Персональный демон-хранитель

      Невыносимое чувство.       Даже когда Рагга еще был воином, ему приходилось иногда терпеть и бороться с инстинктами, навязанными природой. Этот аспект его расы для одного — мучение, а вот для всех — удобная и прекрасная вещь.       Вне Сезона даже имея возможность продолжать спариваться по собственному желанию, самки несли потомство лишь в определенное время. Для регулирования популяции и подсчета возраста — это удобно. В такое время многие самцы получают возможность взаимодействовать с обществом самок, с головой окунуться в этот океан запахов, дать внутреннему зверю насладится вкусом кожи, сладостью песен и теплом тел столь прекрасных созданий. Это прекрасно.       Но если ты из числа неудачников, будь то еще слишком молод, слаб, может быть, убит в схватке за самку — вот тогда это мучение. Рагге досталось сильнее с его однолюбством.       Он не любил Сезон. Честно, смотря на все его плюсы и имея при себе супругу, не любил. Это время зверя, вырывающихся наружу желаний, бурление в мозге, которое нельзя остановить. Сезон заставляет быть агрессивным, раздражительным, при малейшем шорохе бросаться в бой и вгрызаться в глотки всех, кто попадется на пути. И утопать в сладостных муках, причем не важно, активно участвуешь или просто растекся по полу с призывом «берите, я ваш».       Осознавая свои действия, не подчиняясь чему-то, что ты не в силах перебороть, Рагга наслаждался временем вне всей этой суматохи. Истинное притяжение к супруге, чувство безопасности и спокойствия, когда они просто лежат друг с другом в обнимку и молчат. Не обязательны слова, лишь слушать ее равномерное дыхание, пока дремлет уткнувшись мордочкой в ключицу своего избранника.       Рагга помнил, как им с Тамрой приходилось трудно. Одна самка не всегда в состоянии выдержать неиссякаемое желание самца. Для этого и нужны несколько. Его супруга выдыхалась за пару раз и лишь бесчувственно лежала в ожидании, когда пыл супруга наконец-то утихнет на несколько часов, которые он посвятит лишь сну.       Больше всего Рагге не нравилось, что от этого страдали сыновья. Помогать некому, точнее никто не рвался, кормить их как-то было надо. Потому охотник решил, что в такие моменты он станет приходить на день-два, а затем уходить на более продолжительное время. Выпускал всю свою агрессию на дичь во время охоты или же, если еды достаточно, просто рыл. За много сезонов дорылся до целой шахты, работая на износ. Камни, металлы, ценная почва — что бы Рагга не вырыл, все скапливалось дома, дабы в его отсутствие супруга обменивала найденное на нужные вещи, например, медикаменты, пищу, материалы. Для нее экономия сил и возможность уделять сыновьям больше времени, для Рагги — хороший способ снимать напряжение. Правда, несколько раз он чуть не устроил сам себе обвал, но это мелочи. Главное, самка с детьми могли ни в чем себе не отказывать.       Здесь, на планете уманов, что-то копать опасно и неэффективно. Уманы готовы лезть в любую дыру в надежде что-то найти, даже собственную смерть. Это занимает силы, а также велика вероятность так увлечься процессом, что не заметить целый отряд охотников, желающих порубить Раггу на куски.       И вот остался последний способ. Транквилизаторы. Или точнее их менее приятный аналог. Алкоголь. Достать его в первые циклы оказывалось сложновато, особенно на западном материке. Но со временем и это перестало быть проблемой. Где бы он ни был, алкоголь можно найти всегда. Самый различный. Но охотник искал что-то для сильного эффекта, а не для собственного удовольствия.       Оставалось найти укромное место. С этим обстояло сложнее. Приходилось часто менять свое местоположение при любом изменении. Услышал где-то рядом уманов или просто изменился запах в воздухе — не важно, нужно уходить. С каждым разом все меньше и меньше мест, где бы Рагга мог спрятаться на время от всего мира. И чтобы еще и климат подходящий.       Уже много циклов ему удавалось себя скрыть в густых джунглях где-то в южной части западного материка. Уманы пусть там и жили, но слишком мало, ближе к источникам воды и сами по себе являясь довольно пугливыми. Охотник уже догадывался, что на их поведение могло сказаться частое посещение его собратьями этих мест на предмет отличных угодий. Уманы считали, что проще смириться с этим и ждать пока «лесные демоны» уйдут. Удобно, однако.       В этом цикле, что был по счету сорок вторым, насколько Рагга помнил, по прибытию в джунгли, что-то его стало сильно беспокоить. Чувство, что за ним следят.       Некто, кто смотрит откуда-то издалека. Не видно глаз, лишь спиной ощущал на себе взгляд. Как если бы он сам смотрел так на кого-то как на добычу. Это не вызывало страх, скорее просто напряжение, что он для кого-то открыт и может находится в опасности.       Идти в убежище при таких обстоятельствах было нельзя. Лучше понять, что это за наблюдатель и насколько он опасен. Рагга бы с большим удовольствием просто залег в землянке и отоспался, чем вынюхивал вокруг и сгибался от периодических судорог в области пресса.       Подобные наблюдения за ним казались немного в новинку. Не каждый день охотник ощущает себя чьей-то добычей. Уманов он откинул сразу. Ни один местный обитатель не вызывал у него такого чувства. Они все опасливые звери, любопытно смотрящие на предполагаемую угрозу. Нет. Это кто-то из своих. Может, кто задержался или также не может выбраться с планеты, ибо в такое время все охотники давно находились в своих колониях, окруженные гаремом пылких самок. Все это казалось очень странным.       Любой на месте смотрящего, да и сам Рагга, выбрал бы хороший обзор, где его самого не видно. Где-то на высоком дереве с достаточно крупными ветвями. Таких во всех джунглях полно, но с учетом пышной растительности, с одного места ничего не рассмотреть. Значит наблюдатель двигается.       Предположив это, охотник опустился на колени, закрыв глаза. Равномерно вдыхая и выдыхая воздух, он прислушивался не только к звукам, но и к вибрациям, исходящим из земли. Любые шорохи в листве, покачивания веток, всплески воды и даже деятельность подземной живности — все это ощущалось так, словно исходило от самого тела. Не ясно, сколько Рагга провел так времени, иногда прерываясь от болей ниже живота, но вскоре до него дошла некая вибрация и шелест. Кто-то крупный перепрыгнул с одного дерева на другое.       В тот же момент Рагга подорвался с места и вскарабкался на то дерево, где еще миг назад должен был кто-то быть. Незнакомец явно не ожидал подобного и поспешил перейти на большее расстояние. И почти полностью выдав свое местоположение, так как шума от такого замешательства стало больше. Охотнику пока что сам наблюдатель не требовался, а лишь его запах.       Учуяв характерные сладкие нотки, Рагга почувствовал, как внутри его живота все забурлило. Разум забил тревогу, отчего все тело охватила мелкая дрожь. Этого не может быть… не может.       Ему стало настолько дурно, что поспешил спуститься на землю, припав к ней мордой. Запах влажной земли отвлек его и унял дрожь. И показало незнакомцу слабость. Точнее незнакомке.       Запах самки спустя столько циклов изоляции вызывал лишь панику, страх и множество вопросов. Почему она здесь? Кто она вообще такая? И почему на такой огромной планете они смогли встретиться именно сейчас?       Пока Рагга приходил в себя, он не сразу заметил, как на него сверху стремительно что-то летит. Тяжелое, будто камень, свалилось ему на спину и придавило к земле. Послышался заинтересованный стрекот и тихое пощелкивание, как своего рода хихиканье. Рагга выждал несколько секунд, прежде чем неожиданно нанести удар локтем в бок незнакомки и свалить ее с себя. Он поднялся быстро на ноги и, откинув прочие вещи, схватился за свои изогнутые клинки.       Со стороны самку легко принять за самца. Она была крупной, крепкой и одета в полузакрытый комплект брони. Все ее движения имели точность и резкость воина, а не изящество производительницы рода или даже охотницы, прожившей в колонии. Это охотник, подобный любому самцу. Воительница. Причем с хорошим вооружением.       Под темными металлическими пластинами скрывалась багровая кожа с мелкими розовато-белыми и черными прожилками, подобно слегка подгнившему куску мяса. Дреды цвета земли украшали серебряные кольца с медной серединой, а мордочку скрывала маска с рельефом, повторяющим грозный оскал животного. Стоило ей подняться, на маске загорелся прицел и плазмапушка разложилась на плече воительницы, а на правой руке сверкнуло лезвие наручного клинка.       В сравнении с ней шанс на выигрыш у Рагги равнялся меньше половины, а если воительница еще и опытная, то почти нулю. Он полностью открыт и ничто не поможет ему спастись от залпа. И, похоже, самка не собиралась останавливать бой.       Она издала яростный рев и устремилась на Раггу тараном, замахиваясь лезвиями. Охотник отскочил в сторону и пригнулся, прирыкнув для предупреждения. Самка лишь зафыркала и попыталась уменьшить дистанцию сбоку. Шанс его выживаемости, очевидно, немного приподнялся.       Внезапно самка убежала в сторону, с одного прыжка достигнув самца. Раздался лязг металла от удара наручных лезвий с хопешем. Она активировала второй наруч и попыталась нанести удар прямо в открытый живот, но Рагга вовремя перехватил оружие вторым мечом и вывернул в сторону. Самка болезненно зарычала и отпрянула назад. Учитывая, как она выгибалась при каждой передышке между атаками, охотник предположил, что та не ожидала от него прямой атаки. Полагалась на броню, его незащищенность или же на влияние запаха — Рагга не знал.       Он подметил нужный момент, когда самка вновь отпрянула назад и слегка наклонилась назад, потрясывая руками для расслабления, и проскользнул за пару рывков ей за спину, ударил ногой в спину, чтобы та завалилась вперед, а в завершении приставил клинок к ее шеи. В этом плане изогнутость хопеша очень помогала. Он мог совершенно спокойно перерезать ей шею по всей окружности, особо не напрягаясь.       Самка замерла, ожидая дальнейших действий Рагги. Может быть, продумывала способ выбраться из захвата или просто приняла свою участь. Однако, охотник убивать ее не собирался.       Рагга отстранился на достаточное расстояние, держа мечи наготове, если глупая самка удумает напасть снова. Кое-как он смог прорычать пару внятных слов, что врагом для нее не является, и уже подумывал уйти. Ибо он весь трясся и хотел поскорее уйти от источника манящего запаха.       Самка поднялась и, выслушав, сняла с себя маску. На лбу красовалась старая отметка клана «Черного лезвия». Крупный клан, принадлежащий, как Рагга помнил, одному из Старейшин. Удивительно видеть, что в его составе когда-то была самка. К тому же такая… недальновидная.       Охотник поклонился в знак уважения к клану. Самка доселе не сказала ни слова, изучая самца с головы до ног. Она фырчала, злобно смотря своими ярко-желтыми глазами, определенно испытывая недовольство, что проиграла старику в одних только штанах.       После она все же открыла пасть и грозно затребовала представиться. Рагга, напрягая связки и хватаясь за шею, смог выдавить из себя еле ясную трель в попытках пояснить о своей невозможности внятно общаться. Он подошел чуть ближе к самке, где было мало травы, и написал знаки на земле. Он указал имя и свой клан, а на вопрос, что он тут делает, решил промолчать.       Пыл самки несколько убавился. Она присела рядом с написанными знаками и покачала головой, отчего кольца на дредах сталкивались друг с другом, издавая небольшое постукивание.       Затем, вновь выпрямившись, уже она легко склонила голову и назвала себя Врананой. Что можно было дословно перевести как «Язва». По его словам, она собиралась переждать сезон здесь, вдали от своей колонии. И делала это уже достаточно давно, также меняя места своего пребывания. Возможно, они много раз чуть не пересеклись друг с другом и это должно было когда-нибудь да случится.       Теперь же стоял вопрос, как им быть теперь. Искать новое место Рагге уже не позволяло время, а самка же находилась в некотором ступоре. Возможно, боролась с внутренним желанием, сказанным природой, и ее собственными целями, озвученных ранее. И, видимо, сдавшись, она предложила ему разделить с ней сезон, на что охотник отказался сразу и поспешил уйти как можно дальше. Заранее предупредив Язву за ним не идти.       Как бы грубо это не прозвучало, а Рагга не хотел оскорбить воительницу, он принципиально сопротивлялся. Это было сравнимо с отказом от дурной привычки. Когда поставил себе цель и справлялся много циклов, переступая через боль и желание. И в какой-то момент выдается возможность вновь вкусить наслаждение, что получал от этой привычки, чем обесценишь весь проделанный труд по ее устранению. Придется начинать все сначала. А охотник каждый день висит на волоске. Психически.       Рагга добрался до своего заранее подготовленного убежища — небольшой землянки, укрытой густыми зарослями. Все необходимые вещи на месте: подстилка, алкоголь, небольшие запасы воды и еды, парочка уманских медикаментов и травы. Вот все, что ему было надо в эти непростые времена.       Вечерело. Он медитировал у входа, в очередной раз повторяя себе, что все выдержит, все переживет. Что бог смерти наблюдает за ним и в каждом поступке должна отражаться его верность священным правилам.       В такой медитации не являлось целью прислушиваться к окружению так сильно. Рагга сидел с закрытыми глазами, вел внутренний монолог с самим собой и периодически глубоко вдыхал воздух, наслаждаясь ароматом влажной земли.       В очередной раз делая глубокий вдох, легкие нотки феромонов заставили его поперхнуться. Паника вернулась вместе с непослушавшийся его самкой.       Та оказалась совсем рядом, однако в этот раз никакая броня не скрывала ее изящного тела цвета уманской крови. Пусть ее кожа была испещрена шрамами, это ни сколько не умаляло ее естественной всем самкам красоты. Или же это запах все-таки помутил Рагге разум?       Теперь, когда она так близко, тело отказывалось его слушаться. Оно застыло в ожидании. Глаза бегали по телу, а рот все больше и больше хватал сладкий от феромонов воздух. Живот предательски свело и начался такой жар, что Раггу охватывал стыд. Взгляд самки сверкнул хищным блеском.       Она медленно опустилась рядом с ним, давая волю разойтись феромонам. Теперь это не просто нотки, это терпкий запах, от которого внутри все скручивалось в бараний рог. Неожиданно Язва толкнула Раггу в грудь, завалив того на спину внутрь землянки и нависла над ним грозной тенью. Все его тело тряслось в попытках дать самому себе отпор, пока самка безнаказанно совершала свое злодеяние.       Грудь Рагги судорожно вздымалась, руки, охваченные мелкой дрожью, тянулись к самке. Ее язык скользнул по его вздутому животу вверх к груди, пока ловкие пальцы стягивали нижнюю часть одежды самца. Казалось, ей было забавно наблюдать за мучениями охотника. И одновременно сильно раздражало. Она принялась кусать его за нижние жвала, за плечи, руки, бока, требовала проявить действие. Периодически терлась о самца подобно кошке и громко мурлыкала. Что это, если не настоящая пытка. Наслаждение и желание как яд расползались по телу, сводили Раггу с ума.       И вдруг, у него проскользнула мысль. Будто некое злое Я, подстегивающее к неприятностям, прошептало ему: «А почему бы и нет?». Столько циклов он был один, не встречая себе подобных. Его родни больше нет в живых. Нет его Тамры. Нет самки. И вот новая. Та, что может дать ему то, чего он хотел. Сильная, способная родить крепких детей. Может быть, она даже заберет его отсюда. И все вернется. Все будет как прежде. Это спасение. Это снисхождение, благословение бога смерти…       Рагга подался вперед, обхватив талию Язвы и прижавшись мордой к ее ключице. Он жадно вдыхал ее запах, впивался в кожу зубами, когтями, разжигая возбуждение самки еще больше. Язва издала протяжный вой, давая самцу возможность хотя бы ненадолго взять все на себя. И даже позволила свалить себя на землю.       Животная ярость овладела охотником. Он прокусывал кожу самки до самой крови и слизывал ее, будто мир вокруг высох и это его единственный способ выжить. Область ниже живота, казалось, вот-вот вспыхнет пламенем как сухая трава от летящих огненных искр. Там скопилось такое напряжение, Рагга думал, что стоит ему дать волю — взорвется.       Спустя пару минут ласок, Язва вновь приняла доминантное положение и, чувствуя под собой, что Рагга уже почти готов к самому процессу, начала тереться заветным местом, дабы принять самца в себя сразу же.       Охотник уже почти сдался, подпитывая себя мыслями, что это правильно, что это хорошо, что он это заслужил, и свет вновь озарит его жизнь.       «Рагга»       По телу прошелся холодок, затмевая разгоревшийся огонь желания. Он услышал голос, который являлся ему лишь во сне. Его прекрасной супруги. Его жизни, матери его сыновей.       У него перехватило дыхание. Не мог сделать ни вдоха. Невидимая рука сдавливала трахею. Широко раскрыв глаза, Рагга принялся искать источник.       Она сидела в стороне. Белая как сам свет с отдающими медным блеском глазами. В их взгляде он не видел той нежности и любви, к которым с таким рвением возвращался цикл за циклом. О которых он так скучал. Он видел себя в них предателем.       Как он мог поступить с ней так? Уничтожить за одну ночь все воспоминания о ней, все, что делало ее ценнее любых трофеев, какие он только собрал за свою жизнь. Опозорил ее память. Кто он после этого?       Язва не сразу заметила, что с самцом что-то не так. Беспокойство взяло вверх над животным желанием. Рагга глядел куда-то в стену, не моргая, и неподвижно лежал. Она начала трясти его, хлопать, кусать, чтобы вызвать хоть какую-то реакцию.       Неожиданно, он все-таки на нее взглянул. Удивление, шок, может, даже страх, на несколько секунд сменились яростью. Охотник резко схватил самку за шею и одним ловким движением скинул ее с себя, оказавшись сверху. Он намеревался ее задушить.       Обезумевшие глаза самца смотрели прямо Язве в душу. Та, конечно, не собиралась просто так сдаваться, и нанесла удар коленом в больной живот и сразу же прямо в висок. Это слегка его оглушило, что позволило самке выбраться.       Послышался яростный хрипловатый рык. Охотник словно дикое животное набросился на нее сбоку, прижимая к земле локтем и выполняя удушающий прием. Руки и ноги он сдерживал корпусом, напирая на трахею самки все больше и больше.       Когда ее глаза уже начали закатываться от асфиксии, охотник словно бы очнулся. Он отпрянул назад и прижался спиной к стене, поджав ноги. Его взгляд все еще выглядел безумным, но гнев заменился на страх и непонимание. Руки тряслись, из пасти бесконтрольно вырывался вой. Язва не смела сдвинуться с места, опасаясь, как бы Рагга вновь не напал на нее.       Видно, что он старался с собой совладать. Стал дергать головой в сторону своего рюкзака, просил что-то вытащить. На ее месте любой бы просто ушел подальше. Но, возможно, понимание, что все это произошло из-за нее, заставили ее следовать его указаниям.       Язва схватилась за рюкзак и стала вытаскивать оттуда все, что попадалось. Огромное количество бутылок с прозрачным содержимым. От одного их вида у самца загорелись глаза. Не переставая выть, тот вытянул когтистую лапу. Как только Язва отдала ему одну из бутылок, он прижал ее к себе как любимого ребенка, вырвал пробку и принялся пить. Он корчился, плевался, кашлял, но продолжал пить, пока не вылакал чуть больше половины…       Ближе к полуночи Рагга наконец-то почувствовал облегчение. Воительница стыдливо отвела взгляд. Переступая через свою гордость и, наверное, страх, который ее охватил от увиденного, она попросила у старого охотника прощение. Тот только и мог что слабо кивнуть.       Смысла держать на ней зла он не видел. В ее поступках нет ничего, за что бы тот осудил. Природа делает их животными в такие моменты. Мышление почти бессильно перед инстинктами. И искоренить их не получится еще очень долго.       Может, когда-нибудь, через миллионы лет, их раса все-таки избавится от этого изъяна. Она станет выше животных желаний. А пока… стоит только смириться.       Вскоре Рагга отключился, проснувшись где-то к полудню. Язва исчезла, лишь остатки феромонов выдавали тот факт, что она тут была. Хотя к следующей ночи объявилась вновь. Полностью одетая, вооруженная. Рагга выполз из своей землянки в ожидании. Видно, что самка не желала подходить слишком близко.       Первое, что она сделала, это поклонилась. Более учтиво, чем в прошлый раз. Она приняла решение, что оставит эту территорию Рагге, а его самого более беспокоить не станет. Если вообще не покинет планету. Отнюдь не из-за страха. Последнее она уточнила, подняв гордо голову и выпятив грудь. Так, может, даже лучше.       Напоследок, перед уходом, она сказала, что узнала о том, кто он такой на самом деле. И, несмотря на то, что по закону он почти считался гнилой кровью, она его таковым не считает. Наоборот, она глубоко зауважала его, ведь шанс выжить был почти равен нулю. Рагга жестом попросил ее никому не ведать о том, что он живой. Не к чему раздувать давно потухший огонь.       В знак уважения, Язва поделилась своими транквилизаторами и парочкой медикаментов. Давно Рагга не держал в руках чего-то, созданного его сородичами. Даже подзабыл, как этим пользоваться и для чего какая капсула предназначена. И все-таки… это хороший подарок. Ценный. За что он поблагодарил ее.       На этом самка попрощалась с ним и, включив режим скрытия, исчезла. А Рагга, вернувшись в свою землянку, схватился за ожерелье, что покоилось на его шее и попросил у своей супруги прощения.       Никто не сможет занять ее место в его сердце. Никто…