Сдвигая ладонью стены

- Саске, по пути домой вы думали о том, что жизнь кардинально изменится? Что отныне вам предстоит быть кому-то отцом, лучшим, чем для вас был ваш собственный. О том, что нужно наладить отношения с женой и делать всё для её счастья? - Нет, я об этом не думал. Мне не пришло в голову купить цветы, чтобы вручить их Сакуре по приезду домой. Я не размышлял о том, что сказать ей в оправдание. О том, как вообще предстоит готовиться к отцовству. Я просто приехал домой и обнаружил, что она там тоже не живёт. Её свадебное платье лежало так же, как в нашу первую брачную ночь, когда я сорвал его с неё и бросил на пол. Две бутылки из-под шампанского всё ещё стояли на полу, а всю мебель покрывал тонкий слой пыли. Я будто вернулся в исходную точку нашего брака, чтобы всё изменить и исправить. - И вы исправили? - Нет. Я просто упал на диван и ждал, пока она вернётся. - Вернулась? - Да. С чемоданами. Она молча вошла в квартиру, поставила свой багаж на пол, включила везде свет и первым делом схватилась за швабру. Я поднялся, пошёл в кладовую, где все принадлежности всё ещё были новыми, взялся за моющие средства и мы начали убирать. Убирали молча почти до утра. Сакура смяла своё свадебное платье, засунула его в мусорный пакет, который я выбросил по окончанию уборки. - И вы не сказали друг другу ни слова? - Только утром. После того, как оба проспали с два часа в одной постели. Впервые за долгое время. - И что вы сказали друг другу? - Я поднялся раньше, как обычно. Отправился в ближайший магазин, потому что дома не было даже кофе. По возвращению обнаружил её уже проснувшейся. Я приготовил кофе и уже собирался ей его предложить - она заметила это и молча смотрела на меня. А я молча поставил кофеварку на место и так же молча приготовил чай. И она меня поблагодарила. - Вы не пытались поговорить о произошедшем. - Легче было сделать вид, будто ничего не было. Вспомни мы о смерти моего брата, пришлось бы вернуться и к теме того, что женился я на зло отцу. Пришлось бы заговорить о Конан, которую я прекрасно понимал и не хотел трогать. Не хотел трогать и потому, что она мне напоминала брата не меньше, чем я ей. Пришлось бы заговорить о том, что я предал жену, оставив её одну. Что я не был рядом в момент, когда она узнала о беременности. Нет, легче было притвориться, что ничего не было. - Вы ведь понимаете, что это была ваша главная ошибка? - Как видите, я здесь, перед вами, доктор. И откровенен, как никогда. - Как развивались ваши отношения дальше? - К концу недели мы уже нормально друг с другом разговаривали. Между нами больше не было той близости, что раньше, но мы хотя бы говорили. Разговоры наши касались будущего и настоящего - прошлое отныне было под запретом. - Как насчёт ваших отношений с отцом? Он не появлялся? - Нет, чему мы теперь уже с Сакурой были очень рады. - Как насчёт его финансовой поддержки? - Фактически это я его поддерживал. Как только он бросился в политику - весь бизнес по документам перешёл ко мне и Итачи. После смерти Итачи всё стало моим. Я был нереально богатым патологоанатомом. - Наруто и Хината появлялись? - Реже, чем обычно. Намного реже. А после и вовсе объявили, что переезжают в Киото и интернатуру Наруто окончит там. - Как отреагировала Сакура? - Регулярные жизненные удары научили её скрывать эмоции не хуже меня. Я не знаю, как она это переживала. - Вы не пытались это узнать? - Нет... Не пытался. Попутно мы узнали об болезни её отца. Ничего экстренно опасного для жизни, но Сакура сильно нервничала и с каждым днём выглядела всё хуже и хуже. - Она стала счастливее, когда родился ваш первый ребёнок? - Ребёнок не родился. - Как это произошло? Это произошло в декабре. На пятом месяце у нас с ней остались только мы и надежды на то, что находящийся в её животе человек принесёт в нашу жизнь хоть немного радости. Я ходил на работу и старался возвращаться как можно скорее, чтобы она долго не была одна. Сакура к тому времени уже ушла в декретный отпуск. Всё своё время и силы моя жена направляла на благоустройство нашего дома. Так мы несколько раз меняли мебель, несколько раз переклеивали обои в детской, несколько раз покупали и продавали детскую кроватку. Она всеми силами пыталась абстрагироваться и утонуть в ещё не начавшемся материнстве и я совершенно её не винил - сам регулярно бродил с ней под руку по огромным супермаркетам, щупал кучу постельного белья, думая, на каком будет приятнее спать, искал идеально вписывающиеся в интерьер занавески. Мы делали всё, чтобы не говорить о важных вещах. В итоге разговоры наши свелись к новой мебели, планах на будущее, дискуссиях по поводу имени и лучшем материале одежды для малыша. Родиться, кстати, должен был сын. Узнав это, мы оба понимали, как хотим его назвать. Это не требовалось даже озвучивать... Это, впрочем, так и осталось не озвученным. В канун нового года начался сильный снегопад. На улице рано темнело и к шести часам наступала настоящая ночь. Я возвращался домой после работы и, проезжая мимо парка неподалёку от нашего дома, краем глаза заметил лежащего на тротуаре человека. Его было плохо видно из-за низких кусов и заметить его могли лишь водители проезжающих мимо машин - редкие люди прогуливались по параллельной дорожке, которую и отделяли эти кусты. Никто не останавливался в неположенном месте, чтобы помочь человеку, которого уже присыпал тонкий слой снега - и я не стал. Я думал о жене, которая ждёт меня дома и которую нельзя оставлять одну и решил, что кто-то обязательно остановится или, по крайней мере, выйдет на тротуар у дороги и увидит его. По возвращению я обнаружил нашу квартиру пустой. Сакура всегда ждала меня дома после работы, так что я насторожился. Она ничего не приготовила, холодильник был пуст и мне даже пришло в голову, что моя жена просто от меня ушла. Я бы не удивился. Но её вещи оказались на месте. Все вещи, кроме огромного чёрного пуховика в пол, который я самостоятельно выбрал для неё, чтобы она не мёрзла. И, наконец, перед моими глазами снова всплыла картина лежащего на тротуаре человека. Я бросился к машине. Проезжая то место я обнаружил его пустым. Мне оставалось лишь молиться, чтобы это оказалась не она. Я без конца звонил ей, но трубку никто не снимал. Затем я позвонил в нашу больницу и попросил администратора обзвонить все больницы Токио, чтобы спросить, не поступала ли к ним розоволосая женщина на пятом месяце беременности, с огромным шрамом на ноге и в чёрном длинном пуховике. В нашей больнице все ужасно переполошились и, пока они обзванивали всех, кого можно, я кружил на машине везде, где она могла быть и глазами искал свою жену. Спустя полчаса мне позвонили и сообщили, что она находится в одной из ближайших к моему дому больниц. Что она жива. И что она потеряла ребёнка. Я не о несуществующем человеке жалел. Не о нашем браке. Не о себе. А о своей жене. Это была вся её жизнь, её единственная надежда, всё, о чём она думала. И теперь она снова оказалась одна. Всю дорогу я думал лишь о том, что хладнокровно проехал мимо неё и позволил этому случиться. В палату меня не пустили. Добраться до неё удалось лишь ближе к обеду следующего дня. Клянусь, я никогда не видел никого несчастнее. Сакура была бледна, как смерть, её красные от слёз глаза окружали тёмные синяки, губы окончательно потеряли цвет. Она поджимала их, будто маленький ребёнок, который вот-вот заплачет и с трудом сдерживала слёзы. Её посиневшие от давления пальцы сжимали одеяло и она всеми силами избегала моих глаз. Я молча сел рядом с её кроватью и даже не мог заставить себя взять её за руку, зная, что это сделает только хуже. Это был первый раз, когда я пожалел о нашем браке. А потом мы оба заплакали. Я положил голову ей на живот и рыдал. Это были запоздавшие слёзы, которые должны были увидеть мир ещё в день смерти Итачи. К ним прибавились новые - они обжигали лицо ещё сильнее. А спустя две недели, когда Сакуру выписали из больницы и отпустили домой, я увидел заказанную ею могильную плиту для нашего неродившегося ребёнка. На ней начертили то, что мы друг другу так и не озвучили. "Итачи Учиха. Любимый сын". - Вы не думали о разводе после этого? - Наши отношения были окончательно разрушены. Но о разводе и речи не могло идти. - Почему? - Потому что пусть мы и не знали, как жить друг с другом дальше, но не представляли и того, как жить друг без друга. Начать новую жизнь после такого было слишком трудно. - И вы продолжили следовать по пути взаимного разрушения, не обсуждая беспокоящие вас раны? - На эти беседы нужна была сила, которой у нас больше не было. - И вы продолжили разговаривать лишь о будущем и настоящем, пытаясь забыть общее прошлое? - Надёжно заперев детскую комнату со всеми вещами на ключ. - Вы не чувствовали, что должны помочь жене всё пережить? - Чувствовал. Но я и сам не мог это пережить. - Она вернулась к работе? - Сразу же. Начала брать дополнительные смены, отказывалась от отпуска, оставалась допоздна. Впрочем, как и я. Виделись мы лишь по ночам, запивая горе крепким чаем и пытаясь как можно реже разговаривать. - Вы понимали, что это нездоровые отношения? - Да. Но чтобы закончить эти отношения нужно было о них заговорить. А со временем мы начали более-менее себя чувствовать, утонув в работе и видясь лишь по вечерам, напоминая друг другу о тех, кого нельзя забывать. Мы были абсолютно несчастны, но несчастье это стало рутинным. - И вы все же прожили вместе после этого ещё десять лет, верно? - Десять лет брака. Почти двенадцать лет отношений. Почти двадцать лет знакомы... Строго говоря, от университета и до этого самого момента Сакура была всей моей жизнью. - Опишите вашу семейную жизнь после случившегося. Года через два мы окончательно со всем свыклись и больше не содрогались от каждого взгляда на дверь детской. Два раза в год мы мастерски пытались не увидеться - в день смерти моего брата и день смерти нашего сына. Всё остальное время мы разговаривали лишь по сути - о работе, бытовых проблемах, последних новостях. У нас больше не было общих друзей - Наруто и Хината окончательно исчезли с нашей жизни и мы приняли это с молчаливой благодарностью. Я общался со своими коллегами, Сакура - со своими. Жизнь вошла в определённый темп и потихоньку ему следовала. Понятно, что я за эти два года и пальцем не тронул жену. Мысль о сексе ни разу не появилась ни в моей, ни в её голове. Нет, она не была мне отвратительна, я всё ещё считал свою жену красивой, мне всё ещё приятно было поговорить с ней изредка о всяких мелочах. Но ни о какой близости и речи не могло идти - мы вытянули друг перед другом руки и дали молчаливое обещание не пересекать обозначенные границы. Никто из нас не делал ровным счётом ничего, чтобы границы стёрлись, потому что для этого обязательно понадобилось бы ворошить прошлое. В определённый момент я начал ей изменять. Нет, меня совершенно не грызла совесть, к тому же, я был уверен, что Сакуре совершенно плевать на то, с кем я сплю. Я был бы рад, если бы она нашла утешение в объятьях какого-то мужчины, если бы со временем мы оба нашли тёплое убежище и сбежали друг от друга туда. Но я чувствовал, что она всё ещё верна мне и не собирался бросать её одну. В конце концов, мы снова были почти друзьями. Так что, оставаясь в доме Ино - эффектной пышногрудой блондинки из нашей больницы - до девяти вечера, в девять тридцать я уже был дома. Пил чай с женой. Слушал последние новости, интересовался необычными случаями с её хирургической практики; время от времени мы хохотали с мужчин, засовывающих разные отверстия разные предметы, и нам казалось, что всё уже нормально. Что мы уже в порядке. Так мы прожили ещё четыре года. Ино уже начинала скулить о разводе и браке с ней, я регулярно повторял, что от жены не уйду и спокойно переживу её уход. А она всё не уходила. Сакура так и не завела интрижку на стороне, хоть я и прекрасно видел, как ухлёстывают за моей женой мужчины. - Какие эмоции вызывал факт того, что жена всё ещё остаётся вам верна? - Мне было её жаль. - Вы не чувствовали признательность, не думали, что она всё ещё вас любит - и причина именно в этом? - До меня донёс это Наруто. - Он вернулся в Токио? Сакура продолжала регулярно общаться с Хинатой и последней наконец удалось уговорить мою жену провести вместе новогодние праздники. Они с Наруто приехали в Токио, о чём я, разумеется, не знал. Сакура хотела сделать мне сюрприз. Этот сюрприз в итоге подарил нашим отношениям второй шанс. Короче говоря, я спокойно занимался сексом с Ино у себя на рабочем месте, а за стеклянной стеной лежали трупы. К тому времени я уже был царём этого подземелья и выгонял своих подчинённых тогда, когда мне это было удобно. В конце свидания она снова начала говорить о том, что я обязан уйти от жены и жениться на ней. И я в очередной раз указал ей на дверь. На выходе она встретила самую неожиданную для меня персону - Наруто. Он, укутавшись в зимнее пальто, мрачно поглядел ей вслед и после молча зашёл в мой кабинет. - Грудь, конечно, ничего, - серьёзно произнёс мой старый друг, - Но твоя жена красивее. За эти годы он возмужал и стал практически копией своего покойного отца. Меня не разозлили его слова - у него было право упрекать меня во всём, до чего только можно докопаться. Я вдруг понял, как ужасно тосковал по его обществу все эти годы. - Сам понимаешь, - пожал плечами я с не менее мрачным видом и сел на стол. - Нет, не понимаю, - выдохнул Узумаки. - Так объясни, как понятно тебе. И я действительно хотел, чтобы он высказал всё, что думает обо мне. Жена не упрекала меня ни в чём, все эти годы никто ни разу не прокомментировал мои действия - мне ужасно хотелось услышать гневную тираду Наруто, увидеть Итачи, который закатывает глаза и улыбается, зная, что я всё исправлю. Нужно лишь сказать, как это сделать. Именно Итачи был тем, кто подтолкнул меня к отношениям с Сакурой. Будь он жив, он бы точно надоумил меня. И я надеялся, что это сделает Наруто. И он это сделал. - Во-первых, мне жаль, - серьёзно начал он и я снова отметил, насколько он повзрослел. - Я хотел тебе позвонить, приехать... Но Хината сказала, что будет только хуже и я с ней в этом был согласен. Я был на кладбище... Видел, как назвали. - Его ясно-голубые глаза вдруг наполнились слезами. - Молодцы... Я очень рад, что вы не расстались. Жаль только, что вы по-настоящему не вместе. - Это сложнее, чем тебе кажется. - Именно поэтому я ещё не выбил тебе зубы за измены жене. Мы рассмеялись. Будто всё случившееся - шутка. Будто нам снова по двадцать и нашу жизнь не омрачали чудовищные потери. - Друг, - ласково сказал Узумаки. - Вы ещё можете всё изменить. Она не ненавидит тебя, а всё ещё ужасно любит. И ты её любишь, раз не свалил к этой блондинке, а всё ещё возвращаешься домой, где на вас давят воспоминания. - Сколько мы не виделись? - спросил я. - Лет шесть? - Ага, - улыбнулся Наруто. - Добрее ты не стал. - А ты всё так же дохрена трещишь. Мы обнялись и он потащил меня домой, где нас встречали наши радостные жёны. Отсутствие Итачи чувствовалось, но теперь это приносило не боль, я тёплую ностальгию с оттенком грусти. Мы старались не думать о Конан и её ребёнке, надеясь, что у них всё хорошо. Говорил, как обычно, Наруто. Рассказывал о работе, о том, как ужасно ему хочется обратно в Токио и что они таки планируют вернуться спустя столько лет. Они с Хинатой заметно выросли в личностном плане - оба выглядели совершенно взрослыми и состоявшимися людьми, счастливой парой, которая научилась прислушиваться друг к другу и адаптироваться к жизненным ситуациям. Мы с Сакурой наблюдали за ними и не могли понять, почему у нас это не получилось? Пусть мы этого тогда и не поняли, но оба решили предпринять ещё одну попытку к сближению. Нам даже не нужно было озвучивать это - оба всё прекрасно понимали. За эти годы мы узнали друг о друге решительно всё и на этот раз, казалось, всё должно сработать. На следующее же утро Сакура прицепила свои старые перчатки на стену в нашей комнате а я, проходя мимо неё, сказал: - Левее. Здесь ваза будет прикрывать. И пусть эта ваза больше шести лет пустовала, в то же утро я притащил жене огромный букет ромашек, напоминающих о действительно счастливейшем дне нашей жизни. Она приготовила вкуснейший завтрак, я поехал на другой конец города за её любимым йогуртом, который продавался только в частном магазине каких-то фермеров. Мы впервые за эти годы поцеловались, впервые взялись за руки, впервые пошли куда-то вместе. И, гуляя по аллейкам, я решил признаться: - Я изменял тебе. Лет с пять, может меньше. - Я знаю, - пожала плечами она. - Вся больница гудела об этом, только ты не замечал. Сакура взглянула на меня с шутливой презрительностью в лице и громко рассмеялась, будто измена для неё - просто шутка. - Пусть мы и не развелись, но мы не были вместе, - продолжила она, заметив моё недоумение. - Я бы тоже тебе изменила. Но не знала, с кем. Ты - единственный приличный самец у нас на работе, а из пациентов пришлось бы выбрать между мужиком, который поступил ко мне с лампочкой в анусе, или мужиком, который приехал с лампочкой во рту. Я хохотал чуть ли не до слёз. И пусть мне всё ещё было гадко от того, что я таки изменял ей, но всё у нас снова стало нормально. Я начал приходить на её этаж, удивляя всех на своём пути, чтобы забрать жену на обед, снова регулярно приносил цветы, дарил ей новые и новые пары перчаток. А она снова меня полюбила. Так сильно и страстно, как не любила никогда. Мы вместе отправились на кладбище - к могиле моего брата и памятнику сына, которые находились рядом. Мы вместе рыдали над этими каменными плитами и, вместе вернувшись домой, решили, что оставим всё позади и начнём жить по-новому. - И у вас получилось? - Да. Последние три года брака оказались самыми счастливыми в моей жизни. Наруто и Хината вернулись в Токио. Сакура снова забеременела. Мы ждали ребёнка с трепетом. И, наконец, дождались. У нас родилась дочь по имени Сарада.