***
Приглашение доставили ей с утра и Арианна вместе с Тиеной отправилась на прогулку. — Это будет проверка, — сказала принцесса. — Разумеется, — спокойно молвила Тиена, — я буду рядом, но и ты не оплошай… — Сестрица, кого ты учишь? — протянула Арианна и ущипнула кузину за бедро, отчего та тихо взвизгнула. Они проходили мимо мраморных колонн и роскошных фонтанов, ступали по мягкой земле богатых садов, пока не пришли в беседку. Арианна благоразумно не взяла ни Обару, ни Нимерию. Одна — агрессивная дура, другая одной своей соблазнительной красотой вызывала у дам Хайгардена чуть ли не зубовный скрежет. Так что обе сейчас были с дядей и другими лордами с наследниками на соколиной охоте. В беседке, огромной и из красного дерева, стоял накрытый стол. А за ним восседала бабушка ее жениха. Рядом с ней сидели женщины: сноха, две дочери и племянница. Леди Хайгардена Алерия Хайтауэр, леди Арбора - Мина Тирелл, жена Пакстера Редвина, леди Новой Бочки - Янна Тирелл, жена Джона Фоссовея, и леди Золотой Рощи - Бетани Редвин, жена Матиса Рована, родная сестра лорда Арбора. И Маргери. Со всеми этими женщинами она уже познакомилась вчера, на приветственном пиру. «Возможно, стоило взять Обару и Нимерию: под этими чопорными леди скрываются настоящие змеи.» Королева Шипов, казалось, знала, что творится в голове принцессы: до того была понимающей эта наглая усмешка на сморщенном лице. Натянув вежливую улыбку, принцесса сделала реверанс вслед за своей кузиной, и самым вежливым, обходительным голосом, прощебетала: — Леди Оленна, леди Алерия, леди… — Наши имена ты знаешь, мы крайне рады этому, — махнула рукой старушка, — лучше присядь-ка… Арианна переглянулась с Тиеной и молча присела на изящный стульчик. Кузина села рядом, благопристойно положив руки на колени. — Уж не из септы ли ты сбежала? — фыркнула старуха, глядя на Тиену. — Я — дочь септы и принца Дорнийского, — спокойно ответила кузина. Арианна ждала криков возмущения со стороны леди, ведь ей было известно, что в других областях, кроме Дорна, отношение к бастардам, а особенно к детям служителей Семерых — презрительное и уничижительное. Но ничего такого не последовало: младшие родственницы Королевы Шипов продолжали шептаться о нарядах и свадебных дарах. Маргери же внимательно смотрела и слушала… «Учит наследницу, значит.» — Твой отец, милашка, редкий искуситель, раз соблазнил невесту богов, — хмыкнула Оленна, — а ты, принцесса? Что молчишь, будто в рот воды набрала? Или твоя мать тоже была септой? Понятно. Значит вот в какую игру хочешь поиграть, старая ты карга… — А что вы хотите от меня услышать? — дерзко заявила Арианна. — Вы все верно сказали: дядя способен соблазнить любую женщину по обе стороны от Узкого Моря… будь вы моложе, то и вы попали бы под его дикое очарование! На мгновение после ее слов установилась тишина… — О, — Королева Шипов довольно сложила руки домиком, — нрав у тебя, как и гонор, есть. Моему внуку будет что укрощать… — Матушка! — хором воскликнули Алерия с Янной и Миной, а Бетани звонко расхохоталась. — Одну из вас я точно не рожала, а две другие уж должны были привыкнуть к моим словам, — зафыркала старушка, — берите пример с моей Бетани: раз ничего умного в голову не приходит, то надо просто хохотать, авось хоть за веселую сойдёшь… — Тетя! — вновь рассмеялась, качая головой, леди Рован. — Итак, ты станешь леди Хайгардена, — продолжила старушка, — первой дорнийкой, что будет рожать будущих владык Простора… надеюсь, они будут не такими копчеными, как ты… ах да, я слышала в Дорне легкомысленно относятся к девичьей чести. Ты ещё девка? — Матушка!!! Арианна прыснула. Старуха уже начала ей нравиться своей непосредственностью... — Я не такая дура, чтобы потерять жалкий клочок плоти между ног с каким-то мальчишкой, когда есть возможность выйти замуж за вашего внука… — Арианна! — ахнула Тиена. Пришёл черёд уже старушке смеяться. — К тому же, меня уже два года охраняют гвардейцы отца и старшие дочери дяди, — добавила Арианна, — точнее то, что у меня между ног… — Арианна! — Ты начинаешь мне нравиться, голубка, — довольно сказала леди Оленна, — из тебя, если постараться, может и выйдет хорошая жена. Знаешь, если бы все мужчины слушались своих жён, то в мире было бы гораздо меньше жестокости и глупости. Как тебе мой внук? — Он хорош собой и вежлив, — честно ответила Мартелл, окончательно проникаясь уважением и странной симпатией к этой маленькой старушке, — когда мы гуляли утром и он показывал мне Хайгарден… — Он уже пытался залезть тебе под юбку? — Матушка!!! — Ну что за курицы, не дадут по душам поговорить, — вздохнула Оленна в сторону, а потом вперила свой проницательный взгляд в принцессу, — а ты продолжай, рассказывай… Арианна засмеялась, звонко и заливисто, и ответила: — Нет, не пытался, но на мою грудь смотрел больше, чем на мои глаза… — Боги, простите мою кузину, — пробормотала Тиена. — Ну так, яблоко от яблони, как говорится, даже наш Уилл. А у тебя и вправду есть на что посмотреть, — одобрительно кивнула Оленна, — тебе сейчас сколько? — Скоро пятнадцать, — улыбнулась Мартелл. — Бёдра у тебя широкие, — продолжила Оленна, — это замечательно. Рожать будет нетяжело. Твоя матушка, Желатина… нет, Меланина, Малютина или как там её — скольких родила? — Мою мать зовут Мелларио из Норвоса, — ответила Арианна, ничуть не обидевшись: мать бросила ее, когда Квентина отдали на воспитание Айронвудам, да и любила она больше занудного брата, чем ее или Тристана, — и у меня двое братьев… — Отлично, — Оленна расплылась в улыбке, изрезавшей морщины на ее лице, — у вас, если будете активно работать, будет много детей. Пойдём-ка, милочка, во-он туда. Побеседуем, пока ещё ты кажешься интересной и умной…***
— Как тебе твой жених? Арианна оторвалась от наблюдения за сражающимися Оберином и Уилласом и повернулась к отцу, с удобством устроившемуся на кресле. — Пока нравится, — с прохладцей ответила она, — надеюсь, теперь ты доволен? Рад, что Квентин станет твоим наследником? Отец удивленно приподнял брови. — С чего ты это взяла? Я не… — Хватит! — прошипела Арианна. — Я видела твоё письмо! Ты писал Квентину, что он должен хорошо слушаться наставления мастера над оружием и мейстера. «Когда-нибудь ты займешь мое место, — писал ты, — а правитель Дорна должен быть крепок умом и телом». И теперь я спрашиваю: ты доволен?! — Дочь моя, — вздохнул Доран, — ты все не так… — Мне это теперь безразлично, — отвернулась Арианна, скрывая предательскую слезу, — теперь я стану леди Хайгардена, а Солнечным Копьем пусть брат подавится! Пусть давится ветром и песком, пылью и зноем! Я же буду наслаждаться прохладой Мандера и ароматом роз, ласковым ветром садов и брызгами фонтанов… Отец молчал. Тишина окутала гостевые покои. Принцесса с горечью подумала, что не так должен был пройти завтрак перед свадьбой… — Дочь моя, — тихо начал Доран, — что бы ты ни думала, но я всегда любил и буду любить тебя… Однако, остерегайся: множество просторских лордов не полюбят тебя… как не полюбят и твоего сына… «Полудорниец! Темный!» — скажут они… — И? Намекаешь, что тогда я прибегу к тебе или Квентину? Под защиту? Как какая-то беззащитная… — Дочь… — Нет! Я — принцесса Арианна Нимерос Мартелл! Во мне течёт кровь завоевательницы, Нимерии Ройнарской, и также как она, я завоюю сердца и души этих лордов! А те, кто будут громче всех возмущаться цветом моей кожи или моего сына… я не одна, отец! Копье Обары со мной, как и кинжалы Нимерии, и яды Тиены! Непреклонные! Несгибаемые! Несдающиеся! Принц Дорна долго и как-то по-новому смотрел на нее. — Я горжусь тобой, дочь, — улыбнулся ей отец, — ты стала бы замечательной правительницей Дорна, но станешь великой леди Простора… иди сюда, поцелуй своего отца… Арианна подошла и запечатлела долгий и сильный поцелуй на его впалой щеке. Двери распахнулись и в просторные покои ворвались Песчаные Змейки. — Дядя. — пробасила Обара и быстро села на колени перед креслом Дорана, а затем также стремительно встала, будто одно это действие причиняло ей неудобство и неприязнь. — Милый дядя, — ласково пропела Нимерия, клюнув отца в нос. — Я непрестанно молюсь о вашем здоровье, дядя, — кротко молвила Тиена, присев на колени и взяв его руки в свои. На лице Дорана впервые проступил намёк на… опасение и Арианна фыркнула. Трое мужей уже были убиты ядом Тиены, но отцу нечего было опасаться. Однако, ни один мужчина Солнечного Копья не стремился уже к близости с Тиеной. — Ебучие традиции, — провозгласила на всю башню Обара, — сколько ещё?! Эй, тебе же должны были всучить подарки, да? — грубо спросила она Арианну. — Обара, — предупреждающим тоном сказал ее отец, — это не Дорн. — Оно и видно, — сморщилась Сэнд, — зелёные пиздюки не хотят даже в шутку сразиться со мной… — Обара, моя неистовая дочь, — насмешливо протянул вошедший Оберин, — проявляй побольше уважения, когда говоришь с возлюбленным братом моим, иначе я воткну копье туда, где не был и вряд ли будет хоть один мужской отросток… Красный и потный, дядя на ходу вытирался полотенцем, и улыбался счастливой улыбкой. Он шлепнул Обару по ее мощному заду, получив в ответ яростный рык, щелкнул по носу Нимерию, заставив ее рассмеяться и клюнул в губы Тиену. — Я сегодня не умру? — весело спросил он младшую дочь, обняв за талию. — Не сегодня, — ответила та, смиренно улыбнувшись, — эти губы чисты… — А те — нет? — расхохотался дядя и подошёл к Арианне. — Моя прекрасная племянница, — Оберин легко подхватил и закружил ее. Арианна счастливо засмеялась. Дядю она любила, да и как можно не любить такого замечательного мужчину?! — Наконец-то ты познаёшь сладость любви, — шепнул он ей на ушко, заставив зардеться, — и я больше не буду сторожить твою честь… если она вообще была… — Дядя! — двинула она его кулачком по широкой груди. — Оберин, как тебе наш зять? — спросил, чуть поморщившись, отец. — Великолепен! Я завидую тебе, племяшка, — подмигнул Арианне Красный Змей, — хотел бы я сегодня свечку подержать… — Блядь, опять твои шутки, — выругалась Обара и пнула ни в чем не повинный стул, сломав одну из ножек. — Обара, Обара, — покачал головой дядя под вздох отца, — жаль нет мужика, что укротил бы тебя… и в кого ты такая грубая? Ни я, ни твоя шлюха-мать не были такими… Нимерия радостно захохотала, а Тиена с упрёком посмотрела на своего отца. Арианна вздохнула: она точно будет скучать по этой черте своей семьи… — Как же вы все меня бесите! — прорычала Обара. В дверь постучали, не дав Обаре сломать ещё какую-нибудь утварь. Слуги впорхнули в комнату, готовя все для предсвадебного завтрака. Когда они расставили столы с обильной пищей, а Тиена проверила, как и в первый день их прибытия, пищу и вино на яд, стали заходить и остальные из свиты. Лорд Халмер Уллер из Адового Холма или Пекла, как его ещё называли, вместе с незаконнорождённой дочерью Эларией, любовницей Оберина, и их дочерьми — Элией и Обеллой. Элария была беременна ещё одним ребёнком и все дорнийцы были уверены, что и на этот раз родится девочка. Однажды септон-настоятель сказал, что боги по-настоящему милостивы, раз не дают кровожадному и дикому Оберину — сына. За это Оберин соблазнил септу, служащую в том храме, и родилась Тиена. Уллеры были вернейшими сторонниками Мартеллов, но, к сожалению, особым умом не отличались, но вот свирепостью… именно в вотчине Уллеров нашла свою смерть Королева Рейнис с драконом Мераксес. Громко хохоча, вошли сир Рион Аллирион и леди Лара Блэкмонт. Оба были в браке, но это не мешало им спать в одних покоях. Их дети, бастард сира Риона — Деймон Сэнд, ровесник Арианны, и злобная девчушка Джинесса, наследница леди Лары, опалили Арианну двумя взглядами: печальным и яростным. Деймон был влюблён в неё, а Джин любила Сэнда… Аллирионы, как и Блэкмонты, были одними из сильнейших вассалов ее семьи, и их поддержка была весьма значимой. Одно время, ее отец даже опасался, что Блэкмонты поддержат Айронвудов, если бы они восстали после той злополучной дуэли дяди и покойного лорда Айронвуда. Самих Айронвудов не было, но подарки они прислали весьма богатые. Не отошли они ещё от гнева на Красного Змея. Пока ещё не простили… А раз нет Айронвудов, то не будет и Квентина, что откровенно радовало Арианну. Зато были Фаулеры. Лорд Франклин и его дочери-близнецы были второй причиной отсутствия Айронвудов. Между двумя домами уже тысячу лет длится кровная вражда, начавшаяся после того, как бывшие Короли Неба и Камня поддержали Морса Мартелла, а не Йорика Айронвуда. Ругаясь на Герольда Дейна, наставившего синяк в тренировочной дуэли, вошёл и лорд Тремонд Гаргален. Он все трогал и трогал левую половину лица, где краснел, но обещал посинеть, знак почёта Темной Звёзды, как уже прозвали сира Дейна из Горного приюта. Гаргалены были также одним из сильнейших домов Дорна, не слабее Уллеров, Аллирионов и Блэкмонтов. Среди прочих были лорд Дейрон Вейт, лорд Дагос Манвуди с сыновьями, сир Дэзиель Дальт и его младший брат Эндрю, оруженосец, сир Саймон Сантагар, самый сильный знаменосец из ленных рыцарей Дорна, и сир Герольд Дейн, после дяди — лучший воин королевства. Королевства Дорна, разумеется, а не всего Вестероса: до Селми или Проклятой Горы, ему было ещё далеко. Но и Темной Звезде было лишь двадцать лет, а дядя и отец уже признали его как самого опасного человека… Прочие дома были противниками брака. И их не было. Кроме Кворгилов, хоть они и ратовали за брак. Тех не хотели уже видеть Тиреллы. Лорд Кворгил умертвил лорда Лионеля Тирелла, предка нынешнего лорда Хайгардена, когда Дейрон Дракон сделал его наместником Дорна. И ладно бы смерть в поединке, но доблестный и храбрый воин, да ещё умелый полководец, лорд Хайгардена тех времён был убит в полном ложе скорпионов. И вот этого не простит ни один рыцарь и лорд Простора… Арианна обвела взглядом лордов и леди, рыцарей и наследников. Она вздохнула и отвернулась к окну… Двадцать благородных домов в Дорне, считая и Великий дом Мартеллов. Но даже так, у Мартеллов были некоторые проблемы с верностью некоторых лордов. Что уж говорить о семидесяти домах Простора?! Справится ли она… — Дочь моя, — услышала принцесса и повернувшись, увидела, что на неё смотрели. Все с каким-то ожиданием смотрели на неё… Мартелл подняла голову и вскинула в вызове свой подбородок: — Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся!***
Арианна смотрела, как развеваются знамёна: семьдесят просторских, даже один штормовой, и жалкий десяток дорнийских. Отец взял ее за руку и ободряюще сказал: — Все будет хорошо. Это им нужен был брак, помни об этом… Арианна кивнула и процессия двинулась. Знать Простора выстроилась в две линии, провожая их разными взглядами: доброжелательными, завистливыми, но чаще, или ей так казалось из-за волнения, гневными и ненавидящими. Вдали стояли стражники и гвардейцы лордов, не допускавшие толпы простолюдинов до благородных. И вдруг! Кто-то из черни закричал, заставив ее и свиту недоуменно остановиться, а лордов и леди повернуть головы: — Да здравствует Уиллас! Да здравствует Арианна! — Уиллас! Арианна! — подхватили другие крики. — Уиллас! — заорали остальные. — Уиллас и Арианна! — УИЛ-ЛАС!!! УИЛ-ЛАС!!! УИЛ-ЛАС!!! — чернь неистово надрывалась. Арианна увидела, как ее жених стремительно вышел из септы, затем что-то сказал упитанному мальчику с эмблемой Тарли на дублете. Мальчик быстро ушёл внутрь и спустя минуту вышел с мечом в великолепных зелёных ножнах. Тарли подал Уилласу ножны рукояткой вперёд и ее жених вытащил на свет отливающий багровым, валирийский меч. — Позёр, — хмыкнул дядя Оберин, когда Уиллас поднял меч над головой в приветствии и людская масса зашлась в неистовом крике. — Идемте, — невеста тряхнула чёрными, как смоль, волосами. — Там я увидел того менестреля, Хенкеля, — негромко заметил отец, — видать, твой будущий муж надоумил эту чернь… Семь обетов были даны, свадебный гимн был спет и под Хайгарденской септой, уступающей по красоте и роскоши лишь Бейлорской и Звездной, отзвучало последнее эхо. Причин, почему брак не должен был состояться, никто не назвал и отец, снова принявший маковое молоко для снятия боли в ногах, накинул на неё желтый плащ с гербом Мартеллов с круглой золотой застежкой в виде копья, пронзающего солнце. Ее жених, облачённый в зелёный плащ с пряжкой — золотой розой, смотрел прямо в ее глаза. — Дочь моя, — ласково сказал Доран, снимая ее плащ и передавая Оберину, — сим, я вверяю тебя под защиту твоего мужа… Оберин, поиграв бровями, с веселой улыбкой передал ее плащ Гарлану, а тот, фыркнув, передал ему плащ Уилласа. Лорд Мейс накинул на сына плащ Мартеллов, а принц Доран на Арианну — плащ Тиреллов. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю моей леди и женой! — сильный и уверенный голос Уилласа пронесся по храму. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю моим лордом и мужем! — гордо ответила Арианна, вскинув подбородок. Уиллас усмехнулся и наклонился. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Уилласа из дома Тирелл и Арианну из дома Мартелл мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа! Отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними! — зычно провозгласил септон хайгарденский. — Да будет проклят тот, кто станет между ними!!! — повторили присутствующие женщины. Сердце гулко стучало, а долгожданное обещание близости заставляло кровь стремительно бежать по венам. Все ее сёстры уже познали любовь мужчин и говорили, что большего наслаждения просто не существует. Даже Тиена, даром, что выглядит как септа, но уже лишилась девственности, благодаря Деймону Сэнду. Теперь предстоял лишь свадебный пир. А завтра и послезавтра будут турниры… А ещё есть ночь.***
Арианна кинула короткий взгляд и увидела вздыбленный пах. Новоиспечённая леди Тирелл улыбнулась. — Муж мой, вдруг вам ещё танцевать предстоит, — предупредила она. Тот наклонил голову и с еле заметным вздохом откинулся в кресле. — Скорей бы, — шепнул ей муж. — Осталось недолго… Арианна и сама уже еле терпела. Когда ты растёшь вместе с Нимерией Сэнд и живешь с Оберином Мартеллом и Элларией Сэнд, то такая вещь, как целомудрие — исчезает очень быстро. Но все же, памятуя о нравах Простора, строгого ко всему, что касается заповедей Семерых и септонов, а также традиций рыцарства, ее девственность охраняли чуть ли не лучше, чем казну Солнечного Копья. Возможность породниться с теми, кто поможет в долгожданном возмездии и правосудии, превратила даже Песчаных Змеек в строгих дуэний. Нимерия развлекалась за двоих, как сказала ей однажды Тиена. Из плотских утех ей оставались лишь женские ласки, благо Тиена спала с ней в одной постели два года… На свадебном пиру в Великом Чертоге Хайгардена поместилось около пятисот человек. Естественно, не было ни одного худородного, лишь лорды и леди с семьями и крупные ленные рыцари с домочадцами. Дорнийцев посадили, как гостей, на почетное место. Благо, их было не так уж и много среди сотен просторцев. — Ты дружен с Кароном? — шепотом вопросила Арианна. — Да, — тихо ответил ей муж, — теперь у меня в друзьях два марочных лорда… Арианна улыбнулась. Кароны и Тарли издревле были стражами Штормовых Земель и Простора от набегов дорнийцев. А потом ее посетила догадка: — Если бы не я, то на ком ты женился бы? — Скажем так, Дейны и их земли уж слишком близки к Простору… Арианна удовлетворенно улыбнулась: братец Квентин должен ей, как минимум за то, что владения Дейнов остались в составе земель Дорна. Слуги вносили полные блюдца с различным мясом и прочей снедью, а другие выносили уже пустые, не позволяя столам оставаться пустыми. Юные пажи, дети благородных, непрестанно наливали вина в чаши, инкрустированные драгоценными камнями. Музыканты играли и пели, шуты развлекали, были даже два танцующих медведя и карлики. Менестрель Яндель пел песни о любви, заставляя буквально рыдать присутствующих леди: совсем юных и молодых, зрелых и старых. Даже некоторые мужчины задумчиво подпирали свои головы суровыми кулаками, слушая о чувствах и страданиях влюблённых: Он идет, как хмельной, чуть шатаясь. Твердь земная под ногами гудит! Так, как он, на весь мир улыбаясь, Лишь счастливый влюбленный глядит. Милорды, миледи, сердцем поймите: Он теперь человек не простой — Он влюбленный, и вы извините Шаг его и поступок любой. На турнирах его не сшибайте, Не грубите на гуляниях ему, От обид его оберегайте, Не давайте толкнуть никому. Вы, рыцари, его пощадите, Штраф с него не бери, победитель! Милорды, миледи, сердцем поймите: Он сейчас человек не простой! Арианна с усмешкой заметила, как Обара яростно смахивала свои слёзы. Менестрель, которого закидали золотыми и серебряными монетами, с льстивой улыбкой кланялся каждому столу. — Откуда он берет такие песни? Или ты и вправду слышишь песни богов? — поинтересовалась Арианна. — Ты в это веришь? — улыбнулся Уиллас. — Нет, конечно, — фыркнула его жена, — значит, это ты… — Это я, — подтвердил ее муж, — не разочарована? — Очень рада, — честно ответила Арианна. — Слушай, — указал ей Уиллас и Мартелл прислушалась к новой песне менестреля Янделя: Если станет сердиться мать И отец не будет пускать, Все равно я приду на свиданье, Что бы ни было — можешь ждать! Если сплетня хлестнет, ну что ж, Не швырнет меня подлость в дрожь, Все равно я приду на свиданье, Не поверя в навет и ложь! Если я попаду в беду, Если буду почти в бреду, Все равно я приду. Ты слышишь? Добреду, доползу… дойду! Ну, а если пропал мой след И пришел без меня рассвет, Я прошу: не сердись, не надо! Знай, что просто меня уже нет… Какая-то девчушка взвыла, захлёбываясь в рыданиях, а Арианна еле сдержалась, чтобы не расхохотаться: Обара стремительно выскочила из стола и, расталкивая слуг, стоявших у стен, выбежала из чертога. — А теперь, — бард своим поставленным зычным голосом привлёк внимание всех в зале, — я попрошу спеть моего повелителя! Гордость Простора, Наследника Хайгардена и мужа знойной дорнийки! Множество молодых лордов и рыцарей взорвались радостными криками и восклицаниями, а Арианна старательно запоминала всех тех, кто открыто или не очень проявлял неприязнь к ее… к ее уже семье. К ее мужу. «Копье Обары. Ножи Нимерии. Яды Тиены.» Уиллас встал и ловко спрыгнул с помоста. — Гости дорогие! — обратился он к сидящим лордам, рыцарям и леди, подходя к барду. — Мои дорогие просторцы… я благодарю вас, что вы пришли и от чистого сердца поздравили нас, Тиреллов и Мартеллов… и эта песня… она — мой дар всем вам. Яндель! Менестрель взял первый аккорд, а Арианна увидела на лицах наследников Рованов, Вирвелов, Каронов и Редвинов — узнавание. Значит, по крайней мере, друзья ее мужа уже слышали эту песню. И тут менестрель запел: «Где твой дом, рыцарь молодой? Там ли, где льется Черноводная; Там ли, где пели певцы Трезубца; Там ли, где бился Артис-герой?» А Уиллас пропел в ответ: «Не там, где сражался Дюррандон За честь и свободу земли драгой; Не там, где носился глас барда живой; Не там, где струится Быстроводная». «Где же твоя земля, Розан золотой?» — вопросил бард. «Где берег уставлен рядами курганов; Где бились просторцы при песнях бардов; Где Мандер, как море, волнами шумит… Там память героев, там край вдохновений, Там всё, что мне мило, чем сердце горит; Туда горделивый певец полетит, И струны пробудит минувшего Тирелл!» «Кого же прославит Тирелл младой?» «Наследника восхищают могучие деды; Он любит просторских героев победы, Их нравы простые, их жар боевой; Он любит равнины, где бились народы, Пылая к Простору любовью святой; Где падали силы Орды Золотой; Где пелися песни войны и свободы». «Кого же прославит просторец удалой?» «От звука родного, с их бранною славой, Как звезды, блистая красой величавой, Восстанут герои из мрака теней И гордо посмотрят на своих детей, Что дожили до наших прекрасных дней Носителей первых и андальских кровей! Смотри же, Великий — Зеленорукий! Гордись же, Славный — Златорукий: Мы в мире, согласии и дружбе живем! И пока мы вместе — все нам нипочём!» «Но кто ж молодого лорда наградит?» «Пылает он жаждой награды высокой, Он борется смело с судьбою жестокой, И, гордый, всесильной судьбы не винит… Так бурей гонимый, средь мрака ночного, Пловец по ревущим пучинам летит! И повторяет девиз: вырастая — крепнем! Пытаясь сделать Простор великолепным!» Тишина… и медленно, словно злой дорнийский ветер, Великий Чертог начал наполняться криками и воплями людей, до чьих сердец дошло все то, что вложил в песню ее муж. Любовь к Простору. Теперь и к ее… Дому. И пока ее мужа душили в объятиях его друзья и родичи, Арианна увидела Тиену, беззвучно проговорившая губами: «орда Золотая… смекаешь?» Мартеллы и Песчаные Змейки медленно заулыбались… Пир подходил к концу и многие мужчины плотоядно смотрели на неё. Наконец, когда последнее блюдо было съедено, а все устали от танцев, люди решились. — Провожание! — взревел рыцарь могучего телосложения, с гербом Окхартов на дублете. Его с криками поддержали два десятка и даже больше лордов и рыцарей. У Арианны задрожало колено… — Не бойся, — шепнул ей Уиллас ободряюще, к которому уже направлялись юные и не очень леди. Вокруг Арианны мгновенно возникли Гарлан Тирелл, Бернард Рован, Марлон Вирвел, Хорас и Хоббер Редвины и пять Чемпионов Ордена Зеленой Руки: лорд-командующий сир Гарт Хайтауэр, братья Окхарты, сир Армин Могучий и сир Арис Любезный, капитан домашней гвардии сир Айгон Верный, и последний — сир Коллем Кордвайнер по прозвищу Стальной Башмак. — Прочь с дороги, — взревели два старших Окхарта. — Остыньте, братья, — усмехнулся сир Армин Могучий. — Эй, вы своими спинами все закрыли — мне бы хоть на титьки ее глянуть, — пьяно возмутился сир Пармен Крейн, с которым уже успел сразиться и победить Герольд Дейн. — На свои посмотри, такие же большие, — пробурчал лорд-командующий Ордена. Гарлан и Марлон, безмерно смущаясь, раздели ее, да Арианна и сама помогала, а остальные подхватили ее и понесли — быстро, стремительно и расталкивая мужчин, стремящихся хоть мельком увидеть ее нагое тело. — Вот это сиськи! — взревел один из мужчин, молодой человек с оттопыренными ушами. — А задница, задница-то какая! — взвыл другой, с красным яблоком на груди. Арианна хохотала, отбивалась от стремящихся хоть краешком задеть — мужских рук, и визжала, когда кто-то из везунчиков пробивался сквозь защиту ее рыцарей. Где-то позади остались хохочущие Редвины, повалившиеся на ноги под напором молодых лордов и рыцарей, других своими телами сдержали Марлон и Бернард, с Темной Звездой, упорно преследующим ее, яростно ругаясь, остался Арис Окхарт, а с двумя братьями — Армин Могучий. Наконец, Гарт Хайтауэр и Гарлан Тирелл внесли ее в покои и мягко скинули на широкую кровать. Сразу за ними прошмыгнули ее свёкор, Мейс, и кузены ее мужа, Хайгарденские бастарды. Они жадно, плотоядно посмотрели на неё, но потом свёкор опомнился и пинками выгнал Флауэрсов. Арианна уже накинула на себя простыни… Спустя минуту, вошла и женская лавина вместе с покрасневшим Уилласом. Нимерия показала ей язык, а ее муж избегал смотреть на Песчаных Змеек. Тиена виновато улыбнулась ей. — Ну все, все, — пробасил, смеясь, лорд Хайгардена, — теперь, оставим их! Давай, Уилл, сынок! Засади ей, как наш предок Гарт… — Отец! — возмущённо вскрикнули Уиллас и Гарлан. Оберин издевательски заржал. Смеясь и толкаясь, посторонние стали выходить из покоев новобрачных. Двери закрылись, потревожив ровный огоньки множества свечей… Уиллас, глупо улыбаясь, все ещё прикрывал свой срам. — Так мы брак не консумируем, — насмешливо протянула Арианна, — иди сюда, муж мой, я не змея, не бойся… Уиллас хрюкнул от смеха, но все же отнял руки и открыл ей свое поникшее достоинство. Арианна встала с кровати во весь рост, скинув простыни, и дерзко показав ему свое тело. Мартелл знала, что она прекрасна: высокие и большие груди с темными сосками и ореолами вокруг них, узкая талия и широкие бёдра… Но главное, конечно, ее лицо… Член ее мужа стал быстро увеличиваться… — Покажи этой дорнийке всю мощь Тиреллов, сын! — внезапно заорал с той стороны пьяный лорд Мейс под радостный хохот десятка мужчин и женщин. — Вспомни все, чему я тебя учила, кузина. Объезди-ка этого жеребца роз! — услышали молодожены удаляющийся крик Нимерии, пожелавшей оставить последнее слово за Дорном. Но Уилл не обратил на них никакого внимания. Ее муж подошёл к ней, облизнул губы и хрипло сказал: — Пообещай мне лишь одно… — Что?! — дерзко и с вызовом подняла голову Арианна. — Никогда не обманывай меня. Не изменяй мне. Не предавай меня! — Сначала ты! — оскалилась Мартелл. — Клянусь! — И я! Даю слово принцессы из дома Мартеллов! — Теперь ты Тирелл! И муж с рыком впился в ее губы…