***
Всех привлек внимание звук, доносившийся из-под лестницы. - Кто здесь, ну-ка, Чон Галь,(скоррион) проверь.- отдал приказ главный. Хана тут замолчала, прерывая свой рассказ, слезы градом опять начали катиться из глаз. А Чонгук сидел в оцепенении, бледный, снимал кулак до побеления костяшек. Даже сквозь шум в ушах до него начало доходить, что Хана стала свидетельницей расправы над ЕГО БРАТОМ. Все факты сходились, особенно упоминание татуировки в виде ДНК. Эти долгие годы, эти мучительные десять лет, никто не мог найти концов, ни одной зацепки, а тут эта девочка все видела СВОИМИ ГЛАЗАМИ. Он крепко обнял ее, начал гладить по спине, по голове, скорее пытаясь успокоиться самому, так как в это время жгучая слеза стала скатываться по щеке от боли за брата, за неё, за родителей, за то, что чувствовал свою беспомощность. - Боже, Хана, я с тобой,- дрожащим голосом говорит Чон, - можешь продолжить? - он слегка отодвинул от себя, как бы спрашивая, выдершишь это? Та молча кивнула, и тяжело вздохнув, продолжила. - Татуированный с ножом в руке побежал в мою сторону, схватил за волосы и вытащил меня на середину комнаты. Все помещение было залито кровью, от этого мне опять стало плохо. - Босс смотри, кого я нашел. - ухмылается тот. Меня всю трясло, я не могла пошевелиться и поднять глаза от ужаса. Видок у меня был не самым лучшим: бриджи и блузка все грязные и в пыли, волосы из-за дождя хоть и были заплетены в косу, растрепались и висели сосульками, а из-за рвотных позывов ещё и испачкались. Я всегда была сама по себе мелкая и худая, поэтому они скорее приняли меня за ребенка, это меня и спасло. - Что за беспризорница такая. Ты откуда взялась, заморашка, и что ты тут видела? - спросил господин. Мне тогда стало казаться, что я говорю, но слова просто застревали в горле. - Отвечай, когда тебя спрашивают,- заорал "человек-скорпион". - Я... н-н-ни-чего не в-видела, я проснулась только что.,- заикаясь начала отвечать. - А врать не хорошо, - больно дернув за волосы, сказал мужчина. - Я п- прав-да ни-чего не в-видела, я п-проснулась, потому что у м-меня живот за-заболел. - Вот так по помойкам лазить и жрать всякую гадость.- сказал главный.- Ты же не врёшь мне? - Н-нет, - также не поднимая глаз промямлила я. - Босс, может её того?- показывая на горло, - нам лишние свидетели не нужны. Тем более эту точно никто не хватиться. - Нет, оставь. Ей же лет 9-10 не больше. Дети быстро все забывают. Было бы лет 13-15 я бы забрал себе в качестве новой игрушки, вырастил бы для себя, а так, лишний рот не нужен. Ты же забудешь все, что здесь увидела, так ведь? - обращается сладеньким голосом ко мне главный. - Д-да Тут татуированный, который стоял рядом, схватив за косу, махом отрезал её, и пригрозил отрезать не только волосы, но и голову, если я не буду молчать. От ужаса слезы начали градом катиться по щекам. Они оставили меня там, забрав изуродованные тела парня с девушкой и уехали. Хана прервала свой рассказ. Сейчас она заново переживала всё то, что там происходило. Чонгук же сидел с застывшим лицом и глазами, только заботливо поглаживая по голове девушку. - Я не помню, сколько пробыла там, рыдая без остановки, и меня ещё раз стошнило. Встав позже кое-как, побрела в сторону дома моих братьев, точнее ходила вокруг, пока не убедилась, что этих головорезов нет по близости. К тому времени, когда я зашла в ворота, начало темнеть. Родственники налетели на меня с расспросами, что-то говорили, но я не понимала, сквозь зубы могла процедить, извините и что всё нормально. Ну а что я могла им рассказать? НИЧЕГО! Хорошо, что мама меня поддержала. Она просто обняла меня, отмыла в ванной и уложила спать. А утром наша семья спешно уехала домой. Меня повели к врачам на осмотр, чтобы убедиться, что со мной все хорошо, так вид у меня был растрепаный (внешних признаков насилия не было, родители было вздохнули с облегчением, но психическое состояние куда хуже). Потом к психологам, там я даже не могла говорить толком, слова будто застревале в горле. Я только видела, как страдают мои родные, мамины глаза, наполненные болью, папа, который нервно курил без конца, хотя до этого бросал, но, слава богу, они не лезли с расспросами. Потом я постаралась взять себя в руки, придумав историю о том , что увидела, как подростки жестоко издевались над собакой и меня это повергло в шок, а про косу наврала, что наспор ее сама отрезала. Все поверили в это и они более-менее успокоились. А я? Мне каждую ночь снились кошмары, взрагивала от каждого шорохов и резких звуков. Самое страшное, что никому не могла ничего рассказать. По тихоньку начала сходить с ума: плохо ела, ни с кем не разговаривала, хорошо, что это было в начале лета и на учёбу никак не повлияло. Мама, видя мое состояние, и посоветовавшись со отцом, подарили щенка белого лабрадора. Это было их самым правильным решением. Как только я увидела щенка, которого назвала Лордом, слезы облегчения покатились из глаз, моей радости не было предела. Лорд спал со мной, охранял мои сны, когда мне снились кошмары он будил, облизывая лицо и руки, я гуляла и играла. Все это постепенно отвлекло от того ужаса, который я перенесла. Я стала заниматься йогой, увлеклась психологией, стала более спокойной, учёба давалась мне легко, жизнь налаживалась. Но две недели назад всё рухнуло, весь мой мир, все мое спокойствие, мои усилия пошли прахом- я увидела этого татуированного. Самое ужасное, что ОН МЕНЯ УЗНАЛ! Это он перевернул квартиру вверх дном и оставил привет из прошлого. Теперь, Чонгук, ты всё знаешь, ты единственный человек, кому я смогла все рассказать. Но...,- Хана замолчала, - забудь про то, что говорила, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Это мои проблемы. - Ошибаешься, теперь это и мои проблемы тоже. Я пока не могу объяснить причину, чуть позже тебе обязательно скажу, но теперь знай, ты не одна, я с тобой рядом, хоть это и звучит странно, мы едва знакомы. Я смогу тебе помочь и защитить тебя. Верь мне! Чон крепко прижал к себе, целуя в макушку. Хана начала расслабляться в его руках, чувствуя доверие к этому парню, неимоверное тепло и спокойствие, хотя по натуре была не самым открытым человеком. Сейчас с ее плеч свалилась вековая тяжесть, стало легче дышать, словно вся та боль, которая терзала сердце и душу, начала отступать. Они так и сидели молча обнявшись, пока Хана не уснула в его объятиях. Чон бережно положил ее, сам лег рядом, обнимая со спины и уснули, отдаваясь в царство Морфея.***