***
За мной скакало двадцать всадников и направлялись мы в лес. Я полюбил конные прогулки по лесу. Жизнь в многомиллионном мегаполисе диктует свои правила и время буквально становится деньгами, а тратить их на прогулки в лес… Потому с ностальгией вспоминал свои студенческие года, когда после семестра можно было вырваться за пределы города и даже страны на несколько дней. Не сказать, что лес был большой — даже близко не стоял с Королевским, что уж говорить о Волчьем?! Но чем-то он напоминал баварские леса, где я проводил лучшие выходные в своей жизни. Чем-то цепляла… Охота здесь была дозволена лишь с позволения стюарда Хайгардена — сира Гарта Тучного, так что популяция травоядных была относительно большой. Часть моей свиты сорвалась на охоту, испросив предварительно моего разрешения, меньшая осталась со мной. Близнецы ехали молча, сканируя деревья. Остальные ехали позади, ведя между собой оживленную беседу. В шепотках то и дело слышалось слово «турнир». Для них турнир в честь моих именин это шанс стать рыцарем. Социальный лифт для мужского населения. Буцефал недовольно храпел. Моему новому коню не понравился лес. — Потерпи, приятель, сейчас выедем на тракт. — погладил животину. — Мне нужно привести мысли в порядок, потерпишь? Человеческая психика — удивительная штука. Порой она пластична и гибка, а порой — тверда и крепка. Мог ли я вообразить себе, что могу отдавать приказы людям, годящимся мне в отцы и матери, в деды и бабушки? Мог ли я подумать о том, что моя воля будет превыше желаний большинства? Нет. Конечно, нет. Я был обычным человеком, живущим в социуме, подчиняющимся определённым правилам. Ныне же, я один из тех, кто устанавливает правила для социума. Человек, которым я был, и Человек, которым я становлюсь. Я постепенно теряю себя. Утрачиваю своё «я». Меня поглощает эта эпоха, эта среда. Мысли о смерти десятков тысяч уже не вызывают во мне отторжения. Безликие полчища солдат, рыцарей, членов их семей приговорены к смерти только из-за того, что мне необходима Война Пяти Королей. Даже смерти героев, персонажей прочитанных мною книг и увиденных сериалов… Так ли уж необходима Дейенерис Таргариен? Пока не «родит» драконов — она важнейший человек на всем белом свете. После… зачем нужна эта бесплодная женщина в этом мире, что зиждется на наследственном праве? Кто ей унаследует? Действительно ли незаменим Тирион Ланнистер? Он мне симпатичен (был до финала сериала, однако здесь реален «книжный мир») и если его смерть будет на моих руках, то я буду мучиться угрызениями совести… или не буду, если и дальше буду адаптироваться под этот мир. Стоит ли спасать Неда Старка? Война начнётся независимо от того, жив он или же казнен. Лишь расклад сил изменится на шахматной доске… — Есть лишь одна сила, что расставит все по местам, Буцефал! И эта сила, — конь всхрапнул, — правильно, это Время. Все будет, мой четвероногий друг, нужно только время. Оно все покажет… Я вышел из леса прямо к Океанскому тракту и поторопил телохранителей. — Эй, Аррик и Эррик, давайте наперегонки, — крикнул я близнецам и пустил Буцефала вскачь…***
Великий Простор. Самый густонаселённый регион континента. Простор был схож с Францией и я не знаю откуда такие сравнения: то ли из-за имён, что созвучны с французскими, то ли из-за климата, то ли из-за того, что в свое время земля французов была оплотом рыцарства, как и мой край в этом мире. Глядя на карту Вестероса, я все больше и больше убеждался в том, что она практически копия Британии, но вместившая почти все страны Западной Европы. Можно было бы сказать, что средневековье моего мира идентично нынешней эпохе, отчего-то длящейся несколько тысяч лет. Сколько уже лет прошло со времён андальского нашествия? — Ошибка мышления, типичная, — покачал я головой, глядя на карту Простора, где были отмечены замки вассалов, города, деревни и тракты. — Человек всегда стремится найти знакомое, родное. Ищет желаемое там, где его нет и тем совершает ошибки… Я вздохнул и встал со стола. Десять приседаний и прыжков вернули мне бодрость — что поделать раз кофе тут нет. — Так, сегодня будут семь домов, а завтра приедут остальные, и вместе, — я быстренько подсчитал замки с нарисованными гербами, — это шестьдесят девять знаменосцев. Вместе с моим домом — это семьдесят. Да уж, символизм на символизме: семь богов, семь королевств, семь рыцарей; может в грядущей Гражданской войне провозгласить себя королем и убедить Лизу Аррен короновать Зяблика? Пусть потом мейстеры и септоны изыскивают научные и мистические связи с цифрой «семь». Хотя, тогда уж никаких мейстеров и септонов не останется, а Иные вряд ли будут удивляться нумерологическим изыскам. Может ли хоть один регион похвастаться тем, что имеет семьдесят благородных домов? Великая сила. Действительно великая. Сколько там у Ренли было войск? Сто тысяч? Пусть тридцать тысяч были штормовиками, но даже семьдесят тысяч просторцев… Стоит ли вообще вступать на чьей-либо стороне в Войне Пяти Королей? Хотя, конечно, стоит. Из этих домов, хорошо, если половина будут верны, но другая половина захочет нажиться за счёт поверженных врагов, так что так или иначе они вступят. Это не Долина Аррен и не Север, где власть Сокола и Волка почти абсолютна, это Простор… Обилие вассальных домов — это монета с двумя сторонами. Так было всегда. Протяженность земель тоже может сыграть плохую шутку. Этим всегда пользовались железнорожденные: пока соседние лорды с войсками добирались до жертвы островитян — тех и след уже простыл. Кстати, есть у меня парочка идей насчёт пиратов… — Уилл, матушка зовёт! — услышал я из коридора голос Гарлана. — Хайтауэры приехали… Протяженный звук сигнального рога подтвердил слова брата. Подхожу к полированному стальному щиту, висящему над столом и заменяющего зеркало, и осматриваю себя. Все таки с внешностью в этом мире мне повезло, будем честны. Глаза были не такие выразительные, чему мешали очки. Руки не были такими накачанными, я, в первую очередь, «качал тогда мозг», а уж в шелках отродясь не ходил. — Покажи им то, что они хотят видеть. Не показывай слабость. — произнес вслух то, что мелькало с утра в мыслях. Мои именины, как по мне, планировалось провести с размахом! Прекрасно начинаю понимать лорда Старка, когда король Роберт решил устроить турнир в честь Десницы. Хотя, конечно, ТАКИХ призовых у нас не предусмотрено. Мы же не идиоты. «О нет, идиоты!» — шепнул внутренний голос того человека, которым я когда-то был. «Вынужден не согласиться.» — ответил голос человека, которым становлюсь. — «Праздник — это способ увидеть тех вассалов, в чьей верности есть сомнения. Оценить людей, что будут клясться мне в преданности после смерти отца. Увидеть молодое поколение, что могут стать моей опорой для построения нового мира или, по крайней мере, улучшения старого.» И тот «Я», наконец, замолчал. Завтра будут два турнира: один для рыцарей, второй для оруженосцев. Я «считался» оруженосцем, хотя формально им и не был. Королева Шипов не хочет меня отпускать. Моя бабуля стала чересчур уж властной, а я все-таки подросток и запретный плод сладок… — Уиллас! — Эх, мечты, мечты… Иду уже, иду!***
В окружении каждого человека, изменившего мир, что этот, что тот, были сподвижники, единомышленники, поддерживавшие своего лидера. «Один в поле не воин» — абсолютный закон, единый во всех мирах. Кем бы был Александр Македонский без своих диадохов? А Наполеон без своих маршалов? Смог бы Стив Джобс осилить свой первый и самый сложный этап карьеры без Стива Возняка? Удалось бы Биллу Гейтсу создать Майкрософт без Пола Аллена? Сегодня, в честь моих именин, я выбираю своих будущих друзей. Говорят, конечно, что друзей не выбирают, но… это явно не мой случай, верно? У пророка нет друзей. Три длинных стола стоят в Главном чертоге Хайгардена. Во главе сидим мы, Тиреллы. По правую и левую руку от нас второй и третий по могуществу дома: Хайтауэры и Редвины. А дальше, также по могуществу, остальные из «Большой Сёмёрки»: Тарли, Рованы, Флоренты и Окхарты, а замыкают их Вирвелы и Крейны. С каждым из них надо наладить хорошие отношения, перед каждым надо держать лицо. Спокойно можно доверять только Редвинам, тут уж слишком тесные родственные связи с обеих сторон, и, возможно, Хайтауэрам, моим родственникам по матери, но давайте будем честны: в средневековье дочь не так ценна, как сын. Я боюсь, что случись что, и дед спокойно пожертвует моей матушкой и нами, своими внуками, ради блага своего Дома. А остальные… знай противника в лицо, как говорится. А они у меня крайне колоритные! Взять, к примеру, лорда Тарли. К спинке его стула прислонен меч, с которым он никогда не расставался, — великий Губитель Сердец. Мысль о том, что его знаменосец владеет валирийским клинком, а он нет — порой терзала отца. Вот отец снова бросает взгляд на меч Тарли. Да хватит пялиться — все же все замечают! Вот и Рендилл усмехается… Или Окхарты! Воистину могучая семейка! Как у леди Арвин, маленькой и хрупкой, родились эти Шварцнеггеры — ума не приложу! Невольно залюбовался пятью воинами: высокие, широкоплечие, с широкой грудью и толстой шеей — настоящие бойцы! Они приковывали взгляды всех наших служанок. И даже… ай-яй-яй, бабуля… И, конечно, Флоренты! Лорд Алестер и его сын — сир Алекин. Я невольно вновь и вновь бросал взгляды на их оттопыренные уши. Черт, заметили. Отношения между нашими домами были в лучшем случае прохладными. Мы не забыли, кто громче всех требовал Хайгарден и называл Тиреллов выскочками. Иронично. Ведь сами они были далеко не первыми кандидатами! Дом Флорент был основан легендарной Флорис Лисицей, дочерью Зелёного короля. Однако, у Первого короля были сыновья: могучий Джон Высокий Дуб, основавший дом Окхартов; Фосс Лучник, чьими потомками считаются обе ветви Фоссовеев; Борс Крушитель, давший начало дому Бульверов; Гилберт Винная Лоза, основавший дом Редвинов; близнецы Харлон Охотник и Херндон Рог, построившие Рогов Холм (именно Харлон изображён на гербе дома Тарли); и Оуэн Дубовый Щит, присоединивший к Простору Щитовые острова. Но нет! Именно Флоренты требовали и до сих пор желают Хайгарден, а вместе с ним и весь Простор… Рованы. Я очень уважаю лорда Матиса — очень благоразумный человек. Рядом с ним сидит тетя Бет. Ближайшая подруга маман. До сих пор боюсь ее поцелуев — чересчур влажные, а этот звук… «шлю-юпть»… как хорошо, что я вырос! А вот и кандидат номер один! Наследник Золотой Рощи — Бернард, был моим ровесником. Его брат Морис был ровесником Гарлана. Дочь лорда Матиса, Селина, была на год старше Лораса. Да, сейчас они верны нам, как и все, но стоит мне дать слабину и… соблазн для них будет слишком велик. Особенно если король на Железном Троне предложит им верховную власть. Впрочем, они для приличия ещё подумают немного, а вот Флоренты, Окхарты или Крейны… Крейны. Лорд Лукас и его леди-жена Марго Кордвайнер. Его сын и наследник Раймунд был старше меня, а вот его брат Пармен был моим ровесником, но приглашать его в свой ближний круг не буду. Крейны и Флоренты состоят ныне в очень тесном союзе: жена лорда Флорента — сестра лорда Крейна, а Ричерд Крейн, брат Лукаса, женат на сестре лорда Алестера. Вот такая брачная рокировка у них. Вот в ком почти не было сомнений, так это в Вирвелах. Лорд Майлз Вирвел и его жена, последняя из Кокшо. Этот дом потерял сразу трёх представителей мужского пола в битве при Рубиновом броде. Леди Кокшо люто ненавидела короля Роберта, убившего ее отца и двух братьев. Брак их был прагматичным: владения Вирвелов и Кокшо граничили, а лорд Майлз был лучшим другом покойного лорда Кокшо. И единственным, кто остался в живых из трёх лордов, отправленных в подмогу Рейгару. Точнее, они сами вызвались, а отец, оказывается, хотел послать Фоссовеев обеих ветвей и Крейнов. Готов поставить золотой, что и лорд Майлз втайне ненавидит нашего нынешнего монарха. Их единственный сын Марлон был моим ровесником, худым болезненным юношей, но с живыми и веселыми глазами. Мой кандидат. Вирвелы ни разу не дали повода усомниться в их верности и были первым домом Простора, поздравившим нас с получением Хайгардена и поклявшихся в верности. Брат лорда Майлза — сир Айгон был лейтенантом нашей гвардии, а это уже говорит о том, как мы ценим их доверие. Ни для кого не было секретом, что после того, как сир Десмонд Редвин, мой троюродный дядя, оставит пост капитана гвардии, его преемником станет сир Айгон. Это были сильнейшие дома Простора. Каждый из них мог выставить на поле битвы больше двух тысяч рыцарей. Внушительная сила. И это не говоря уже о вольных всадниках, лучниках и пехоте. Сильнейшим домом, не считая, конечно же, мой, был дом Хайтауэров. У деда были свои вассальные дома, в том числе Маллендоры, почти ни в чем не уступающие Вирвелам и Крейнам. Мы с мейстером Ломисом подсчитали, что теоретически, дед мог выставить на поле битвы пятнадцатитысячное войско, включая пять тысяч рыцарей в полной экипировке. Второе место после маминых родичей занимал дом Редвинов. Тарли и Флоренты занимали третью строчку в этой таблице могущества, а после них шли Рованы и Окхарты. Вирвелы и Крейны были равны, занимая последние места, но среди прочих домов Простора были одними из первых. А пока я предавался размышлениям, к нашим столам подошли эссоские актеры. — Благородные лорды и леди! Доблестные сиры! Представляю вашему вниманию нашу скромную постановку: Верный Тирелл и Несносный Мандерли! — пропел эссосец. Мы все горячо захлопали. Пьеса рассказывала, пусть и идеализируя моего предка — сира Осмунда Тирелла, о временах, когда державой Простора правил ничтожный король Гарт Десятый, ввергший страну в разруху и допустивший взятие дорнийцами Хайгардена и уничтожение Дубового трона. Лорд Мандерли, женатый на его дочери, равно как и лорд Пик, возжелал занять трон. И если Пики вовремя одумались, то Мандерли — нет. И десятилетия спустя, амбициозных Водяных пришлось изгнать. Причём это сделал тогдашний лорд Пик. И все это было подано невероятно смешно! Отец и дядя Пакстер забросали золотыми толстого волантийца, изображавшего лорда Мандерли: нелепо размахивающего руками, смешно пучившего глазами и непрерывно пердевшего. Если в Белой Гавани об этом узнают, то нам на Север морской путь заказан…***
Мы вышли к пристани, где стражники, увидев нас, низко поклонились. — Дюк, готовь лодки! — весело крикнул Гарлан. — Я не хочу, — предупредил я брата и ребят, садясь прямо на разогретый солнцем камень, — поплавайте сами. — Я тоже не хочу, — мягко сказал Марлон, садясь рядом. — Будешь? — протягиваю ему орешки в меду. — Благодарю, — кивнул Вирвел, осторожно протягивая ладонь, куда я ссыпал сладость из свернутого в трубку зеленого листа. Мы молча ели, наблюдая как «золотая молодежь» грузится на длинную лодку. — Здесь очень красиво, — тихо начал Вирвел. Я тут же поддержал разговор. Собеседником наследник Темной Лощины оказался просто превосходным! Начитанный и эрудированный, он с легкостью сыпал историческими деталями. В момент нашей жаркой дискуссии, темой которой являлся Гарт Златорукий, к нам присоединился Бернард. Рован также обожал величайшего короля Простора. — А представьте себе, если бы он тогда присоединил бы к нашему краю и Западные холмы! — воскликнул Марлон, с лихорадочно горящими глазами. — А ещё — завоевал бы Крейкхолл! И… и… и отдал бы замок нашим! — вскочил Бернард. — И тогда Простор был бы защищён с запада! Я лишь улыбался и кивал головой. Кажется, я нашёл единомышленников.