Наши ладони соприкасаются, пальцы естественным образом переплетаются — и годы соскальзывают, как пальто, слишком тяжелое и узкое.
Стивен Кинг, «11/22/63»
Я люблю осень. Безумно люблю эти предзимние холода, когда сердце бьется медленнее, замерзая у самых крон золото-красных деревьев. Хочется верить, что люблю осеннюю пору не за то, что именно осень, именно эти моменты грязи и слякоти, подмёрзлого асфальта и заледеневших сердечных ритмов, я провела с Касом. Наша маленькая холодная осень и последние дни лета... Нет, уверено качаю головой. Прошло слишком много времени.
Нат закончил юридический факультет с отличием — кто бы сомневался! — и теперь получил престижную работу в конторе отца. Такой молодой, а уже большие перспективы в сфере закона. Самый завидный жених нашего города. Я же все ещё учусь на факультете искусств — будь проклят пятый курс!
Кто бы мог подумать? Прошло долгих четыре года, и мы вернулись сюда. В этот город, где закончили школу. В город, где оставили детские года и первую любовь.
Он совсем не изменился. Такой же маленький, уютный, тёплый и совсем чуть-чуть одинокий. Помню, как гуляла по улицам в наушниках, слушая грустные романтические песни, и думала о том, что в один прекрасный день я встречу парня и крышесносяще в него влюблюсь. С дрожащими коленями буду прыгать к нему на спину и разводить карамельные хлопья жирным коровьим молоком.
Просто буду его любить.
Спустя четыре года брака Натаниэль хочет детей. Говорит, что всегда мечтал о красавице-дочке, совсем похожей на его жену. Меня пугает эта перспектива. Разве я готова заводить ребёнка, когда сама ещё глупая студентка? Мы часто ссоримся на эту тему, но, в конце концов, муж обнимает и говорит, что будет ждать столько, сколько понадобится.
Ждать — это все, что нам остаётся.
Может быть, когда-нибудь я правда подарю ему маленькую дочку с янтарными глазами, куплю ей гитару, и мы вместе будем петь папе песни. Кажется, он любит что-то из джаза. Да, определенно, мы будем любить джаз, теннис по субботам и игры в монополию. Будем самой крепкой семьёй на свете.
Ведь каждая девочка мечтает об этом, да, Лили?
***
Открываю дверь клуба, тут же чувствуя запахи людских тел, сладких женских духов и дыма. Чертовски много дыма. Первый концерт «Crowstorm» в родном городе. Кто бы мог подумать, что я — спустя четыре
бесконечных долгих века года — приду ещё раз посмотреть на него. На него, поющего теперь не для меня, а для всех. Душу укусил маленький жучок: теперь это не песни для тебя, теперь он общий, и каждая девчонка считает его своим. Дорогим. Единственно-неповторимым Кастиэлем с огненно-красными волосами. Это даже к лучшему.
Нат знает, что я пошла сюда. Кажется, в глубине души, с того самого момента, как только моя бархатная чёрная туфелька коснулась перрона, он понял: я найду способ увидеться с ним. Возможно, один из моих самых страшных грехов был в том, что я не умела отпускать прошлое.
Или мне просто не хотелось этого.
Сейчас Натаниэль наверняка пьёт чай с матерью и сестрой, пока отец, чинно восседая за газетой, расспрашивает его об очередном выигранном деле. Конечно же, находит повод отчитать. Мама интересуется, когда же появятся детки. Свекровь мечтает о внуках. Муж, краснея, говорит, что в скором будущем у нас —
нас — будет большая дружная семья.
Никто не спрашивает, почему меня с ним нет. Иногда мне кажется, что во всем этом чёртовом городе каждый знает, почему Лили такая, какая она есть. Кроме неё самой.
Свет затухает. На разогреве выступает какая-то малоизвестная группа, но я почти не слышу. Сердце стучит где-то в горле — скажи,
ты помнишь меня? насколько ты изменился?
Кто-то наступает мне на ногу, не извиняясь, проталкиваясь поближе к сцене. Мое тело бьется о чужие тела, дрожащее, никчёмное, скучающее и тоскующее.
— Привет, ребята, это «Crowstorm», и мы рады сообщить вам, что это наш первый концерт в родном городе! Так зажжем же! — его голос совсем не изменился. Ни капли. Такой же слегка хриплый и прокуренный, одинокий и терпкий, как сорт дорогого коньяка. Я смотрю на него — и нет, не было этих четырёх лет, не было свадьбы, не было альбома на пятьдесят фотографий, не было годовщин, не было ничего — были только я и он. Застывшие в собственном вакууме бесконечности Вселенной. Нетленные оболочки одной души.
Кастиэль не видит меня, и я наконец-то начинаю глубоко дышать, слушая дерзкие и ритмичные аккорды. Все хорошо, Лили, это не те хриплые песни в предрассветных лучах, это не шёпот любви из темноты шкафа. Это другой Кас — общий, любимый, популярный. Ожившая мечта миллионов.
Стою почти до конца концерта. Совсем перестаю замечать трения и толчки: я загипнотизирована, я поражена, я прикована к нему неразрушимыми дьявольскими цепями. Мой красноволосый демон, что тогда, что сейчас — я не забыла.
Забыл ли ты?
Мобильник разрывают звонки от Натаниэля. Нужно уходить. Лишь последний взгляд на него, и уйти, уйти туда, где мы больше никогда не увидимся, рассеяться кусочками по лавандовым полям. А ты помнишь?
Поворачиваюсь спиной к сцене, натыкаясь глазами на выход, и разгребаю толпу руками, пытаясь выбраться. Люди орут на меня матом, оглядываются, смотрят, как на сумасшедшую, но я не обращаю внимания. Иду вперёд, повторяя, как мантру, у себя в голове: «Не слушай его голос. Не слушай его голос. Не слушай его голос».
— Я хотел бы завершить этот концерт одной песней, — гул голосов моментально затихает, когда Кас подходит к микрофону и начинает говорить, — весь этот концерт, вообще, вся эта группа существует благодаря одной девушке. Без неё бы ничего не было. Знаете, — он постукивает пальцами по креплениям, создавая волны глухого шума, — она сходила с ума от чёрного чая со вкусом лимонного бисквита, песен в предрассветную пору и Джеймса Бланта. И, — Кастиэль нервно облизывает губы, оборачиваясь на членов своей группы, — чертовски ненавидела поезда.
Мое сердце гирей несётся вниз к самому полу, сбивая по пути все внутренние органы, и я оборачиваюсь. Смотрю в его глаза, глядящее в пустоты противоположной стены, и вижу в них целую историю.
— А я... А я ее любил.
Итак, Джеймс Блант и его песня «You’re beautiful»*, — скороговоркой заканчивает фронтмен, усаживаясь на придвинутый стул и перебирая аккорды. Толпа застыла, пытаясь разгадать личность этой таинственной девушки.
Я же лишь слышу обрывки. Кусочки фраз моей любимой песни, слушая которую я воображала принца на чёрном мотоцикле, который увезёт меня и покажет мне безграничный мир.
Мягкие звуки гитары, свет софитов и слова. Такие родные, такие неправильные:
She was with another man
But I won't lose no sleep on that
'Cause I've got a plan
Нет, так нельзя. Нужно срочно уйти, пока я не расплакалась. Дома меня ждёт Нат, ждёт, чтобы вместе сходить в кафе, выпить чашечку кофе и снова поссориться на тему того, что его родители мечтают увидеть внуков. Меня ждёт моя роль любящей жены.
You’re beautiful,
It’s true
Но я не могу. Стою, как вкопанная, смотря в мои самые родные серые глаза, в глаза, которые когда-то любили меня тоже. Почему ты не сказал раньше?
Почему?
Его взгляд встречает мой и, нещадно хриплым голосом пропевая последние строчки, прямо как тогда, в те последние дни лета, он отвечает зову моего сердца:
But it's time to face the truth
I will never be with you
Я никогда тебя не покину.
