под суд как дезертира… — пробормотала Чеен. — Он едва не умер от пневмонии… Я лечила его. Сейчас он там… Помогите ему покинуть город, прошу. Я не могу допустить, чтобы он пострадал… Он самое дорогое, что сейчас у меня есть. — Ты пытаешься вывезти солдата нашей армии?.. — глаза Юнги округлились. — Сумасшедшая… Это не просто трибунал, дура… Тебя за это сожгут живьем, ты не понимаешь? Не понимаешь? — Он не дезертир… — повторила Чеен. — Он предан своему народу. Но он бы умер, если бы снова примкнул бы к своим товарищам. Сейчас он здоров. Он жив. Я хочу, чтобы он оставался таким всегда. Помогите мне, прошу. Мне больше нечего просить. Помогите. — Чертова дура… — Юнги устало вытер лоб тыльной стороной руки. — Где он… Где он? Покажи мне его… Я должен посмотреть на него. — Только если вы поклянетесь, что поможете ему, — твердо сказала Чеен. — Иначе я не скажу… Он все равно спрятан. Он уедет вместе с генералом Чхве. — Ты будешь ставить мне условия? — уточнил Юнги. — Я могу убить тебя прямо тут и сейчас. — И пусть, — отчаянный страх перед будущим предал Чеен смелости — она вспомнила ту, которая пела песни до последнего вздоха. — Какая тогда разница? Я все равно однажды умру. Но тогда я буду уверена, что поступила правильно, и никогда — слышите — никогда больше не буду верить таким, как вы… — Чертова девка… — Юнги вскипел мгновенно, но взял себя в руки. — Я помогу ему — покатит? Я даю тебе слово. Но если ты сейчас не скажешь мне, где этот человек, тогда я обещаю, что я остановлю поезд, перерою все вещи, открою каждый вагон и найду его. И отдам под суд, как дезертира. И тебя, как врага коммунистической партии. И скажу Намджуну… Чеен повела его между контейнеров — сама еще не понимала, зачем это делает. Она ему не верила — нет — она его боялась и ненавидела заранее. Но она знала, он действительно мог найти Сокджина, если бы захотел, и что он сделает тогда, она не знала. Слишком многое она положила на алтарь этого своего поступка, теперь риск стал для нее обыденностью, нормой. Она просто хотела видеть, как последний вагон увезет этого человека из ее жизни — она мечтала об этом. У самого контейнера она остановилась, не в силах продолжить. Ее глаза отчаянно скользили по фигуре Мин Юнги — Чеен искала причину, чтобы поверить ему, и не могла найти. Что если он обманет? Что если он предаст ее доверие? Ведь он ничем не обязан ей… Он вообще может просто расстрелять ее и все… — Где он? — спросил Юнги. — Покажи мне его. — Нет, — вдруг вырвалось у нее. — Я не могу. Не могу я. Простите… Я не могу. — Пак Чеен, ты… — Юнги подошел к ней, схватил ее за руку, с силой сжал. — Через двадцать минут генерал Чхве покинет город. И если я не найду того, кого ты спрятала, я… Я клянусь… — Я не скажу… Я не могу сказать! — отчаянно говорила она. — Не могу, не могу! Я не могу… — Хватит… — услышали они оба голос. — Хватит… Дверца со скрипом открылась, и оттуда вышел Ким Сокджин с поднятыми руками — Чеен без сил упала на снег, рыдания душили ее. — Не делайте ей больно, — попросил Сокджин — пустые его глаза были устремлены только на Чеен, на нее одну. — Она тут не при чем. Я заставил ее. Я угрожал ей, я… Внезапно воцарилась абсолютная тишина — словно кто-то остановил время. Чеен прятала лицо в руках, готовая ко всему — ибо человек, который скомандовал стрелять в женщину, не станет жалеть солдата-дезертира. Мысли, одна отчаяннее другой, охватили ее. Если она сейчас бросится ему под ноги — он упадет, и у Сокджина будет шанс. Он сбежит, он может спастись. А если она сама застрелит Мин Юнги… Возможно, никто и не узнает… — Ты?.. — услышала она тихий голос капитана. — Это ты? — Юнги… — ответил ему Сокджин. — Ты Мин Юнги. Это не сон? Это не сон?.. Чеен подняла глаза — капитан армии смотрел на Ким Сокджина, широко распахнув глаза, вся его фигура была словно устремлена к нему. Сам Ким Сокджин тоже не сводил с него взгляда, словно не веря своим глазам. Чеен поднялась на ноги, нерешительно подошла к Сокджину, он мягко коснулся ее лица, рассмеялся — расплакался, как ребенок. — Он что-то тебе сделал? — спросила Чеен, словно самого Мин Юнги тут не было. — Он тебя обидел? — Боже… Чеен-ним… Боже… — Сокджин уронил голову ей на плечо. — Я не верю. Я не верю. — Откуда ты знаешь его? — глухо спросил Юнги. — Откуда ты знаешь этого человека, Пак Чеен? — Он спас мне жизнь, — решительно сказала она. — Я же говорила… Этот человек спас меня. Он спас мне жизнь… — А она помогла мне бежать из тюрьмы прямо перед расстрелом, — сказал Сокджин. — Юн-ним, слышишь? Слышишь? — Юн-ним?.. — тихо переспросила Чеен. Только сейчас она поняла, почему Сокджин зовет капитана Мин таким прозвищем. Они знакомы… Они действительно знакомы… Возможно, даже близки… — Ты его знаешь, да? — спросила она у Сокджина, отчаянно прижимаясь к нему всем телом. — Ты его знаешь? — Знаю, — сказал он. — Перед тобой капитан Мин Юнги, Чеен. Мой друг детства. Человек, которого я уважаю больше чем самого себя. — Значит… — она повернула голову к Юнги. — Значит… Вы спасете его? Поможете ему? — Помочь? — Юнги словно очнулся. — Пак Чеен, дура… Ты, сама того не зная, спасла жизнь капитану армии, Ким Сокджину… Он не просто солдат… Он командир разведывательной группы. Попавший в плен… Сгинувший в застенках тюрьмы… Выживший… Чертяка… — Юн-ним… — повторил Сокджин. — Это действительно я… Черт возьми, я… Как я рад видеть тебя… Как я рад знать, что с тобой все в порядке… Черт… Когда Джису узнает, она… — Джису… — повторила Чеен — и внезапно острая догадка охватила ее. Она повернула голову к Юнги, изучая его лицо, его уставший взгляд, и тут же все поняла. — Джису… — сказал Юнги. — Она, надеюсь, здорова. Я не видел ее вечность назад. Твою сестру… — Женщину, которую он любит… — про себя пробормотала Чеен. — Вот о ком он постоянно говорит… О сестре Ким Сокджина.