По делам твоим

      Да уж, совсем не так представлял Родион свой визит к Семёну. Не с цветами, конечно, но и не с пустыми руками. А тут мало того что уставший после дежурства, так ещё и разговор предстоял не очень приятный: командир части пусть и не категорично, но всё-таки запретил приводить собаку. По крайней мере, до полного её выздоровления.       — Я не злодей и не имею ничего против вашего найдёныша, но сейчас начнутся холода, и вы все прекрасно знаете, что за этим последует. А собака, как я понимаю, не совсем здорова и нуждается в уходе. Кто будет этим заниматься?       Признав его правоту, принялись решать, кому же выпадет честь забрать Дымка к себе на временное проживание, и тут выяснилось, что у одного маленькие дети, у другого у домочадцев аллергии и астмы, у третьего… В общем, как говорится, кто добро сделал — тот и несёт за него ответственность. И никого не волновало, что Родион живёт на съёмной квартире и хозяева вряд ли будут в восторге, если он приведёт пса.       Опять же, не с их службой одиночке обзаводиться животными. Кот — ещё куда бы ни шло, а собака… С ней же гулять надо хотя бы пару раз в день, а у него суточные дежурства. Просить кого-то? Не умел Родион этого. Ни разу ни к кому с просьбами не обращался, с детства сам всё решал. А теперь придётся учиться, даже если это ненадолго.       Родион был уверен, что Семён не откажет, но ведь и у него есть работа, потребности, может быть, даже девушка. На мысли о предполагаемой подруге Семёна Родион споткнулся и остановился. Нет, не мог он ошибиться — нет у доктора никого. И ещё… Родион, конечно, не мог быть уверен на все сто процентов, но на девяносто девять точно: совсем не девушки привлекают Семёна Эдуардовича. То, как он старательно отводил глаза во время их коротких разговоров, а потом тайком рассматривал Родиона, как краснел, когда тот обращался непосредственно к нему, как старался сбежать при первой же возможности — всё это говорило в пользу его подозрений.       И всё же что такого в этом Семёне, что с самой первой встречи Родион не переставая думает о нём? Вроде и появился повод познакомиться поближе, присмотреться, но подпустят ли его? Что-то подсказывало, что Семён не жаждет общения. Впрочем, задаваться вопросами типа «быть или не быть» было не в характере Родиона — он привык действовать по обстоятельствам.       За раздумьями не заметил, как дошёл до нужного дома, а ведь даже не обращал внимания на дорогу, словно не первый раз уже шёл по ней или вёл его кто-то… И даже подъезд искать не пришлось: из-за угла сначала показался прихрамывающий Дымок со смешным кульком на шее, а следом и сам Семён Эдуардович. Собака первая заметила Родиона, дёрнулась в его сторону, но Семён придержал поводок и что-то тихо сказал, Родион не расслышал, что именно, но пёс сразу же успокоился, и только слабо виляющий хвост и оскаленная в улыбке пасть выдавали его радость.       — Надо же, как будто и не уличный, — удивился Родион, когда Семён с Дымком подошли к нему. — Доброе утро, — присел он перед собакой, и непонятно было, с кем поздоровался.       На Семёна старался не смотреть, нужно было как-то начинать разговор, а Родион вдруг совсем растерялся.       — Доброе, — не очень приветливо отозвался доктор. — Не факт, что он долго прожил на улице. Команды понимает, ошейник снять не пытается, да и дома ведёт себя вполне воспитанно.       Родион постарался сдержать смешок, но, видимо, неудачно, потому что Семён сказал ещё более недовольно:       — Зря, между прочим, смеётесь. Знаете, сколько я таких бедолаг повидал, — и вздохнул.       А Родион понял, что недовольство совсем не на него направлено. От этого стало немножко легче, но всё же предстоящий разговор тревожил.       — Возьмут, поиграются, а потом выкидывают, — продолжал Семён, открывая дверь подъезда и пропуская вперёд пса. Родион зашёл следом, решив, что раз с ним разговаривают, то и в дом приглашают. — И не каждому везёт, как ему. Хотя ему тоже пришлось натерпеться. А вы с дежурства и сразу к нам?       — Да, решил не откладывать в долгий ящик. Тем более… — Родион запнулся, понимая, что неприятный для него разговор отложить не получится.       — Что, передумали? — понимающе хмыкнул Семён, поднимаясь по лестнице перед ним и не оборачиваясь. А очень хотелось увидеть в этот момент его лицо: злится или разочарован? Как объяснить, чтобы правильно понял? Правду всегда проще говорить глядя в глаза, а не на...       — Нет, — ответил он, прокашлявшись и ускорив шаг. Ну и пусть теперь дышит почти в спину Семёну, зато перед глазами не маячат соблазнительные округлости, обтянутые плотной джинсовой тканью. — Не передумали. Просто командир напомнил, что за больной собакой нужен уход…       — Он прав, — согласился Семён, остановившись у дверей квартиры и доставая ключи. Дымок послушно уселся рядом и тайком пытался лизнуть руку Родиона, но белый воротник мешал ему это сделать.       — Вы не подумайте, я его заберу, потому и пришёл, как и обещал, — поторопился заверить Родион, тоже тайком поглаживая Дымка по носу, пока Семён возился с замком. — Вот только не знаю, как быть, когда у меня дежурства… Хотел спросить, не могли бы за ним в эти дни присматривать?       — И как вы себе это представляете? — Семён наконец открыл дверь и чуть отошёл в сторону, пропуская гостя вперёд.       — Ну, я буду привозить Дымка сюда, — не совсем уверенно предложил Родион.       — Смысл тогда его забирать? — Резонный вопрос, Родион тоже так думал, но это же сущая наглость — просить оставить всё как есть. Почему-то было очень важно, чтобы это предложил сам Семён.       — Это же моя собака! — очень натурально сыграл возмущение Родион. — Я взял на себя ответственность за него.       — Да и отвечайте на здоровье, — улыбнулся Семён и направил пса в ванную. — Проходите, а мы сейчас. Егорка там. Вы же хотели посмотреть енота? — махнул он рукой в сторону комнаты. — Только дверцу не открывайте.       В ванной зашумела вода, и Родион прошёл в зал. В глаза сразу бросилась клетка, в которой сидел енот и что-то ел, забавно держа еду в лапках. Стоило Родиону показаться в поле его зрения, зверёк быстро запихал остатки еды в рот и уставился чуть настороженно, но с интересом. Смешно поведя носом, он подобрался к дверце, схватился за неё лапками и попытался просунуть мордочку между тонких, но крепких прутьев.       — Привет, что ли, — тихо сказал Родион, осматриваясь. — Зашёл вот с тобой познакомиться, — говорил он мягко и осторожно приближался к клетке. — Ну и с хозяином твоим, — почти шёпотом добавил он, протягивая руку — уж очень хотелось погладить это существо.       Енот, видимо, не был ещё готов к столь близкому знакомству и отскочил назад, однако природное любопытство взяло верх и он вновь приблизился, теперь протягивая через прутья лапку.       — Извини, я без гостинца, — повинился Родион, разворачивая руки ладонями вверх. — Да и не знаю я, что тебе можно…       — Он всё ест, но лучше его не баловать, — раздалось за спиной. — И так уже не в меру упитан. — Семён подошёл, открыл клетку и достал енота. — Вот, знакомьтесь. Егорка, а ты не хулигань! У вас в карманах ничего нет? — поинтересовался он у Родиона. — А то вытащит махом. Вы не смотрите, что маленький — силы у него достаточно. И не давайте ему пса обижать, а я пойду чайник поставлю. — И, сопровождаемый удивлённым взглядом Родиона, Семён скрылся на кухне.       Семён опять сбежал — Родион в этом нисколько не сомневался. И необыкновенная его говорливость — да он за все их встречи такого словесного потока не выдавал! — от волнения. Видимо, не часто в этом доме принимают гостей. И догадка Родиона подтвердилась, когда Семён позвал всю компанию на кухню.       Первым на зов бросился Егорка, а за ним уже отправились Дымок и Родион. Семён суетился у стола и опять старательно отводил глаза. Всё его внимание было сосредоточено на животных: он поглаживал Дымка, оттаскивал Егорку от плиты, снимал с холодильника, отгонял от собаки, отбирал у него то одно, то другое… Уже через несколько минут у Родиона закружилась голова, а совесть стала грызть ещё сильнее: у Семёна такой цирк каждый день и не только дома, а тут ещё он навязался.       — У меня только чай, — словно извиняясь, произнёс Семён, ставя перед Родионом большую кружку, — кофе не люблю и не держу. — «Не для кого» не прозвучало, но подразумевалось. — И вот, бутерброды… Чем богаты, как говорится… А Дымок пусть у нас остаётся, — без перехода продолжил он и наконец посмотрел на Родиона. — Зачем таскать его туда-сюда? Ещё зараза какая в ранки попадёт…       — Тогда я буду приходить и выгуливать, — заявил Родион, пресекая всякие возражения, но Семён всё-таки попытался:       — Да зачем? Я сам…       — Это моя собака, — повторил Родион ранее сказанное. — Мы и так пользуемся вашей добротой. И вообще, — почувствовав привычную уверенность, Родион решил брать быка за рога, — раз уж у нас намечаются столь близкие, я бы даже сказал — семейные, отношения, предлагаю перейти на менее формальный уровень общения.       Склонив голову к плечу, он, пряча улыбку, смотрел на Семёна. Тот растерялся и не мог найтись с ответом. Было заметно, что мечется между желанием выпроводить Родиона и больше не подпускать к себе и пониманием, что сам себя загнал в ловушку. Родион же, пользуясь моментом, беззастенчиво рассматривал его в надежде найти ответ на вопрос, чем же так зацепил его этот мужчина. Но, видимо, не во внешности было дело.       Наконец здравый смысл победил, Семён поборол сомнения, и Родиону почти торжественно были вручены ключи с блестящим брелоком. Он совершенно точно не принадлежал хозяину дома — Родион это чувствовал и поэтому сразу отцепил, пояснив удивлённому Семёну:       — Лучше так, а то детский какой-то…       Егорка тут же подхватил новую игрушку и понёс прятать её к себе в клетку. Дымок интеллигентно жался к ногам Родиона и заглядывал ему в глаза с робкой надеждой, от которой становилось тошно. Что-то похожее иногда проскакивало и во взгляде Семёна. И неожиданно для самого себя Родион мысленно пообещал: «Не обману и не подведу. Ни одного, ни другого!»       Следующий час Семён инструктировал Родиона, что и как ему надлежит делать, повёл его в ванную, показал специальное полотенце для лап. Вручив ещё один ключ, показал аптечку, спрятанную от вездесущего Егорки. Несколько раз повторил, как надо обрабатывать ранки.       — А это ему ещё долго на себе носить? — спросил Родион, легонько дёргая за воротник.       — Да нет, это чтобы он мазь не слизывал, — объяснил Семён, ласково проходясь своими длинными пальцами по отрастающей шёрстке пса. — Как только мазать перестану — сразу сниму.       — Перестанем, — поправил Родион — нечего его отстранять от забот о собаке!       Семён кивнул, соглашаясь, и посмотрел на Родиона. «А не устали ли дорогие гости от хозяев?» — говорил этот взгляд, и Родион решил не испытывать судьбу. Если он будет действовать правильно — а он будет! — то скоро… Нет, лучше не загадывать наперёд, чтобы не сглазить.       Приучал он Семёна к своему присутствию ненавязчиво, но решительно. Дома ничего не держало, и прямо с утра Родион отправлялся туда, где его ждали. Через неделю его встретил радостный Дымок без уже привычного воротника, а на столе на кухне лежала записка, что мазать его больше не нужно. Почерк у Семёна был ровный, некрупный и совсем не «врачебный». Родион припрятал записку в карман, словно это была не инструкция, а любовное послание. Как подросток, в самом деле!       С собакой не было никаких проблем, а вот Егорка давал жару. И как только Семён с ним управляется — каждый раз удивлялся Родион. Договора, что он ещё и за енотом будет присматривать, не было, но это было делом чести — подружиться и найти общий язык с Егоркой. Вот у пса с этим проблем не было. Родион не знал, как они договариваются, но каждый раз с прогулки Дымок тащил приятелю ветки. Тот аккуратно складывал их у себя в домике и с нетерпением ждал следующего подарка. И тут Родиона осенило: это же то, что надо! И пусть дача взятки не совсем этичное дело, зато действенное. С тех пор он стал тайком от Семёна приносить Егорке что-нибудь вкусненькое, и лёд тронулся!       И только с его хозяином всё так и оставалось без изменений. Они почти не пересекались, а в выходные, когда можно было бы что-то предпринять, Семён тактично намекал, что хотел бы отдохнуть. В одиночестве. И Родион отступал. Но, как всегда и бывает, всё решил случай.       В середине ноября неожиданно ударили морозы. И, как и предсказывал командир части, и так не спокойная служба превратилась в очень неспокойную: иногда вызовы поступали один за другим, и чаще всего приходилось выезжать за город. После одного из таких беспокойных дежурств Родион привычно отправился к Семёну, на автомате выгулял Дымка, а вот Егорку выпускать не стал. Сил добираться до дома не было, и Родион решил, что не случится ничего страшного, если он воспользуется хозяйской кроватью. До прихода Семёна целый день, и он успеет уничтожить следы своего самоуправства.       Но звёзды если сходятся — то тотально! В этот день в ветлечебнице прорвало трубы, и все пациенты были перенаправлены к более везучим коллегам, а персонал отправился по домам. Родион проснулся от ощущения, что на него смотрят. Поначалу подумал, что это Дымок пробрался в спальню, но приоткрыв глаза, увидел стоящего в дверном проёме Семёна.       — Прости, я сейчас… — сел он на постели, пытаясь проснуться окончательно. — Сейчас я…       — Спи, — разрешил Семён, — куда ты такой пойдёшь? Что, отдохнуть не удалось?       — Нет, — Родион откинулся на подушку и натянул одеяло, — как сговорились… — и отключился.       Не почувствовал, как Семён заботливо подоткнул ему одеяло, и не видел, что он ещё долго стоял и смотрел на него спящего, робко улыбаясь.       Когда проснулся, не мог сообразить, что сейчас: утро, день, вечер? Зато отчётливо понял, что в постели он не один. Развернувшись, уткнулся носом в широкую грудь — Семён лежал совсем рядом и старательно делал вид, что спит. Да вот только пробивающийся через щель в неплотно задвинутых шторах уличный свет позволял заметить и дрожащие ресницы, и плотно сжатые губы, а неровное дыхание и вовсе выдавало Семёна с головой.       — Я выспался, — негромко заявил Родион.       — Рад за тебя, — сразу ответил Семён, поняв, что его раскусили.       — Выгонишь?       — На ночь глядя? — Семён распахнул глаза. — Спи уже.       — Не хочу.       — А я хочу.       — Чего? — вкрадчиво поинтересовался Родион, пододвигаясь вплотную.       Нет, не ошибся! И доказательство правильности его догадки сейчас упиралось ему в живот. Семён молчал, а Родион решил, что настало время действий.       Смешно, но Семён совсем не умел целоваться. И Родиона это обрадовало: пусть не первый, но он будет тем, кто научит Семёна получать удовольствие от этого приятного занятия!       Семён сначала сопротивлялся, правда, пассивно — просто отказывался размыкать губы, так и держа их плотно сжатыми, но наконец расслабился. Инициативы от него ждать не приходилось, и Родион с радостью взял всё в свои руки. В прямом смысле. Исследовать это шикарное тело руками и губами было так возбуждающе, что долго он не выдержал.       — У тебя есть что-нибудь? — спросил он, прижавшись к Семёну.       — Не знаю, — растерянно ответил тот, — сейчас посмотрю…       — Не надо, — остановил его Родион, — завтра всё куплю, а сегодня так обойдёмся.       Ни о боли, ни о гигиене Родион не думал, он, наконец-то, заполучил то, чего так хотел. А хотелось ещё больше: почувствовать Семёна в себе, наполниться им. Семён, поняв, что задумал Родион, дёрнулся было, но неожиданно твёрдая рука придавила его к постели.       — Но больно же, — простонал он.       — Ничего, — Родион медленно насаживался на его член, — завтра отлежусь. А тебе на работу.       А руки у Семёна и впрямь оказались нежными, они порхали по телу Родиона, словно пытались забрать боль и неприятные ощущения. А когда к ним присоединились губы — Родион уже ничего не соображал. Семён кончил в него с глухим рыком и, осторожно сняв с себя и уложив на спину, добил Родиона минетом.       В себя он пришёл от того, что его нежно, почти невесомо обтирали полотенцем.       — Встань, постель сменю, — виновато пряча глаза, попросил Семён.       Родион поднялся, закутался в одеяло — из открытого окна ощутимо тянуло холодом — и чуть ли не с умилением смотрел, как Семён перестилает и разглаживает простыню, взбивает и укладывает на место подушки.       — Ну вот, готово, ложись.       — А ты? — спросил Родион, подозревая, что Семён сейчас начнёт рефлексировать и опять сбежит.       — И я. Куда ж я денусь, — вздохнул тот и устроился на самом краю кровати.       Родиона такой расклад совсем не устраивал, и он, схватив Семёна за руку, потянул к себе.       — Поздно играть в невинность, — пробурчал он, укладываясь для надёжности головой на широкую грудь. — Спи, тебе завтра на работу.       — До понедельника лечебница закрыта, — пробубнил Семён, пытаясь вывернуться.       — То есть утром я смогу взять реванш? — Родион чуть приподнялся и заглянул ему в глаза.       В ответ раздался тихий смех, и Родион подумал, что его незапланированная наглость пошла обоим на пользу и что его теперь отсюда никто не выгонит — наглеть так наглеть!