Иногда люди готовы оттолкнуть всех, кто им дорог, чтобы уберечь их от долгих страданий.
Тэхена начинает жутко клонить в сон через пару минут после того, как они с Чонгуком забираются на заднее сиденье подъехавшего такси. Все это время они простояли молча, и Тэхен благодарен, что ему не пришлось получать в свой адрес вопросы о том, почему он плакал в машине и не нужна ли ему все-таки помощь. Чонгук хоть и не умеет проходить мимо людей, которые выглядят чертовски несчастными, зато может вовремя перестать совать нос не в свое дело. Голова Тэхена снова адски болит. Несмотря на то, что он научился кое-как с этим жить, к физической боли невозможно привыкнуть, ее нельзя перестать замечать. Ни один человек не способен к ней адаптироваться, потому что всегда, каждую минуту своей жизни, все чувствует. Тэхен не хочет ничего говорить и просто надеется, что Чонгук тоже не разовьет эту тему. Ему давно уже не приходится заводить новых знакомств, и зачастую он проводит все свое свободное время один. Это ни для кого не секрет. И пусть в компании начинают шептаться по поводу вида Тэхена, его привычке не в меру работать и ни с кем не встречаться, его это не задевает. Он боится привязанности с того момента, как год назад вышел из кабинета Сокджина. Может быть, это только так кажется, будто Тэхен сильный и поддержка ему не нужна. В это поверит разве что самый наивный. В поддержке нуждается каждый. — Я выйду здесь, — Чонгук вырывает Тэхена из своих мыслей и заставляет отвести взгляд от окна. — Остановите, пожалуйста, — он выпрыгивает из такси и, придержав дверцу, слегка наклоняется, чтобы поблагодарить за возможность быстрее вернуться обратно. До дома Чонгука остается плюс-минус десять минут, а значит, он может проветрить мозги и подумать. В машине с Тэхеном он не успел.***
— У тебя сегодня назначена встреча с автором, — Хосок поправляет очки, что чуть сползли с носа, перелистывает страницу на планшете, куда вносит все расписание Тэхена, и поднимает взгляд на своего коллегу тире лучшего друга. — Ты что-то неважно выглядишь. — Плохо спал, — сухо отвечает Тэхен. Вопрос: а спал ли вообще? — На твоем месте я бы взял пару недель отдыха, — заботливо замечает Хосок. — Ты торчишь на работе двадцать пять на восемь. У нас, кажется, сейчас и дел столько нет, сколько ты выполняешь. Тэхену меньше всего хочется слушать нравоучения друга. Он благодарен ему за внимание, за все то, что Хосок для него делает, но сейчас, когда ему совсем не до этого, Тэхен мысленно просит Хосока уйти, надеясь, что тот поймет немой намек на нежелание разговаривать. Но Хосок, к сожалению, все еще не научился читать мысли других. — Могу организовать тебе поездку куда-нибудь? — пауза, — Хочешь? Тэхен хочет, чтобы его все оставили в покое. — Нет, Хосок, спасибо, — прилетает в ответ. — На сегодня еще есть какие-нибудь дела? Друг многозначительно закатывает глаза, обвиняя Тэхена в том, что он конченый трудоголик (к слову, только Хосок имеет право неформально разговаривать с ним, всем остальным это запрещено), и вспоминает еще кое-что. — Кстати, в конце года мы всегда собираемся, помнишь? — Тэхен кивает. — Нашим молодым, амбициозным и талантливым коллективом, — Хосок, этот чертов шутник, который умеет поднять ему настроение. — Пойдешь? Тэхен должен (нет), он знает. Просто потому, что не идти туда у него почти нет причин. Во-первых, это неуважительно по отношению к остальным, во-вторых, это его последняя встреча с сотрудниками в неформальной обстановке, где нет места рабочим вопросам. До следующей Тэхен просто не сможет… дожить. Хотя бы этот день должен отразиться ярким пятном в его памяти — он устал пользоваться серой палитрой. — Если тебе трудно или… — Хосок подбирает слова. Ему тяжело говорить, он чувствует, как теряет своего близкого человека. Ежедневно теряет и просто не может помочь. — Я могу все устроить: скажу, что ты улетел в Штаты. — Я приду, — прилетает в ответ, — выберем день. Тэхен улыбается через силу.***
— Послушай, — Хосок держит Тэхена за рукав джинсовки, — я найду лучшего доктора, сделаю все, что только могу. У тебя получится, ладно? — он говорит так отчаянно быстро, что Тэхен еле сдерживается, чтобы не начать самому успокаивать друга, а не наоборот. — Хосок, — Тэхен обращается к нему серьезно и пытается достучаться до него своим голосом, — Сокджин уже лучший. Но лучший, к сожалению, не синоним к слову «волшебник». — Почему ты не сказал мне об этом? Почему ты молчал, Тэхен? Ты хоть представляешь, как сильно я испугался, когда тебе вдруг стало плохо? Тэхен не может ничего объяснить. Он лишь винит себя за то, что его организм предательски дал сбой при Хосоке. Возможно, тот бы до самого последнего дня не знал, что Тэхен сильно болел, но теперь, когда правда, в которую сложно поверить и от которой хочется убежать, стала известна, Хосок убит ей равно столько же, сколько Тэхен. — Поэтому ты так сильно пытался оттолкнуть меня? — практически шепчет Хосок. Его голос дрожит, а хватка слабеет. — И Чимина, ради которого ты готов был сорваться с места практически в любую секунду? — в его словах слышится слабый упрек, глупая, непонятно откуда взявшаяся ревность. И Хосок, как бы ни старался, не может этого скрыть. — Я не хотел, чтобы он видел, как я умираю. В ситуации с тобой — то же самое Прозвучало шаблонно? Возможно. Но такова правда Тэхена. — Ты придурок, Ким Тэхен, — хрипло, — полный.***
С того момента многое изменилось: Хосок стал чаще заходить к нему в кабинет, приносить кофе, звонить и даже напрашиваться съездить вместе в больницу. Тэхен был рад всему, кроме последнего. Туда он никого и никогда не станет с собой привозить. Ему не нужна жалость, не нужен тяжелый взгляд и излишнее беспокойство. Все, что касается болезни, - только его, Тэхена, забота. С Чимином у них всегда все было не как у других. Тэхен, хоть и любил (и все еще, наверное, любит) его искренне, но не мог дать всего, что было нужно другому. Особенно это идиотское «долго и счастливо». Меньше всего Тэхен хочет, чтобы после него кто-то страдал, а воспоминания о нем не давали двигаться дальше. Пусть лучше его ненавидят, винят в порванной связи да все, что угодно, только не раздирают горло от криков. А Чимин будет, Тэхен знает. Поэтому он и не бросил его. Отпустил. Так для всех будет лучше. С каждым днем, с каждой минутой ему становится хуже. В последнее время у него совсем нет сил, чтобы работать, их едва хватает на то, чтобы подняться с кровати и через силу поесть. И второе не всегда удается. Тэхен не носит обтягивающие вещи – не хочет показывать, как сильно он похудел за два с лишним месяца. Всем только кажется, что ему привычно пахать двадцать четыре часа в сутки. На самом же деле Тэхен в это время либо пытается убежать от реальности (что получается только тогда, когда он ненадолго засыпает после пары бокалов вина), либо загибается от собственной боли. Вот и вся правда. Правда, которую Тэхен хочет забрать вместе с собой.***
Утро у Чонгука выдалось тяжелое: так соскребать себя с кровати ему не приходилось со времен универа. По дороге на работу он успел зайти в аптеку, чтобы купить что-нибудь от похмелья, ответить Юнги на его: «Живой? А я где-то между «вдох» и «сдох»», и даже купить себе кофе, который он не допил. День пролетел очень быстро: Чонгук возился с фотографиями, которые никак не удавалось подобрать идеально. Сегодня он снова сидел дольше других. Непонятно: это другие делают работу быстрее или же Чонгук слишком старается? Иначе как объяснить то, что вокруг нет ничего и никого, кроме пустых стульев и плавающих в аквариуме рыб. Тэхен выходит из кабинета, осматриваясь вокруг, и видит, что горит лишь одна настольная лампа. Именно сейчас ему нужен свежий взгляд, чье-то чужое мнение. Хосок сегодня уехал пораньше, и у Тэхена, кроме как спросить об этом единственного оставшегося здесь человека, выбора нет. — Чонгук, — выжидающе, — Чонгук, — уже громче. Тот снимает наушники, услышав свое имя лишь со второго раза, и поднимается с места. — Можешь помочь? — Да, — он оставляет все, чем занимался до этого, — конечно. Чонгуку и сейчас немного неловко. Ему все еще кажется, что Тэхен нуждается в помощи. Но что он, простой фоторедактор, совершенно незнакомый человек, может сделать? Возможно, у Тэхена болен кто-то из близких и болен смертельно. Об этом Чонгук продумал всю вчерашнюю дорогу домой. — Вот, посмотри сюда, — Тэхен поворачивает планшет и немного отодвигается в сторону, освобождая место еще для одного человека. — Как тебе оформление? Чонгук, глядя на светящийся экран, не знает, что сказать. — Очень красиво, — пауза, — но я бы использовать больше красок, что ли. Мне кажется, что визуально будет выглядеть привлекательнее. Тэхен, прожигающий его взглядом, не сразу понимает, что тот закончил свою мысль и ждет от него ответной реакции. — Я подумаю, — выходит немного резко, словно то, что он услышал, как-то задело его. За это становится чуточку стыдно. — Спасибо, можешь идти. Помявшись на пороге и едва не просверлив ручку двери взглядом, Чонгук разворачивается, подходя к столу Тэхена и останавливаясь от него в паре метров. — Что-то не так? — Тэхен искренне не понимает, что Чонгук хочет сделать или сказать. — Я вчера не должен был… — Подожди, — перебивает Тэхен, — то, что произошло вчера... — он заметно подбирает слова, немного нервничая. Но последние получается умело скрывать, - я хочу, чтобы это осталось между нами. — Я и не собирался никому говорить, — выходит даже обиженно. Так, будто Чонгук уже успел дать повод в себе сомневаться. Не то чтобы Тэхен боялся, что Чонгук кому-то расскажет: вряд ли тот горит желанием искать себе другую работу; но какое-то странное чувство, - он даже не знает, как его объяснить, - не отпускало его до момента, пока Чонгук к нему не зашел. На часах двадцать три двадцать семь. Наверное, пора ехать домой. Тэхен поспал в сумме всего несколько жалких часов за последние сутки, у него нет аппетита, и из-за таблеток он слегка тормозит. Все, что говорит ему Хосок в течение дня, доходит до него с опозданием. Обязанности главного редактора выполнять становится все сложнее. Его гложет чувство ответственности, а ко всему прочему добивает этот чертов идеализм. Тэхен давно для себя все решил: единственный, кто заслуживает его места после того, как он уйдет из издательства, – это Хосок, никто больше. Не потому, что он – его лучший друг (Тэхен не руководствуется эмоциями и личными причинами, когда делает выбор), а потому, что Хосок достоин этой должности. Без него Тэхен бы точно свихнулся. Выйдя из кабинета, он замирает. Вокруг, естественного, никого. Сколько же сил он потратил на этой работе? Сколько бессонных ночей здесь провел? А все для чего? Чтобы в конце концов оставить все это. И даже не по своей собственной воле. Тэхену окупились его труды, только счастливее от этого он стать так и не смог. А что, если бы Тэхен не оттолкнул всех, кто захотел бы остаться с ним рядом, узнай о болезни. Тогда у него хотя бы была возможность любить и быть любимым как следует. Попытка доказать своей семье, что он может обойтись и без их помощи, что ему не требуется поддержка, чтобы стоять на ногах, не принесла ожидаемых результатов. Еще тогда Тэхен чувствовал себя победителем, потому что смог добиться всего, к чему так слепо стремился, но почему-то сейчас ощущает себя побежденным. Ни деньги, ни престиж и авторитет не способны сделать человека счастливым по-настоящему. «Я могу чем-то помочь?» «А ты врач?» Тэхен медленно идет к лифту, мечтая добраться до своей машины, сесть за руль и включить самую тихую музыку. До дома, где его ждут серые стены добираться не больше, чем полчаса.