С прошлым в глазах.

Не Хуайсан хорошо помнил тот день, когда в их крепость ворвались люди клана Вэнь и как треснуло его ядро. А ведь всё могло быть по другому.... ...Это был обычный день, в небе сияло яркое солнце, рассыпая по всему Цинхе золотые лучи. Нэ Хуайсан сидел под древним голубовато-зелёным деревом, читая книгу, страницы которой шевелились от порывов лёгкого ветерка. Рядом сидел юноша чуть старше его самого в пёстром ханьфу и с чёрными как смоль блестящими волосами, наблюдая за скачущими по веткам дерева птицами. — Мэн Яо - Не Хуайсан повернул лицо в сторону слуги своего брата, словно желая прочитать его как раскрытую книгу. — Как думаешь, то что я видел во сне... — Может быть правдой - Не Хуайсан с удовольствием бы признался брату, что видит в кошмарах, однако зная, что на это скажет Не Минцзюэ скрывал всё, как мог. — Я не верю в вещие сны - сказал Мэн Яо, взглянув на него. — Однако, судя по твоему лицу, то что ты видишь в этих кошмарах пугает тебя. Не Хуайсан не успел даже сформировать ответ как со стороны ворот послышались отчаянные крики вперемешку с угрозами. Живо сообразив, что дело плохо Мэн Яо вскочил с места и бросился в покои главы ордена, Не Хуайсан же спрятал книгу, и подхватив с земли веер кинулся через потайную лазейку к воротам. Но едва добравшись до выхода из тоннеля он сразу разобрал среди толпы воинов голоса Кровавых лепестков и сразу вспомнил, что титул этот принадлежит Вэнь Сюю и Вэнь Чао юным сыновьям Вэнь Жоханя и Кровавым лепесткам клана Вэнь. Недолго думая юноша раскрыл веер и подпитал его духовной энергией так, что мелкие иероглифы вспыхнули золотом, а после резким его взмахом, смешавшимся с усилившимся порывом ветра смёл половину воинов в красном к стенам крепости, едва не размазав их о серые кирпичи Буцин-Ши. Вэнь Сюй и Вэнь Чао тут же обратили на него внимание. — И кто это у нас такой... — Смелый? - холодно улыбаясь спросил Вэнь Сюй, мигом прибив руку юноши к дереву. — Уж не молодой ли господин клана Не? — Он самый - рассмеялся Вэнь Чао. — Какое интересное у тебя... — Оружие - он поднял с земли украшенный мелкими иероглифами веер и повертел в руках. Сквозь пелену тумана в глазах Не Хуайсан увидел своего отца спешащего на подмогу адептам своего ордена. Но потом, всё обернулось по другому. В самый разгар боя глава ордена Не Миншу явился со своими воинами, дабы дать отпор врагам, однако за несколько часов непрерывного сражения почти все они оказались убиты, ранены, а некоторые и вовсе упали на колени, опираясь на свои мечи. Не Миншу продолжал сражение с братьями Вэнь, но как ни странно победить двух юношей с жёстко отточенными навыками боя было непросто даже ему. Братья Вэнь, одновременно взмахнув мечами отпрыгнули назад, припечатав саблю главы к земле. В то же время Не Хуайсан, успевший освободиться и призвать назад свой веер сражался с остатками воинов Вэнь, но крик сзади заставил его резко обернуться и в глазах юноши потемнело от увиденного. Вэнь Чжулю всё это время лишающий золотых ядер адептов Цинхе Не наткнулся на более крупную рыбу и в мгновение ока железный удар его ноги впечатал главу ордена Не в стену Буцин-Ши, и воин наполнил свою левую руку яркой огненно-красной оболочкой, нацелившись точно на грудь Не Миншу. Глава едва успел поднять голову, но тут что-то больно врезалось в него и сжало руками, однако он успел заметить лишь руку Вэнь Чжулю, вошедшую как показалось в его грудь, после, раны взяли верх и Не Миншу бессильно сполз по стене своей крепости, положив руку на лежащее на нём чьё то тело. Не Хуайсан лежал, крепко обняв отца за шею и плотно прикрыв его грудь своей, глаза юноши были закрыты, а на лице застыло неподдельное выражение испытанной боли. Он пришёл в себя лишь под вечер в своей кровати, на тумбочке возле неё стояло снадобье, а на краю кровати мирно спала серая сова. Не Хуайсан с трудом пытался осознать, что случилось с его духовной силой как вдруг в комнату вошёл Не Минцзюэ. — Дагэ - встрепенулся юноша, но тот умерил его пыл, призывая оставаться в постели. — Ну и напугал ты нас - немного строго сказал Не Минцзюэ, глядя на брата чуть тёмными глазами. — Ты проспал около трёх дней и у тебя был сильный жар, что ещё хуже ты не подавал признаков жизни. — Где отец? - спросил юноша, поглаживая спящую возле него сову. Не Минцзюэ вдруг почувствовал, как из-под ног стал уходить пол и сглотнув он произнёс лишь три слова.... — Его... — Больше нет - едва прозвучали эти роковые слова как сердце Не Хуайсана ухнуло в самую глубину груди, в глазах застыли блестящие слёзы, а от затаившейся в груди боли перехватило дыхание. Он понял, что отец погиб, погиб за свой клан и за свою семью. Он с ужасом вспомнил, как рука Чжулю проникла ему в грудь. Дальше была темнота, а голос отца становился всё тише и отдалялся от него всё дальше. Сердце жгло от горечи и боли утраты, а душу словно когти разрывали мучительные крики боли от потери пожалуй единственного родного и по настоящему любящего человека. ...Теперь, в его теле осталось золотое ядро с идущей по самой середине чёрной трещиной.