Фантастический октябрь

      Это что, березовый сок? — Айарн стоял перед зеркалом и недоумевал. Через пятнадцать минут, прямо вот так, он должен будет отыграть целый спектакль. — Вы сами захотели из березы, — сдержанно сказала Жайен. — Да он из всех щелей сочится, — актер посмотрел через зеркало на костюмера. Она была какая-то знакомая на лицо, но имени не вспомнить. А смотрит то как. На стол оперлась. Прям руки-в-боки. Сделала чёрт-те что и думает что права. Надо поговорить с режиссером. — Вам нужно было в конце развалиться, я сделала его разборным, — напомнила она с показным терпением. Под рукой есть чернильница. Грело душу, что она в любой момент может запустить ее в эту деревянную физиономию. — Конечно, в конце я разваливаюсь, это же трагедия! — Я предупреждала, что резких движений не надо делать, — парировала она. Но этим ограничилась. Нельзя в открытую высказать этому уроду, нет, не уроду, заносчивому бездельнику все, что думает. Режиссер его боготворит. А он, поди, даже ее имени не помнит. Просто нажалуется и ее выгонят. — Резких? Да в нем надо двигаться как ленивец во сне, чтобы не начать мироточить. — Вы сами отказались от предварительной примерки, — стояла она на своем. Появился на пороге гримерки за полчаса до спектакля, на скорую руку перекинул создание в реквизит и теперь недоволен. Сам виноват. — У меня много дел, в отличии от тебя. Давай подоткнем ватой что-ли, — сдался спорить он. Что толку. Она действительно считает, что права. Точно стоит поговорить с режиссером.       Они попытались подоткнуть ватой.       — Быстро размокает и вываливается, — констатировала неудачу Жайен. — Проклятье, а чего этот березовый сок вверх-то течет? — Дерево тяжелое и мышц в него много не засунуть. Вы бы двигаться не смогли. Вот я и облегчила специальными добавками. — Но это же смешно, у меня сцена трагической любви, а я пузырями березового сока исхожу. Так оно еще и к потолку летит. А эта тварь, которая Мальвина, не упустит своего случая. Заноза. Она же меня принародно оближет и глаза закатит. Эта горгона мне такое кровопускание устроит, — он сидел перед зеркалом опустив руки, — завтра во всех новостях…       Она схватила чернильницу и метнулась к нему. — Пей. — Что пить? — он повернулся к ней, чуть не выколов глаз веткой на носу. — Чернила пей, — она сунула ему чернильницу, — тогда твоя кровь, то есть березовый сок, станет черным. Это уже не так весело. Трагедия. — Точно. Даже мистика. Нет, хоррор!       После премьеры Айарн принес охапку цветов и вручил костюмеру. — Спасибо, Жайен, — он упал на одно колено с деревянным стуком о пол. — Ты вспомнил мое имя? — растаяла она от неожиданности. Врун, конечно, но не урод. В смысле, в своем теле не урод будет. — А я его и не забывал, — соврал актер. Он узнал у режиссера, когда нахваливал ее.