Прошлым вечером
— А я тебе говорю: отборочный экзамен не сбалансирован! С какой стати на первый план выдвигаются силовые причуды, когда остальные ни разу не уступают им? — Айзава упорно стоял на своём, чуть ли не навалившись на стол в сторону Тошинори. — Но они более эффективны в бою! — Яги пожал плечами, допивая вино и наблюдая за распалившимся Шотой. Тому явно нельзя было пить, ибо хватило всего лишь одного бокала для подобного фонтана эмоций. — Вот смотри: если выпустить того же Хитоши Шинсо с факультета общего образования на один ринг с носителем исключительно силовой причуды, победа сто процентов будет за ним! Шинсо всего-то нужен один ответ со стороны противника, а как ты знаешь, многие злодеи не прочь поболтать перед боем или во время него! — А если противник знает о его причуде? Что тогда? Да и Мидория уже укладывал Шинсо на лопатки! — Вот уже тогда в ход идут психологические манипуляции, дабы вывести врага на ответ, а также силовые методы, предметов для реализации которых у него пока не было! Ему просто нужна своя персональная экипировка, не более! Я не исключал их полностью, это не последнее в перечне обязательных требований к герою. Вопрос совершенно в другом. А вот Мидория — исключение! Его причуда дико схожа с твоей, и не ты ли в итоге передал её? — Не понимаю, о чём ты. — Кончай прикидываться, он — следующий носитель причуды «Один За Всех». Я не идиот, Всемогущий. Когда я впервые увидел Изуку, то подумал, что в нём нет абсолютно никакого потенциала. Однако потом заметил, что не всё так просто и дал парню шанс. Твоя же сила постепенно исчезает, а почему? Да потому что она плавно переходит к Мидории. Хотя бы мне не лги. — Хорошо, — потирая глаза, Тошинори покачал головой и убрал со стола грязную посуду. Не в такой обстановке он хотел поговорить на эту тему, но раз Шота сам завёл её, отнекиваться уже не было смысла. — А как ты передал её? Есть какой-то ритуал с бубном или что? — Я дал ему съесть свой волос. — С головы? — А откуда же ещё?! — Я вернулся! Вы видели, какой там лютый снегопад? — хлопнув дверью, Мик снял ботинки и прошлёпал на кухню в своих забавных красных носках с оленями. — Чего вы такие кислые? — Ямада поставил на стол ещё одну бутылку вина и бутылку виски, после чего скинул с себя мокрую куртку и очки. — Погоди, зачем ты взял ещё? — Яги был недоволен продолжением банкета. Пусть завтра и выходной, но это вовсе не означало, что есть повод напиваться. Плюс ко всему Айзаве нужно было обработать глаза и ложиться отдыхать, а не сидеть на кухне до посинения. — Так я же предупредил тебя, куда пошёл! Ты чем слушаешь? Доставай бокалы, гулять так гулять! — Хизаши широко улыбнулся, пребывая в отличном расположении духа. Шота протяжно зевнул, подпирая голову здоровой рукой — от алкоголя его всегда клонило в сон, и он видел в подобных горячительных напитках лишь одну выгоду в виде быстродействующего снотворного. — Я не думаю, что... — Налей мне, что ты там купил, — Сотриголова перебил только начавшего возмущаться Всемогущего, после чего нащупал около себя бокал и протянул его в сторону голоса Мика. — Айзава, нужно заняться твоими глазами, — Яги решил попробовать настоять на своём. — Не нуди, ещё успеется. Ямада указал на чистые стаканы, и Тошинори, пусть с недовольным видом, но всё же подал их. Сущий ловко разлил в них виски и уселся за стол. Этот про-герой тоже перебрал, а успокоить его будет намного сложнее — первое, о чём подумал Яги. — Ну не смотри ты так, лучше расслабься вместе с нами! Мы редко позволяем себе делать это, всё время в каких-то делах, работе, проблемах! От одного весёлого дня Земля не сойдёт с орбиты, а мы наконец-таки оторвёмся! — Возможно ты прав. Всемогущий взял стакан, потупив взгляд в янтарную жидкость. А ведь Мик действительно был прав, ибо на героев столько всего навалилось в последнее время, что просто-напросто не было момента на элементарную передышку. Сделав глоток, Тошинори ощутил, как жгучий напиток стремительно стекает в то, что осталось от желудка и слегка обжигает его. В любом случае Яги нельзя было много пить, поэтому он решил для себя, что обойдётся одним заходом. За вечер разгорелся ещё не один спор, однако они были не более чем дружескими и часто заканчивались заливистым смехом Тошинори и Хизаши, а также тихим смехом Шоты. Яги, пожалуй, был самым трезвым в этой компании, однако лёгкий дурман и расслабленность он всё же чувствовал. Как потом выяснилось, Айзава боится щекотки, чем нагло воспользовался Ямада. Со стороны они выглядели словно дети, и впервые Тоши видел Шоту в таком лёгком расположении духа. Эта троица даже умудрилась вытащить ёлочные игрушки и оставить их возле ёлки, но само дерево так и осталось неукрашенным. — Когда ты уехал в Америку как студент по обмену, в академии многое изменилось. Только ты мог сплотить учеников, поэтому в итоге все разбились на небольшие группы, — Мик сидел на полу около кровати, поглаживая лежачего кота. — Ещё мог Ширакумо. Айзава развернулся на бок, притянув к себе ноги. Он вымотался, ему хотелось спать, немного побаливала голова, но он не желал заканчивать этот вечер. Ещё со студенческих времён, до смерти Оборо, он радовался, что у него есть близкие друзья и своя небольшая компания, которая практически стала для него семьёй. И есть мечта. Но потом всё это разрушилось в один злополучный дождливый день. Да, у него остались товарищи в лице Хизаши и Немури, но их всё равно на некоторое время разделили обстоятельства. А ведь по сути именно Полночь затащила Сотриголову в академию Юуэй, и, фактически, они снова собрались в одно целое. Но теперь в этом «целом» есть место и для Тошинори. — Хах, да. Гром-Облако. Он мог, но нам повезло: Ширакумо уделял внимание исключительно нашей компашке. Сущему также было нелегко вспоминать погибшего товарища. Тогда он не показал всей боли от утраты, держа себя в руках, не стирая улыбку с лица и став опорой для падающего вниз Шоты. Мик просто не мог позволить себе впасть в отчаяние хотя бы перед Айзавой, но как только он приходил домой и оказывался наедине с собой, — снимал с себя маску беспечности и давал волю эмоциям. Ему было больно, очень больно. Его разрывало чувство несправедливости, пусть Хизаши и понимал, что истериками делу не поможешь. Теперь его единственной целью было присматривать за Шотой, но в один момент он не справился и с этим. — Если честно, я не раз жалел и до сих пор жалею, что согласился уехать как студент по обмену. Ведь если бы... — Всемогущий снова принялся за своё, но его вовремя одёрнул Сотриголова, в голову которого, видимо, ударил градус. Резко притянув к себе героя со слишком раздутым чувством вины и справедливости, Айзава впился в его губы и подарил блондину первый поцелуй. — Ладно, я пойду. Грустно улыбнувшись, Ямада осторожно положил Мэттью на пушистый ковёр, а сам поднялся на ноги и собрался уйти домой. Он чувствовал себя третьим лишним, учитывая, какие обороты принял пьяный вечер, Сущему тем более стоило оставить их вдвоём. Колющая ревность и обида давали о себе знать, но чужая рука, перехватившая запястье про-героя, не позволила ему полностью погрузиться в самобичевание. Это был Шота, который исключительно на слух понял, что Мик встал и собрался куда-то уйти. Айзава молча притянул Ямаду к себе, и впервые за столько лет Хизаши не знал, что делать и как реагировать. Сглотнув вязкую слюну, Мик присел на кровать и спокойно ждал, пока Шота отпустит его, но, кажется, тот даже не думал делать это. Ямаде стало очень неловко, однако Айзава прервал их с Тошинори поцелуй, после чего плавно прильнул к шее Мика. — Эй, ковбой. Ты, кажется, немного запутался... Хизаши не узнал свой голос: настолько он осип от нахлынувшего волнения и возбуждения. Мик попытался мягко оттолкнуть от себя Шоту, но тот настойчиво лез к нему, параллельно сжимая чужую руку своими холодными пальцами. Подняв вопросительно-растерянный взгляд на Яги, который, вроде как не собирался устраивать сцены ревности, а только стягивал с Айзавы чёрный кардиган и целовал каждый сантиметр его спины, Мик посмотрел на распаленного Сотриголову и всё же позволил себе приобнять его. Хизаши не верил в действительность происходящего. Ему казалось, что всё это — сон, и сейчас он проснётся в своём доме, или, чего хуже, в учительской. Ему казалось это странным и неправильным, ведь, вроде как, Шота выбрал Тошинори. Или? Или что здесь вообще происходит? Судорожно выдохнув, Мик всё же отпрянул от своего друга, снова поднимая на Всемогущего взгляд полный недоумения. — Ребят, мне кажется, что это зашло слишком далеко. Тошинори, я пойду домой. — Как видишь, Шота против. Яги кивком указал на руку Айзавы, что до сих пор сжимала запястье Сущего. Покачав головой, Ямада нервно улыбнулся и перестал отнекиваться, резко притянув Шоту к себе и страстным поцелуем впившись в его губы. Как же долго Мик ждал этого момента. Губы Айзавы сухие, слегка покусанные — старая привычка Сотриголовы. Но подобные мелочи только привносили ту особую изюминку, которая характерна исключительно для теневого героя. Шота вяло скользнул рукой по чужому торсу, неловко расстёгивая пуговицы на тонкой домашней рубашке Мика. Хизаши снова хотел остановить друга от опрометчивой идеи, но руки Айзавы уже были на его ширинке. Всемогущий настолько увлёкся поцелуями, что попутно оставил пару-тройку ярких отметин, а после вовсе развязал шнуровку на домашних штанах Шоты. Благодаря алкогольному опьянению и неспособности видеть, все остальные рецепторы словно заработали на полную, поэтому Айзава сполна наслаждался вспыхнувшими ощущениями. Они были новыми, такие непривычными. Каждый поцелуй Яги будто давал разряд по ослабшему телу, объятия двух пар сильных рук теснили и прижимали к себе, но про-герою только нравилось это. Сотриголова был явно возбуждён, но при этом оба героя заметили, как его клонит в сон. Довольно забавное зрелище. Взглянув друг на друга, они сразу поняли, что именно сотворят с расшалившимся Шотой, поэтому... ...Тошинори поднялся с кровати и взбил подушки, а Хизаши поправил одеяла, уложив на кровать ничего непонимающего Айзаву. Вдвоём они с лёгкостью раздели его до нижнего белья и укутали в плед, который к утру вовсе окажется на Яги. Морфей забрал Сотриголову в свои объятия настолько быстро, что мужчины сперва не поняли: спит он или просто завис от осознания произошедшего. Всемогущий и Мик также чувствовали сильную сонливость, поэтому решили отложить серьёзный разговор на завтра, и, пьяно скинув с себя лишь верхнюю одежду, забились под одеяло по обе стороны от Шоты.***
— Твою ж... Сущий неловко поморщился, стараясь подняться с кровати максимально незаметно и тихо. Он был в одних боксерах, отчего ему стало очень стыдно, хотя они, судя по всплывшим в памяти отрывкам, ничем таким и не занимались. Хотя всё вело именно к этому. «Просто легли спать» — повторял как мантру Мик. Одежда валялась на полу, и на ней уже вовсю разлёгся Мэттью. Совершив ещё одно неосторожное движение, Хизаши мало того, что услышал очередной лёгкий скрип, который выдал его с потрохами, так ещё и Шота, не меняя положение головы и тела, схватил его за то же самое запястье. Опустив взгляд на Сотриголову, Мик пытался понять: спит Айзава или уже проснулся. Он молчал и просто держал Хизаши за руку. — Шота? Ты спишь? — Ямада говорил шёпотом, ибо ему не хотелось будить и Тошинори. Ответа не последовало и Мик пришёл к выводу, что Стёрка всё ещё спит и просто машинально схватил его за руку во сне. Аккуратно выкручивая запястье из достаточно крепкой для спящего человека хватки, Сущий подозрительно прищурился и наклонился к уху Шоты практически вплотную. — Земля вызывает Айзаву, приём. Последовала вполне логичная реакция: Шота улыбнулся, пытаясь сдержать смешок. Мику хотелось воскликнуть что-то вроде: «Ага! Я раскусил тебя!», но Всемогущий, судя по всему, спал по-настоящему. — Привет, — Мик смотрел на Айзаву с тёплой улыбкой и откровенно влюблённым взглядом. Сейчас он мог не скрывать свои чувства и глупую физиономию, ведь Яги спит, а Шота просто-напросто не видит его. — Привет, — Айзава разговаривал полушёпотом, определив по спокойному дыханию слева, что Всемогущий ещё не проснулся. — Как ты? — Голова раскалывается и в рот словно песка насыпали. В остальном — очень даже неплохо. — Через пару дней на время можно будет снять твою повязку. Давай оставим это на праздничный вечер? — Я не против. Сглотнув, Хизаши потупил взгляд в чёрную мятую простынь, не зная, стоит ли вообще обсуждать вчерашнее. Это было очень странно, и, в целом, всё можно списать на минутное помешательство во время пьянки. А после вовсе забыть, словно этого и не было. Вот только Шота, судя по всему, не разделял данного мнения. — Не хочешь поговорить насчёт вчерашнего вечера? — Эм... а что говорить о нём? Я ничего толком не помню. — Ну хоть ты мне не ври. Всё равно не умеешь. На другой стороне кровати началось активное шевеление, а после и попытки выпутаться из одеяла. Яги широко зевнул и потянулся так, что его ноги, за счёт их длины, вышли за пределы кровати. Растрёпанный Тошинори приоткрыл глаза и развернулся на бок, упираясь на одну руку и с улыбкой поприветствовав уже проснувшихся друзей. Он помнил весь вечер, словно вовсе не пил. По сравнению с этими двумя, так оно и было. Собственно, поэтому у Всемогущего не наблюдалось даже жалкой пародии на похмелье, и чувствовал он себя просто отлично. Убрав прядь волос со лба Шоты, Тоши улыбнулся чуть шире и подметил, что волосы Айзавы заметно отросли. Его нужно подстричь, чем они и займутся на этой неделе. — Вы как себя чувствуете? — Неплохо, — Шота повернул голову в сторону ставшего таким родным голоса. Мик, в свою очередь, заметно притих, что Всемогущий заметил сразу. — Эй, всё хорошо? — М? Да, всё отлично. Мне, эм... надо собираться. — Куда? Сегодня выходной. — У меня есть кое-какие дела, — Сущий уже хотел встать, но чужая рука сжала его запястье ещё сильнее. Айзава не собирался отпускать Ямаду, чем невербально говорил об этом. — Ты никуда не пойдёшь. Я уже сказал тебе: хватить лгать. — Кхм. Нам нужно помыться, прибрать в доме, проветрить комнаты, позавтракать, а после не мешало бы и поговорить. Тошинори также не хотел оставлять всё в подвешенном состоянии, а вчерашний вечер открыл много нового. Яги подозревал, что Мик неравнодушен к Айзаве, но он даже не представлял насколько. Какой же тогда выдержкой обладает этот человек, раз он так умело скрывал столь сильные чувства, все эти годы играя роль лучшего друга? Удивительно, но Всемогущий больше не испытывал какой-либо ревности, ведь он уже с Шотой, а Хизаши прошёл с ним огонь и воду, поэтому является далеко не последним человеком в жизни Сотриголовы. Было бы нечестно скидывать его со счетов, и, судя по всему, Айзава разделяет с Тошинори это мнение. К любому другому он бы давно приревновал, да ещё и с такой силой, что мощнейшая атака в его арсенале под названием «United States of Smash» показалась бы полным пустяком на фоне предстоящих выяснений отношений. В глубине души также ютилась одна неприятная, но вполне рациональная мысль: если с Яги что-нибудь случится, у Айзавы будет опора в виде Ямады, и наоборот. Они — герои, имеющие опасную работу и множество врагов, а значит может случиться что угодно. Конечно это не означало, что нужно превращаться в пессимистов и ждать своей гибели. Просто нужно быть реалистами, наслаждаясь сегодняшним днём, не забывая о вчерашнем и думая о завтрашнем. Несомненно, это новый опыт для всех троих, особенно для Шоты. Он не славился романтическими похождениями, более того, они его никогда толком не интересовали. Но сейчас, на странном этапе своей жизни, Айзава не просто хотел чего-то нового, — он хотел иметь дорогих сердцу людей под боком, как бы эгоистично это ни звучало. Но по сути, все люди немного эгоистичны и ведомы своими желаниями, и в этом нет ничего плохого, ибо кто не хочет элементарного комфорта и счастливой жизни? Если эти двое станут для Сотриголовы новой семьёй — он вовсе не против и будет оберегать их так же, как и они его. Шота считал, что он уже должен им за всё то, что они сделали для него, ведь Тошинори и Хизаши вовсе не обязаны помогать и заботиться о нём, однако они делают это без корыстных мотивов. Пожалуй, это одна из многочисленных причин, почему он в итоге запал на обоих и решил прекратить возводить стены между собой и теми, кому он дорог. Мику было тяжело разделять точку зрения Всемогущего и Сотриголовы, однако он был неимоверно счастлив, что Шота не оттолкнул его. Сущий пришёл к выводу, что был слишком строг к Яги, ведь он действительно хороший человек. Это вовсе не означало, что Ямада испытывает к нему какие-либо чувства, ибо сердце Хизаши принадлежало исключительно Шоте. Мик понимал, что Тошинори находится ровно в таком же положении, но он, судя по всему, и не против. Ямада не собирался упускать шанса наконец-то приблизиться к Айзаве, ибо столько лет он пытался сделать это, и вот, наконец у него получилось. Без сложившихся обстоятельств, конечно, не обошлось, и Ямаде казалось, что это неимоверное везение, хотя он не собирался озвучивать данную мысль вслух, ибо боялся, что коллеги неправильно его поймут. Он бы не понял. По крайней мере Хизаши разделял с Тошинори одну главную мысль: Шота будет в полной безопасности и комфорте только с ними обоими. Это было самое важное, а остальное — второстепенно.