Дети

Второй день пытки обществом родственников супруги подходил к завершению. Д'Артаньян стоял за креслом своей жены, изредка кивал и односложно отвечал, если кто-то из присутствующих вдруг обращался к нему с вопросом. Гасконец представлял себе, что находится на дежурстве в Лувре во время приёма. Если бы не эта фантазия, позволяющая привычно стоять навытяжку и пропускать мимо своего сознания потоки разнообразных речей, льющихся в пространстве гостиной, мушкетёр давно бы уснул. В первый день д'Артаньян ещё делал попытки быть приветливым, заговаривал с мистером Ральфом Бассетом – молодым хозяином замка, ненавязчиво затевал беседы с тем или иным гостем. Но вскорости понял, что этому высокомерному обществу не нужна ни его приветливость, ни его внимание. Традиционное вечернее собрание в гостиной дома Дрейтон было представлено полным составом гостей и хозяев замка. Основной кружок, собравшийся возле камина, состоял из почтенной, статной миссис Бассет, её также уважаемой и не менее надменной сестры миссис Белгрейв, ещё нескольких дам и их кавалеров. - Я счастлива, моя милая Кристина, видеть вас в своем доме, - обратилась миссис Бассет к супруге гасконца, и он встрепенулся, чувствуя, что следует быть начеку. - Я рада вашему возвращению в нашу семью, в дом лорда Дрейтона, вашего деда – нашего многоуважаемого покойного отца. Кристина склонила голову и проговорила в ответ: - Да, миледи, я тоже рада быть с вами. От всей души благодарю за приглашение. - Теперь, по прошествии двух дней, могу с уверенностью сказать, что моя мать была права, вы - настоящая Дрейтон. Как жаль, что вы живете так далеко и вскоре снова покинете нас на долгий срок. - Мой дом во Франции, на родине моего отца, а также моего мужа… Но в сердце моём навсегда поселилась любовь к Англии и вашему дому, миледи. - Да, увы, увы, нам вновь суждено расстаться на неопределенное время. Но теперь, я полагаю, справедливость восстановлена. Наш отец был бы рад узнать, что дочь его непокорной, заблудшей Элис вернулась в семью и ведет благочестивую жизнь. Д'Артаньян не мог видеть лица жены, но заметил, как она содрогнулась при этих словах из уст своей родной тётушки. Гасконец положил руку на спинку кресла Кристины и незаметно тронул ее плечо. - У вас ведь тоже дочь, моя милая, – продолжала миледи. – Уделяйте ей больше внимания. Ваша девочка крайне легкомысленна, как я могла заметить. Чрезмерно подвижна и дерзка. Простите, что я обращаюсь не к вам, месье д'Артаньян, а к вашей супруге. Я глубоко убеждена в том, что отцы не должны заниматься воспитанием дочерей. Это дело женское. Д'Артаньян, слегка поклонился на обращение к нему и сцепил зубы, стараясь сохранить как можно более равнодушное выражение лица. Гасконец начинал испытывать навязчивое желание послать к чёрту мадам со всеми её нравоучениями. - Но как же, матушка, – вступил в разговор Ральф Бассет, только что подошедший к камину и слышавший, о чем говорила мать. – Мисс Хинтс, невеста нашего младшего кузена, потеряла мать в малолетнем возрасте. Отец очень любит её, дал ей прекрасное образование… - Ах, сколько раз я просила вас не говорить мне о ней, Ральф! Она дурно воспитана, очень дурно. Груба и кокетлива до неприличия. Глядя на эту особу, я каждый раз утверждаюсь во мнении, что отец, каким бы нежным и любящим он ни был, не в состоянии дать дочери положенного воспитания. Девочку следовало сразу же отдать старшим родственницам или в монастырь. Тогда из нее вышел бы толк. - Как поступили с нашей соседкой, малышкой Баксон, верно, миледи? – вступила в разговор юная мисс Белгрейв, которая сидела напротив тётки и делала вид, что занимается рукоделием. – Её мать, кажется, умерла родами, а воспитанием занимались няньки. Отец отправил девочку из дома, когда ей ещё не исполнилось семи лет, не так ли? Миссис Бассет изменилась в лице, глаза ее расширились, а ноздри раздулись от негодования: - Я просила не называть этого имени в моем доме! – со сдерживаемой яростью осадила она племянницу и поднялась со своего места. Кавалеры расступились с поклоном, миледи прошествовала мимо них и нарочито радостно заговорила с одной из дам в нише окна. “Не очень-то много в них почтения к мадам”, - подумалось д'Артаньяну, подметившему взгляды, которыми обменивались между собой мистер Бассет и мисс Белгрейв. Гасконцу стало совершенно очевидно и намеренное их желание подразнить старую леди упоминанием лиц, о которых та не желала слышать, и особая заинтересованность молодых людей друг другом, более пикантная, нежели простая родственная привязанность. Миссис Белгрейв набросилась с упреками на дочь. Терпеть светскую беседу, переросшую в бабью склоку, д'Артаньян уже не мог. Он безо всяких церемоний двинулся следом за хозяйкой и остановился неподалёку, явственно давая понять, что у него есть повод к ней обратиться. Миледи вскинула бровь и через минуту подозвала гасконца милостивым движением руки. Д'Артаньян учтиво поклонился: - Миссис Бассет, прошу прощения. Кристине нездоровится. Она просит у вас позволения удалиться в свою комнату. Старая леди поманила к себе племянницу, что-то шепнула ей на ухо и благословила. Д'Артаньян снова поклонился и увёл жену из гостиной.

***

- Никогда не встречал более скучных людей, чем ваши родственники, мадам, – делился гасконец впечатлениями с Кристиной, зайдя перед сном в её спальню, чтобы пожелать супруге добрых снов, как всегда поступал, ночуя дома, и не собираясь в гостях изменять своим привычкам. – Каждый из них озабочен только тем, чтобы по три раза на дню ровно в срок явиться в столовую, не опоздав и на полминуты, первым высказаться о том, насколько хороши розы в саду или холоден ветер на реке, и решить, к кому на будущей неделе отправиться пообедать. - Простите, Шарль, - начала было Кристина, принимая его объятия, - за то, что вам пришлось выслушивать эти речи про нашу дочь, воспитание и всё другое... Но д'Артаньян поморщился и прервал её: - Вы лучше расскажите, мадам, о чем шептались с миледи нынче утром в беседке и только что, прощаясь. Кристина отстранилась и медленно опустилась в кресло: - Миссис Бассет соизволила обратить своё внимание на вашего сына, месье. Пьер имел честь ей понравиться... - Ага, значит, моя дочь ей не понравилась, а сын понравился? – д'Артаньян пристально взглянул на Кристину. В полумраке комнаты отблески свечей особенно четко выделяли черты её лица, делая явственнее ямочки на щеках, тени под бровями и глубокую бороздку, пролёгшую меж бровей на ещё недавно чистом челе. - Да, именно так, месье… Она хвалила его послушание и воспитанность, обычно не свойственные детям в столь нежном возрасте, и высказала желание позаботиться о его судьбе… Д'Артаньян хмыкнул, но, заметив взгляд жены, брошенный исподлобья, проглотил язвительное замечание, готовое было сорваться с языка, и спросил: - Так, и чего же нам будет стоить внимание мадам? - Она обещала упомянуть Пьера в завещании, выделив для него некоторую сумму денег, либо, если будет ещё жива, лично позаботиться о том, чтобы… Словом, миледи пожелала оплатить нашему сыну обучение… в английском колледже. Д'Артаньян секунду переваривал услышанное, а потом вдруг расхохотался так, что Кристина вздрогнула и испуганно на него уставилась. - Великолепно! А какие при этом условия выдвинула миледи, вы не скажете? Быть может, он должен будет жениться на одной из её многочисленных внучек на выбор? Вы молчите – я угадал? Ах, да, я не принял во внимание, это же Англия… А ваша тётушка знает, что мы католики? Вы полагаете, я забыл, что для получения степени в Англии нужно давать протестантские обеты? Миледи пожелала купить у вас ребёнка, мадам? Я надеюсь, вы поблагодарили тётушку за столь щедрое предложение? Кристина побледнела, взгляд её застыл. Она долго смотрела на пламя свечи в наступившей тишине, а потом произнесла спокойно: - Не беспокойтесь, месье. Миледи высказала ещё одно условие, выполнение которого необходимо для осуществления её обещания. Она напомнила напоследок, что всё вышесказанное будет возможным, разумеется, только если мальчик доживёт до необходимого возраста. Фитилёк с треском вспыхнул искрой, выпустив вверх струйку темного дыма, и продолжил ровное горение. За неплотно прикрытыми ставнями тускнела светлая летняя полночь. Д'Артаньян сделал шаг к Кристине, взял её за руку, потянул, побуждая подняться, снова обнял. - Шут с ней, с вашей тёткой. Через три положенных дня мы оставим по эту сторону Ла- Манша и мадам с её нравоучениями, и всех ваших двуличных кузенов, и чопорных кузин, и вернёмся в нашу веселую, добрую Францию. Я ужасно по ней соскучился. Кристина подняла взгляд на мужа. Он сжимал её в объятиях, уже готовую ко сну, свободную от оков корсажа и тяжёлых тканей, в простом мягком пеньюаре, близкую, домашнюю, свою... - И вы снова покинете меня, – в тон супругу проговорила мадам д'Артаньян, – а я буду проводить ночи в одиночестве в Париже, пока вы будете на службе возле короля и ещё неизвестно где… Гасконец с досадой подумал, что всё-таки иногда английские корни делали его женщину невыносимо занудной. Вместо ответа он поцеловал её, нежно и крепко, как умел, чтобы она подалась ближе, откликнулась на поцелуй, чтобы хотя бы на время забыла обо всём...

***

- Что это за малышку Баксон упомянула твоя кузина? - Д'Артаньян прижимал к себе свернувшуюся калачиком и уже засыпающую жену, когда вдруг вспомнил, что не выяснил один вопрос, с вечера занозой засевший в сознании. - Именно это имя окончательно вывело из равновесия твою уважаемую тётушку. - Это давняя история, - неохотно отозвалась Кристина. - Из семейного прошлого. - И все же, поведай мне ее, прошу тебя. Люблю, знаешь ли, слушать на ночь старинные истории, связанные с семейными тайнами. Рассказ хоть как-то развлечёт меня и примирит с пребыванием в этом доме. Кристина поняла, что отмолчаться не удастся, равно как и то, что супруг интересуется не из праздного любопытства. - Это, в общем-то, банальная история. Баксон - фамилия соседей, которые жили в Достхиле, по ту сторону реки. Если подняться в восточную башню, можно увидеть из окна крышу их дома за лесом. Так вот, хозяйкой там некогда была одна леди… с которой у моего деда, лорда Дрейтона, случилась мимолетная связь. Но связь эта, при всей мимолетности её характера, имела трагическое продолжение. Леди Баксон понесла и во время родов скончалась. Ребенка её удалось спасти. Историю этой девочки вы и слышали нынче... - Хм… Мне отчего-то знакомо это имя, Баксон. Определенно, я его слышал раньше. Но не припомню, при каких обстоятельствах. - Быть может, во время первой поездки в Англию? Мистер Баксон, кажется, служил в Лондоне. Ты говорил, что бывал там однажды… - Вполне возможно. Да, вероятно, именно в те времена это имя мне и встретилось… Но в связи с чем - вот вопрос… Д'Артаньян привык обдумывать задачи рано утром, но ни в коем случае не на ночь глядя. Потому, поцеловав напоследок уже задремавшую Кристину, он покинул её спальню. Неслышной походкой, свойственной только ему одному, пересёк холодный гулкий холл, отделявший во втором этаже женскую половину от мужской, прошёл к себе в комнату и сразу же уснул, только его голова коснулась подушек. Рассвет застал гасконца на ногах, полностью одетым и уже за пределами спальни. Еще накануне, обследуя между делом анфилады и коридоры дома, д'Артаньян обнаружил в отдалении от гостевых покоев уютную комнатку, предварявшую вход в библиотеку. Здесь располагались широкие удобные кресла и несколько полок с книгами, видимо, не относящимися к семейным ценностям и предназначенными для развлечения гостей. Тут же, напротив окна, на стене висела обширная карта, изображавшая часть Англии, в которой находился замок Дрейтон. Перед этой картой, освещенной первыми лучами солнца, поднимавшегося из-за леса, и стоял д'Артаньян. Заложив руки за спину, мушкетёр внимательно изучал окрестности дома, русло реки Тэм и дорогу, ведущую через мост...