Следующее утро оказалось предзнаменованием суровой и могучей зимы. После мелкого и хмурого дождя тонкий слой кристаллического инея осел на окнах магического госпиталя Алфеи — их предварительно затворили волшебством, но чистый, холодный воздух с большим усердием пытался проникнуть в лазарет, где отдыхали больные.
Спустя несколько часов появились редкие снежные хлопья, чуть позже повалившие сплошной белоснежной завесой на синие крыши школы Магии, укрывая голые деревья, тропинки и бестравные полянки. Начался мороз, отчего вода в трубах примерзла — юные феи были вынуждены применять Бытовые чары, чтобы воспользоваться ванными комнатами.
Блум очнулась от парадоксального сна к тому моменту, когда окно в комнате замело белыми мухами, а в сознании навязчиво крутилось простое «очевидно».
«Это же так просто!» — образы из бессознательного определили её полусонные мысли. — «Так просто…»
— Рановато настала зима. — Рыжеволосая девушка моргнула, находя себя шагающей навстречу медицинскому пункту. Плечи ныли и требовали массажа, голова осталась неясной — о чем она только что думала?
— Ты права. Для Магикса снег в конце ноября — аномально. — Рассудила Техна. — Ты не любишь зиму, Блум?
— Не то, чтобы не люблю. — Удивленная тому, что говорит, она затравленно сунула руки в карманы джинсов. — У меня даже, кажется, День Рождения в декабре.
«В моей прошлой жизни зима… Что это могло значить? Перелеты птиц, смерть для живности, которой негде укрыться, голод, потому что земля становилась неплодородной, а поля — пустыми». — Ностальгическая атмосфера окутала фею Пламени. — «Думаю, так все и было. Но теперь… Хочу вернуться в Гардению».
— Что значит кажется? — негромко переспросила Муза, перебирающая влажные волосы цвета темно-синей мистерии. — Неужели, ты не помнишь, когда родилась?
— Не помню, чтобы праздновала это событие. — Волшебница была не в силах врать, отвечая правдиво.
— Твои земные родители не устраивали для тебя торжество? — пурпурная ниспадающая челка откинулась назад, открывая вид на глаза оттенка персидского камня. — Но почему?
— Они устраивали… — совсем рядом виднелся заветный кабинет. — Наверное.
Толкнув дверь, Блум встретилась взглядом с Офелией, которая ей мягко улыбнулась.
— Поспешу заверить вас, милые ученицы, что с девушками все в порядке — и Стелла, и Флора исправно питаются, соблюдают постельный режим и принимают лекарства. Буквально через день-два они смогут вернуться к учебе, но Флоре стоит пока отказаться от физических нагрузок.
Принцесса Солярии показательно вздохнула.
— Спасибо, мисс Офелия. — Сердечно поблагодарила огненная чародейка. — Можем ли мы немного поговорить?
— Конечно. — Собирая какие-то бумаги в кучку, медсестра утвердительно кивнула. — Как закончите, будьте добры зайти ко мне, ладно?
— Ладно. — Синеглазая присела на краешек разворошенной кровати. — Ну, как вы?
Фея Гармонии облокотилась о стену, а фея Технологий заняла аналогичное место возле Флоры, на чьих щеках горел долгожданный здоровый румянец. Присмотревшись, Блум поняла, что подруга выглядела лучше, чем непривычно бледная крон-принцесса.
— Мисс Офелия чудесный врач! — начала фея с Линфеи. —Я совсем не чувствовала боли, когда она лечила мою руку.
— Да, мои головокружение и звон в ушах тоже прошли. — Стелла резко подорвалась. — Но я все ещё считаю, что мне не нужно здесь быть!
— Однако ночью у тебя поднялась температура! — с укоризной затрещала Флора.
— Даже если и так, больничные койки все еще неудобные для меня!
— Подожди, но почему у тебя вдруг появилась температура?
— Почему? — удивилась Стелла. — Это из-за погоды.
— То есть, из-за снега?
— Ага. — Подтвердила за фею Солнца, Луны и Звезд Муза. — Я читала, что жители Солярии плохо реагируют на резкие изменения климата.
«Это огромное белое пятно. Если лишить Стеллу солнца на долгое время, все может закончиться летально».
— Да. — Грузно опустившись на подушку, наследница престола скривила тусклые губы. — Она права, к сожалению. Это всегда тяжело для нас — мы не ведаем ни дождя, ни снега на Солярии. Ведь там каждое утро восходит жаркое и приятное солнце. — Тонкие руки обхватили такие же тонкие плечи, крепко сжав их. — Я правда скучаю по дому.
Каждая из волшебниц грустно улыбнулась, вспоминая родную землю, кров, лица.
— Зимний сезон в Линфеи очень красивый, хоть и короткий. Правда, иногда он вовсе не наступает, и остаются только три климатических времени, но когда он все же приходит, все жители собираются вместе и с самого высокого уровня Цветочной деревни наблюдают, как солнце уходит за горизонт, а воздушный коридор гонит хрупкий снег…
Зеленоглазая выдохнула, заставляя себя улыбнуться.
— Флора, а ты, я смотрю, поэтесса? — поверхностно заметила Муза, надувая пузырь из ярко-розовой жвачки. После неприятной ссоры с Ривеном она была особенно уязвимой.
Фея Природы засмущалась. Примерно с год чародейка сочиняла стихотворения, но скрывала свою деятельность по причине социофобного страха, который в ней вызывали высказывания такого талантливого человека, как Муза: когда подруга проверяла музыкальные ключи, даже птицы ей вторили.
— Если говорить о моей планете, то там всегда царит Зима — это искусственный климат Зенита, необходимый для того, чтобы наши роботы работали. — Неожиданно подхватила идею откровений фея Технологий.
— Что?! — выпалила Стелла. — Всегда зима? Все время? — девушки вздрогнули и переглянулись, чувствуя зарождающийся хохот. — Да как там можно жить-то?
— Вполне комфортно. — Скептически отнеслась к вопросам сожительницы студентка. — Конечно, если ты не принцесса Солярии и не обожаешь делать покупки.
— Там еще и с шоппингом проблемы? — широко раскрыв миндалевидные глаза, наследница престола недоуменно нахмурилась. — А что не так? Магазинов мало? Или… — стрельнув взглядом по чужой фигуре, модница улыбнулась. — Дело в ваших вкусах? Потому что смотря на тебя, Техна, я могу сделать вывод о том, что на Зените никогда не слышали о трендах Мира Моды.
— А зачем им о них знать? — вставила свое слово фея Музыки. — У них же всегда одно и то же время года, значит, и одежда рассчитана только на зимний сезон.
— Муза, конечно, права. — Слегка оскорбленная словами Стеллы, чародейка гордо выпрямила спину и сложила руки на груди. — Но моему народу не нужны огромные торговые центры, которые предлагают своим покупателям некачественные и дорогие товары! Жители Зенита придумали универсальный прибор под названием Шопотрон, создающий и продающий одежду по любому заказу нуждающегося! Это огромная экономия времени и средств.
— О да, Техна… — рыжеволосая девушка неловко осеклась, представляя этот «Шопотрон».
— Это очень полезное изобретение! — миролюбивая Флора ласково улыбнулась, наблюдая за подругами.
— Вы просто ничего не понимаете! — отвернувшись от соседок, что мелко хихикали под звуки пурги за окном, Техна незаметно ото всех растянула губы в улыбке.
— Ладно, ладно. — Примирительно выставляя руки вперед, Муза отлепилась от стены и села рядом с Блум, подвинув её. — Тогда я тоже расскажу… — феи приготовились слушать. — Зимой я проводила все своем время на симфонических ярмарках Мелодии и посещала храмы Гармонии. — Фея Музыки надолго замолчала. — А по вечерам жители часто запускали музыкальные фонарики, которые играли всю ночь...
Бледное лицо феи исказилось. Волшебницы поняли, что к подруге вернулись неприятные и болезненные воспоминания.
— Несмотря на то, что я ненавижу холод, это звучит весело. — Попыталась поддержать разговор Стелла.
— Верно. — В зеленых глазах Флоры плескались грусть и сочувствие, но девушка слишком хорошо знала, насколько Муза ненавидит жалость, поэтому запретила себе быть любопытной.
Рыжая чародейка вперила взгляд в потолок, стараясь вспомнить, как жители Гардении праздновали наступление холодов, но ничего, кроме запеченной курицы и украшенной гирляндой ели не приходило на ум.
— Тогда может… — задумавшись, синеглазая прикусила нижнюю губу, неуверенно спрашивая: — Может проведем этот праздник вместе?
— Думаю, это хорошая идея. — Согласилась Техна.
— Тогда соберемся в Алфее на День Рождения Блум?
— О, так ты совсем скоро заново родишься! — весело хохотнула Стелла. — Отлично, тогда отпразднуем, как следует!
— А потом и по домам можно будет разъехаться.
— Подождите! — попыталась остановить их рыжеволосая. — Боюсь, это не стоит всех свеч.
— Свеч? — уточнила Муза.
— Это такое выражение, используемое на моей планете — «не стоит свеч» означает, что дело себя не оправдывает.
— Вот именно поэтому, — голосисто продолжила наседать подруга, — мы хотим узнать о традициях твоей планеты больше! Об остальных планетах Магикса нам кое-что да было известно, но о Земле — ничего. Волшебники и волшебницы всегда говорили, что Земля скучная и примитивная, раз уж там нет и капли магии.
— Да-да, а тут появляешься ты, и все стереотипы разбиваются вдребезги! Бам! — заведенная принцесса Солярии сложила воображаемый пистолет из пальцев, выстрелив желтым лучом куда-то в сторону кабинета Офелии: безобидный лучик прожег проход насквозь, а девушка, не ожидавшая такого эффекта, повалилась на спину, пискнув «ой!», но все еще смеясь.
— Юные мисс! — донеслось на грани грозности и оживления. — Это вам не поле боя, а медицинский блок!
— Пойду-ка, пока нам не попало. — Наблюдая, как соседки шикают на наследницу планеты Солнца, Блум поспешила ретироваться, пока Флора, с легкой руки, заделывала брешь в двери. — Мисс Офелия, простите нас! Мы совершенно не специально!
— Да знаю я, девочки! Это все молодость.
Блум улыбнулась на слова персонального наставника. Ей вспомнились те редкие мгновения, полные приятной размеренности, когда они сидели за книгами или практиковали заклинания, и на каждую оплошность ученицы учитель находила чрезвычайно неловкую, но безумно увлекательную историю из своей юности.
— О чем Вы хотели поговорить? — по обычаю девушка присоединилась к расфасовке лекарственных трав (многие из которых были доставлены в магазины Магикса, а потом и в школу Магии прямиком из Линфеи — самой обширной обители магических растений), медикаментов и некоторых справок, которые врач не боялась ей доверять.
— О твоих успехах, конечно же. — Медсестра благодарно кивнула. — Ведь это ты помогла своим подругам? — прозвучало риторически. — Я безмерно горжусь тем, что моя ученица не побоялась применить свою силу во благо.
— Да, но…
— Они прибыли в Алфею с минимальными повреждениями, которые только могли получить на Чёрном грязевом болоте, — усердно нахваливала Блум магесса, будто силясь заставить её поверить в свой прогресс, — хотя, я не думаю, что раны были получены в несчастном случае — симптомы имеют характерные отличия, но это ваше дело, дорогие ученицы, что и кому докладывать.
Офелия не изменяла себе — говорила прямо и просто, отчего синеглазая ощущала целый букет эмоций: от признательности до стыда.
— Это я к чему — несмотря на то, что до исцеления масштабных повреждений тебе ещё далеко, за короткий срок ты добились больших успехов. Я прослеживаю огромный потенциал, поэтому, полагаю, вскоре мне просто будет нечему учить тебя, Блум.
— Не думаю, что это возможно. — Лазурно-синие глаза быстро пробежались по высоким книжным шкафам, забитыми справочниками по магическому врачеванию.
— Ах, Блум, на первых ступенях теория стоит выше практики, но когда дело доходит до оказания помощи в экстренных ситуациях, одним знанием и желанием ну никак не обойтись. — Мутно-нефритовый взгляд проследил за её — прозрачным и глубоким. — Если исключить факторы опыта и многолетней учебы, до сих пор мой Магический Очаг, как и тело, просто не способны выдержать некоторые чары, подвластные лишь целителям.
— Вы говорите о заклинаниях из категории «крайне-опасных»? О «auto-sanitatem»*?
— Верно. Я говорю о магии воскрешения, но только в позитивном смысле — возвращение к жизни уже органического существа. — Медсестра встала, расправляя плечи. — Если быть откровенной, то я не имею никакого права это обсуждать — подобная магия выше классификацией, которую может дать эта школа, но… Блум, как часто тебя посещают видения?
Рыжеволосая попыталась вспомнить.
— Не очень часто… В последний раз это случилось прошлым утром, но оно было безобидным.
— Это был сон?
— Да, в этот раз мне не пришлось доказывать, что я не сумасшедшая.
— Конечно же, нет. Ты в относительном порядке. Просто так бывает — кто-то предрасположен к знакам Свыше, а кто-то практически их не замечает.
— Вы считаете это «знаком Свыше»? — скептически выгнула ягодную бровь магичка, не смевшая поделиться своим знанием с кем-либо, ведь тайна снов касалась не только феи Огня Дракона, но и Дафны — первой принцессы Домино.
— Да. Я считаю это особенными задатками провидицы. — Строгость легла на немолодое лицо, а углубление под глазами заполнились полутенью. — Скорее всего, ты видишь возможное будущее, что настигнет вас в том виде, в которое вы сами его преобразуете. Не могу объяснить поточнее, но я проконсультировалась с проверенным человеком — магом, который очень давно живет на свете, и теперь… Мое сердце болит за тебя, Блум.
— Но почему? Разве это не хорошо — видеть будущее?
— Моя эмпатия основана не только на эмоциональной отзывчивости, но ещё и на интуиции, которая, однако, подавляется моей рассудочностью. Но сейчас она взывает ко мне. Что-то подсказывает мне о плохом исходе, а возможно, и чей-то кончине.
— Мисс Офелия! — упрекнула её девушка. — Хватит говорить о смерти, пожалуйста.
— Прости, Блум! Но я должна быть честной, иначе может случиться непоправимое. — Женщина выпрямилась во весь свой рост. — Поэтому я желаю, чтобы ты освоила виток заклинания «auto-sanitatem» как можно скорее, чтобы при надобности спасти саму себя.
— Самоисцеление? — кусая нижнюю губу, синеглазая чародейка нахмурилась.
— Я бы назвала это самооживлением.
— Но это определенно на грани темной магии!
— Дорогая ученица, — голос, подобный ласковому шепоту матери, донесся до строптивого сознания, — мы уже говорили с тобой о «темной» и «светлой» стороне магии. Неужели ты до сих пор не осознала, что сможешь творить волшебство только достигнув равновесия между этими сторонами?
— Да, но … — руки плотно сомкнулись друг с другом. — Такую магию даже ведьмы практикуют редко! К тому же, обычно те, кто стоят на стороне Добра, стремятся спасти жизнь другого, но никак не свою, не так ли? Не идет ли это вразрез с доброй моралью, которую феи несут, подобно реликвии или мечу?
— Ты уже знаешь ответ на свой вопрос, Блум. — Офелия принялась нетерпеливо расхаживать по комнате. — Пожалуйста, отбрось предрассудки. Я совершенно серьезна сейчас.
— Вы знаете, что это может значить для Вас в качестве преподавателя Алфеи? — волнуясь, Блум начала заламывать пальцы.
Она понимала, что перспектива владения высококлассными чарами выглядит соблазнительно, ведь иметь такой козырь в рукаве может быть безумно полезно в будущем — однако, это же перспектива вгонял её в ужас до полуобморока.
«Надеюсь, мисс Офелия поставила заглушку».
— Знаю. Но я также осознаю, что будет значить потерять юную мисс для всего Магического Измерения. — Совиный взгляд уткнулся в небольшое окно — намного меньше, чем то, которое находилось в соседнем помещении, откуда до сих пор доносились незвонкие голоса фей. После небольшой паузы, Офелия продолжила: — Мне неудобно говорить об этом, но, пытаясь обучать тебя целительству, было тяжело не заметить, что из-за недостатка навыков ты не способны выработать защиту для силы, которой обладаешь. Конечно, я не сомневаюсь в профессионализме директора Фарагонды: пока ты находишься в Алфее, тебе ничего не угрожает. Но молодая ученица не всегда будет обитать в стенах школы, хотя бы из-за своей свободолюбивой и энергичной натуры, верно?
— Наверное? — Блум громко выдохнула. — Простите, мисс Офелия, за мою бестактность. Я прекрасно понимаю, что Вы пытаетесь проявить заботу обо мне, но мне показалось, будто бы я только-только выбрала для себя подходящую линию развития, а теперь мне снова требуется сменить курс подготовки. Это сильно выматывает.
— Я понимаю, но, скорее всего, ты больше боишься последствий применения темной магии, чем утомления.
— Я знаю, что Тьма — часть меня. — Согласилась фея. — Я осознаю, что не стану ведьмой, если вдруг у меня все получится с этим заклинанием. Просто это словно за пределами моих нынешних возможностей.
«Я до сих пор не уверена, что я контролирую Тьму, а не наоборот».
— Приношу свои извинения, дорогая Блум, если заставила тебя бояться. Ты же понимаешь, что это лишь необоснованные предположения. Однако, стоит тебе захотеть, и я поведаю об этом волшебстве в той мере, которая не навредит твоему сознанию.
— Лучше будьте со мной честными до самого конца. Даже в этом вопросе.
— Тогда ты, в свою очередь, пообещай, что не станешь пытаться самостоятельно изучить это заклинание. Я вижу, насколько ты, Блум, любопытна и трудолюбива. Но узнать что-либо о «redanimation» просто невозможно для кого-то, кто не имеет связей и силы…
«Вы, будучи простой медсестрой в волшебной школе, эти связи имеете, что всегда будет казаться мне странным».
— …потому что малая доля знания находится в закрытой секции библиотеки Алфеи, вход в которую доступен лишь избранным самой директрисой, а остальная доля… Думаю, ты догадываешься, где она может храниться.
— В Мрачном замке?
— Верно, но вам, студенткам Алфеи, там делать нечего.
«Ну да, нечего, вот только…»
— Блум! Нам пора идти на пару по «Этикету»! — по ту сторону стены донесся приглушенный голос Музы. — Ты ведь не хочешь, чтобы профессор Дю`Фор снова заставила нас стоять с кипой книг на голове под проливным дождем?
Раздался смех и недовольный протест солнечной чародейки.
— Я тоже хочу к мисс Дю`Фор! Обожаю болтать с ней!
Наверное, это был единственный предмет в школе, на который принцесса Солярии шла с удовольствием. Девушка нашла в преподавателе родственную душу: женщина была самой молодой среди учителей, обладала модным вкусом и добродушным характером, чтобы терпеливо сносить выходки непоседливой ученицы, которая уже успела заработать статус «любимицы».
— Бегу! — воздух содрогнулся, и легкий купол заглушающих чар растаял буквально на глазах. — Спасибо за разговор, мисс Офелия.
— Подумай насчет моих слов. — Офелия приоткрыла дверь. — И да, жду тебя в понедельник, как и договаривались.
***
Остроконечные верхушки Облачной Башни почти касались облаков, воплощающих предзнаменование бурь и заснеженных бед. Ледяная вода омывала мутные стекла, завешенные рисунком-паутиной, пока воздушные вихри окружали замок лилового оттенка непреодолимым препятствием.
Большой темный камень, удерживающий многоэтажное сооружение, был скрыт завесой сиреневого тумана, который создавал иллюзию парящего здания, а по просторным и пустынным коридорам раздавались стихотворные строчки, напетые тонкими голосами упокоенных душ.
— Я сейчас сдохну. — Завалившись на спину, ведьма с кошачьими глазами принялась массировать горячие виски, привычно игнорируя назойливые голоса призраков, которые будут заводить дурацкую песенку снова и снова, пока не начнутся каникулы.
— Неплохая перспектива. — Сторми, жадно прильнувшая к графину с водой, вздохнула. — Это кольцо оказалось простой пустышкой!
— Меня больше не волнует меч Соляриса! — зло стукнув себя по животу, ведьма Иллюзии ощерилась, чувствуя лишь сосущую пустоту и мелкие крупицы магии. — Сейчас меня волнует лишь мой голод.
— Это все потому, что ты была слишком жадной.— Незаинтересованно наблюдала за «сестрой» Сторми. — Ты завелась, как зверюга какая-нибудь: носилась из одного конца болота в другой: уничтожила корабль, маленькую фею и юного задиру из Красного Фонтана. В общем, забрала все веселье себе! Поэтому мучайся. Все честно.
— Тц. — Развалившись на одноместной кровати, Дарси завела руки за голову, рассматривая поблескивающее кольцо принцессы Солярии, что было откинуто взбешенной Айси куда-то в пыльный угол. — Пойди посмотри, как она там.
— Ага. — Без лишних слов Сторми вышла из квартиры, оставляя девушку в гордом одиночестве.
Ведьма Тьмы размышляла над словами соседки — это правда, что взбалмошное поведение было неестественным для нее: колдунья всегда оставалась спокойной, рассудительной и коварной. Она изучала поведение своих жертв, любила манипулировать ими, учитывая их слабости. Но тогда, на Чёрном грязевом болоте, стоило ей увидеть рыжеволосую девчонку, которая заставила её непоколебимую уверенность дрогнуть, и её подружку, фею Музыки, которую она парадоксально сильно желала привлечь к изуверской пытке, и дерзкого угрюмого парня, чья душевная боль издевалась над её силой, как вся хладнокровность сошла на нет — ей до ужаса захотелось увидеть боль и отчаяние, размазанные по чужим смазливым лицам, восхотелось испытать учениц Алфеи, использовать их хрупкую связь с первогодками из Редфонтайн, чтобы проверить, что в них сильнее — тело или дух? И, конечно же, будучи прирожденным деятелем ума, ей было необходимо еще раз лицезреть магию рыжей феи, дабы убедиться в своих догадках. Уже давно сомнения закрадывались в недра головы странным певучим эхом — только тот, кто управляет Тьмой, может вытащить скрытое наружу и разбить иллюзию внешнего Света. Но теперь, когда теория о том, что артефакт не хранит в себе частицы мощи Великого Дракона подтвердилась, Дарси планировала начать охоту на прибывшую к ним издалека девчонку. Однако, ведьма ничего и никогда не делала без Айси и Сторми — они были вечным трио с того самого момента, когда волшебницы прибыли на окраину Магикса из Весперии* — родины одинокой до одичалости Айси и непредсказуемого подкидыша Сторми.
«Но, возможно, на этот раз мне лучше действовать одной». — Вспоминая искаженное лицо сестры, когда она наблюдала за голубоглазым специалистом, Дарси смиренно прикрыла веки. — «При следующей встрече нужно будет призвать Вакуум*».
***
С неба сыпался зачарованный природой снег, блестели и переливались ели чистым белым цветом, пока компания из пяти человек протаптывала дорожки в хрустящем под ногами холодном покрывале.
— Я больше не могу притворяться, что мне нельзя использовать магию. — Преисполненная муками Стелла, не знавшая ранее тяжелого труда, пыталась очистить от поднявшейся ночью вьюги ведущие к Алфеи тропки. Персональное наказание от завуча за то, что уже с пол недели девушка не выполняла поставленную программу по МБИ, вынудило принцессу Солярии не использовать заклинание волшебного снегоочистителя, а вручную унижаться перед всей школой. — Без кольца я… ни черта не наколдую!
Выругавшись, блондинка кинула наземь грубый предмет, травмирующий красную кожу её нежных, замерзших рук.
— Стелла, перчатки… — робко предложила Флора вязаные рукавички.
— Мне не нужен этот кошмар! — агрилась фея Алфеи. — Мне нужен мой скипетр!
— Стелла! — осуждающе воскликнула Муза, видя, как грубость задевает фею Природы, которая искренне переживает за девушку.
— Девочки, взгляните! — рыжеволосая разогнулась в коленях и отряхнула от липкого снега ладони. Сквозь летящий рой белых снежинок проглядывало уродливое нечто с подтаявшими отверстиями для глаз. — Ну, как вам? Это называется «снежная баба».
— Блум! — вскричали четверо.
— Что? — воодушевленное выражение спало с краснощекого лица. — Получилось не очень?
— Почему ты так беспечна? — удивилась наследница страны Солнца. — Ты не осознаешь масштаба всей проблемы?
— Осознаю, но…
— Если мы не вернем семейный артефакт Соляриса, то совсем скоро директриса Фарагонда прознает об его пропаже! Слух, точно зараза, разнесется по всему Магиксу, а там и до Солярии недалеко (вообще-то, очень далеко). Нам просто нельзя этого допустить! Это невозм-
Истерика принцесса была прервана появившейся у самого лица рукой.
— Тише, Стелла. Если ты будешь так кричать, то все описанное сбудется в кратчайшие сроки. Я просто веселилась. — Пожала плечами рыжая фея, явно увлекшаяся поразительной легкостью на душе — всю ночь она активно переписывалась с принцем, что заставляло её чувствовать себя смущенной, счастливой и непривычно ранимой. — Но, пока вы с Флорой отдыхали в госпитале, я обдумывала кое-что...
— Ну, и каков план? — с намеком поинтересовалась Техна. — На самом деле, Блум, ты не думаешь, что сначала нужно было обсудить все с нами?
«Все равно ничего лучше в этой ситуации не придумаешь».
— Ладно, извините. — Признавая свою самонадеянность, огненная волшебница образовала плотный круг с сожительницами, чтобы ни одно ухо не могло их подслушать. — Задумка такова: мы проберемся в Мрачный замок и заберем кольцо Стеллы. Феерично, правда?
— Блум!
— Ну что?! Вы видите другой выход? — ответом ей была тишина. — Вот именно.
— Но разве это не претит Трем Главным Правилам школы Магии? — с сомнением прошептала фея с Линфеи.
— Прости? — удивилась Блум.
— Ну, как же… — осмотрев вытянутые лица, длинноволосая отчего-то зарделась. — Это звучит примерно так: «Следуйте всем правилам Алфеи, иначе: нарушите один раз — Вас превратят в жабу, два раза — на время утратите свою силу, три раза — будете отчислены!» — зловеще, но тихо продекламировала Флора. — «Н-не допускайте бесконтрольной магии!» и «Не ходите в школу ведьм Облачная Башня без приглашения». Вот.
— А, ты про эти правила. — Протянула Стелла, которая начала что-то припоминать. — Так они же старые, как прошлый эоне*.
— Наверное, поэтому я о них не знала! — оскорбленно воскликнула отличница Муза. —
Но даже если они старые, это не значит, что они не действительны. Что если нас отчислят за такой поступок?
— Ну, если подумать, мы нарушали правила всего один раз, и директор простила нам допущенную оплошность. — Задумалась Техна. — К тому же, они могут отчислить нас только в том случае, если узнают и докажут, что мы действительно были в Мрачном замке.
— Ого, Техна. Именно так! — обрадовалась Блум, чувствуя неожиданную поддержку от благоразумной феи Технологий. — Поэтому, все, что нам необходимо сделать — это остаться незамеченными.
— Но как мы это сделаем?
— О, пора посвятить вас в наш с Флорой секрет.
— Что? У вас есть секреты от меня? — обескураженно дернулась Стелла.
— У всех есть секреты, Стелла.
— Да, но я думала, что мы друзья…
— Не начинай! Просто выслушайте меня.
И хранительница мощи Великого Дракона рассказала им о подземных туннелях Алфеи, о том, что проходы связывают Три Главные Школы Магикса воедино и о том, что у нее на руках есть копии «Карт и планов замка Магии».
***
Сколько он себя помнил, у него было мало времени для того, чтобы побыть в одиночестве. Рядом с ним всегда кто-то ютился — родные и чужие лица давно стерлись из памяти, но стоило мальчику понять, что он из себя представляет, как относятся к нему окружающие и чем вызвано это отношение, правда легким перышком заточила себя в детском разуме.
Самый простой ответ оказался самым верным.
Первый ребенок был целью, воздушным мостом, используя который король мог бы снабдить всем необходимым нового фаворита — второго сына, рожденного от гранд-дамы, обладающей основными качествами будущей королевы и, что более важно, желаемой «сангре азуль»* — правом «владычества лучших над лучшими».
Кожа этой «чистой» женщины была белоснежной, как бумага, но волосы напоминало злое рыжее солнце, вечно раскаленное гневом. В мутных изумрудных глазах — холодный расчет вперемешку с безусловной любовью к единственному сыну.
Первый ребенок матери не имел. Его некому было любить за сам факт его рождения — любовь отца нуждалась в усердии, ведь отец высказывал привязанность только тогда, когда кто-то был ему полезен. Первый ребенок никогда не оставался один — стены имели и глаза и уши, шептались за его спиной или тянули руки к его губам, чтобы отдернуть, запретить, поставить на место. Но он не впадал в отчаяние: на фоне подрастающего наследника мальчик выделялся крепким телосложением, догадливой натурой, предрасположенностью к боевым искусствам и (что он сам считал самым ценным) практически полной идентичностью во внешности с королем — тот же знойный загар, карие глаза с драгоценным блеском и квадратный подбородок делали его «точной копией отца».
Вот только чуда не случилось, а явь не стала сказкой — слабо сложенный, тщедушный, бледный блондинистый брат с горделивой улыбкой и хитрыми искорками во взгляде все еще затмевал первого ребенка ярким светом своей привилегии.
Когда первому сыну исполнилось шестнадцать, а второму — четырнадцать, впервые за множество лет существования абсолютной монархии Эраклиона, был нарушен закон, согласно которому будущий король никому не должен сообщать о том, что он взойдет на трон: к тому времени все уже знали наследника короны, имя которого было — Скай…
Вибрация в кармане тренировочных штанов выдернула юношу из лап мрачного помешательства на воспоминаниях из прошлого — в полной темноте и тишине, разбавляемой лишь глухим шумом работающего душа, усталые пальцы нащупали модернизированный смартфон, выступающий твердыми рельефами сквозь плотную ткань камуфляжа.
Менее получаса назад кареглазый вместе с соседом по комнате вернулся в Красное общежитие после вечернего построения в побочном крыле РедФонтайн. Сил, чтобы стянуть грязную одежду и умыться, у специалиста не было, в отличие от товарища, который, вопреки измождению, добрался до ванной комнаты и принялся отмываться от пота и пыли.
Экран яркий вспышкой ослепил глаза. Солдат едва ли не зашипел, но открыв знакомый чат с сообщениями, мягко улыбнулся. В нем, без слов и обозначений, висела фотография страшного снежного уродца, с которым обнималась развеселая рыжая фея со сморщенным носом, ямочкой на правой щеке и пригоршней снега, тающей от яркого цвета волос на макушке. Темный шатен до глупого долго рассматривал карамельные веснушки на девичьих щеках, вспоминая как стремительно её мягкие губы соединились с его губами, разделяя первый мимолетный поцелуй.
Принц Эраклионский прикрыл глаза. Его сердце, пресыщенное эмоциями, было готово взорваться подобно яблоку с петардой внутри: его бедра непроизвольно и будораженно поддались вперед, догоняя пробежавшую по телу горячую дрожь — он вспомнил её запах и жар, подтянутый бюст и длинные ноги…
Его прервал звук открывающейся двери. Взгляд, которым одарил его напарник, разогрел усталые конечности не слабее, чем непристойные мысли о феи Огня.
Ночь, как и разговор, который им предстоял, обещала быть долгой.
