No More Lonely Nights

— Мне всегда недостаточно тебя сзади, — проворковал Йен, двигая бедрами сильнее, тем самым врезаясь еще глубже в задницу мужа. Он обвил одной рукой талию Микки, а другой обхватил его за шею, прижимаясь грудью к лопаткам партнера. — Ты говоришь это каждый раз, когда трахаешь меня раком, — тяжело дыша, брюнет опустился грудью вниз, прижимаясь щекой к пушистому гостиничному одеялу, а затем, искоса взглянув через плечо на то, как напрягаются и сокращаются мышцы Йена, пока тот усердно насаживает его на свой член. — Что за охуенное тело, блядь, — похвалил Микки, заработав более сильные толчки от мужа, постепенно сдвигающие его ближе к краю кровати. Вцепившись пальцами в покрывало, и пытаясь взять себя в руки, он начал отталкиваться назад каждый раз, когда рыжий делал движение вперед. Хотя Микки любил заниматься сексом с Йеном любым возможным способом, агрессивный трах всегда вызывал у него определенную ностальгию. Когда они были детьми, глядя на этого паренька, он и не подумал бы, что веснушчатый рыжик смог бы работать своим членом так, как он это делал сейчас. Но со временем он понял, что когда дело касается Йена Галлагера, милое личико может быть обманчивым. В первый раз, когда они трахались, Микки был девственником в единственном смысле, который имел для него значение. Конечно, он был со многими девушками, но это не то же самое, что получить то, чего он жаждал, то, что ему было нужно, чтобы чувствовать себя наполненным и удовлетворенным. Ни одна из игрушек, которые у него были до сих пор, не могла сравниться с настоящим человеком. Как только этот дерзкий маленький ублюдок сунул в него свой член, Микки превратился в дьявола. С тех пор Йен проник ему под кожу так же глубоко, как и в его задницу. Можно было многое сказать о стойкости и выносливости, которые требовались, чтобы по-настоящему заниматься таким сексом. В конце концов, одному из них было бы легко просто откинуться назад и позволить другому делать свою работу, что они, конечно, иногда делали, исходя из их настроения, но это не было для них целью. Их основной целью было доставить удовольствие другому мужчине, желая, чтобы он чувствовал себя как можно лучше. И хотя некоторые, возможно, полагали, что такой секс лишен романтики, Микки было лучше знать. Для него все это было любовью. Это было счастьем. — Вот так, — простонал он, когда Йен наклонился, чтобы попадать головкой по его простате. Он не был уверен, были ли белые полосы света, которые он видел, от утренних солнечных лучей, проникающих в их гостиничный номер, или он был близок к обмороку. — Оооох, прямо там, малыш. Блядь, именно там, — услышав, как из собственного рта невольно вырываются стоны, брюнет уткнулся лицом в одеяло и впился зубами в ткань, чтобы заглушить эти звуки. Вид того, насколько одичавшим выглядел его муж с набитым одеялом ртом и пальцами вонзающимися в мягкую ткань, толкнул Йена через край. Он застонал, наполняя идеальную задницу любовника своей спермой. — Мудак, — засмеялся Микки, когда Йен замедлил движения. — Я был уже близко, черт возьми. — Блядь. После того, как он последний раз плавно толкнулся, рыжий вышел из тугой задницы мужа, к его глубокому огорчению. Но как раз в тот момент, когда Микки уже готов был наброситься на него за то, что он отказал ему в том, что должно было стать умопомрачительным оргазмом, он увидел, как Йен скользнул под его ноги и лег на спину так, что его рот оказался прямо на уровне члена. — Трахни мое лицо, — подсказал он снизу, заставив Микки на мгновение поднять брови, прежде чем начать двигать бедрами. Ему не потребовалось много времени, чтобы установить нужный ритм, который заставил их обоих стонать. Опустив голову между плеч, он посмотрел, как рыжий заглатывает его своим ртом, а затем оглянулся через плечо в надежде увидеть член, который сводил его с ума всего несколько минут назад. То, что он лицезрел вместо этого, был его похотливый муж-спермошлюшка, размазывающий кончиками пальцев сперму, которая вытекала из его задницы ему на живот. Потребовалась доля секунды наблюдения за тем, как он втирает это в свою кожу, чтобы Микки кончил. Он с криком разрядился теплой спермой в горло своего возлюбленного, чувствуя, как трясутся ноги, а член продолжает пульсировать, выстреливая последними каплями. — Как видишь, я всегда забочусь о своем мужчине, — игриво произнес Йен, когда Микки вытащил свой член и перекатился на спину, пытаясь отдышаться. — Да, блядь, это так — промурлыкал брюнет, наслаждаясь тем, как тело Йена обвилось вокруг него. — Мы можем пропустить обед и сделать это снова? — Только если мы хотим, чтобы Мэнди нас кастрировала. — Не заставляй меня думать о жизни без члена, — рассмеялся Микки. — Двух членов, — поправил Йен. — Это, блядь, еще хуже, — ухмыльнулся Микки, после чего запротестовал, когда Йен схватил его за руки, чтобы вытащить из постели, но все же встал и последовал за ним в душ без дальнейших жалоб. Они быстро собрались, учитывая, что уже опаздывали, а Мэнди должна была успеть на работу этим вечером. Хотя Микки думал, что ему будет наплевать на достопримечательности Манхэттена, он удивил и себя, и Йена тем интересом, который проявлял к осмотру окружающих зданий и памятников. Ему не хотелось признавать свою уверенность относительно того, что это желание проистекало из его детской одержимости «Один дома 2: Потерянный в Нью-Йорке». Брюнет знал, что если решит поделиться этим лакомым кусочком информации со своим мужем, то этот болван полюбит его еще больше. Они направились к Хай-Лайн, парку, построенному на исторической грузовой железнодорожной линии, которая возвышалась над улицами Вест-Сайда. — Чертовски круто, — задумчиво произнес Микки, любуясь открывшимся видом, пока они шли к ресторану под открытым небом, перед которым стояли Мэнди и Оливия. — Вы опоздали, — упрекнула Мэнди, обнимая каждого из них, прежде чем Оливия сделала то же самое. — Все еще восстанавливаетесь после прошлой ночи? — поинтересовалась девушка, подмигнув Микки. — Ты говоришь о том, как мы все напились в этом пидорском клубе или о том, как мы трахались? — спросил Микки. — Я не думаю, что ты можешь назвать клуб «пидорским» в том же предложении, где говоришь о том, что твою пидорскую задницу трахали, — сообщила Мэнди с усмешкой. — Ладно, я умираю с голоду, — она взяла Йена под локоть, а когда Оливия попыталась проделать то же самое с Микки, то получила в ответ его запатентованное «какого хуя» лицо и застенчиво отступила. — Будем делиться? — спросил Микки Йена, когда они просматривали меню и тот кивнул. — Бургер и куриные нагетсы? — Ага. — Вы, ребята, такие подлизы, клянусь, — выпалила Оливия. - Слишком милые! Даже заказываете на двоих. Йен усмехнулся и положил руку на бедро мужа. — Знаешь, я не понимаю 90% того дерьма, что выходит из твоего рта, — заявил Микки, закуривая сигарету и передавая ее Йену, прежде чем прикурить одну для себя. — Я думала, вы хоть немного отлипнете друг от друга после свадьбы, — поддразнила Мэнди. — Ну, отпуск и все такое, — Йен отмахнулся от вопроса и попытался сменить тему. — Итак, Мик сказал вам, что мы берем собаку? — Что?! — воскликнула Мэнди. — Это потрясающе. — Нет, мы не берем, — возразил Микки, но остальные за столом не обратили на него ни малейшего внимания, пока они возбужденно обсуждали щенка, которого никто не собирался брать. — Вы, ребята, уже решили какой породы? — спросила Оливия, опершись локтями на стол и положив подбородок на руки. — Я думаю, вам стоит взять гриффона. Они похожи на Чубакку! Кто не любит Чуи? — Покажи Чубакку, — попросил Йен Микки, получив в лицо татуированный средний палец. — Ну, покажи, — настаивала Мэнди. Микки закатил глаза: — Почему бы мне не сфотографировать вас вместе, ребята, на краю парка? Я могу продолжать говорить вам всем отойти чуть назад, пока вы не свалитесь нахуй. — Такой вредина, — сказал Йен, сжимая шею мужа сзади. — Мы определенно сделаем это. — Мы не будем заводить собаку, — заявил Микки, пока Йен, Мэнди и Оливия обсуждали возможные имена. — Я думаю, вам следует придумать что-нибудь вроде Доктор Собакен. Нечто очень глупое, — предположила Оливия со смехом. — Мик ни за что на это не согласится, — хихикнула Мэнди при мысли о брате и домашнем животном с дурацкой кличкой. — Он захочет что-то вроде Тора или Сигала. — Ой, иди на хуй, — выплюнул Микки, чувствуя, как краснеют его щеки. — Стивен никогда не смог бы трахнуть тебя так, как я, — съязвил Йен, заработав от Микки подзатыльник. Он оттолкнул руку мужа и вернулся к разговору. — Мне вроде как нравится Тор, но он должен быть здоровым псом, чтобы соответствовать такому имени. — У нас не будет собаки, — сказал Микки, понимая, что каждый раз, когда он выражал свое несогласие, оно оставалось без внимания. — Вам надо завести собаку-девочку, — заявила Мэнди. — У вас в доме почти нет женской энергии. — Нам так нравится, — сообщил ей Микки. — И снова никакой собаки. — Разве у сук не бывают месячные? — спросила Оливия с гримасой. — Они должны носить подгузники и все такое. — Это только в том случае, если ты их не стерилизуешь, — сказала Мэнди. — Кстати кобели, которые не кастрированы, тоже мерзкие, оставляют свою кончу повсюду. — Откуда ты вообще знаешь это дерьмо? — рассмеялась Оливия. — А если серьезно, я рада за вас, ребята! Еви, наверное, в таком диком восторге! — проворковала Мэнди. — Я скучаю по нему! — Он не в восторге, потому что ни хрена об этом не знает, потому что этого, блядь, не произойдет, — заверил ее брюнет. — О боже, ты можешь себе представить, как мило он будет выглядеть на фотографиях со своей собакой? Он будет вспоминать эти моменты с такой любовью. У меня был кот по кличке Пухлик, которого я так любила. Я реально считаю, что это делает лишь лучше детство любого ребенка — иметь домашнее животное, — пробормотала Оливия. — Думаю, всем детям полезно узнать об этом типе безусловной любви. Они собирались завести собаку.