***
Руби смотрела вниз, на лесозаготовочный лагерь. Захваченных людей уже расставили по местам, что заставило её вздохнуть от страха. Но они двигались, а значит, были живы. Пока. Блейк рассказывала им, что обычно делает с пленниками «Белый Клык», и само по себе это было не столь ужасно. Как правило, террористы освобождали их за выкуп либо, если ценности узники не представляли, разоружали и отпускали. А затем девушка поведала подругам, что делает «Клык» с пленниками из числа служащих ПКШ, и всё облегчение как рукой сняло. — Вы должны выглядеть живыми, леди! — прокричала Коко. — Но что важнее, вы должны казаться всем уверенными, милыми и проснувшимися! Мы точно знаем, что они в режиме реального времени транслируют это куда-то в Вейл, и вам же лучше, чтобы ваши белоснежные жопки оказались во всех новостях. Это ваш дебют, ваше искупление. Вайсс, ты прочла новостную статью? — Д-да. Я… я поверить не могу, что кто-то сделал такое от имени моей семьи! Это отвратительно! — Хорошо. Держи этот настрой. На тебя будут смотреть особенно пристально, раз уж твоя семья в этом замешана. Возмущение — это хорошо. Внешний вид превыше слов, дорогуша. Твой отец продолжает твердить всем, что он — сторонник фавнов, однако его действия данное утверждение не подкрепляют. Пора тебе показать ему, как это делается. Блейк, — Коко нахмурилась. — Ты же помнишь инструкции? Названная скрипнула зубами. — Оружие не вынимать. — Чертовски верно. Открывайте двери. Поехали! — А разве мы не должны дождаться приземления «Буллхеда»?! В ответ Коко раскрыла проём, запуская внутрь ветер и заставив волосы девушек отлететь за спину. — Это пиар, детка! — проревела она, выскакивая наружу. Янг позволила себе на миг задержаться, чтобы взглянуть на Вайсс и пожать плечами, а вот Руби уже пребывала в свободном падении, изгибаясь всем телом, чтобы перевернуться. Весьма иронично, но весь этот пиар-бизнес выглядел не так уж плохо. Девочка всю жизнь потратила, пытаясь быть крутой охотницей, Коко же хватило всего одного взгляда на её драматические движения, яркий стиль боя и летающие лепестки роз, чтобы объявить её безупречной. Плюс, кто бы не хотел появиться, выпрыгнув из «Буллхеда»? Аура вспыхнула, когда она приземлилась, поднимая вокруг пыль. Вместо того, чтобы оставаться в присяде, Руби взмахнула «Крещент Роуз», рассекая пыльный воздух, и встала с рукоятью на плече, словно охотница из мультиков. Янг бы назвала её задроткой, зато Коко сказала, что если переигрывать, то это лишь сделает их привлекательней. «Я могу переигрывать. Я действительно умею переигрывать!» — Не бойтесь! — воскликнула девочка, попытавшись сделать это как можно менее пискляво. — Потому что «Бикон» уже здесь! Янг умудрилась сокрушённо застонать даже в падении. Эй! Это же момент появления! Коко вот понравилось, что она и выразила быстрым кивком. Этот миг говорил всем — то есть людям, которые увидят всё в записи, а не террористам, — что они здесь от имени школы. Что они — команда быстрого реагирования, а не просто кучка охотниц, решивших повеселиться на природе. «Белый Клык» собрался в один отряд, пока они неслись к земле. Руби воспользовалась этим шансом, чтобы пересчитать их и осознать, что нескольких недостаёт. Возможно, отсутствующие обеспечивают возможность трансляции в Вейле. Как бы то ни было, их лидер был здесь. Жон Арк. Самый разыскиваемый и наиболее опасный фавн в Вейле. Он не носил маску. Коко уже объяснила девушкам, сколь гениален этот маленький ход — отбросить анонимность, дабы лучше продемонстрировать имидж свой и «Белого Клыка». Жертва, несомненно, но он явно был готов на неё пойти. — Я Руби Роуз, — сказала она, выходя вперёд. В согласии с планом команда её отпустила. Самая трудная часть, учитывая необходимость говорить, но, по крайней мере, тут можно было следовать сценарию. Это легче, чем вести светскую беседу. — Лидер команды RWBY из «Бикона». Мы здесь, чтобы обеспечить правосудие по законам Вейла. Но не «Белого Клыка». Никто не шагнул к ней, чтобы заговорить. Они в трепете? Она выглядела глупо? Руби изо всех сил старалась не дрожать, пока фавны переглядывались друг с другом, после чего один из них толкнул вперёд Жона Арка. Тот едва не споткнулся в процессе, заставив Руби отступить назад. Её скорость спасла бы девочку, но этот парень, судя по всему, забрал жизнь Адама Тауруса, который, по словам Блейк, был сильнее любой из них. — Я Жон, — представился юноша. У него был до странного приятный голос. — И, полагаю, я являюсь лидером «Белого Клыка». — Полагаешь?.. — в ответ он пожал плечами, и Руби прокашлялась. — К-как бы то ни было, вы должны передать нам пленников, что захватили. Сотрудники ПКШ тут же воспряли духом, и девочка с некоторой безысходностью отметила, как та ужасная женщина, о которой они прочли и услышали в новостях, победно рассмеялась, несмотря на кляп. После услышанного в видео Руби это не нравилось. — И что потом? — сердито поинтересовался её собеседник. — Их отпустят? Да эта дама… — он прервался, закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Неужели им дадут разгуливать на свободе? Как бы странно это ни звучало, девочке стало его жалко. Она даже немного рассердилась за него. Благодаря этому сказать дальнейшее стало чуть легче. — Нет! — её глаза уловили шок на лице женщины. — Они будут доставлены в Вейл, где предстанут перед справедливым судом. — Элизабет Таннер наплевала на всё, что представляет моя семья, — выкрикнула Вайсс. Это не было спонтанным вторжением в разговор, как могло бы показаться, однако в плане был лишь факт её речи. Слова принадлежали ей самой, как и та абсолютная ярость, которую она испытывала. — Я прослушала всё, что она сказала, и просто поверить не могу, что кто-то вот так злоупотребил тем положением, что дала ему моя семья! Если она останется на свободе, то я лично подам в суд за клевету и удостоверюсь, что эта женщина никогда не сможет вновь найти работу в Атласе! — её нога топнула по земле. — В этом я клянусь! — Ты слышал её, — сказала Руби. — Если не можешь поверить Вайсс, то, прошу, поверь мне. Мы также собираемся посетить прочие лагеря и пообщаться с фавнами. Будет проведено расследование, — под руководством Озпина. — Ответственные за него проверят условия жизни и уровень зарплаты, к тому же предложат фавнам шанс переехать в Вейл, если те того пожелают, с пособием на проживание и подъёмными. Всё это относится и к фавнам здесь, если они захотят пойти с нами, — добавила она уже погромче. — Вы получите бесплатную помощь от города. Потому как Вейл был готов заплатить им, лишь бы они не пошли в «Белый Клык». Руби не считала данный ход правильным, как и её команда, отчасти потому, что это выглядело как награда за плохое поведение, но также и в связи с тем, что в верхах словно бы предполагали, что каждый фавн готов стать террористом. Несправедливо, как ни посмотри, однако Коко утихомирила их всех всего одной фразой: «Если работает, то плевать». — Всё, о чём мы просим, это не убивать пленных, — закончила девочка. — Мы ни в коем случае не стали бы никого убивать. Мы всё это время намеревались их пощадить. Руби улыбнулась. — Я верю тебе. Поскольку если бы они поступили иначе, это стало бы пиар-суицидом. По словам Коко, сейчас город питал к «Белому Клыку» сочувствие и уважение, а массовая казнь в прямом эфире быстро бы их этого лишила. Команда девчат всё равно стремилась сего не допустить, потому как имелся шанс, что террористы могут наплевать и на всё и начать убивать, но Руби совершенно точно могла поверить в то, что Жон думал наперёд и понимал, что это — плохая идея. В конце концов, он являлся гением. Коко сей факт донесла однозначно. — Тогда ты разрешишь нам забрать их? — Разумеется. Это избавит нас от множества проблем. Но есть ещё один вопрос… Он почесал щёку. Выглядело сие на удивление неуверенным жестом, и девочка недоумевала, почему он вдруг продемонстрировал таковой в эфире. Сама Руби в последние несколько дней страдала от того, что Коко пугала её громким гудком всякий раз, стоило ей проявить неуверенность. Ёрзаешь? Гудок. Прикусила губу? Гудок. Заикаешься? Гудок. Ковыряешь ногой пол? Гудок. «Возможно, он сделал это намеренно. Но зачем? Зачем специально выглядеть взволнованным?» — Мы будем сражаться? Руби моргнула. — А? — В последний раз, когда вы появились, мы оказались втянуты в бой, разрушивший доки. Мне даже интересно, почему вы не напали на нас здесь. Или ожидаете, что и мы тоже сдадимся вместе с пленными, которых передадим вам? — Что?.. Ох, нет-нет-нет, — помахала руками девочка. Так вот почему он выглядел нервничающим! Он просто выставлял их плохими ребятами! — Мы здесь, чтобы удостовериться, что всё будет справедливо. Вы, конечно, террористы, но не натворили ничего плохого в этом месте. Пока. Если вы согласны отпустить узников и не заставлять фавнов вступать в «Белый Клык», мы готовы отпустить вас на этот раз, — топнув ногой, сказала она. — Но только на этот раз! Причина же, по которой мы не хотим сражаться, в том, что это навлечёт на всех поблизости опасность того, что сюда нагрянут гримм. Вот так. Теперь для всех тех, кто будет спрашивать очевидное «почему вы не остановили «Белый Клык»?», есть ответ. И это было ещё одним уроком от Коко: люди будут разбирать их действия постфактум и называть глупыми за малейшую ошибку, как будто сами бы, находясь на их месте, смогли бы взглянуть на ситуацию под всем углами, просчитать все последствия и рассмотреть все возможные решения с учётом предполагаемой пользы в будущем. А это трудно, ясно?! Здесь и сейчас стоит она, пятнадцати лет от роду, и ведёт переговоры с террористом об освобождении пленных. «Сигнал» этого в своей учебной программе для детей до пятнадцати не охватывал. И если люди жалуются, то пусть попробуют сами! Надувшись, Руби спросила: — Вы согласны? В этом моменте их диалога Коко не возражала против любого исхода. Если согласятся, то команда RWBY будет выглядеть молодцом, поскольку взяла ситуацию под контроль, смягчила и предотвратила смерти. Если «Белый Клык» откажется, то девушки получат публичное одобрение на то, чтобы побить их во имя самообороны. И учитывая, как прошла битва в доках, Руби не сомневалась, что её команда справится. К несчастью, то же знал и её собеседник. — Согласны.***
Было ли это его воображение, или охотницы расстроились от того, что он согласился? Если так, то он мог понять причину. Прошло всего несколько дней с событий в доках. Поспешив вернуться к остальным, парень приказал им собрать всех пленников и увести их к «Буллхедам», а заодно и фавнов, которым будет куда безопасней путешествовать по воздуху, чем на украденных грузовиках. — Босс, — прошептал ему на ухо Юма, отведя чуть в сторонку, — это точно хорошая идея? Все эти фавны — потенциальные рекруты. Если мы их вот так отпустим, то потеряем шанс убедить их присоединиться к нам. Хорошая? Идеальная? Совершенная? Это ведь было именно то, чего он хотел. — Всё нормально, Юма. У меня есть план. Верь мне. — А-а, — летучий мышь подмигнул и изобразил, как закрывает рот на замок-молнию. — Понял. План, на минутку, заключался в том, чтобы не делать ничего. Просто принять это прекрасное предложение, вернуться к своему грузовику и уехать обратно в Вейл прежде, чем милые охотницы решат устроить доки версии два, «Стыковка», теперь с окончательно размазанным по земле Жоном. И вообще, Сиенна даже не смогла бы его в чём-то обвинить, потому как он тут же заявит, что мог либо принять их предложение, либо рискнуть жизнями невинных фавнов, что негативно отразилось бы на шансах кого-то рекрутировать. Невезуха. Как досада. Сколько же потерь. Сколько сожалений. — Точно, — согласился парень и приказал: — В машину. И побыстрей, до того, как охотницы поймут, что мы едем на способном взорваться автомобиле, а они летят на воздушном судне и со снайперской винтовкой, — он практически затолкал Дири на колени к Бэйну. — Ходу, ходу, ходу! Жгучая боль пронзила его голову. На какой-то ужасающий миг юноша подумал, что в него выстрелили. Однако секундой позже боль ушла, оставив после себя пульсацию. Напоминая ему кое-что. Жон обернулся, нашёл глазами охотниц и заприметил ближайшую, что стояла и наблюдала за ними, поглядывая в его сторону. Блейк Белладонна, бывшая девушка Адама. Вот ведь дерьмо. Это объясняло головную боль. Так и что, сейчас? Будто нельзя было выбрать другое время. Блядь. Прикусив губу, парень посмотрел на других охотниц. Те приглядывали за пленниками и фавнами и находились достаточно далеко. И они ведь согласились отпустить их, так что если он подойдёт и поговорит с Блейк, она не станет на него нападать, верно? Возможно. А может, плюнет на все предостережения. Его голова вновь запульсировала. — Ай. Ладно. Понял я! — Босс? — поинтересовалась сидящая на пассажирском сидении Трифа. — Заводите машину и ждите меня, — юноша развернулся и шагнул вперёд. — Мне нужно кое-что быстренько сделать. Он хотел бы сказать, что застал её врасплох, но это казалось невозможным. Её глаза с самого начала сфокусировались на нём, смотря, как парень приближается, и уголки губ девушки опускались всё ниже и ниже. Никто не сказал бы, что Жон знает всё про прекрасный пол, но он был достаточно уверен в том, что не нравится ей. Просто выстрел вслепую. То, как она напряглась, сказало ему, что он подошёл уже достаточно близко, а ведь между ними оставалось ещё добрых три метра. — А ты чего хочешь? — прошипела Блейк безразличным и одновременно острым голосом. Пойти домой, надолго залечь в хорошую ванну и забыть о том, что всё это вообще происходило. — Ты ведь однажды состояла в «Белом Клыке», не так ли? — её взгляд почему-то опустился к его груди. Ответа не было. Упс, точно, видеотрансляция. Он же всё равно что выдал её — и она ни за что не подтвердит его слова. — А может, я и ошибаюсь, — добавил юноша, пытаясь исправить ошибку. Адам его убьёт. Ну, метафорически. — Просто думал, что Адам раньше встречался с кем-то похожим на тебя, но, возможно, я перепутал. Её пальцы вцепились в предплечья, губы сжались в тонкую линию, а глаза сузились. Жону не требовалось умение читать мысли, чтобы понять, что он вступает на опасную территорию. «Проклятье, Адам. Не мог попросить что-нибудь обычное, как нормальный призрак, живущий в чьей-то голове?» Оскорбить его. Нужно оскорбить его. Жон должен оскорбить Адама. Перед девушкой последнего. Бывшей девушкой, которая считала, что перед ней — убийца её парня. Смелость юноши к настоящему моменту вовсю дёргалась аки рыба на земле, лишённая воды, и тем не менее, умудрилась как-то найти новое дно. — Адам был бесполезным лидером, и «Белому Клыку» без него гораздо лучше. Вот, он сказал это! Жон исполнил десятибалльный пируэт на пятке и поспешил прочь, набирая темп и чувствуя, как взгляд девушки прожигает дыру в его спине. Но прежде, чем сбежать окончательно, он услышал, как она произнесла: — Ты заплатишь за то, что сделал, Арк. Я в этом удостоверюсь. Нда… Это прозвучало как угроза — потому что, вероятно, ею и было. Стремительно достигнув автомобиля и запрыгнув в кузов, парень рявкнул Перри: «Поехали!» — и вцепился в бортик ради жизни своей драгоценной, почему-то всё ещё ощущая взгляд Блейк, пронзающий его, покуда транспорт отъезжал от лесозаготавливающего лагеря. — Знаешь, — заговорил Юма, — даже если хочешь прибрать всё, что было у Адама в жизни, вплоть до мелочей, советую выбрать другую девушку. Я в курсе, что она популярна в некоторых кругах и всё такое, но не уверен, что ты ей особо нравишься. — Юма. — Да? — Заткнись. — Слушаюсь, босс.***
— Блейк тебе угрожала. — Я знаю! — завопил Жон, вышагивая туда-сюда по собственной голове, а может, мозгу, душе или чем там являлось это грёбаное пространство, оккупированное Адамом. — Ты вообще видел, как она на меня смотрела? Словно хотела содрать кожу и сжечь заживо. — Видел, — причудливо улыбнулся фавн. — Разве ж не была она прекрасна? — Нет! Она буквально хотела меня убить! — Точно… — и вновь Адам вздохнул, как влюбившийся впервые подросток. — Моё сердце пропустило удар, когда она сказала это. Ну, не совсем так, поскольку сердца у меня сейчас нет, но ты понял образ. Блейк хочет тебя убить. Блейк презирает само твоё существование. — Я в курсе, — простонал Жон. — Это ужасно! — Это чудесно. Парень промолчал. — Блейк ненавидит тебя до глубины души, и это значит, что ей не всё равно на меня, — Адам, дрожащий от восторга, почему-то выглядел ещё более страшно, чем вообще мог бы мёртвый террорист. — Это значит, что её чувства ко мне не погасли до конца. Я всё ещё важен для неё, даже после смерти, — он мечтательно вздохнул. — Как и она для меня. Любовь всей мой жизни. Я присматриваю за тобой, Блейк. Всегда. Или, по крайней мере, когда этот идиот, в чьей голове я застрял, смотрит в твоём направлении. Жон поверить не мог в то, что услышал. «Я уже почти предпочитаю Адама-психа». Вновь застонав, юноша пожелал стены, в которую можно было бы впечататься лицом. Увы, это хрен-его-знает-что-за-место так не работало. — Не верю, что сделал это. — Понимаю, — согласился Адам. — Не думал, что тебе хватит смелости. — Хотел бы я, чтоб не хватило. Ох, блин, я до сих пор чувствую этот её взгляд. — У Блейк такие красивые глаза. Столь наполненные эмоциями… Прекрасно. У него в голове одержимый бывший. Вот теперь он действительно хотел возвращения злобного убийцы Адама. Если и имелся в этой тьме лучик света, то заключался он в отсутствии влияния эмоций фавна на чувства юноши, потому как романтические порывы в отношении Блейк были последним, что ему сейчас требовалось. А может, первым, если парень пожелал бы покончить с этой печальной ситуацией. Его оскорбление даже хорошим нельзя назвать. Честно говоря, он вообще не был уверен, что смог бы лучше, когда дело касалось мёртвого. Пусть и такого, как этот придурок, который и впрямь заслуживал любых оскорблений, на кои был способен Жон. — Отлично. Теперь мы знает, что Блейк всё ещё горячо любит тебя — и хочет сжечь меня. Просто чудесно. Можно уже обсудить дела «Белого Клыка»? Что ты думаешь о рейде? Мы нормально справились? — Хм? Ах да. Рейд. Он прошёл… удовлетворительно, полагаю. Жон нахмурился. — И что бы ты поменял? — Я б казнил всех пленных из ПКШ. — Ещё раз, почему я вообще прошу у тебя совета? Адам пожал плечами. — Из-за отчаяния, думаю. — Ох, верно. Вот оно, — парень наставил на фавна палец. — Нет! Плохой Адам! Плохой! — Я бык. Не собака, — мужчина скрестил руки, предварительно сняв маску и обнажив ужасающую эмблему, пересекающую его глаз. Это выглядело лишь хуже в связке с тем, что он до сих пор слащаво улыбался, что ему действительно не шло. — Но в остальном всё и впрямь прошло достаточно неплохо. Послание дошло до людей, а Вейл оказался вынужден действовать во благо прочих трудовых лагерей. — Точно. И нам не придётся самим этим заниматься… Адам поднял взгляд, и улыбка на его лице погасла. — Что-то беспокоит тебя. — Н-ну да. Но не из-за произошедшего. Мне было противно, но всё уже закончилось, и виновница получит по справедливости. Просто… — Жон вздохнул, словно становясь меньше. — Я не знаю, как сказать это, не показавшись бессердечным. — Ты никогда по-настоящему не верил, что с фавнами обращаются жестоко. Эти слова ударили его словно кулак в живот, и парень поспешил ответить: — Нет, я знал… — Знал, — прервал его Адам. — Но никогда в действительности не верил. Не до конца. Ты поймёшь, что это — обычное дело. Знать о существовании предвзятости — совсем не то же самое, что ощутить её на себе, как, скажем, и знание о работе машины не позволит тебе легко её водить. Фавнов оскорбляют и гонят прочь в некоторых кафе, и ты понимаешь, что это несправедливо, но считаешь, что увидел крайний случай. Думаешь, что наш гнев — лишь заблуждение, что мы перегибаем. Такое ведь заслуживает бойкота, но никак не вооружённого восстания. «Белый Клык» ошибается, заходя столь далеко. Они — жестокие экстремисты. Похоже на правду, верно? Чувствуя себя подонком, Жон кивнул. К его удивлению, фавн рассмеялся. Искренним и совершенно не ужасающим смехом. — Адам?.. — Хах… Это… Хе-хе… — вновь не удержался от смешка собеседник, помотав головой. — Как же это иронично. То, чего всегда хотел, я получил от человека, который убил меня и узурпировал мою жизнь. Как же это до чудесного иронично, — мужчина вздохнул, но всё ещё казался слегка довольным. — То, что ты испытываешь, Арк, это осознание. Сочувствие, обёрнутое во внезапное уразумение того, что твоя картина мира не столь полна, как ты считал. — Я не понимаю. — Хорошо. Значит, всё работает как надо. Ты знаешь, что большинство людей вовсе не расисты? Я это принимаю. Лишь меньшинство из них против фавнов, и меньшинство из меньшинства этого поступает так, как та женщина с тобой. Большинству же плевать на наши различия, они с радостью позволили бы нам спокойно жить среди них. Эти люди — не расисты, признаю, но они и не столь непредвзяты, как привыкли считать. Они верят, что являются сторонниками фавнов, тогда как на деле просто анти-расисты. Они глумятся над теми и фыркают на тех, кто высказывается против фавнов, и думают, что это делает их хорошими. — А разве нет? — спросил Жон. — Это делает их «не плохими» людьми, — ответил фавн, пожав плечами. — Но хорошее — это не просто отсутствие плохого, но присутствие хорошего… Присутствие хорошего. Адам был прав. Его слова казались совершенно верными. — Недостаточно просто не быть жестоким. Недостаточно не делать ничего, игнорируя фавнов, что подвергаются насилию и умирают, и считая себя при этом святым лишь потому, что ты не требуешь у них покинуть твою кафешку, — Адам указал на парня. — Теперь ты это понял. Признаю, ты никогда не был ужасным человеком. Ты идиот, лжец и обманщик, но даже окружённый фавнами, ты никогда не смотрел на них свысока. Жон нахмурился, глядя в пол. — Но я никогда и не пытался что-либо исправить. Лишь… делал всё возможное, стараясь быть добрым и не совершить чего-нибудь неправильного, не замечая при этом картины в целом. Разве нет? — Верно. Сейчас же ты не только разглядел истинную глубину безнравственности, но и испытал её на себе. Ощутил, каково это, когда тебя считают хуже других, когда ты менее человек и менее ценен, чем кто-то ещё. Это шокировало тебя. Потрясло. Но что важней, поистине ужасает тебя тот факт, что ты никогда не замечал этого ранее. Не верил, что всё так плохо. Убедил себя, что это преувеличение. Мужчина был прав. Всё именно так. Во всех тех случаях ранее, с долговой ловушкой и всем прочим, Жон убеждал себя, что есть объяснение, что фавны, желающие защиты от ПКШ, должны оплачивать расходы и так далее. Он оправдывал виновных, хватаясь за что угодно, лишь бы верить, что проблема не столь серьёзна. — Это… это делает меня ужасным человеком, не так ли? — Напротив. Это делает тебя одним из лучших, — хмыкнул Адам. — Слушай внимательно, поскольку я не собираюсь хвалить тебя снова. Ты испытал всё на себе — и возненавидел. Твои глаза открылись, и ты признал, что ошибался, что делает тебя лучше, чем все те люди, что продолжают смотреть и отказываться меняться, закрывая глаза и умы и возвращаясь к блаженству невежества. То, что ты ненавидишь себя себя за это, говорит о тебе лишь хорошее. Если б было больше людей как ты, то «Белый Клык» мог бы и преуспеть в мирном своём виде. — Не думаю, что я такой уж особенный. — Верно. Я бы сказал, три четверти людей похожи на тебя, единственная разница в том, что они не испытывали на себе, как ощущается истинная предвзятость. Поэтому их глаза так и не открылись, и они проживут всю жизнь, веря в то, что им достаточно улыбнуться фавну — и всё будет нормально. Не потому, что были плохими людьми, но из-за того, что не знали иного. Да и откуда им, когда всех с детства учат позволять другим поступать так, как те желают? Когда говорят, что нужно не отвечать хулигану, а стараться быть лучше него? Именно такие советы и позволяли людям оставаться такими, какими они были, но, возможно, в сём имелся смысл. В королевствах знали, что идеальное равенство невозможно. То, чего хотело правительство, это стабильность, а ради неё можно кое-чем и пожертвовать. — Такое чувство, что моя голова вот-вот взорвётся. — Просто сейчас рушится твоя картина мира, — самодовольно ответил Адам. — Наконец-то человек осознал, каково это — быть фавном. — Отвлеки меня, — взмолился Жон. — Скажи что-нибудь, что будет легче понять. Адам приподнял бровь и фыркнул. — Как пожелаешь. Позволь же мне поведать тебе о первой моей встрече с Блейк… — Нет! Беру слова назад! Я согласен на боль. Уж лучше стресс! — То была любовь с первого взгляда. Её глаза сверкали словно топазы, а волосы развевались по ветру, что уносил от этих чёрных локонов запах бузины. Знаешь, тогда я был юн, но уже знал в глубине души, что никогда не увижу существа прекраснее. Однако что влекло меня более прочего, так это пламя внутри неё. Её страсть… — Адам? Адам, нет! Прошу, прекрати! — И когда рука её коснулась моей, сердце моё замерло… — А-а-а-а! Выхода не было.***
— Об этих фавнах правда позаботятся? — спросила Руби у Коко. Люди, направленные Советом Вейла, увели упомянутых в место, где их смогут зарегистрировать. — Ведь позаботятся же, да? Не хочу думать, что мы спасли их лишь затем, чтобы они стали бездомными или безработными. — Город за ними присмотрит, — ответила Коко. — Увы, не потому, что кого-то это волнует, а потому, что мы поставили верхи в затруднительное положение. Если не выполнят обещанное нами, то будут выглядеть чудовищами. А поскольку голоса для власть имущих важны, они сделают что угодно, дабы взобраться на волну популярности. Руби нахмурилась. — Это как-то некрасиво. Они ведь должны помогать потому, что так правильно. — Должны, — согласилась с ней старшая. Отсутствие продолжения обеспокоило девочку больше, чем она хотела признавать. Должны — но и только. Вот и всё, что было ей сказано. Фавны выглядели весьма неуверенными и испуганными, и пусть даже им будет лучше вне того места, охотница задавалась вопросом, не предпочла ли бы часть из них остаться там, не хуже ли полное незнание своего будущего тех ужасных условий. Вновь и вновь она осознавала, что это — неверный подход. — Мы сделали всё, что могли, Руби, — положила ей руку на плечо Янг. — К тому же, как и сказала Коко, они будут в порядке, поскольку Совет обязан им помочь, а иначе «Белый Клык» порвёт их в клочья. Не идеально, но результат тот же. — Так не должно быть… — Верно, но, возможно, наилучший вариант — заставить их, — девушка поморщилась от собственных слов. — Блин, прозвучало так, словно я ставлю силу превыше свободы воли. Эм… Я хотела сказать, что нашим поступком мы вынудили их поступить правильно. Руби хихикнула. — Думаю, я поняла, Янг. В каком-то смысле они действительно принудили Совет, но ведь принудили-то к совершению доброго дела, так что она не чувствовала за то вины. Вот что такое этот пиар. Заставлять людей хотеть сделать то, чего от них желаешь ты, или поверить, что они того хотят сами. В большинстве случаев это использовалось, чтобы убедить народ покупать определённые товары или поддержать некую группу, компанию или политика, но конкретно сейчас людей убеждали поддержать курс действий и помочь тем фавнам. Возможно, это нормально. Если удастся изменить общественное мнение, то прочее неважно. Никого не назовут злом за манипуляции людьми, если цель — увеличить объёмы благотворительности или наладить общение в семьях, так что и Руби не стоит чувствовать вину. — Меняйте-ка вы хмурость на прямо противоположное, — бросила им Коко. — И не в последнюю потому, что мы, несмотря на методы, совершили добро. Гляньте потом на новости. Посмотрите, что скажут о вас люди на телевиденье и в сети. Кое-кто отзовётся плохо, — предупредила она. — Такие всегда находятся, особенно в онлайне, но будет и множество тех, кто поддержит наши действия. — Уверена, что отец вскоре организует пресс-релиз, — произнесла Вайсс. — Осудит провал ПКШ, обвинит мисс Таннер и прикроет собственные предприятия. — И ни единого слова не скажет искренне, — прошептала Блейк. — В том-то и суть, — ответила Коко. — Воспользоваться этим можно как для добрых дел, так и для злых, но в конечном итоге действия будут важнее слов. Люди будут знать, что Жак Шни лишь говорит, но не делает, тогда как Вайсс Шни лично разгребает проблемы. Они увидят, что она не сидит на месте, оплачивая пресс-релизы, а идёт на место и всё улаживает. Руби заметила, что улыбка Вайсс на сей раз вышла немного более естественной. Этого ей было достаточно, чтобы улыбнуться самой. Разумеется, «Белый Клык» никуда не делся, а Жона сочтут хорошим наравне с ними, но он будет единственным, а его подчинённые не станут героями дня. — Мы тоже должны останавливать преступления, — сказала она. — А? — обернулась к ней Янг. — Чего? — Что ты имеешь в виду? — уточнила куда более заинтересованная Блейк. — Если мы постоянно будем лишь реагировать на действия «Белого Клыка», то позволим им захватить инициативу, — попыталась подобрать наилучшие слова Руби, используя всё, что вбила ей в голову Коко. — И тогда неважно, как сильно мы будем стараться, ведь именно их запомнят как тех, кто спасает других. А нас будут считать службой доставки. Так что мы должны взять и начать самостоятельно останавливать преступников! Показать всем, что «Бикон» тоже может с этим справиться! Кто-то всхлипнул. Глянув на источник звука, девочка увидела Коко, смахивающую с глаза воображаемую слезу. — Они так быстро растут. Ещё вчера ты учишь их, как говорить без заикания, а сегодня они уже планируют свою первую кампанию. В-вот, значит, каково это — смотреть, как растут твои дети? — взгляд девушки зафиксировался на ней, и Руби попятилась, внезапно занервничав. Паника усилилась, когда Коко раскрыла руки и схватила её прежде, чем она смогла сбежать. — Иди ко мне! — Ой! Не-е-ет! Коко, все же смотрят! Ах… Янг, спаси меня-а-а!***
На склад вернулась группа уставших, но довольных террористов. Их транспорт медленно заехал на парковочное место, и они покинули его, хлопая друг друга по спинам и громко и ясно смеясь. Даже Жон улыбался, заметно расслабившись после разговора с Адамом. Для всех них это было победой, моментом, когда они без сомнения знали, что сделали жизнь многих фавнов лучше. Парень не собирался рушить эту атмосферу собственными проблемами. — Нам стоит отпраздновать, — сказал Жон. — Плата за торговые автоматы с меня! — Ура! — Юху! Вот это наш босс! — Я уже всё спланировал! — воскликнул Перри. — Если пройдёт нормально, что будет нам прекрасный сюрприз! — Перри, — прорычала Дири. — Что ты сделал? — Ничего плохого. Совершенно ничего. Клянусь. — Как ни странно, — произнёс Жон, — но я тебе не верю. Ну да неважно. Мне просто хочется присесть. Приблизившись к основной двери, они вошли, громко разговаривая и ожидая, что Илия выйдет их поприветствовать. И она там была, вот только выглядела скорее напряжённой и немного нервной, стоя меж двух людей, которых парень раньше не видел, и с ещё одной персоной перед ними. Фавны «Белого Клыка» замолкли и схватились за оружие, когда к ним шагнула, покачивая бёдрами, прикрытыми тканью красного и золотого цветов, в красное высокая и красивая женщина, чьи золотые глаза горели огнём, а длинные чёрные волосы спадали по спине. Гладкая кожа, манящие изгибы и платье, что, казалось, вот-вот спадёт. — А ты из тех фавнов, до кого трудно добраться, Жон Арк, — сказала она, и голос её был прекрасен и жарок, но одновременно с тем бритвенно остёр. — Я весьма терпелива, но ты начинаешь излишне этим пользоваться. Заставляя вот так меня ждать… — остановившись перед ним, женщина вглянула парню в глаза. Её поза говорила, что она чего-то ожидает от него. — Итак? Не хочешь ли ты что-нибудь сказать мне? Не ей. Жон с безразличием во взоре повернулся. — Перри. Ты и в самом деле вызвал нам стриптизёршу?