Лорд Хайгардена

289 после З.Э.       Небо было почти безоблачным, почти синим, но прохлада от прошедшего ливня сохранялась. Лорас терпеть не мог дожди, а вот его старший брат — обожал. В дождливые дни Уиллас любил гулять по садам Хайгардена, и возвращался лишь промокнув до нитки. «Дожди, — говорил он, — великое благо для наших земель. Кабы их не было, то Юг был бы ничем не лучше Дорна». И мейстер Ломис с ним соглашался, говоря: «слушай брата со всем вниманием, Лорас, ибо Семеро одарили его невероятным умом». Отец же фыркал: «ум — подумаешь! Мой Уиллас станет величайшим рыцарем со времён Лео Длинного Шипа! Боги одарили меня сильным наследником!» Лорас больше слушал отца, нежели пропахшего лекарственными зельями занудного мейстера.       Он с воодушевлением смотрел как его брат и друзья седлают своих лошадей. Они уже носили длинные мечи, чего ему пока было не дозволено. И сегодня, брат взял его с собой по своим делам. Лорасу было уже семь. Время — когда мальчиков вроде него отправляют пажами в другие благородные дома. Отец хотел было отправить его к юному лорду Баратеону, владыке Штормового Предела, но брат его тому страшно воспротивился. Лорас не понимал причины, слушая жаркие споры отца и Уилласа. В конце концов, отец уступил брату. Так всегда было: Уилл всегда и во всем побеждал. Даже бабушка перестала называть отца лордом Дутой Рыбой, стоило лишь Уилласу холодно сказать: «хватит, бабушка.» Лорас передернул плечами, вспоминая как пристально брат и бабушка смотрели друг другу в глаза; как сгустилась вокруг тишина… пока бабушка не рассмеялась и склонила свою голову со словами: «ваша воля — закон, милорд»… что, впрочем, не спасло Уилласа от затрещины, которую она одарила его своей сухонькой ладошкой, когда она встала и уходила. — Рыцари! Выдвигаемся! — крикнул лейтенант их домашней гвардии, сир Айгон Вирвел. Лорас выпрямился на своём сером жеребце. Он не стал дожидаться брата и поспешил к гвардейцам. Дорнийский резвый скакун, злобный к чужакам жеребец, резво понёсся к отряду охраны наследника лорда. Подарок отца на его семилетие, мальчик назвал поджарого жеребца Злыднем, за то, что тот бил копытами всех конюхов. Ухаживать за ним приходилось самому Лорасу, что было ему только в радость — зато нудные наставления септонов и мейстера не докучали ему.       Затрубил рог и двадцать рыцарей с тридцатью оруженосцами вышли из Северных ворот. Топот копыт прогромыхал по каменным дорогам, серой змеей извивающейся из Хайгардена и примыкающей к королевскому тракту, грунтовой широкой дороге. Земля размокла, но грязи особо не было — солнце на Просторе в этом году жарило нещадно. Тут они и остановились, в ожидании наследника и его свиты. — Эх, тиха и спокойна жизнь хайгарденского рыцаря, — потянулся всем телом сир Кай. — Знай себе, сопровождай наследника по его путешествиям, тренируйся да на турнирах выступай… — А у вас в Золотой Роще было по-другому? — спросил Гарс Флауэрс, старший сын-бастард его двоюродного деда, лорда-сенешаля Хайгардена. — Агась, — лениво кивнул бывший лейтенант, а ныне телохранитель наследника лорда Рована. — Иногда разбойники шалили в наших землях, а этой братии лес — что дом родной. У вас-то тут нормального леса нету. Не самоубийцы же они промыслом своим проклятым заниматься возле Хайгардена… — Че ты брешешь, — тут же вскинулся младший из бастардов, — вон он — лес-то, че — не видишь? — Нарываешься, Гаррет, нарываешься. — покачал головой и тихо сказал сир Перси, но Лорас его услышал и тут же полюбопытствовал: — Почему? — Сир Кай ещё год назад показал, что с ним шутки плохи, — прошептал сир Перси, начинающий седеть и лысеть, рыцарь. — В нем не течёт кровь благородных, но Бернард Рован и твой брат его очень высоко ценят. Оттого он и спокоен. Многие наши, ну… рыцари Хайгардена не рискуют связываться с братьями Флауэрсами — все же кровь хозяев Простора течёт в их жилах, но не сир Кай. Он уже трижды сражался со старшим и семь раз с младшим. Дрались, они, конечно же до первой крови, а судьей был сир Айгон. Три шрама появилось на теле Гарса и семь у Гаррета. Старший успокоился, а младший — нет. Вот опять… Уиллас был прав, — с легкой улыбкой сказал сир Перси, — сила есть — ума не надо. Хайгарденские бастарды, наверное, самые сильные из воинов замка, но далеко не самые умелые… Лорас поглядел на незаконнорождённых дядюшек: высоченные, огромные, с пробивающимся брюшком да с дурной силой — им бы щепотку скорости и толику ловкости, и цены бы им не было… оттого, небось, сир Вирвел и мастер Крейн злятся на них всякий раз на тренировках. — Да волос на моем лобке больше, чем деревьев в вашем лесу! — расплылся в улыбке сир Кай. Гаррет хотел было что-то ответить, но из ворот рысью выехал наследник со свитой. От них галопом вырвался сир Айгон и резко осадил своего вороного прямо перед ними. — Флауэрсы в авангарде. Кай в арьергарде. Перси со мной. — Есть! — хором отозвались присяжные рыцари, и десяток из них тут же вырвался вперёд вместе с оруженосцами. Сержант хайгарденской гвардии, сир Перси, являлся рыцарем и гордился тем, что перед его именем стояло «сир». Лорас знал, что тот всякого готов был вызвать на поединок, ежели кто не обращался к нему как должно, но перед сиром Айгоном он робел. Лейтенант гвардии был сильнейшим мечом Хайгардена и знал об этом. И как только кузен лорда Пакстера — Десмонд Редвин уйдет на покой, Вирвел станет капитаном. Дальний родич Редвинов тоже был раньше хорош, но стал уже стар. Прибыв в составе свиты Королевы Шипов ещё оруженосцем, он стал рыцарем и достойно прослужил больше сорока лет, из них пятнадцать — капитаном. Все это ему рассказывала бабушка, раз в седмицу заставлявшая его гулять с ней по целому часу, как будто у него других дел не было. «Больше на эти глупости время тратить не буду!» — твёрдо решил Лорас. Он не Уиллас, всегда отличающийся любезностью и вниманием к ненужным вещам, он — Лорас Тирелл, будущий величайший рыцарь Семи Королевств… — Лорас, — Уиллас на миг оторвался от беседы с друзьями и взлохматил его волосы. Он скривился на действия старшего брата. Ему уже семь лет и он уже не мальчишка! — Так разве истинному рыцарю нужно умение стрелять из лука? — горячо говорил Бернард Рован. — Разве это оружие трусов сравнится с копьем и мечом? Что может быть лучше рыцарского удара копьем на полном скаку?! Крепкое копье, добротные доспехи и боевой конь в стократ лучше какого-то вшивого лучника! — Мы не о турнирах говорим, — упрямо вскинул подбородок Марлон Вирвел. — Хорошо обученный отряд лучников может решить исход любой битвы! Вспомни Кровавого Ворона и его Вороньих Клыков… — Он — трус! А ещё, говорят, был чернокнижником и приносил жертвы чардревам, — ответил ему Рован, — и если бы… — «Если бы да кабы», — насмешливо сказал ему Марлон, — Деймон сам виноват! Остановил свою атаку, чтобы телохранители отнесли Гвена Корбрея мейстерам в обоз, и тем самым дал Бриндену Риверсу с отрядом взойти на гребень Гряды Плача… — То было истинным проявлением рыцарской чести и благородства! — воскликнул Бернард. — Мне нравится Деймон Блекфайр! — встрял в беседу Лорас. — Да? И чем же? — ласково спросил у брата Уиллас. — Он был отважным, смелым, сильным, храбрым, доблестным, а ещё бесстрашным и благородным, а ещё сильным… — Ух ты! — рассмеялся Уиллас. — Да он был воплощением самого Воина! Отчего же умер так нелепо? — Ах ты! Умер он вполне достойно, ясно тебе?! — покраснел Лорас, которому изрядно надоел этот насмешливый тон старшего брата, порой издевавшегося над его кумирами. — Ну погоди, вот вырасту — и вызову тебя на поединок, — пригрозил он на полном серьезе. Лорас, конечно, знал, что может и не победить. На прошлых именинах, Уиллас победил в турнире оруженосцев, за что сир Айгон и отец хотели посвятить его в рыцари, но брат отказался, чем ошеломил весь двор! Уиллас заявил, что хочет быть посвящённым в рыцари только от рук и меча сира Барристана Отважного, величайшего рыцаря Семи Королевств! Все согласились с его словами ибо не было рыцаря более прославленного и достойного… — Как скажешь, мелкий. — фыркнул Уиллас, и даже конь его, Буцефал, казалось осклабился насмешливо. Не зря мастер над лошадьми говорит: «каков хозяин, такова и животина». Ух, гады! — То есть, ты бы сражался на стороне Деймона Блекфайра? — спросил Уиллас своего друга. — Без малейших колебаний. — твёрдо ответил ему Рован. — А ты? — Я бы… я бы сражался за того, за кого сражался бы мой сюзерен. — ответил ему Вирвел, на что сир Айгон, прислушивавшийся к беседе наследников, одобрительно улыбнулся. — Пекло! Мне нравятся твои слова, Марлон! — хохотнул Уиллас. — Эй, я бы тоже спросил сначала твоего мнения, знаешь ли, — выпалил уязвлённый Бернард, — но я уверен, что и ты сражался бы за Деймона… — Ну не знаю, не знаю, — протянул Уиллас с хитрой улыбкой, — быть истинным рыцарем, вне всякого сомнения — это хорошо, но редко такой рыцарь стал бы хорошим королем, а хороший король не всегда истинный рыцарь… — Это как, Уилл? — с недоумением спросил Лорас. Для него рыцарство было свящённым и казалось, что все короли обязаны быть лучшими из рыцарей. — Все ведь признают, что Джейхейрис Первый был великим королем? — Да! — Конечно! — А то! — если Лорас что-то и помнил из уроков истории мейстера Ломиса, то только то, что Джейхейрис был величайшим королем. А почему? Да демоны его знают — почему?! Какой ему прок от этих знаний?! Разве помогут они ему стать величайшим рыцарем Семи Королевств?! — Но разве был он воплощением рыцарства? Он, говорят, был неплохим воином, раз каждый день своего юношества тренировался с королевскими гвардейцами, но не более. Однако, он остался в истории народа величайшим королем Семи Королевств. Построил дороги, связав все королевства в одно, ввел единые законы, реформировал налоговые пошлины, благодаря чему Простор стал торговать не только с Западом, Речными и Штормовыми землями, но и с Севером… Так был бы Деймон таким же королем? Его венценосный брат, против которого Блэкфайр поднял восстание, присоединил к королевству Дорн, причём без единой капли крови. Ни Эйгон Драконовластный, ни Дейрон Юный Дракон не смогли добиться этого, лишь напрасно проливая кровь просторцев в жарких песках Дорна… — Но ведь мы тысячелетиями враждовали с дорнийцами, — неуверенно заметил Рован. — А если бы я женился на дорнийке? — спросил Уиллас. Лорас так удивился, что даже приоткрыл рот. — Братец, рот закрой — муха залетит, — с улыбкой покачал головой Уиллас. — Вы все так удивились… друзья мои, и брат, конечно, мы можем стать очередными Тиррелами, Рованами, Вирвелами, что будут продолжать холодную войну с нашими горячими соседями… или… мы станем первыми представителями наших домов, что покончат с враждой, и тем самым мы войдём в летописи, как Дейрон Добрый, что не был даже хорошим воином, не то что великим, в отличие от своего брата Деймона… это, конечно, не значит, что мы должны бросить рыцарское искусство, напротив, мы обязаны стать лучшими из лучших, тем самым подавая пример другим… Лорас видел, как наморщил лоб Бернард Рован, а его губы сложились в упрямую складку, и видел взгляд Марлона Вирвела, что с преданностью пожирал Уилласа взглядом. «Вирвел — хороший друг твоего брата. Этот никогда не предаст» — промелькнули в голове Лораса слова бабушки. В свои семь лет Лорас уже знал, что важнейшее качество знаменосцев — это верность. Лорас был рад, что у брата в будущем будут верные знаменосцы, но мысль, что брат подумывает жениться на дорнийке, ввергла его в сомнения. С детства их приучали, что заклятыми врагами всех просторцев являются дорнийцы и железнорожденные. Именно в таком порядке… Большая часть героических песен, что он слышал в Хайгардене и в Староместе, во владениях его деда, были как раз о битвах с дорнийцами. Сохранится ли и после такого брака пресловутая верность? Лорас поглядел на брата: как всегда серьезный, но на лице его блуждала легкая улыбка. Матушка в последние дни часто говорила ему, чтобы он не доставал брата: мол, Уиллас устаёт. Все они думали, что это из-за его упражнений с мечом и копьем, но бабушка как-то заметила: «мой Уиллас начал понимать ответственность, и от этого он устаёт, а на своих упражнениях он по-настоящему отдыхает.» «Брат такой странный» — в который раз уже подумал Лорас.       По обеим сторонам Океанского тракта зеленели поля. Уилл говорил, что через десять седмиц они пожелтеют и будет праздник Урожая, и чернь будет собирать урожай. Владения их семьи простирались на много миль к западу и востоку от Хайгардена, и были, по словам отца и мейстера, самыми большими во всем Просторе. Отец говорил ему, что в будущем он или Уилл построят ему замок на этих землях. Но Лорас не замка хотел, а великой славы. Королевская Гвардия — вот его замок! Вот его мечта! Вот его будущее! Что может быть лучше, чем вступить в братство великих воинов?! Где состояли принц Эймон Драконий Рыцарь, сир Дункан Высокий, и родич Лораса — сир Герольд «Белый Бык» Хайтауэр, и Эртур Дейн «Меч Зари», и Барристан Отважный, о чьих подвигах сложили столько песен…       Чернь, встречавшаяся им на тракте, глубоко кланялась, стоило им увидеть знамя их дома, а также знамёна Рованов и Вирвелов. Эти двое были уже год с Уилласом. Лорас завидовал брату в том числе и по этой причине: у него-то не было друзей его возраста. Не слуг же друзьями величать?! Единственный сверстник его, Сэмвелл Тарли, был пухлым и трусливым, а ещё скучным и любил он больше слушать песни менестрелей, рассказы мейстера и проповеди септона Ганца. Помимо наследников двух домов, Уиллас также был близок с их кузенами — близнецами Редвинами. «И почему Уилл терпеть не может, когда я называю их чернью?!» — задумался Лорас. — «Чернь — она и есть чернь, а он: «называй их простонародье!»

***

      Когда они подъехали к деревне «Ключи», то увидели лишь горстку людей, что вышли их встречать. «Мужичье на поле, а бабы их по домам сидят», понял Лорас. — Это большая и зажиточная деревня, насчитывающая четыре сотни домов. Деревня знаменита своими лучниками, почти всегда занимающие призовые места на ярмарках. Ну, третье место тоже ведь призовое, — говорил ему сир Перси, пока Уиллас разговаривал с подобострастно кивающим ему старостой. — И все же лучники? — разочарованно протянул Бернард, когда кряжистый староста прытко убежал в сторону домов, а сир Перси, конный, последовал за ним дабы проверить на оружие человека, которым интересовался его господин. — Друг мой Рован, — улыбнулся Уиллас, — коли случится война, то разве они помешают тебе скакать с крепким копьем, в добротных доспехах да на боевом коне? Наследник Золотой Рощи покраснел. — Нет, конечно, — пробурчал он смущенно. — Так зачем же спорить? — похлопал Уилл по спине друга. — Лучше пусть они будут, чем потом их лихорадочно готовить… «К чему готовить?» — вопрос, казалось, застыл в воздухе и гвардейцы лишь молча переглянулись. Марлон кинул на Уилласа быстрый взгляд. Лорас был согласен с Рованом: не пристало истинному рыцарю полагаться на лучников, но вслух, он, конечно, не стал об этом говорить — надоело, что Уиллас поучает его и указывает на ошибки. То ли дело отец… — Милорд, это он! — сир Перси указал на плотного и низкорослого человека средних лет, с плешивой головой и козлиной бородой. — М’лорд Тирелл, — поклонился мужчина, одетый в белую безрукавку, за счёт чего были видны широкие плечи и жилистые руки, на которых перекатывались тугие мускулы. В руках его был деревянный посох, как у бродячих септонов. На правое плечо был перекинут колчан с пятью стрелами. — Как твоё имя? — дружелюбно спросил Уиллас. «За это простой люд и любит его, — вспомнил Лорас слова бабушки. — он всегда обращается с ними мягко». — Элрик, М’лорд. — Ты сержант лучников? — Да, М’лорд. — Покажи мне свой лук, сержант Элрик. Лучник поклонился и достал из-за пазухи сложённую тетиву. — Мы убираем тетиву, когда не пользуемся, м’лорд. — сказал Элрик, сгибая длинный, как у путников, посох. — Ну, луком… да и стрел я не заготовил… я щас… — Я понял, мастер. Лорас увидел, как понимающе усмехнулся сир Перси, увидев как порозовели щеки от такого обращения у лучника. — Да… это самое… натянуть? — Пекло! А зачем ещё мы здесь?! — раздраженно вопросил Бернард. — Давай быстрей, мужичье! — Боги-боги, — засмеялся Уиллас, — остынь, мой пылкий друг Рован… — Да я… — смутился Бернард, но махнул рукой и отвернулся. Глядя на ловкие пальцы лучника и тугие стальные мышцы на руках, Лорас вдруг понял, что подготовка хорошего лучника занимает довольно-таки большое время. Наверное, почти такое же, как и подготовка рыцаря… Лорас презрительно фыркнул: ничто не сравнится с рыцарством! — Куда прикажете стрелять, м’лорд? — осторожно спросил лучник. — Аррик, поскачи-ка вон к той яблоне, на ветвях которой сидят вороны и повесь свой щит. Лорас посмотрел туда, куда указал телохранителю брат, но ничего не увидел: везде стояли яблони, а воронов было не видно… — Слушаюсь, милорд. — ответил один из близнецов. Лорас никогда их не различал. Лучник хотел было что-то сказать, но потом передумал и натянул тетиву, издавшую сухой треск, до самого уха. Потом снова отпустил и натянул. И снова… Вложил стрелу. Прищурился. Мужик прицелился… и отпустил тетиву. Стрела не долетела. Лорас фыркнул, как и Бернард с некоторыми из рыцарей. — М’лорд, слишком велико расстояние, — пробурчал лучник, отчаянно краснея. — Что же вы сразу не сказали? — Лорас удивился, услышав «вы» от Уилласа, но не стал ничего говорить. — Ничего страшного, мастер. Можно ли увеличить дальность стрел? Может использовать другие породы древесины? — То мне неведомо, м’лорд. Мы используем тис, как наши отцы и деды, а до них — их отцы и деды. Во всем Вестеросе только из тиса луки и делают… Это самое… ежели луки бы делали из златосерда, то это конечно было б в стократ лучше, но сраное дерево не растёт в Вестеросе… ой, прощеньца прошу, м’лорд… ну и кости драконовы, говорил мой отец, из них самые-самые мощные луки выходят, ага… Лорас поморщился от речи этого простолюдина, как и многие в их отряде. И как Уиллас может слушать их и при этом также дружелюбно улыбаться?! — А проводишь ли ты тренировки? — глядя на непонимающее лицо командира, Уиллас добавил, — учения? Упражняетесь ли с людьми? — А то, м’лорд! Раз в месяц собираю своих и по часу упражняемся… — Сколько лучников под твоим началом? — Сорок, м’лорд. — Отчего не чаще? — Так это… хозяйство ведём… охота, — тут он всполошился и испуганно затараторил, — но мы на крупную дичь не охотимся, клянусь жизнью! Только на зайцев и лис, кроликов и фазанов. Клянусь я, м’лорд, всем чем хошь клянусь… — Верю. Дальше! — махнул рукой Уиллас. Лорас в свои семь лет уже знал, что охота на оленей, лосей и кабанов в Семи Королевствах запрещена для черни, и лишь некоторые лорды с дозволения короля да Великие дома могут охотиться на них. Браконьеров же наказывали: или отрубали руки, или ссылали на Стену. — Так это… ремеслом промышляем… войны нет и жалования нет. М’лорд, — добавил мужик. — Других командиров знаешь? — Конечно! Мы же все на ярмарки собираемся и это… кто лучше… — И кто выигрывает на ярмарках? — с интересом спросил Вирвел, заинтересованно подаваясь вперёд. — Так ясно же кто — люди Рогова Холма, — как само собой разумеющееся сказал мужчина. — Они же испокон веков лучшие были… марочники же… В Дорнийских марках самые что ни на есть лучшие лучники, ага… а как м’лорд их Рендилл стал лордом — так и вовсе… — Вот, мастер, Элрик. Возьми, — Уиллас вытащил из седельной сумки и протянул ему позвякивающий кожаный мешочек, — тут десять золотых. — у лучника широко распахнулись глаза. — Теперь ты и твои люди будут подчиняться мне и только мне, ясно?! Мужчина ошарашено кивнул, не отводя взгляд от мешочка. — Ау, мастер Элрик? — он поводил рукой туда-сюда. — П-простите, м’лорд, но я… я не понимаю, — отчаянно выдохнул мужчина. — Эти деньги не тебе и твоей семье, а всем твоим людям. Отныне у вас только одна работа: каждый день упражняться в стрельбе! Это ясно? — Ага… м’лорд, — добавил он, расплываясь в улыбке. — Не улыбайся! Слушай дальше! Каждый день вы будете упражняться в стрельбе из лука. Это будет вашей единственной задачей. От рассвета до заката. Мне плевать на ваши дела, отныне у вас одна работа: стрелять из лука. Стрелять и стрелять! Столько, сколько потребуется, пока не станете лучшими во всех Семи Королевствах! Два раза в седмицу мои люди будут проверять вас. Они будут приезжать неожиданно, в любой день, и если увидят, что вы не стреляете из луков, а они увидят, коли это так — то я всыплю всем плетей, а затем весь твой отряд отправлю на Стену. Я сам лично приду на следующую ярмарку. Если вы проиграете людям Тарли, то опять-таки всыплю плетей, понял? Ну и на Стену, конечно же. Но если победите… — То что? — жадно подался вперёд Элрик, до этого бледневший все больше и больше. — То ты и твои люди получите такие щедрые награды о которых даже не мечтали! Когда они уже приближались к следующей деревне, сир Айгон расхохотался. — Этот мужичок, наверное, все ещё воображает золотые горы! — Милорд, да для него и один золотой несметное богатство! — поддержал его сир Перси. — Коли человек знает свое ремесло лучше прочих, то и получать он должен больше прочих, — оборвал их смех Уиллас, — и это только начало. Да, это только начало. Мотивация дана. Цель определена. Кнут и пряник продемонстрированы. Лорас ничего не понял, но на всякий случай кивнул. И как было видно по лицам других, те тоже ничего не поняли, что успокоило мальчика — значит, он не глуп, это брат чересчур умный. — Уилл, а Уилл? — спросил Лорас. — Чего тебе? — А почему этот лучник сержант? Мейстер Ломис говорил, что у лучников десятники… — Во-о-от, сразу видно, кто слушал уроки невнимательно, — усмехнулся Уиллас, на что Лорас что-то пробурчал, — но ты молодец. Стремиться к знаниям — похвально… видишь ли, Лорас, на Юге те, кто командуют отрядом от десяти до пятидесяти людей — сержанты. На Севере же их зовут десятниками. Лейтенанты — это те, кто командует от пятидесяти до ста человек. Их на Севере зовут полусотниками. Ну, а капитаны — они и на Севере капитаны. Иногда их там ещё сотниками зовут. Вот и вся разница… ух ты, дождик пошёл при свете солнца! Ого, гляди как красиво, Лорас! — указал на Мандер Уиллас. Все повернули головы в ту сторону и увидели, как огромная насыщенная радуга простирается над Мандером. — До чего же прекрасны наши земли, не так ли? — со счастливой улыбкой обратился ко всем Уиллас. Рыцари заулыбались вслед за своим юным господином. Умел он найти красоту в таких вот, казалось бы, обыденных вещах.

***

      Они посетили ещё семнадцать деревень. Не везде были сержанты, но Уиллас разговаривал с каждым старшим лучником, что жил в тех поселениях. Каждому сержанту он дал по мешочку с десятью золотыми драконами. «Обучи и других своему мастерству!» — говорил он. «Я верю в тебя, мастер!» — уверенно заявлял он. И лучники кланялись Уилласу, и клялись, что обучат, и обещали, что не подведут. «Всыплю плетей и отправлю на Стену!» — угрожал он. Лучники бледнели и заверяли, что до этого не дойдёт. Уиллас семь раз поучаствовал на церемониях имянаречения в тех деревеньках, что они посетили. Септоны, что должны были выполнять эти обязанности, с любезностью уступили ему эту честь по просьбе черни. И каждому младенцу он дарил по серебряному оленю. «Мы не Ланнистеры, но мы и не бедны! — засмеялся Уиллас, когда Лорас сказал, что напрасно он тратит деньги. — Деньги должны работать, мелкий. Только так они будут приносить пользу, а не пылиться в темной казне.» Больных и хворых он приглашал в Хайгарден, сказав, что мейстер Ломис обязательно осмотрит их. Неудивительно, что люди кричали его имя, желали ему долгих лет жизни, а один огромный детина, шести с половиной футов, а может и больше, вдруг подскочил к нему, схватился за поводья Буцефала и пылко проговорил: «Я вам хочу служить, м’лорд. Только вам!» Лишь сир Айгон да сир Кай, поменявшийся местами с сиром Перси, успели отреагировать и приставили свои мечи к горлу мужика, а тот даже не дрогнул, жадно пожирая глазами его брата, а на глотке этого детины уже выросли две красные кровавые ранки и кровь тонкими струйками начала сползать на волосатую широкую грудь. — Так служи же, храбрец! — улыбнулся Уиллас под абсолютную тишину, что заполнила площадь той деревеньки перед каменной маленькой септой. И тишина взорвалась криками радости и торжества. Это громовое «УИЛ-ЛАС» эхом преследовало их, пока деревня не осталась далеко позади.       Простолюдина звали Дарин и был он лесорубом. Год назад в Хайгардене, во время тринадцатых именин Уилласа, он приехал со своими отцом и матушкой, что захворали. Таких хворых было там два десятка: тех, кто не мог, не успел бы в Старомест, в Цитадель… и они пришли в замок их лорда, ведь по слухам, наследник Хайгардена был добр к таким, как они… к черни. К ним вышел замковый мейстер Ломис, и многим помог, многих спас, а тем, кому не смог помочь, а их было всего пять человек, — передал по золотому дракону, со словами: «это выкуп наследника с проигравших на турнире. Юный лорд повелел передать их вам — вам они нужнее.» Отец Дарина в тот день умер, но наказал сыну отблагодарить однажды юного лорда. А седмицу назад преставилась и его матушка, также наказавшая сына отплатить добром за добро… и тогда Дарин, не имевший ни жены, ни детей, решил стать человеком юного лорда и отплатить за добро и милость верной службой. В деревне оставались его братья с семьями, так что было кому продолжить «славную линию черни», как подумал сначала Лорас. И все же… Лорас, глядя на счастливого простолюдина, что слушал сира Кая позади отряда, сидя на деревенской кляче, он вдруг понял… осознал слова Уилласа, которые он любил повторять: «хорошим человеком быть выгодно, а ещё приятно.» — Уилл, а Уилл? — спросил он подуставшего брата. — Чего тебе, мелкий? — взлохматил он ему волосы, но странное дело: Лорас уже не имел ничего против этого жеста. — Когда мы с отцом проезжаем по землям… ну… нам не кричат, как кричали тебе. Не радуются, как радовались тебе. Они любят тебя больше, чем всех нас… но почему?! Мы их лорды! Мы их хозяева! Мы — Тиреллы! А кричат они только твоё имя! Почему они не служат нам, также как и тебе?! — обиженно спросил Лорас. — Разве они не служат? — спросил Уиллас. — Они — подданые нашего лорда-отца, наши бейлифы раз в месяц отправляются к ним и собирают подати: привозят зерна, дыни, персики, коров, овец и ягнят; а случится война… — Они служат, но не любят! — возмутился Лорас. — Как они смеют выбирать между нами?! Как смеет эта чернь выбирать: кого им любить, а кого нет! Почему и мне так не радуются… — Довольно! — Лорас вдруг сжался, а рыцари подобрались. Сдержанный гнев был в глазах всегда веселого Уилласа и мальчик внезапно вспомнил, что его старший брат — не неженка и рохля вроде Сэмвелла Тарли, не учёный мейстер и не благочестивый септон. Он — будущий владыка Простора. — Править людьми — это величайшая ответственность! Тот, кто кричит: «я — лорд и потому все должны целовать мою задницу» — слабак и невежда. Лорда видно по его гербу, по его знамени, но паче всего — по его делам. Взгляни на эти земли! Здесь жили тысячи поколений людей, властвовали десятки тысяч лордов и тысячи королей, но большинство песен воспевают лишь Трёх Мудрых Королей да Гарта Златорукого. Хочешь любви людей? Заслужи! Хочешь рыцарской славы? Заслужи! Что бы ты ни хотел и кем бы стать ты ни захотел — заслужи! Только так куётся сталь твоего внутреннего стержня! Твоя личность! Почему я бегаю по утрам вот уже три с половиной года?! Почему я тренируюсь как проклятый?! Почему я отказался от посвящения в рыцари?! Я хочу заслужить! Тогда… тогда… заслуженная победа, заслуженное достижение будут неизмеримо слаще и желанней любой иной… Лорас, — вдруг вздохнул он, — ты мой младший брат, я растил тебя на руках и катал на этих вот плечах, пока тебе не исполнилось пять, мы одной плоти и крови, и я люблю тебя, — нежно сказал ему успокоившийся Уиллас, — но запомни: будь достоин! Своего имени и своих предков. Своего дома и родных. Своей истории. Ты — Тирелл. Ты должен быть лучше, сильнее, умнее и добрее. Тираны и деспоты долго не живут. Уж Мейгор Жестокий и Эйрис Безумный с тобой согласятся. Не желай любви людей, но заслужи. — Но как?! Мне им что, задницы подтирать?! Или поступать как ты: улыбаться, махать рукой и любезничать? — Эх ты… не жди, что тебя все внезапно полюбят, стоит тебе улыбаться, махать рукой и говорить любезные слова. Однако, с этого можно начать, понимаешь? — Кажется, нет, — неуверенно ответил ему мальчик. — Путь в тысячу лиг начинается с одного шага. Путь к легендарной славе начинается с одного слова, с одного поступка. Их нужно и должно совершить великое множество, и вполне может статься так, что ты не добьёшься того, чего хочешь… но мужчина не должен отступать. Мужчина не должен бояться. Особенно мы, лорды и рыцари благородных домов. Вот скажи, о чем ты мечтаешь? — О мече, — буркнул Лорас. Брат посмотрел на него долгим взглядом и чуть усмехнулся. — На. — отцепил он от пояса меч в ножнах и протянул ошарашенному Лорасу. — Вот тебе меч. Мечтай о большем, мелкий…

***

      Уже смеркалось, когда сир Айгон решил остановиться в одном из трактиров, коих было множество на Океанской дороге, а с восходом солнца уже двинуться обратно в Хайгарден. — Я всецело доверяю вашему опыту, сир Айгон. — сказал Уиллас, на что польщенный лейтенант отрывисто кивнул. — Уилл, а Уилл? — Чего? — Вот… я сам заполучу себе его, когда настанет время. — он протянул старшему брату его меч и тот, приблизив коня, ласково обнял его. — Отпусти, дылда! Ух, вот вырасту и покажу тебе… Они остановились возле двухэтажного каменного трактира, на вывеске которой значился пони. Трактир так и назывался «Гарцующий пони». — В десяти лигах кончаются владения нашего дома и начинаются земли Каронов, — сказал Уиллас Лорасу, на что тот нетерпеливо ответил извечным мальчишеским «да знаю я». За что получил слабый подзатыльник. — Тот, кто говорит, что все знает, тот дурак. Невозможно все знать, братец… — А! — завопил вдруг Лорас, хватая руку брата и указывая на трактирщика, вышедшего к высоким гостям из таверны и улыбавшегося им кровавой улыбкой. — Демон! Все рассмеялись, а Уиллас ласково потрепал Лораса по голове: — Не демон это, а просто человек, что жуёт кислолист. Запомни: так выглядят люди, жующие эту дрянную траву. Зубы и дёсны их краснеют равно как и их слюна. В Хайгардене она под запретом, а благородные ее не жуют ибо это порок, это слабость и выглядит преотвратно. — Точно? Не демон? — боязливо спросил мальчик, пропустивший поучения Уилласа мимо ушей. — Точно-точно, — вздохнул старший брат, — а если появится вдруг демон, то сир Айгон с рыцарями зарубят его в капусту. Правильно я говорю, рыцари?! — Зарубим к херам собачьим, маленький лорд, — громко крикнул сир Кай к неудовольствию сира Айгона, — мне не впервой… — Что за брехун, мать его! — пробурчал Гарс Флауэрс. — Расскажи! Расскажи! — рыцарь Рованов уже всецело завладел вниманием Лораса. — Уилл, твоя речь… ты серьезно? — неожиданно спросил Бернард. — Видишь ли, друг мой Рован, я потому и учу историю, чтобы не повторять ошибки прошлого… и к тому же, вспомни клятвы рыцарей! Есть ложные рыцари, есть обычные рыцари, и есть истинные рыцари! Те, о которых слагают легенды и считают зерцалами рыцарства… Мы ведь не станем обычными рыцарями, правда, друзья мои?! — обнял он за плечи Марлона и Бернарда. — Не для того же мы родились, чтобы стать обычнейшими рыцарями?! — Пекло, нет! — воскликнул Рован. — Мы станем величайшими! — Доблестнейшими! — поддержал его Вирвел. — О нас будут слагать легенды! — звонкий голос наследника Золотой Рощи пронёсся по тракту и дальше. — Веди нас. — улыбнулся Марлон. — А то я не знаю, как мне стать таким рыцарем… — «Позволь спросить тебя, о мудрая свеча: Ты догоришь сегодня, скоро ль я? Моргнув в последний раз, она пропела: «Не важно сколько. Как! — другое дело» — пропел Уиллас. — Мы станем лучше, чем наши отцы и деды. Этого на первых порах будет достаточно, мои верные друзья…