Мальчик из-под небес(ной)

Люблю я женщин в белом, А впрочем — какая разница? Лицом поставил к стенке — И в задницу, и в задницу! © Антон загнанно дышит, охуевше прислонившись лбом к холодному металлу подпорок беседки. Происходящее кажется каким-то сюрреалистическим сном, но торчащий стояк слишком реален, чтобы оставлять сомнения. Какого хуя сейчас произошло?.. Стук сердца где-то в горле, шум в ушах, тугой узел внизу живота — симптомы слишком очевидны: самец готов овладевать. Но ведь не мог же он, главарь всех гопников района, возбудиться от близости заумного ботана, глядящего на него и облизывающего свои невозможные губы? Быть этого определённо не могло, поэтому вывод напрашивается сам собой: у него недотрах. Ведь когда он нормально ебался? Три, пять дней назад? Или добрую неделю? Естественно, это не дело. «Пора исправлять упущение», — думает Антон, доставая старенький смартфон с треснутым стеклом. Будучи первым плохишом в округе, он пользовался неизменным успехом у необременённых моралью девиц. Ему с охотой давали зачётные тёлки, хотя Антон не был склонен долго рассуждать над понятием зачётности: была бы дырка, а хуй приложится. Вот он и прикладывал, вбивая то рыжую Ленку, то белобрысую Ирку, то стриженную под мальчика Юльку в видавший виды пружинистый диван у Макара дома. Вот и сейчас, чисто интуитивно, он набирает последней, надеясь вскоре получить желанный секс. — Алё, — слышит он из трубки сонный голос. — Ты чё там, дрыхнешь, что ли? — интересуется Антон, не к месту вспоминая значение союзного слова на языке Конфуция. — Ну типа да, а чё хотел-то? — девушка явно оживляется, хоть и пытается скрыть излишнюю заинтересованность в голосе. Антону эти нюансы тонов недоступны, и он являет миру чудеса романтического соблазнения: — Через пятнадцать минут у Илюхи, мухой давай. Антон не спрашивает, он ставит перед фактом. У него нет сомнений, что девушка послушается и всё успеет, несмотря на беспардонно прерванный сон. Нет, ну а чё? Не захочет одна, другую позовёт, благо в нашей стране на десять девчонок по статистике уже давно не девять, а хорошо, если шесть ребят. Один из которых задрот и ботаник, второй алкаш, третий торчок, четвертый женат, а пятый гей. Ну, то есть, пидор. Остаётся всего лишь один реальный пацан, такой как он. При всём богатстве выбора другой альтернативы нет. Тем более стонали девки под ним исправно, и Антон особо не рефлексировал, когда менял очередную пассию на следующую. Их молодые гибкие тела давали чувство удовлетворения, которое, впрочем, быстро проходило, уступая место привычной пустоте и пофигизму. Но разве не так должно быть — секс ведь такая же потребность человека, как еда, и нет ни одной причины почему, утолив её, надо задумываться о произошедшем дольше, чем о тарелке съеденного борща. По крайней мере, Антону хочется в это верить, когда он возвращается обратно к своей шайке на трясущихся ногах. — Макар, свободна хата? — бросает он на ходу, уже протягивая руку за брелоком. — Для тебя всегда свободна, бро, — с готовностью отвечает приятель, снискавший признание коллектива как единственный владелец квадратных трахометров. Антон подхватывает связку ключей, идёт из тёмной подворотни по направлению к огням жилмассива. Мысли его летают далеко, он бредёт в задумчивости, отпугивая своим хмурым видом редких встречных прохожих, отшарахивающихся едва его завидя на пионерское расстояние. Вглядываясь во тьму, Антон пытается рассмотреть черты их лиц: ему мерещится то пидорский шарф, то ноги в обтягивающих джинсах. Он даже преследует одного парня полквартала, потому что ну слишком похож. В конце концов, когда бедняга, ни жив ни мёртв от страха, оборачивается с писклявым «Что вам нужно?!», Антон улавливает другой голос и, убедившись, что вообще не тот, с необъяснимым чувством из смеси досады и облегчения плюёт на землю и идёт в обратном направлении. Забыв, куда он вообще собирался, Антон доходит до своего дома, но увесистый брелок в руке напоминает, что цели были другие. Хлопнув себя по лбу, он разворачивается и бежит к дому Макара: в итоге он потратил на дорогу вдвое больше времени. Возле двери квартиры стоит ожидаемо недовольная девушка и нервно что-то набирает на телефоне. Антон достаёт свой, смотрит на растрескавшийся экран: пропущенных от абонента Юлька — десять. Ой бля, а он ведь даже не услышал вызовы. Она такая злая, что походу секс обломится, а впрочем — не ушла ведь? Значит, щас всё будет. — Антон, ну ты, блять, и гондон! — выпаливает «дама» севшим прокуренным голосом. — Где тебя черти носят, я так-то ждать тебя не нанима-алась! Антон решает сделать хорошую мину при плохой игре: — Не кипишуй, Юлёк, пацан задержался — значит, были дела, — и проворачивает ключ в замке. — Ага, знаю я твои дела, небось опять с этой шалавой Кузней сосался в подворотне? Вот и иди к ней, а меня не трогай, — девушка пытается сыграть злобу, но всё в её обиженном тоне говорит о том, что ждёт она другого: уверений в том, что только с ней и типа навсегда. Ну-ну. Антон не очень-то настроен на нежности. Оправдываться хочется ещё меньше, и он начинает жалеть о своём спонтанном звонке и решении по-быстрому перепихнуться. Но раз уже припёрлись… — Где ванная, помнишь? — возвращает он диалог в деловое русло. — Да я уже помылась, Тош… Хоть от самого Антона несёт за версту потом, табаком и дешёвым пивом, девчонок он любит чистеньких, чтобы приятно пахли. Память совсем некстати подсовывает ему нотки свежести в одеколоне Арсения, и он иррационально злится, что так некстати перед сексом. Какого хера тот надушивается, как пидор?! — Антон считает использование парфюма исключительно женской прерогативой. Разве нормальный пацан станет обливать себя духами?! А потом ходить там, где за исходящие от него ароматы можно и в бубен получить, и задницу свою просрать?.. Последнее предположение и вовсе вводит в ступор, Антон непроизвольно тянется к пачке сигарет — та почти пустая. Девушка ластится ближе, словно кошка, обвивая руками худую талию и щекоча носом шею, для чего ей приходится встать на носочки. Но ему нужно покурить, чтоб вместе с сизым дымом выпустить в небо непрошенные мысли. — Жди в комнате. И раздевайся. Юля на несколько секунд задерживает взгляд на лице Антона, пытаясь проникнуть в его мысли сквозь плотный заслон, но, не преуспев в этом, вздыхает, разворачивается и томно плывёт, грациозно покачивая бёдрами. Они зачётные: упругие, без грамма жира, отлично подчёркивают тонкую талию. Виляет она попой тоже грамотно, без перебора, но притягивая взгляд — как она думает. Увы, на деле такое эффектное представление пропадает зря: Антон на неё не смотрит, дымит в открытое окно, уставившись невидящим взором на луну, как одинокий волк. Ему не нравится та ебала́, что происходит. Прокручивая в памяти события вечера, он с новой силой начинает нервничать. Он не уверен, что Арсений понял, что ему больше не следует приходить. Он не поставил бы на то, что студент поступит как ему велели, и это раздражает вдвойне: предполагаемым непослушанием и фактом непосредственно. Антон не всегда тусит с парнями, порой он вынужден браться за халтурку, чтоб было чем оплачивать пивас и сигареты, да и жрать иногда что-то кроме доширака надо. А что если Арсений — Антона передёргивает — Арс появится на районе, когда его не будет?.. Такой визит может закончиться для ботана определённо плачевно. Воображение подкидывает картины с расквашенной губой, кровоподтёками на лице, а то и вовсе сцены групповой атаки, в которых Арс лежит на земле, окружённый беснующейся толпой, а его бессильные попытки защититься лишь только распаляют нападающих… От этих мыслей сжимаются кулаки, и Антон не понимает, какого хуя, вместо того, чтобы позволить дружкам проучить студента, а лучше самолично как следует тому въебать, он напрягает сейчас свою отбитую голову с остатками извилин для того, чтоб уберечь прекрасную, обтянутую узкими джинсами задницу от неприятностей в лице его братвы?! С каких пор жопа Арсения стала прекрасной, он тоже не вдупляет, но прокрутив эпитет и вызвавший его образ в своей голове ещё раз, Антон глотает вдруг вставший поперёк горла ком. Жопа и впрямь шикарная, он вынужден это признать. Ну, чисто объективно, безо всякого. Не жирная ведь, не висячая, а значит ок. И обладатель её, в общем-то, не самый стрёмный человек на свете… Не то чтобы он в этом разбирался, но чуваки с обложек «Men's Health», которые он изредка — не чаще раза в месяц — покупает, так вот, далеко не все из них красивы, как Арсений… Да блять, он чё, серьёзно, что ли?! Какой, нахуй, красивый? Заебал! Присосался к мозгам, как пиявка! Его из головы вообще реально выкинуть? Все эти «нахуй» (или лучше «на хуй»?), «присосался», «заебал» накатывают вдруг своим буквальным смыслом, и Антон давится горячим дымом, который уступает по температуре бурлящей в его венах крови. Арсений занимает мысли, он везде — кончики пальцев помнят прикосновения к голой коже, губы — чужое тёплое дыхание, в ушах стоит «Анто-он», произнесённое со смаком. И у него опять стоит. Дилемма «Въебать нельзя выебать» встаёт перед Антоном в полный рост, и даром что в нём все два метра — эта задача застилает небо перед ним. Вот сука! Антон обхватывает голову руками, больно тянет волосы, чтобы отвлечься, очнуться от сна, в котором он живёт последние несколько дней. Во рту пересыхает, хочется водички, и Антон выкручивает кран на полную, подставляя под напор огромную кружку Макара. — Антош, ты скоро? — слышится из комнаты. Блять, точно, там же Юлька. А он опять о ней забыл. Зато наполовину эрегированный член куда больше соответствует ситуации, чем мысли его владельца. Антон мотает головой, прогоняя наваждение, и входит в комнату. Открывшаяся картина не может не радовать глаз — Антон довольно хмыкает, разглядывая обнажённое молодое тело. Девушка раскинулась на постели полулёжа, взору доступны упругая двоечка, стройные согнутые ноги со сведёнными — пока что — коленями, растрёпанный, нарочито небрежный чёрный ёжик на голове. Скинув на ходу свою одежду, Антон наклоняется к ней, проводит рукой по груди, сжимая пальцами соски, и отворачивает голову, подставляя жадным поцелуям шею вместо губ. Юля закидывает на него ногу, рефлексы берут своё — член полностью твердеет, и вот Антон уже готов. Разводить прелюдию чертовски лень, ему так хочется разрядки — чтоб жёстко, быстро и заполнить пустоту, но что-то подсказывает, что если первые два пункта, пусть ценой недовольства Юли, ему удастся выполнить, по поводу последнего придётся отсосать. А это ведь идея. Антон садится на кровати, рывком тянет девушку на себя, надавливает ей на плечи, намекая. Она сползает на колени между длинных разведённых ног, смотрит в глаза снизу вверх. Ей не привыкать, она не в первый раз с Антоном, просто немного необычно, что не она сначала, ну да ладно. Антон смотрит в ответ, но взгляд у него странный. Пожав плечами, Юля прекращает бессмысленную игру в гляделки и облизывает головку. Антон непроизвольно дёргается, чувствуя горячий язык на изнывающей плоти, и закатывает глаза от удовольствия. Наконец-то. Сейчас он потрахается нормально, и все нервяки этой недели забудутся как страшный сон. Юлька отлично работает ртом, сейчас она высосет через его хуй все ёбаные мысли об… Антон решает больше не произносить это имя даже про себя. Девушка увлечённо двигает головой, обхватывая губами пенис — Антон залипает на то, как размеренно покачивается между ног чёрная макушка. И это выглядит так охуенно — Антон не сдерживает стона. Если он будет наблюдать ещё немного, то очень скоро спустит, а ведь они начать-то толком не успели. Антон ловит фетиш с чёрных прядей, запуская в них обе руки, накручивая на волосы, готовясь раствориться в кайфе без остатка, но Юля вдруг решает оценить масштабы удовольствия и поднимает взгляд. Твою налево! Сбила весь настрой. Взгляд Антона тяжёлый, злой, Юля выхватывает его — это максимально странно в свете тех событий, что ему сейчас сосут. Она обескураженно лопочет: — Что-то не так? Тебе не нравится? Да сука, всё не так! Антон едва ли не взбешён, но здравый смысл и остатки совести подсказывают, что девушка не виновата. — Всё зашибись, — бросает он сквозь зубы и тянет на себя стройное тело, опускает на спину, придавливает к кровати и просовывает колено между ног. Она ещё не особо возбуждена — с хера ли, спрашивается, он ничего для этого не сделал, — но Антону слишком не терпится, чтобы играть в телячьи нежности, и он решает, что и так сойдёт. Резинки он забыл купить — опять же, бегал по району хуй пойми за кем, но он уверен в том, что сможет выйти вовремя. Предэякулята достаточно, чтобы увлажнить вход — Антон вбивается размашистыми толчками, уткнув лицо в плечо девушки и не глядя на неё. Гладкие ножки обвивают его тощую задницу, маленькая попка начинает подмахивать в такт движениям, и несколько минут спустя Антона снова отпускают думы, он растворяется в моменте, ощущая вокруг ствола смыкающиеся мышцы. Каждый толчок приносит всё большее наслаждение, оно нарастает в арифметической прогрессии, и по прерывистому дыханию Антона Юля понимает, что он близок к разрядке. Обычно Антон всё держит под контролем, а вот сейчас, похоже, забылся — вон, и не смотрит на неё, только пихает член, как поршень. Девушка начинает волноваться, и очень вовремя, за несколько мгновений до оргазма Антон слышит тихое: — Ты только не кончай в меня… Вот сучка, она снова его сбила! — Да блять, ты гонишь, что ли?! — рычит Антон, неслабо ёбнув по подушке кулаком. Он дышит загнанно, смотрит на Юлю, как на пришельца, в глазах помимо злости немой вопрос: «Ты кто?» Как будто не она ему сосала, как будто не её он только что со страстью втрахивал в диван! Юле такое отношение обидно. — Пошёл ты в жопу, Шаст! — выплёвывает она в лицо, пытаясь выбраться из-под него. И Антону, по сути, похуй: не хочет — он не собирается уламывать, ведь дальше кинешь, ближе упадёт. Но не сейчас, когда его пылающий хер остановился в миллиметре от желанной разрядки. Тем более озвученное девушкой — тоже отличная идея. Она по-прежнему трепыхается под ним, стараясь высвободиться, колотит крохотными кулачками по широкой спине, и где-нибудь в другой вселенной это могло бы даже быть возбуждающим — БДСМ и всё такое. Но Антону так безумно хочется закончить уже этот недо-акт любви, в котором и не пахнет чувствами, что он засовывает в жопу свои злость и раздражение и тратит несколько минут на то, чтобы его простили. Антону повезло с партнёршей — та отходчивая, а умелые движения языком в нужном месте делают её податливой и согласной на всё. Он переворачивает девушку, вставляет член в тугой задний проход. — Вот сейчас молчи, — предупреждает он, притягивая стройное тело к себе одной рукой, другую запуская в волосы. Расслабленная девушка не возражает, послушно прогибаясь в пояснице: ей и так хорошо, она своё получила. Антон начинает двигаться, в третий раз за ночь пытаясь наверстать упущенный оргазм. Неразработанные мышцы с сопротивлением поддаются напору, и тёмная макушка двигается в такт движениям. И это правильно, и это хорошо. Антон кончает с тихим всхлипом. Перед его взором тонкие губы и голубые глаза.