— Десять минут. — пробурчал сторож и захлопнул дверь.
Маска ожидал, что окажется в кромешной темноте. Он уже думал, как бы ухватить Дока и притвориться невиновным. Но только дверь закрылась, как мысли актёра ненадолго поменялись. Окно. Высокое, стрельчатое, мутное, кажется, оно даже не открывалось. Но по сравнению со слепой камерой ноль тридцать пятого это было роскошью.
— Хм, неплохо, Док. Подарок за примерное поведение? — съехидничал комедиант, но ответа не получил.
Док засветил керосиновую лампу. Тёплый свет коснулся его лица. Полумрак ещё больше отмечал болезненный взгляд пациента. Свечение лампы поймали склянки на полках. На маленьком столе актёр разглядел непонятные ему инструменты, ржавые ножницы, исписанные листы бумаги. Маска вспомнил, что у доктора при себе игла. Ноль сорок девятый сделался молчаливым, сосредоточенным.
Всё это насторожило актёра. Однако опасность только прибавляла шарм доктору.
— Расстёгивайте рубашку. — негромко приказал Док, ища что-то среди инструментов. Маска был приятно удивлён и охотно повиновался. От головной боли итальянец чувствовал себя неважно, но ему становилось всё интереснее. Ещё больше будоражило само положение: один на один с сумасшедшим.
— Слушай, Док, ты недурно расположился тут. У меня камера похуже… Это ещё что?
— Стетоскоп, сэр. Он не опасен. Дышите глубже. — доктор приложил холодную головку стетоскопа к груди комика. Каждое новое касание заставляло актёра содрогаться. Сердце Маски колотилось, ему становилось всё жарче. Он неотрывно наблюдал за Доком, но тот, казалось, был полностью равнодушен.— Не бойтесь, ничего страшного я не делаю. Вы ни разу не были у врача?
— Ха, не приходилось. Но если бы все врачи были такими как ты, я бы предпочел болеть чаще. — ощерился комик. Доктор ничего не ответил, а только положил стетоскоп на место и принялся искать что-то на полках среди склянок с микстурами и пилюлями.
Маска оглядывал камеру. Она хоть и была меньше, чем у него, но здесь он жил бы охотнее.
— А это что за манускрипты? — комик взял со стола лист с записями и изумлённо поднял бровь: разобрать хоть что-то было просто невозможно, настолько быстрым, отрывистым и неясным был почерк Дока. — Это на каком языке? — засмеялся комедиант.
— Положите на место. — сердито пробурчал Док. — Вам это точно не будет интересно.
— Почему же? Если бы я мог разобрать, что здесь написано, то…
— Посмеялись бы, крутя пальцем у виска. — перебил доктор, желая закончить этот разговор. Голос ноль сорок девятого еле заметно дрогнул при этих словах, но комедиант уловил это. — Прошу прощения. Всё-таки не стоит забывать, где Вы находитесь. — Доктор наконец отыскал нужную склянку. — Выпишу Вам аспирин. Выбор здесь небольшой. Будете принимать по грамму три раза в сутки. Придётся Вам ходить сюда пару дней. Надеюсь, Вас это не огорчит?
— Совсем нет. — осклабился Маска.
— В таком случае, позвольте мне проверить в Вас ещё одну болезнь.
— Тоже что-то снимать нужно?
— Нет нет,
это заболевание куда более тонкое. Постарайтесь быть честным со мной.
Ноль сорок девятый проверил пульс актёра, внимательно оглядывал Маску, следил за движением его глаз. «Было ли у Вас ощущение потери собственного «Я»?», «Посещало ли Вас чувство нереальности происходящего?», «Бывают ли ощущения оторванности от настоящего момента?» и ещё немало подобных вопросов Док задавал ноль тридцать пятому. Иногда каждое слово по отдельности было понятно комику, но вот, соединяясь в вопрос, они создавали очень странное предложение. Комедианта настораживало такое поведение доктора, но он держался уверенно, отвечал на все вопросы, шутил и тоже наблюдал за Доком с не меньшим интересом. Маска решил быть честным и на этот раз, и с каждым его ответом лицо Дока прояснялось, а взгляд становился мягче.
— Прекрасно. — прошептал пациент. Ненадолго его лицо приняло умиротворённое выражение. Доктор был очень доволен ответами Маски. Он направился к столу, где отмерил необходимую дозу лекарства.
— Ну что, доктор, жить буду? — актёр подошёл поближе к ноль сорок девятому. Маска решил, что зря волновался насчёт Дока. Хотя, может всё обошлось только на этот раз.
— Будете. И, надеюсь, долго. — доктор дал комедианту выпить воды с разведённым аспирином и повёл ноль тридцать пятого к двери. — Отдыхайте. Завтра ещё расскажу нечто важное, уже про пациентов. Прошу, запоминайте всё.
— Эй, постой! — комик резко развернулся у самой двери, и Док оказался совсем рядом с артистом, даже слишком близко. — Не забыл о нашем пари? — пробормотал Маска. — Я выиграл, помнишь?
В полумрачной комнате черты лиц едва различались, но Маске нетрудно было догадаться, как растерян Док от такой бесцеремонности.
— Ты ведь не отпустишь меня просто так? — заигрывающе произнёс артист и коварно улыбнулся. Маска взял доктора за воротник рубашки, осторожно притянул к себе и перешёл на шёпот. — Невежливо вот так прощаться, dolce.
Комик подался вперёд, закусывая губу в мучительно-сладком предвкушении. Он уже чувствовал волнительное дыхание доктора и его тепло. Ещё одна секунда и в этом чопорном докторишке не останется и капли равнодушия, а Маска одержит маленькую победу. Актёр еле контролировал себя, когда Док внезапно потянулся к нему в ответ.
— Ах, да. — негромко проговорил ноль сорок девятый и сложил руки за спиной. Он мягко улыбнулся, приоткрыл губы и прошептал. — Спокойной ночи, сэр.
В ту же секунду дверь отворилась, и охрана выволокла изумлённого актёра в тёмный коридор.
Ноль сорок девятый вернулся к столу, привёл в порядок свои записи.
— Хм, манускрипты… — процедил он, еле сдерживая улыбку. Доктор коснулся губ. Очень давно он не улыбался так часто, как сегодня. А всё ноль тридцать пятый. Маска. — Невыносимо бестактен!
***
Пробило шесть вечера. Доктор добился от охраны разрешения навестить одного пациента, собрал медикаменты в небольшой ящик и отправился туда, где очень надеялся увидеть своего старого приятеля. Они с Доком попали в лечебницу почти одновременно. Ноль сорок девятый пытался думать, какая помощь может понадобиться другу после того, что произошло два дня назад, но Маска добился своего: он почти не покидал мыслей доктора.
***
Док спускался всё ниже и ниже и всё сильнее ощущал, какое тепло исходит от стен. Он усмехнулся: «Прямо путешествие к центру Земли».
Та часть замка, куда направлялся доктор, и вправду могла бы называться его ядром. Отсюда прогревались все жилые помещения и здесь было тепло круглый год. Люди Брука давно установили в просторном подвале котельную с двумя печами. С ней самые холодные времена были сносными.
Топились, правда, не все помещения. Больница занимала лишь одну часть замка, другая же часть, сырая и ветхая, пустовала и была наглухо закрыта.
Сколько доктор помнил, в котельной работал один и тот же пациент. Многим больным такой труд был не под силу, а этот как-то сам согласился (для него было главное, чтобы работа изматывала). Да оно и к лучшему — здесь его никто не увидит.
Возле железной двери сторож остановил ноль сорок девятого, дал ему пять минут на осмотр больного, постучал и впустил Дока в теплый подвал. На одной стене плясали отблески огня в печах, на другую падал закатный свет из зарешёченного окна под самым потолком.
— Слава богу, жив. — улыбнулся Док, заметив знакомую худощавую фигуру, и поспешил к приятелю. — Ох, и досталось же тебе. — ноль сорок девятый качал головой, осматривая покалеченного товарища.
Бледный, молчаливый, высокий. Пижама перемазана сажей, выцвела, совсем затёрлась от постоянных стирок. Кровь так легко не отмоешь. Всё лицо перемотано марлей, из-под неё на макушке торчат короткие светлые волосы; одно кровавое пятно слева и оставшийся правый глаз. Не человек — тень от человека.
— Болит? — прошептал доктор, разглядывая швы на спине, шее, руках приятеля. Тот кивнул. — Тебе нужно было остаться в своей камере и отдыхать. А теперь раны могут раскрыться, и будет только хуже. — ноль сорок девятый смочил вату спиртом.
— Срастутся, Док. — послышался сиплый голос.
— Мне так спокойнее. — бормотал врач, заботливо обрабатывая грубый шов на предплечье. Ноль девяносто шестой нервно теребил воротник здоровой рукой. Доктор давно знал значение этого жеста. — Говори скорее, времени совсем немного.
— Два дня назад, в лесу. На севере кладбище и склеп. — при этих словах доктор насторожился.
— Ты заходил внутрь? — спросил ноль сорок девятый.
— Да. Там две двери. Одна это вход.
— А другая?
— Другая внутри, в стене. Заперта и спрятана.
— Ах, это неспроста. Если то, о чем я думаю, правда… — с минуту доктор напряжённо размышлял о чём-то. — Да, да, возможно так и есть. Когда пойдешь туда осенью или в первый снег, попробуй отпереть её. Я надеюсь, что наши предположения оправдаются.
— Время! — крикнул охранник и пару раз ударил по двери. Доктор собрал медикаменты и, попрощавшись с пациентом, покинул подвал. «Это не может быть ошибкой. Северная часть замка закрыта, и на севере оказывается этот склеп.» — думал ноль сорок девятый.
