13 going on 27

      В ожидании Тозиера Эдди пару раз чуть было не ринулся обратно домой. Несмотря на то, что желания возвращаться в нём не оставалось совершенно никакого, чувство вины за то, что он наговорил маме, одолевало его всё больше и больше с каждой минутой. Как он мог? Он не имел никакого права, чёрт, да у него даже не было никаких подтверждений его опасений насчёт мистера Тозиера. Но опять же, как можно было оправдать то, что она собиралась совокупляться с этим, с этим мерзким мужиком прямо в их доме, кто знает, быть может, даже на их общем диване, зная, что Эдди был там? Зная, как он относится к такому. Он, конечно, старался помалкивать лишний раз, но она же замечала его отношение ко всем этим их романтическим штучкам, она видела, как это действует на него, плюс, эта ситуация с отцом Эдди. Она знала, как сильно его ранит это предательство. Эдди всегда очень любил своего отца, и когда того не стало, он не мог спокойно справиться с этой утратой. Блять, да он всё ещё будто чувствовал его дома, хотя прошло уже столько лет. Он не мог отпустить его, бывало, даже говорил с ним. Это ведь нормально? В смысле, когда ему грустно и одиноко, бывает, он может поделиться с ним наболевшим, типа «Я не знаю, что делать, пап. У меня сейчас столько дерьма происходит…» и далее простой и полный рассказ всего, что его там тревожит. Он как бы знает, что не чокнутый. Да, возможно, временами он разговаривает с пустотой, но он же не предлагает ей выпить чашечку чая или же принести нетронутый набор тех дорогих сигар, что всё ещё хранился в их доме с момента смерти его отца. Это ощущалось правильно и зачастую в такие моменты ему действительно становилось легче, даже без ответа.       — Я знаю, что я облажался. Я знаю, ладно?       Он будто чувствовал немое осуждение отца. Или это была лишь раздувшаяся до предела совесть? Он слабо понимал разницу прямо сейчас.       — Я лишь… лишь не хотел, чтобы она забывала тебя, — почти шёпотом добавил Каспбрак, зажмуривая опухшие от слёз глаза и сжимаясь сильнее, сидя на спинке скамьи и прижимая носки своих кед к деревянной сидушке.       Наполнившаяся несколькими слезинками объёмная капля оторвалась от его подбородка, плюхаясь прямо на разбитое колено и заставляя Эдди зашипеть.       — Блятьблятьблятьааааа       Разогнувшись и вытянув сильно напрягшуюся от внезапно расползшейся боли ногу, он то раскрывал рот в гримасе боли, то сильно кусал нижнюю губу, начавшую побаливать. Ночная прохлада, дающая о себе знать всем открытым частям тела Эдди, даже отступила на задний план, уступая место щиплющей ране, которую он заработал пока бежал прочь от места, ранее называемого домом.       Раз уж мы задели тему того, в чём был Каспбрак, можно остановиться здесь на секунду и прояснить для более понятной картины.       Когда после незапланированной прогулки с Хэнскомом он вернулся домой, то так был погружен в свои мысли, что просто даже не переоделся. Для ясности, днём на улице было довольно жарко, хотя дул лёгкий ветерок, но он не заставил Эдди надеть даже кофту с рукавом, хотя мать бы непременно отчитала его за такую легкомысленность, но, боже, ему надо было всего-то дойти до аптеки и метнуться обратно домой. На улице +27, он не заболеет, окей? На нём были обычные шорты карамельного цвета и светлая футболка поло с парой тонких полосочек цвета сирени на воротнике.       Вот, в общем-то, и всё, что следует отметить. Ну, носки ещё, конечно, он с ними не расстаётся до самого отхода ко сну — чувствует себя защищённее.       Но вернёмся в настоящее.       Приближался час ночи. Солнышко, ожидаемо, спит, как и все нормальные люди в это время суток. Температура, судя по ощущениям, опустилась приблизительно до +16 и мало того, что не было ничего, что могло бы согреть одиноко сидящего астматика, наматывающего сопли на кулак от косяков, что сам и совершил, так ещё и ветер поднялся. Периодически затихал, но вновь поднимался, словно напоминая Эдди об уровне его удачливости в этой жизни. Спасибо.       Когда его колено стало затихать, а участившееся дыхание постепенно замедляться, Эдди вернул ногу обратно, запуская руки в свои непривычно потрёпанные волосы и тихо всхлипывая.       — Я н-не хочу, чтобы ты злился на меня… я не мог остан-новиться, но я не могу вернуться теперь туда. Если т-ты тоже будешь против меня, то у меня никого н-не останется… Я       — Не думаю, что эта лавочка действительно способна тебе ответить. Но речь цепляет.       Эдди вздрогнул, резко поднимая голову и оборачиваясь назад.       — Ричи?       — Ну да, — обойдя лавку, подошедший парнишка забрался на неё, устраиваясь рядом с другом и поворачиваясь лицом к нему, чтобы молча и беспокойно осмотреть его профиль.       Эдди судорожно вздохнул, после смыкая плотно губы и опуская глаза на своё колено, кровяная корочка на котором вновь подсыхала. Вот теперь он чувствовал смущение. Если раньше он никогда не находил в общении с его покойным отцом ничего странного, то в секунду, когда Тозиер так внезапно застукал его за этим, он почувствовал себя тем ещё психом. Стоит ли говорить об этом с ним? Хотя, уместный ли это был вопрос, когда вместо того, чтобы послать Эдди, друг не просто поболтал с ним по телефону, тем самым расходуя последнюю мелочь Эдди, а сорвался посреди ночи, не зная толком, в чём была проблема, может, Эдди просто прикалывался? Хотяяя. Эдди? Прикалывался? Кого мы обманываем.       Идя на встречу с Эдсом, Тозиер не знал, что ему и думать. Одна мысль перебивала другую. То он страшно напуган тем, как дрожал голос Каспбрака, каким подавленным он звучал, то он вспоминал этого ёбаного Баньяна, от которого всегда мурашки по коже при свете дня, а тут он добровольно идёт к этому реального криповому мужику в час ночи. То он, пугаясь ещё сильнее, вдруг начал осознавать, что попросил Эдди ждать его там. Какого? Просто? Почему он не мог сказать, чтобы тот перешёл на другую улицу? Почему попросил ждать его именно там? И теперь Эдди вынужден был сидеть и ждать Ричи под пристальным взглядом Пола Баньяна, устремлённого хуй пойми куда, куда-то далеко, но, тем не менее, довольная рожа которого просто кричала «Куда б ни дёрнулся, ты, падла, хуй ты спрячешься». И вот с этим наедине он попросил подождать его Эдди. Да что со мной не так вообще блин?       Отметив про себя, что Эдди тут было не до страхов глупой статуи, Ричи оторвал на секунду взгляд от слипшихся ресниц друга, чтобы кинуть его в сторону Пола Баньяна, просто чтобы убедиться, что тот был на месте, да. Убедившись и, на самом деле, очень быстро забыв о нём, он снова посмотрел на Эдди, шмыгнувшего и потёршего влажный нос тыльной стороной ладони. Тот не прекращал буравить своё разодранное колено, чем привлек внимание Ричи к этой проблеме.       — Где это ты так? — задал вопрос Ричард, вдруг отлепляя ладонь от своего бедра и едва касаясь мизинцем пострадавшего участка кожи астматика, обозначая суть своего вопроса. Прикосновение было настолько спонтанным и лёгким, что Ричи просто не успел себя одёрнуть, а осознав, что может перегнуть палку, вдруг привнёс неуверенность в своё движение, непроизвольно прикусывая язык и сжимая пальцы руки в кулак, опустив её обратно на свою ногу.       Взгляд от колена он всё же не отвел, в отличие от руки, а потому и заметил, как кожа, начиная с того места, где размазалась кровь, стала агрессивно покрываться многочисленными мурашками, распространяясь и вверх и вниз по ноге. Подобная картина должна была бы заставить сердце Ричи пропустить удар, и она заставила.       — Н-не успел завязать шнурки, — пожал плечами Каспбрак, как бы всё объясняя одной этой короткой фразой и вздрагивая от вида собственных мурашек. Он прижал ладонь к коже, растерев её, минуя рану, тем самым прогоняя непрошенные пупырышки. — Холодно.       Ричи оглядел полуголую для такой погоды фигуру Каспбрака, подумывая, что и не удивительно. Чёрт. А ведь реально дерьмо нехилое произошло, раз он не успел даже одеться.       Хмыкнув на свои мысли, Ричи спрыгнул на тротуар, потянув замок на своей кофте до самого конца, снимая её и протягивая астматику, чем вызвал удивлённый взгляд, направленный сначала на предмет его гардероба, а затем и на самого Тозиера.       — Я не надену твою кофту.       — У меня нет никаких кожных инфекций, Спагетти. Надевай и не ссы.       — Я не.я не ссу, окей? Я просто не надену твою кофту.       — Да в чём проблема-то?       — Я сам виноват, что я такой осёл. Мне надо было хотя бы куртку захватить. Значит, заслужил. Я не могу, я просто не могу, потому что ты ни в чём не виноват, а вот я — ядерная проблема на ножках. Значит, так надо, значит, в этот раз я должен помёрзнуть. Может, мозгов прибавится, кто знает.       Как бы сильно он ни боялся заболеть, внутри было так дерьмово, что он отчаянно пытался себя наказать, сам того не понимая.       — Так. Послушай сюда, ладно? — шагнул к нему Ричи, закинув одну ногу на лавку и уперев локоть руки, в которой держал кофту, в неё же, чтобы склониться поближе к мальчику, сидящему перед ним, и доходчиво объяснить мысль. — Во-первых, от мороженых мозгов толку мало. Во-вторых, я не знаю, что там у тебя приключилось с твоей обожаемой мною маман, но я уверен, что это не конец света, ясно? Она слишком тебя любит. И, в-третьих, что уж ты точно себе прибавишь, если срочно не оденешься, так это синие яйца. Тебе нужны синие яйца, Спагетти?       — Я, я... — внезапно густо покраснел, запнувшись, Каспбрак, теряясь в своих мыслях и не зная, что выбрать в качестве ответа. То ли возмутиться насчёт клички, то ли насчёт того, что его яйца Ричи не касаются и вообще, какого хрена он тут припёрся и заставляет его гореть на ровном месте. Эдди даже усомнился в том, что действительно нуждался в этой кофте. — Иди нафиг со своими синими яйцами! Зачем я тебя позвал вообще, ответь?       — Эм, поправка. Даже две: первая — ты меня не звал, вообще-то. Но я могу и обидеться. У меня, знаешь ли, чувства есть.       Пожал плечами.       Эдди очень быстро перестал быть похожим на сморщившегося гномика, понимая, что Ричи прав, конечно же, и если он ещё и его заставит от него отвернуться, то это будет край. Тут он понял, что, возможно, всё было не настолько ужасно, ведь у него были друзья.       — А вторая — с моими яйцами всё нормуль. Желаешь проверить?       Тот же просто выдернул предложенную кофту Тозиера, испепеляя его самовлюблённую физиономию взглядом, призывающим того заткнуться. Эдди спрыгнул со скамейки, тем самым побудив Ричарда выпрямиться и поставить ногу ко второй на асфальт, отходя от друга на шаг.       Просунув руки в рукава тозиеровской кофты, Эдди довел собачку молнии до самого горла и спрятал сжавшиеся кулаки по карманам, ощущая в левом какой-то небольшой бумажный комочек. Наверняка автобусный билетик.       По плечам разлилось тепло, что сохранилось от Ричи на материале и стремительно окутало дрожащего астматика. Если бы это не выглядело странно, Эдди бы даже расцеловал Тозиера, потому что он реально замёрз.       Сунув руки по карманам своих брюк, Ричи просто зашагал по тропинке, глянув на Каспбрака через плечо.       — Пройдёмся?       Эдди пошёл за ним. Атмосфера была располагающей. Двое парней просто шли туда-да-сюда, куда вели их ноги. Они даже не говорили, что было просто уникальным случаем, когда ты гуляешь с Ричи Тозиером, но Эдди просто чувствовал себя лучше. Грустно, но лучше. Каким-то образом небалабольный балабол внушал спокойствие.       Ричи же не стал трясти с Эдди какие-либо объяснения. Когда решится — расскажет сам. А пока…       — Хэй, Эдди?       — А?       — Маринованный лук или чеснок?       — Чего?       — Эй, я тут задаю вопросы. Так, маринованный лук или чеснок?       — Эм, чеснок?       — Фу, извращенец.       — Чего блин?       — Ананас или яблоко?       — Охх, яблоко.       — Скууууучно.       — Что происходит?       — Эй, вопросы по моей части. С тебя ответы.       — Ты что — овощная полиция?       — Хотел сказать «Называй меня, как хочешь, детка», но если это то, что тебя возбуждает, тооо       Чего ещё можно было от него ждать?       — Придурок, — смешок слетел с губ Каспбрака. Он опустил голову, шагая молча и мысленно ворча на себя за то, что всё меньше чувствовал себя в чём-либо виновным прямо сейчас и даже в какой-то степени посмеялся. Это ведь не то, что он заслуживает. Он столько учудил с мамой, да и мистера Брауна оскорбил.       Ну пиздец теперь.       На оскорбление Эдди Тозиер только посмотрел на него, не удерживаясь от лёгкой улыбки, словно тот только что назвал его «Солнышко», и продолжил путь в таком же молчании, что и Каспбрак.       Чем дольше они шли в тишине, на самом деле часто нарушаемой различными звуками природы, тем больше Ричи понимал, что, даже если он продолжит вести свои клоунады, это не освободит Каспбрака полностью от того, что его гложет. Может, он и забудет об этом на какое-то время, но это не сотрёт проблем, что тот начудил. А значит, нужно было что-то делать. Как-то мягко подвести его к тому, чтобы он поделился с ним. Ричи решил начать с себя.       — От нас мама ушла.       Из-за долгой беззвучной паузы между ними, вдруг оборвавшейся заявлением Ричи, Эдди замедлил шаг, поднимая на него голову.       Ричи тогда и сам притормозил, оборачиваясь на друга.       — Не стой, замёрзнешь.       Тогда Эдди вновь последовал за ним, а Тозиер, только заметив это, отвернулся обратно, продолжая движение вперёд.       — Блин, Рич, прости. У тебя у самого дерьма хватает, а тут ещё я.       — Эй, мы давно не зависали вместе. Расслабься. Я всё равно не спал, если ты всё ещё об этом.       — Я знаю.       Эдди больше не говорил ничего, позволяя Ричи продолжить.       — На днях они с отцом разругались на пустом месте. Он просто не вынес мусор вовремя, и мама взорвалась. Она так сильно кричала, обвиняла его во всём на свете, припоминала даже события десятилетней давности, прикинь? Он пытался её успокоить поначалу, сказать, чтобы она была потише, потому что я был дома, а он не хотел, чтобы меня пугало то, что там происходит. Я был в своей комнате, но слышал всё так чётко, как будто они стояли в шаге от меня и не замечали… или тупо не хотели замечать. Мне надоело это всё. Нет, поначалу я хотел хуй забить, но когда услышал, как и отец начал её покрывать, то не выдержал и спустился к ним. Я попытался вмешаться, а в итоге сам отхватил. И от одного и от другого. Потом просто хотел выкинуть этот ёбаный мусор, чтобы уже закончить всё, но тогда она вырвала его у меня из рук, мешок порвался и всё к хуям разлетелось по всей кухне. Она хотела, чтобы именно он его выбросил… она так смотрела на него, Эдди. Когда я увидел этот взгляд, мне показалось, что я живу не с родителями. Они как будто чужие… и мне, и друг другу…       Ричи остановился сделать передышку и собраться. Он не хотел плакать перед Эдди. Блять, как курить хочется.       — Полагаю, дело тут было не только в мусоре… — произнёс Каспбрак, тихонечко идя рядом с другом и всё это время беспокойно осматривая его профиль.       На секунду лицо Ричи скривилось в непонятной гримасе. Он как будто хотел усмехнуться, но что-то внутри него подавило это действие, в результате чего раздался звук, похожий на всхлип, но ни единой слезинки из его глаз так и не брызнуло. Сделав глубокий вдох, он посмотрел на Эдди.       — Нет… думаю, нет.       Эдди стало затруднительно дышать, но он отчаянно боролся с вновь подступающим приступом, надеясь обойтись без ингалятора. Ему стало так обидно за друга, что собственные проблемы, ранее отошедшие в сторону по причине нахождения Ричи рядом, теперь и вовсе взяли путевку куда-нибудь в Тайгу в один конец.       — Они не должны были так поступать с тобой.       — Знаю, — согласно кивнул Ричи, по-прежнему сохраняя зрительный контакт с Эдди, — они просто… как будто отплачивали друг другу за все эти годы. Будто вся наша семья, это какая-то ошибка, которую они совершили по молодости… будто.       — Что? — они медленно остановились.       Ричи не мог продолжать смотреть на него и контролировать старательно вырывающуюся наружу боль одновременно. Он отвернулся.       — Будто что, Ричи?       Сильно напрягшись, Эдди ступил ближе к нему, пытаясь заглянуть ему в глаза и прочесть всё сам, чего тот не позволял, всё сопротивляясь настойчивому Эдди. Этого не понадобилось в итоге, потому что Каспбрак и сам всё понял.       — Ты не ошибка.       Его голос прозвучал тихо, отчасти даже неуверенно. Он закачал головой с такой силой, будто надеялся, что если Ричи его не услышит, то поймет всё по его действиям. Хотелось изо всех сил заставить его перестать думать в таком направлении, потому что это было полным бредом, не заслуживающим, чтобы Ричард Тозиер думал о таком. Да хоть даже просто допускал мысль.       Ричи же прекрасно услышал его и с первого раза, потому что мгновенно бросил на него свой взгляд, в котором читалось абсолютное попадание Эдди в точку. Он думал именно об этом.       — Нет, ты что. ты… ты правда.ты, ты не ошибка! Эй, ты не ошибка, ясно? Ты — не ошибка. И не смей думать так никогда, что бы ни случилось. Ты — есть, и ты имеешь право на существование, ты имеешь право на жизнь. Которую ты хочешь и заслуживаешь. И что бы ни творилось там с твоими родителями, это не дает им право так неуважительно относиться к тебе. Ты блин вообще самый потрясающий человек, кого я знаю! КАК ты можешь быть ошибкой?! Вот скажи мне. Это же. это абсолютной и чистой воды бредятина, которую я отказываюсь принимать. И приказываю тебе сделать тоже самое. Вытряхни из своей нелепой головы с гнездом вместо волос этот абсурд. Я… я...       Эдди в эту секунду словно убухался адреналина. Он чувствовал злость на родителей Ричи, чувствовал злость на самого Ричи, на себя, что вечно зациклен лишь на своём дерьме и даже не спросил у самого Ричи о его состоянии, о его делах. Он просто будто позволил Тозиеру погрузиться в это состояние, перед этим клятвенно пообещав, что никогда не сделает подобного и, тем не менее, допустил такое, а теперь отчаянно отказывался принимать ситуацию, не соглашаясь с этим.       Ричи увидел, что Каспбрак находится на грани разгорания и сделал шаг к нему, окутывая своими руками его плечи и крепко прижимая к себе.       Предполагалось, что Ричи делится, Эдди делится — они говорят об их проблемах. Ричи и подумать не смел, что Каспбрак так разойдется от новости о том, как очередные истерики его родителей сильно задевают Тозиера. Но это очень тронуло его, несомненно. И, что самое главное, Ричи ему поверил. Он не мог не поверить ему.       — Ты не ошибка, — упёрто бормотал Каспбрак, уткнувшись в футболку Ричи.       — Я понял, Эдс, понял.       — Не «я понял», а «Я — не ошибка. И я чувствую себя так». В противном случае не прикасайся ко мне до тех пор, пока ты это не усвоишь на клеточном уровне.       Ричи хмыкнул, продолжая сжимать медленно остывающего астматика в своих руках и прижимая щеку к его виску, покрытому небрежно разбросанными кудряшками. А ты не раз запускал руки в свои волосы за этот вечер, а?       — Я не ошибка, Эдди. Не ошибка.       И лишь после того, как Каспбрак услышал от него эти слова, он поерзал в объятиях Ричи, приподняв руки и окружив ими пояс Тозиера.       Они не знали, сколько простояли таким образом. Никому до этого не было дела. Холод больше не беспокоил ни одного из них, хотя на двоих у них были открыты две руки и две ноги. В объятиях было легче, проще во всем, не было желания прекращать этого. Ни у одного.       — Я был дома, не спал, а мама пришла поздно и притащила нашего соседа.       Сработало.       — Не знаю, думаю, она рассчитывала на то, что я сплю и что всё будет нормально, но как назло мне не спалось, — Эдди не стал упоминать мистера Тозиера и мысли о нём, что занимали голову астматика весь вечер в ожидании матери. — Они собирались трахнуться, Ричи, я серьёзно. Пока они там тискались у двери, я стоял со стороны кухни и просто видел всё это так же ясно, как тебя сейчас.       Шмыгнув, Эдди расцепил свои руки, отступая от друга. Они никуда не уходили, а Ричи только смотрел на него и слушал.       — Просто… она говорила, она блять всегда мне говорила, что никто не заменит ей отца. Я помню, как мы плакали навзрыд, когда его не стало. Вместе. Я помню это. Помню, как она сказала мне о том, что он был единственным для неё. И просто после всего этого, представь, стою я там, значит, смотрю на то, как они там жмутся друг к другу, а у меня в голове беспощадно звенит «Я тоже люблю его, Эдди. Всегда любила и буду любить. Он навсегда останется с нами. Обещаю». Просто… фак. Она. как она могла? Он же даже близко не такой, каким был отец! На что он надеется? И какого хера они приперлись к нам? Блять, его хата напротив. Сделайте вы пару лишних движений, съебите, я не знаю, в другую галактику, зачем у нас??? Она ведь знала про обещания. Она сама их давала. Она думала, что они сделают это тихо? Чёрта с два, я готов был оглохнуть от всех этих звуков, что они издавали! Это так омерзительно, боже! Я чуть не наблевал там, и я сейчас не преувеличиваю.       — Что ж, ясно. На гетеро у тебя не стоит, — кивнул Ричи, ляпнув это, по обыкновению, не вовремя.       — Рич, — нахмурился Эдди.       — Прости, — стушевался второй, уже и сам осознав свой проступок.       Каспбрак сделал глубокий вздох, устало прикрывая глаза и продолжая.       — Я… я накричал на неё. Она попыталась подойти ко мне, но мне как будто показалось, что если она затронет меня, я просто… как будто, как будто она заразит меня, не знаю… — он пытался понять, как ему следует сформулировать то, что он чувствовал.       —…предательством? — предположил Тозиер.       Эдди посмотрел на него, не зная, что тут ещё добавить и сильно кусая свою погрызенную ранее нижнюю губу. Просто чтобы чем-то себя занять, наверное. Он покивал.       — Ты же понимаешь, что не можешь винить себя за это, а, Спагетти? — поднеся руку к щеке друга, он нежно похлопал по ней, игнорируя голос внутри себя, кричащий «Перебор, чел. Стоп».       Эдди выпустил губу, делая вдох и качая головой.       — Я больше жалею о том, что именно я сказал.       — Ну и что же ты сказал?       — Я назвал её шлюхой.       И это то, что выбило абсолютно все слова из Ричи Тозиера, невольно приоткрывшего свой рот в шоке от только что услышанного и образовавшего губами букву «О». Он даже сам этого не понял. Это не было наиграно. Он этого не ожидал.       Каспбрак опустил взгляд в его раскрывшийся рот и нахмурился, вскрикнув.       — Ты, вот, блин, вообще не помогаешь!       — Я.ох, прости! Просто, — нервный смешок, — я правда удивлен, я.       — Да. Я тоже, — сглотнул комок, застрявший посреди горла, будто тот являлся виной Каспбрака в конфликте с матерью.       Ричи взял паузу, чтобы переварить это всё. Эдди его не торопил.       — Знаешь, возможно, это не самое ужасное, что ты мог выдать.       — В каком смысле?       — Ну, типа, ты мог обозвать её более жирно и отвратительно. Так что это не самое худшее.       — Чт, что ты говоришь такое? Это не оправдывает того, что я совершил глупость!       — Вот именно. Это глупость, — просто пожал плечами высокий мальчик. — Ты не можешь просто взять и вычеркнуть это. Блять, да ты всего лишь подросток! Какой подросток не совершает глупости? Впредь ты этого не сделаешь, конечно, и это неплохой урок для тебя. Но ты по-прежнему в состоянии всё исправить, Эдс. Твоя маменька, какииим бы гигантским фанатом я её ни был, — с ярко выраженным сарказмом заметил Рич, — потому что она убойная женщина. И я имею это в виду. У неё самые больные на всю катушку методы воспитания, как по мне, да и всего Дерри, за исключением одного единственного человека — неё, но она любит тебя. И сильно. Так что сейчас, думаю, у вас у обоих предостаточно времени, чтобы перебрать это всё в своих мозгах. По отдельности. Вы поговорите об этом позже. Тебе жаль, ты просто извинишься перед ней и всё. Ну, можешь, не знаю, конфетки там ей подарить?       — Плевала она теперь на мои конфетки, — покачал головой, — у неё теперь есть свой кондитер через дорогу. Сдались ей мои конфетки…       Мне сдались твои конфетки.       Нет, такого он не озвучит.       — Нууу, тогда что-то, что он не дарит ей? Что он ей преподносит?       — Откуда я знаю? Ну, самое частое, пожалуй, маффины да кошки. Ванилин хренов.       Ричи на такой комментарий усмехнулся.       — Тогда подари какие-нибудь трусики-макаронинки? Сейчас такие в моду у девчонок вошли. Они, судя по всему, эту стадию намёков ловко перепрыгнули.       Медленно протянув и опустив руку на плечо своего друга, Ричи применил голос священника, непрерывно глядящего со всей серьёзностью в глаза Каспбрака.       — Так ступи же Ты на эту тропу, сын мой. Сделай ей приятно. Аминь.       Закрыл глаза, словно закончил молитву.       Эдди и сам не понимал своей реакции. Он глядел на новоиспечённого Папу Римского, один раз зыркнул на его руку и обратно. Он хотел возмутиться на предложение с бельём, но тут же перед глазами вставал этот мудрый, располагающий взгляд и Эдди просто прыснул сдавленным смешком и покачал головой.       — Какая же ты дубина, Тозиер, — он скинул его руку, а Ричи открыл глаза и с обиженной моськой ткнул его пальцем в ребро, вырвав визг из его рта, с которым Каспбрак отбежал от него.       — Зато ты улыбнулся, — пожал тот плечами, восстанавливая прежнее движение. — Пойдем, а то уже холодно.       — Могу вернуть кофту, мне уже тепло, — только Каспбрак потянулся к замочку у своей шеи, как его руку накрыла ладонь другого мальчика и опустила назад.       — Не надо. Просто пойдем.       Эдди повел плечом, мол, как хочешь, и пошёл следом.

***

      — Эй, я хочу m&m’s! Верни мне m&m’s!       — Рич, из всего, что мы уже набрали, 98% составляет галимый рафинированный сахар! Ты хочешь заработать себе диабет? Есть ещё и ожирение, и инфаркт, и инсульт. Мне продолжать?       — Но я хочу m&m’s!       — Давай лучше что-то путное возьмем?       — «Путное» — это?       — Орешки, например.       Дёрнул его за руку Эдди, удаляясь в сторону отдела с орехами, чтобы набрать им немного. Ричи состроил грустную моську, но всего на секунду, а как только Каспбрак скрылся за стеллажом, заставленным различными снеками, Ричи покосился назад, быстро поднимая брошенную ранее упаковку с желанным драже и пряча её под свою футболку, зажимая поясом джинс, немного ссутуливаясь и, как ни в чём не бывало, идя за Эдди.       Парни гуляли ещё недолго после того разговора, в итоге решив, что им стоит дойти до круглосуточного магазина и взять чего-нибудь перекусить, на что хватило бы их собранной воедино мелочи. Им повезло, что они жили в том городе, где по большому счёту всем наплевать на всё, потому кассир, которого они увидели на входе в продуктовый, лишь устало поднял на них глаза, после возвращая их обратно к газете, что читал до этого.       — Где тебя носит? — как раз обернулся к его приходу Эдди. — А! Вот он ты. Какие будем?       — Знаешь, если ты так хотел орешков, то мы могли бы заглянуть на стенд m&m’s с арахисом. Тип двойное удовольствие, — поиграл он бровями.       — Ага. Удовольствие по твоему не сошедшему детскому жирочку, — в шутку хлопнул его по животу Эдди.       — Ты где тут ребенка увидел? — возмутился Тозиер, шустро обводя глаза вокруг и даже на потолок.       Эдди закатил глаза и сам стал набирать орехи.       — И я строен и подтянут как Геракл!       — Вот, ты ж сам вынуждаешь меня пошутить по этому поводу! — на секунду обернулся на него Эдди.       — Совсем нет!       — Совсем да!       — Совсем нет!       — К твоему сведению, орехи действительно очень полезны.       — Да-да. Грецкий похож на мозг, значит, будешь мозговитым. Слышали.       — Вообще-то, не только. Он еще снижает уровень холестерина, обладает противовоспалительным действием и положительно влияет на потенцию у мужчин.       — На потенцию?       — Будешь много и круто трахаться.       — Я знаю, что это значит, гавнюк, просто не слышал об этом.       — Что ж, теперь услышал, — набирал орешки Каспбрак.       — Хмм.       В следующую секунду он вынул m&m’s из-за пояса своих штанов и не глядя отбросил пачку куда-то за спину, отбирая у Эдди совок, которым тот набирал орехи и принимаясь уже самостоятельно нагребать стимулятор своей потенции.       Эдди немного прифигел, мягко говоря, оборачиваясь и высматривая, что там грохнуло по полу сзади них. Обнаружив драже, валяющееся чуть дальше от них, он посмеялся и посмотрел на Тозиера, занятого орехами.       — Вау, полегче, самец. Я, конечно, понимаю, что для тебя это жутко офигительно важная тема, но, во-первых, у нас не хватит денег на то количество, которое ты уже набрал, если мы будем брать ещё колу, а, во-вторых, твой детский жирок ещё не сошел, так что ты особо не обольщайся.       — Второй раз — где ты тут ребенка увидел? — возмущенно обернулся на него Ричи и вновь отвернулся к орехам.       — Чувак, серьёзно, отсыпай.       — Нахрен колу.       — Я пить хочу вообще-то!       — Значит, убери мою колу.       — Ага, а потом у тебя наступит сушняк и мы будем пить одну на двоих.       — Славно, правда?       — Нихрена. Мне твоих микробов не надо. Я тебе не дам.       Ричи посмотрел на него, но не услышав никакого продолжения понял, что Каспбрак и сам не врубился, что только что ляпнул. Он прыснул со смеху, качая головой.       — Ты чё смеёшься? — не понял Эдди, но когда вновь пересёкся взглядом с Ричи и всё осознал, сильно пихнул друга, чтобы тот заглох, никак не комментируя только что произошедшее. — Отсыпай.       — Лааадно, ладно.       Ричи отсыпал большую часть орехов, которую нагрёб к тому количеству, что собрал Эдди и, завязав пакетик, поднял отставленные в сторону две баночки колы, отправляясь со всем этим на кассу. На Эдди он так и не взглянул. Хотя, если бы обернулся, мог заметить его пылающее лицо и то, как Каспбрак поднял упавшую упаковку m&m’s, незаметно просовывая её в рукав ричиной кофты и лишь после этого уходя следом за Балаболом.

***

      — Хэй, Эдс?       — Мм?       — Отсядь подальше.       Кивнул Ричи на другой конец скамейки, на которой они устроились на случайной игровой площадке.       — Нафига?       — Хочу проверить свою меткость.       — Чего блин?       — Открой рот.       — Ещё чего?       Много чего, но я боюсь, что поймёшь меня правильно.       — Не ломайся. Ну?       — Не буду я открывать рот. Я и так поем.       И в подтверждение своим словам Эдди потянулся к мешочку с орешками, который очень ловко от него ускользнул.       — Фак, Рич. Мы вместе платили. Отдай орехи.       — Сначала открой рот.       — Я тебя, бестолочь, как облупленного знаю. Выкинешь какую-нибудь хрень.       — Нихрена.       — Хрена.       — Нихрена. Открой рот, — достав орешек, Ричи сам чутка отвел корпус дальше от Каспбрака, чтобы иметь хоть немного большее расстояние между ними. Прицеливался, сосредоточенно прикрыв один глаз для точности.       — Ричи, — предупреждающе начал Эдс, не собираясь поступать как ему было велено и принимая угрожающую позу.       — Ещё чуть-чуть, малыш, — прошептал на полном серьёзе Тозиер, готовый вот-вот бросить «снаряд».       — Не зови меня так по-тупому, — сердито сложив руки на груди, Каспбрак даже не дёрнулся, лишь моргнув, получив орешком по лбу.       Не попав в цель, Ричи сильно нахмурился, закрывая до этого приоткрывшийся нелепо рот.       — Ты дёрнулся, — прокомментировал Тозиер при том, что Эдди сидел так ровно, будто его поставили на паузу.       — Нихрена.       — Ты не открыл рот.       — Я сказал, что я не собираюсь открывать рот.       — Почему нет?       — Это тупо.       — Тупо то, что ты сопротивляешься, а не то, что открываешь рот. Мне поебать, давай я открою, а ты кидай. На.       Протянул ему орешек Ричи и, когда Каспбрак спокойно принял из его рук орех, открыл рот. Эдди посмотрел на него и с усмешкой положил орех себе на язык, начав пережевывать.       — Пф, жулик, чё за нахрен?       Обиженно отвернулся от него Ричи, перекидывая ногу обратно, т.к. до этого сидел поперёк лавочки, как и Эдди на другой стороне. Он выставил мешочек в середину, туда, где стояли две баночки с колой и взял одну, сгорбившись и отпивая.       Эдди улыбнулся и дотянулся до него, ткнув пальцем в бедро.       — Кончай прикидываться, я знаю, что ты не обижаешься.       Ричи оставил его абсолютно проигнорированным, не отрываясь от кока-колы. Эдди не терял надежды, пытаясь снова, но в этот раз выпрямляясь на своем месте и поднимая орех.       — Хэй, Рич? Ща кину.       И кинул. Орех застрял в волосах Тозиера. Казалось, тот даже ничего не заметил, медленно делая глоток за глотком. Эдди вздохнул и сдвинул всё, что стояло между ними, вперёд. Не поднимаясь, он скользнул ближе по скамейке и стал доставать грецкий орех из волос Ричи. Тот, казалось, поперхнулся, хотя и не закашлялся.       — Эй-эй, — Эдди начал стучать по его спине, так и не выпутав орешек и с беспокойством осматривая друга.       — Всё нормально, я нормально, — кинув на него взгляд, невольно захотелось отсесть подальше, но беда заключалась в том, что отсаживаться было некуда.       — Окей, — астматик кивнул и вновь полез в волосы, отворачивая голову Ричи от себя. — Боооже. Ты вообще расчёсываешься?       — Вообще, да, но я спал перед тем как ты позвонил, так что.       — Погоди, я думал, ты не спал.       — Нет, на тот момент я уже не спал, но перед этим спал.       — То-то ты такой бодрый.       — А то, я готов всегда и везде, детка.       — Ага, прицел плоховат, — не сдержал усмешки Каспбрак.       — Эй, это нечестно! Ты сам не открыл рот! — хотел было повернуться опять.       — Сиди ровно! — отвернул обратно. — И я сидел так ровно, как ты, судя по всему, не можешь. Я имею в виду, между нами было меньше метра, чувак, я серьёзно. Тебе пора признать, что у тебя есть проблемы с прицелом или же ты нихрена не видишь даже в этих жутких очках, снящихся мне в страшных кошмарах.       — Так, я тебе снюсь, значит, — с довольно расплывшейся по физиономии улыбкой обернулся к нему Ричи, как раз в тот момент, когда Каспбрак, наконец, вынул орех.       — Ключевое «в кошмарах», Рич.       — Где мы развлекаемся с твоей маман? Так бы и сказал.       — Гандон, — пихнул его. — Серьёзно, тебе бы сменить это недоразумение.       — Ты чё несёшь блин? Это часть меня. В них весь мой шарм!       — В тебе было бы больше шарма, будь ты вообще без глаз, чем с этой катастрофой на носу.       — Так, а вот это уже… эй!       Эдди быстро отодвинулся, переступая через скамью и совсем поднимаясь с неё, начиная разглядывать очки Тозиера в своих руках.       — Боооже, сколько раз ты их спасал?       Эдди провёл подушечкой большого пальца по душке очков, в том месте, где была затянута коричневая, потрёпанная временем изолента.       —  …восемь? — задумчиво выдал ответ Ричи со своего места на лавочке и посмотрел на Эдди.       — Восемь?!       — Около того, — безразлично покивал плохо видящий мальчик, поднимаясь вслед за астматиком и протягивая руку за своими очками. — А теперь, будь так добр, верни мне моё зрение.       — Это невозможно.       Увернувшись, Эдди не позволил ему отобрать очки, но второй парнишка ухватился за его запястье, так что, когда Каспбрак крутанулся на месте, то невольно обвил себя прицепившимся к нему Ричи.       — Отдавай, Эдс! — приказывал ему со спины Тозиер, сердце которого пробивало грудную клетку в эту секунду от ощущения Эдди настолько рядом и от его смеха, который так и говорил о том, что Ричи ничерта не светит. Причем дело касалось не только очков. Это осознавал лишь сам Тозиер. В голове Эдди подобных мыслей отродясь не водилось. Да и с чего бы?       — Неа.       Немного поборовшись, да так и не отобрав назад то, что ему принадлежит по праву, Ричи неожиданно услышал звук колёс, безумно мчащихся по дороге. Оба замерли и посмотрели в одну и ту же сторону, а в следующую секунду оказались ослеплены ярким светом фар. Ричи ещё не успел ничего осознать, но ощутил, как Каспбрак сорвался с места, сильно дёргая его за руку.       — Что за?       — Машина Хаггинса, не тупи!       — Фак!       — Чёрт, — Эдди нужно было быстро решать и, на секунду тормознув, он таки увёл их в ту часть площадки, где было разведено много кустарников, в которых они оба и скрылись.       — Рич, прости.       — Ты о чём?       Раздался звонкий, оглушительный свист, за которым последовал голос Генри.       — Таак, так. Что у нас тут? — тот покрутил в руках тозиеровские очки и нацепил на себя, отчего все его друзья рассмеялась. Было видно, что он сделал это для того, чтобы добиться такой реакции, но тем не менее моментально рыкнул на них, заставляя заткнуться.       — Я обронил твои очки, — прошептал Каспбрак. В следующее мгновение распахнувшиеся глаза Ричи устремились на астматика, виновато взирающего на него в этот момент, — Блин, простиии. Я не специально!       Ричи шикнул на него, со вздохом отворачиваясь и настороженно наблюдая нечёткую картинку перед глазами, в которой Бауэрс кривлялся с его очками. Он щурился, собственными силами стараясь скорректировать чёткость своего зрения, что было, конечно же, безуспешно, но чего он так и не забрасывал. Каспбрак же, от такого холодного «тш» в свою сторону ощутил себя реально конченым неудачником и почувствовал необходимость сделать что-то для Тозиера. И срочно. Может стоит вылезти, отобрать очки и убежать? Должен же он как-то спасти их, нет?       Свет фар, слабо освещающий глубину листвы, вдруг выделил на коже Ричи, между ключицей и началом шеи, крохотную и такую абстрагированную от всего родинку, привлёкшую внимание Эдди. Он осмотрел её.       Хоть бы без клещей, пожалуйста, только бы без клещей.       Взгляд поднялся обратно к лицу Ричи. Всё ещё хмурился. Хотя и не особо заметно, но от Эдди это не укрывалось. Прискорбно поджав губы, Каспбрак отметил, что несмотря на россыпь маленьких точечек по всему лицу Тозиера, кожа на его молочной шее, в большинстве своем, оставалась абсолютно чиста. Следующим, что неожиданно заметил для себя Эдди, была довольно заметная, хотя не бросающаяся обычно в глаза родинка под нижней губой, в отвращении скривившейся на данный момент.       — Ебать пиздец меня ебал. Это то, что я думаю?       Эдди моргнул, поворачиваясь в сторону банды Генри, творящей свои наитупейшие безумства.       Патрик с Генри баловались с очками Ричи, успев переломить их пополам и начать поджигать душки, чтобы посмотреть, как те станут плавиться. Чуть в стороне стоял Белч с расстегнутой ширинкой и писающий в одну из баночек кока-колы. Стоп-стоп, уже и во вторую. Вероятно, про это и говорил Ричи прямо сейчас. Эдди бы мог разделить брезгливое чувство Тозиера по этому поводу, если бы глаза не зацепились за следующую картину: в машине находилось ещё три человека. Грета Кин боком сидела на спинке водительского кресла, положив ногу на ногу и со скучающим видом наблюдая за Генри и Патриком. Как и обычно, рот её был занят жевательной резинкой. Ни она, ни её жвачка Каспбрака не волновали. Что действительно его встревожило, так это Виктор Крисс, непрерывно посасывающий кожу на шее Келли Моррис на задних сидениях автомобиля.       — Эдс, ты чего застыл? Всё нормально? — встревожившись долгим помалкиванием Эдди, повернулся к нему брюнет, совершенно забыв про ссаную колу.       Каспбрак среагировал не сразу. На какое-то время он перестал дышать, туманно взирая на парочку, и даже когда Тозиер попытался легонечко потрясти его за плечо, ничего не изменилось.       — Эдди? Эдди. Эдди, посмотри на меня.       Ричи плохо видел его лицо, но он чувствовал, что что-то было не так. В конечном счёте, Ричи сам повернул его голову на себя, что было грубо, отчасти, но необходимо. Он долго вглядывался в него, но так и не мог понять, в чём было дело.       — Что происходит? — тихонько поинтересовался он, не выпуская его лица из своих ладоней.       Видеть Спагетти в таком состоянии было нелегко. Но, что действительно причиняло боль, так это догадка, которая, Ричи боялся, окажется верной.       Эдди чувствовал себя до противного жалким. В голове вспыхнул момент в кафе-мороженом, сверху накладывалась свежая, только что увиденная ситуация, и грудь сдавило так безжалостно, что хотелось скулить, но даже это не выходило.       — Р-рич…       Попытался хоть что-то ответить Эдди, ощущая, как ветер, пробирающийся сквозь листву, раздувает волосы. Было бы неплохо, если бы заодно он мог унести с собой этот камень, не позволяющий Каспбраку спокойно дышать. Угораздило же его влюбиться именно в эту девочку.       — Тшш, — Ричи прислушался. Генри говорил со своими ребятами, приказывая тем начать искать их.       Т.к. очки они с лёгкостью узнали ещё с самого начала, то в первую очередь Бауэрс стал окликать именно Ричи, оглядываясь по сторонам с видом свирепого хищника и тоже приступая к поискам.       Два мальчика, дождавшись, когда те разойдутся кто куда, осторожно стали отступать назад, стараясь наделать как можно меньше шума, пока выбирались из кустов.       Пока Виктор вместе с остальными парнями рыскал по окрестностям в поисках прячущихся от них детей, Келли сидела всё на том же заднем сидении, наблюдая за комарами, слетающимися на свет фонаря. Не сказать, что это было особо увлекательно для неё, но именно из-за этого в поле её зрения неожиданно попали сбегающие на другую улицу Каспбрак с Балаболом. Моррис вдруг выпрямилась, провожая их взглядом и позволяя улизнуть, после чего стала подниматься, покидая машину под удивленный взгляд Кин.       — Куда собралась?       — Мне надо в туалет.       Та не стала вдаваться в детали, пожимая плечами и продолжая ковырять свой лак на ногтях.       Тем временем Келли Моррис ускользнула на соседнюю улицу.

***

      Из них двоих первым тормознул Тозиер.       — Постой! Ща сдохну.       Остановившись, Ричи упёр руки в колени, сгибаясь практически пополам и пытаясь отдышаться. Горло горело, лёгкие кололо, сердце пробивало путь наружу и отдавалось в висках. В отличии от него, Каспбрак выглядел более прилично, а уж для человека, «страдающего» астмой, он держался так отлично, словно всего-то поднялся с дивана, может, слишком резко поднялся с дивана.       Пробежав немногим больше, он обернулся по просьбе товарища и прошёл к ближайшей стене кирпичного здания, окрашенного в белый, краска на котором давно начала лопаться, из-за чего и тут и там виднелись рыжие участки, представляющие натуральный цвет строения. Спина ощутила прохладу стены, на которую Эдди откинул голову и старательно вдыхал и выдыхал.       — Что это… что это было там? — Ричи вынудил себя поднять голову и пройти ближе к Эдсу, время от времени сгибаясь обратно. Да уж, бежали они немало.       Каспбрак медленно поморгал, неосознанно изучая звёздное небо и вполне улавливая, о чём его спрашивали, но не торопясь отвечать. Чернота, усыпанная мерцающими точками так завораживала, а Келли, позволяющая целовать свою нежную кожу мерзкому Виктору и втаптывающая самого Эдди в грязь так ранила, что из двух вариантов он хотел зависнуть в первом.       — …Эдс?       — Пожалуйста, Рич, давай не будем об этом.       Не отрывая затылка от поверхности кирпича, Эдди посмотрел на приближающегося друга.       — Не будем? Хм, ладно. Когда тогда мы будем?       — Я не хочу обсуждать это.       — Не хочешь обсуждать? Тебя как будто подменили, пока мы сидели там, не находишь? Мы могли всё ещё сидеть там и в конце концов попались бы. А ты говоришь, что не хочешь это обсуждать? Камон, Спагетти. Думаю, я заслуживаю знать, какого чёрта это было хотя бы потому, что пять минут назад мог сдохнуть от руки Бауэрса или струи Хаггинса, посрать вообще.       — Рич…       — Что?       — Эдди?       Оба мальчика развернулись на неожиданно прибавившийся третий голос позади них. Если Ричи только лишь нахмурился и стал беспокойно вглядываться во тьму, словно вожак, оберегающий свою стаю и не находящий в присутствии девочки, стоящей в паре метров от них, ничего, кроме угрозы, то Каспбрак лишь оторвался от здания, делая несколько коротких шажков в сторону Келли.       — Что ты делаешь с такими безмозглыми дегенератами, как Виктор, Генри, Патрик и Белч? — не стал ходить вокруг да около.       — Я, вроде как, в их компании… — тихо ответила она.       Ричи усмехнулся на это, помалкивая и предоставляя Эдди возможность самому её отбрить.       — Ч.ты.то есть… СЕРЬЁЗНО?! Серьёзно, Келли? Вот с этими? Ты гуляешь с этим мусором и так спокойно об этом заявляешь??!!?!!!       — Они могут меня защитить, — отбила девушка.       Эдди рассмеялся, встав руки в боки.       — Что? Защитить? Ты серьёз?.. Бооооже. От кого? Они блять единственные, кто кому-либо угрожают в этом городе, так от кого, Келли? От самих себя?!       — Ты не понимаешь.       Эдди чувствовал гнев вперемешку с весельем и раздражением. Он жутко хотел подойти к ней ближе и потрясти её за плечи. Вот просто потрясти хорошенько, будто из неё могло высыпаться всё это безумие и очистить её разум. Потому что там определённо было не всё в порядке.       — Так может прояснишь мне ситуацию? Я здесь и слушаю тебя.       — Я не могу ничего сказать тебе по этому поводу…       — Ты блин угараешь??? Что. — он замолк, делая ещё шаг и останавливаясь перед ней на расстоянии вытянутой руки. Между ними, ровно посередине, чуть в стороне стоял Ричи, безмолвно наблюдающий за ними. — Что тогда ты делаешь здесь, скажи мне.       Вглядевшись в глаза Эдди, симпатичная девочка, взгляд которой был, как и всегда, чертовски завораживающим, выдала:       — Я пришла попросить прощения.       Эдди замолк. А вот Ричи сморщил брови, недовольный тем, что ничерта не понимает.       — Погодите, эй, притормозите.       Оба посмотрели на него.       — Что всё это значит? Что ты натворила?       — Я…       Келли сама хотела было ответить на вопрос Ричи без проблем, но в эту же секунду её прервал астматик.       — Не важно. Это не важно и не имеет никакого значения. Если это всё, что ты хотела, то можешь проваливать обратно. Мне уже всё равно.       — Правда?.. — недоверчиво уточнила она, рассматривая милое лицо мальчика напротив, которого заприметила ещё в первый день в новой школе. Почему-то верить ему совсем не хотелось прямо сейчас. Возможно, это была достойная самооценка девочки, не позволяющая той усомниться в себе, а может, это был страх, что так всё и являлось на самом деле.       — Абсолютно. Разве ты не видишь? Я радуюсь жизни и без тебя.       — Бегать среди ночи от хулиганов — это ты называешь радостью жизни?       — Я по крайней мере не вожусь с отбросами. Херовая у тебя позиция, кстати говоря.       Келли усмехнулась, грустно качая головой.       — Тебе и правда не понять.       — Куда уж мне до тебя!       Тогда девушка вновь заглянула ему в глаза, видя и чувствуя, что ему не всё равно. Каспбрак упёрто смотрел на неё в ответ. Он горел изнутри, и постепенно это передавалось ему физически. Ричи тоже уловил этот тон, само собой тут же впиваясь взглядом в Эдди и всё больше ощущая, как проваливается почва под его ногами.       — Тебе не всё равно, — подытожила Моррис.       — Вообще похуй.       — Неправда.       — Правда. Да, Рич? — он глянул на друга, не успев тщательно обдумать то, во что теперь втягивал Тозиера.       Тот похлопал своими глазами, мутно разбирая очертания приятеля и вскидывая брови от неожиданности. Он хотел уже было уточнить о чём тот, но в следующую секунду почувствовал прикосновение к своей руке и опустил взгляд вниз. Пальцы Эдди переплелись с его и он так тепло сжимал его ладонь, что Ричи было уже всё равно, что за этим последует, если это будет продолжаться дольше. Он сжал ладонь Каспбрака, приближаясь в подтверждении всего, что доносил друг до ума девочки.       — Да брось, ты несерьёзно, — скептично парировала Келли, скрестив на своей лишь недавно начавшей расти груди руки.       — Эм, вообще-то, вполне себе. Но тебя это не касается. А теперь, пожалуйста, будь так добра, оставь нас.       Эдди и Ричи продолжали сжимать ладони друг друга. Ни один из них не представлял в полной мере как это отражалось внутри каждого из них.       Моррис смерила их долгим взглядом и ещё раз тихонько извинилась, разворачиваясь и отправляясь туда, откуда пришла.       Каспбрак ощутил, как что-то необратимо рушится в его груди, когда увидел отдаляющуюся спину, а рука невольно разжала тозиеровскую ладонь, что определенно ещё не готова была сделать то же самое.       За всё это время Ричи почти не смотрел на Моррис, так что не смог бы толком ответить на вопрос «что такого в этой самой Моррис», что Каспбрак питал к ней такие чувства, но прямо сейчас он смотрел на Эдди, пока рана в сердце безостановочно кровоточила, и добивал себя тем сильнее, чем больше видел в Каспбраке себя.       Эдди уже начал опускать глаза, подозрительно увлажнившиеся уже в который раз за эту ночь, когда Келли вернулась туда, где стояла некоторое время назад, побудив астматика, уже расцепившего руки с другом, удивлённо уставиться на неё. Ричи на неё взгляд перевел совсем не сразу.       — Нахер Виктора.       — Ч-чего? — пискнул Эдс.       — Я не смогу так просто отвязаться от них, ты должен понимать это, Эдди.       — О чём ты говоришь?       — О нас.       Короткая фраза, выбившая у Каспбрака весь кислород.       — Йоу-йоу, ты про чё? — смотрел то на одного, то на другую Ричи.       — Кончай придуриваться. Я знаю, что вы — просто друзья, — глянула на него Келли.       Короткая фраза, вырвавшая сердце из груди Тозиера.       Эдди этого не отрицал. Он даже не пытался вновь схватить ладонь Ричи и послать эту сучку ко всем хуям, что её ещё не ебали. Он не делал ничего.       — Ты не можешь говорить о «нас» в таком ключе, потому что никаких «нас» и нет… — слабо пробормотал Эдди, мысленно окуная себя головой в школьный унитаз за эту херь, что сейчас сморозил. Если он продолжит говорить так всем девушкам, появляющимся в его жизни, то останется один.       Так ей, Спагетти.       — Так… может, исправим это наконец? — выдала в свою очередь Моррис. — Мне правда жаль, что я так поступила, но ты должен понять, я… в прошлой школе мне было тяжело и, я просто. я объясню тебе всё.       Она «тонко» смерила взглядом Тозиера, делая намёк на то, что немногие из них здесь явно были лишними. Эдди сперва вскинул бровь, а затем посмотрел и на самого друга. Он не был уверен в том, что это был хороший вариант, но в итоге, некоторое время попереглядываясь с другом, отвёл его в сторону.       — Рич.       — Ты ж не серьёзно, да?       Каспбрак тяжело вздохнул.       — Прости, я… не хочу, чтобы ты уходил. Хочу, чтобы ты знал, что я желаю, чтобы ты остался.       — Так в чём проблема-то тогда?       — Рииичи.       — Ну?       — Рич, пойми…       — О! Я понимаю, — со знанием дела закивал тот.       — …сомневаюсь.       — Напрасно. Я понимаю, я просто..... она действительно так дорога тебе?       Эдди всматривался в глаза напротив, по какой-то причине не разбирая, что видит в них, но почему-то не имея более ни малейшей капли сомнения в том, что Рич знает, о чём говорит и это не был пустой трёп, сопровождающий жизнь Тозиера 24/7. — Я влюбился в неё, как только она переступила порог нашей школы… — честно ответил Каспбрак.       Ричи ненавидел ощущать себя размазней. Но сейчас его размазали.       Не зная, что можно было ещё сделать или сказать после того, как все карты Каспбрака были раскрыты, Ричи просто прошёл мимо.       — Постой!       Окликнула его Моррис, но тот даже не обернулся. Тогда она догнала его, попытавшись сунуть в руку переломанные пополам очки, что подобрала, когда покидала машину Белча, но ему было так омерзительно ощущать её касание, что, не разобрав, что это были собственные очки, он разомкнул ладонь, позволяя им упасть на асфальт.       Тозиер, как все и хотели, исчез так быстро, как только мог.

***

      — Дёрганый он какой-то.       — Я не должен был просить его уйти. Ты понимаешь, что теперь задолжала мне эссе на тему «Почему я шатаюсь с бандой Бауэрса»? Потому что, если ты до сих пор не поняла этого, то я не вижу смысла для дальнейшего разговора.       Эдди не смотрел на неё. В его руках были две половинки очков Ричи, которые он подобрал, когда тот намеренно выронил их, отправляясь прочь. Как быстро всё переменилось… он вспомнил, как ещё всего некоторое время назад дурачился с Тозиером на детской площадке, отказываясь возвращать ему очки, а прямо сейчас он идёт тут, шагая рядом с Моррис и разрываясь между желанием позволить девушке объясниться и желанием броситься догонять Ричи, чтобы таки вернуть ему эти сраные очки и, возможно, пригласить погулять вместе с ним и Келли. Если тот, конечно, не пошлёт его, как только увидит.       — Я знаю, мне очень и очень жаль, что так вышло с твоим другом. Это было некрасиво.       — Думаешь? А не ты ли так мягко намекнула, что он должен уйти, кинув на него свой такой красноречивый взгляд?       — Я. Эдди, я же просто не хочу открываться перед кем попало!       — Ага. Поэтому пойду-ка я откроюсь Виктору Криссу.       — Эдди.       — Что? — остановился тот, опуская руки, сжимающие очки и поднимая глаза на девушку, что тоже остановилась.       — Я не с ним.       — Мне поебать.       — Нет. Тебе не… — вздох. — Я вижу, что тебе не всё равно. Ты сейчас здесь и со мной. И я с тобой. Ты мне нравишься, хоть я и поступила с тобой нехорошо.       — Я не могу просто верить тебе.       Хотя очень этого желаю.       — Я знаю. Я бы хотела это исправить. Если ты позволишь мне.       С этими словами Келли Моррис протянула ему свою ладонь и с надеждой посмотрела. Эдди уставился на её ручку, такую тонкую и маленькую. Его собственные ладони были не особо большими для мальчишки, но он полагал, что так просто происходит его развитие и что всё не останется так надолго, но та ручка, на которую он сейчас посмотрел, была ещё меньше его собственной. Ногти были покрыты сиреневым лаком, точно таким же цветом, как полоски на футболке Эдди, спрятанной под старой мастерской Тозиера. Он смотрел на эту ручку несколько долгих секунд, прежде чем соединить её со своей и несильно сжать. Ощущения были даже острее визуализации. Он невольно почувствовал себя настоящим, уже полностью сформировавшимся мужчиной, из-за чего вся эта ситуация, в которой они находились, казалась таким бредом, такой мелочью, не стоящей внимания ни одного из них. С этими чувствами он позволил Келли Моррис, от которой хотелось бежать некоторое время назад, лишь бы она не смогла больше прикоснуться к его сердцу, вновь войти в его жизнь.

***

      — У тебя не будет проблем с тем, что ты исчезла?       — Ам… возможно. Не знаю, если честно.       Каспбрак притормозил, начиная рассуждать.       — Погоди, так, может, тебе лучше вернуться? Не хочу, чтобы у тебя возникли сложности с этими психами.       — Не знаю, Эдди… мне некомфортно с ними, это так, но в то же время я чувствую себя защищённее.       Келли рассказала ему о своей нелёгкой ситуации в старой школе, где она являлась мишенью для всех девчонок, что от зависти её красоте вытирали об неё ноги, поджидали на каждом углу, как-то раз даже побили, но не успели нанести сильных повреждений, так как вмешался учитель истории. Этот рассказ напомнил ему о Беверли. Астматик предположил, что они и вправду могли бы подружиться.       — Почему ты так усложняешь? Ты могла бы просто присоединиться к нам. Не обещаю королевских секьюрити в доспехах, но по крайней мере мы горой друг за друга.       Выпустив её ладонь, что всю прогулку сжимал в своей, он спрятал руку в карман кофты.       — Эдди, но ведь я уже объяснила всё.       — Вот именно. И я все ещё не понимаю тебя.       Келли тяжело вздохнула и остановилась перед ним.       — Я и не надеюсь уже, что ты поймёшь прямо сейчас. Всё намного сложнее, чем я рассказала.       — …по-моему, усложняешь всё только ты.       Моррис оставила его без ответа, прикусив свою губу. Каспбрак не знал, чего она добивалась этим, но если того, чтобы Эдди заметил и поперхнулся воздухом, то у неё всё вышло отлично. Ночь была такая насыщенная. Он невольно отметил, что неплохо так справлялся без ингалятора. Не заправился ни разу с тех пор, как убежал из дома. Трудно, конечно, но он справлялся и это придавало веру в себя, которой ему всегда так недоставало.       Келли заметила то, как он посмотрел на её губы. Конечно же, она заметила. Выпустив нижнюю, девушка вдруг ощутила какое-то магнитное притяжение и уже начала наклоняться к Каспбраку, очевидно, впавшему в панику, судя по глазам, начавшим бегать по всему её лицу, но не сбегающим от неё, а значит, желающим того же. Конечно же, желающим. Но тут Каспбрака посетило чувство дежавю, когда на их улицу свернул автомобиль Белча Хаггинса, забитый такими же тупыми уродами, каким и являлся владелец машины. Фары ослепили их, нарушив момент и заставив их отшатнуться друг от друга.       — Я ж говорил, — выпрыгивая из салона автомобиля, Генри с ощутимым величаем стал к ним приближаться. — Тебе бы внимательнее следить за своими шавками, Крисс.       Остановившись рядом с Келли, Бауэрс, не отрывающий от неё угрожающего взгляда, неожиданно поднёс руку к её лицу и захватил большим и указательным пальцами её подбородок, наполняя это действие невиданной для такого человека, как Генри, нежностью и улыбаясь. Эдди готовился уже рвануть вперёд, но, когда увидел, что тот не сделал ей ничего больше, чем мягко коснулся, то поумерил свой пыл, лишь наблюдая.       Генри дал ей добро проваливать с его пути, когда обошёл, поворачиваясь к Каспбраку и наступая на него. Эдди никуда не отошёл, всё ещё со страхом за девушку наблюдая за тем, как к ней подошёл Виктор, грубо хватая за руку и уводя к машине. Между ними началась перепалка.       — Эй, не трогай её! — игнорируя прямой взгляд Генри, что, конечно же, тому не нравилось, Эдди дёрнулся в направлении Келли, но получил слишком резкий толчок в грудь и в мгновение оказался валяющимся на земле.       Бауэрс, удовлетворившись тем, что теперь очевидно мог взирать на астматика с высоты, второй раз за это время продемонстрировал вполне отзывчивую улыбку, за которой лишь прятался ёбаный садист, упивающийся тем, что происходило вокруг.       — Он прав вообще-то, чувак. Ты бы полегче с ней. В конце концов, это ведь она преподнесла нам хлюпика.       — Эдди, я не специально! Я не делала этого! Эдди, я.       — Заткни свою калошу, уши вянут! — рыкнул Бауэрс, заставив всех заткнуться.       Воспользовавшись тем, как он отвернулся, Эдди собрался подняться. Он не знал, что ему следует делать. То есть, в обычной ситуации он бы незамедлительно рванул прочь, но, видя, в каком положении здесь находилась Келли, оставлять её он не хотел, хотя и понимал, что в одиночку не справится даже с одним единственным Бауэрсом, не говоря уже о его свите, к слову, присутствующей в полном составе.       Приняв это за попытку слинять, Хокстеттер, быстро оказавшись рядом, схватил его за шкирку.       — Ты куда собрался, коротышка?       — Чё? Хотел свалить не попрощавшись? — лицо Генри, оказавшееся довольно близко к астматику, сморщилось от гнева, но в глазах стояло веселье.       — Я просто встал с ёбаной земли, — не смотрел на него. Голова Эдди была опущена, но голос звучал твёрдо. Он злился, хотя тело его начинало дрожать.       — Оххохоооу! Вы это слышали? Сопляк произнес свои первые ругательства! Aww, — продолжал кривляться Генри, чуть слезу не пуская.       — Эдди, прости! — снова крикнула Келли, видя к чему всё идёт.       — ЗАВАЛИ СВОЮ СРАНУЮ СУКУ, ОНА ПОРТИТ МНЕ ВЕСЬ ПРАЗДНИК! — срывающимся гневным тоном проорал Бауэрс, краснея, как рак. Ему эта девчонка и так не особо нравилась, вечно ноющая какая-то, так ещё и вмешивающаяся, когда должна была бы тихо подсасывать Криссу в сторонке и даже не пикнуть.       Эдди переклинило. Он заорал прямо в ухо Генри, со всей имеющейся силой пихая того в грудь. Оказывается, на что-то он всё-таки был способен, так как этого оказалось достаточно, чтобы хулиган перед ним распластался по земле, хватаясь за ухо и прихуевши взирая на мальчишку.       Каспбрак хотел было закончить начатое, поверив в свои силы, но почувствовал, как его одним резким движением дёрнули назад за кофту. Больно столкнувшись о стену какого-то мебельного магазина, Эдди рухнул вниз, морщась и сжимаясь.       — Эдди!       — Я сейчас прирежу эту шлюху. Займи-ка её славный ротик, — презрительно бросил Патрик, кидая долгий взгляд на Виктора и Келли, и подмигнув перед тем, как отвернуться обратно к Каспбраку.       Виктор крепко удерживал Келли за плечи, заставляя ту смотреть на себя, и объяснял ей что-то, не приводящее ни к какому результату. Грета, всё это время сидящая в машине, закатила глаза на весь этот цирк и вылезла к остальным, подходя к Моррис и оттягивая её за локоть к себе.       — Я поговорю с ней, — с этими словами девушки скрылись за углом магазина.       В это время Каспбрак предпринял попытку подняться, но, едва встав на колени, получил в солнечное сплетение. Патрик поднял его голову за волосы, заглядывая в лицо и улыбаясь. Эдди проскулил от тянущейся после удара боли в животе.       — Да ты не грусти, малявка. Это только начало.       — Кончай ворковать с ним, Хокстеттер, — холодно отрезал Генри, подходя ближе и кивая Патрику, явно подавая какой-то знак. Как раз после этого последний из них стал тянуть Эдди вверх. Казалось, волосы готовы были оставить страдальческую макушку Каспбрака. Было так больно, что он подчинился, поднимаясь на колени, невзирая на боль в мышцах.       Тут раздался сигнал машины. Из-за лобового стекла показалась вытянувшаяся голова Рыгало Хаггинса.       — Заканчивайте уже с ним и поехали!       — Ебись нахуй блять говно ебаное! Эта падла своё получит.       Генри повернулся к стоящему на коленях с задранной назад головой Каспбраку и как-то странно и мягко улыбнулся ему.       — Ну что — сам расскажешь, где твой пидорский дружок?       — Ебись конём, Бауэрс, — с омерзением ответил Эдди.       — Проявляй уважение, манда вонючая, — дёрнул его сильно за волосы Патрик.       — Полегче, Патрик. Это ведь интересное предложение, — с искоркой в глазах произнес Генри, изучая лицо парнишки, сидящего на коленях перед ним. Он хмыкнул, задумчиво потерев свой подбородок. — Вик.       Дважды просить было не нужно. Крисс оказался рядом и схватил Эдди с другого бока.       Эдди это жутко перепугало. Когда его держали уже две пары рук, а Генри продолжал стоять, рассматривая его со своего роста, и ничего не предпринимать, то до него стало доходить, что тот задумал что-то реально очень ебанутое, мерзкое и то, что может придти в голову только абсолютно поехавшему умом ублюдку.       — Ебись конём… Так ты сказал, Эддичка?       Приторные отсылочки к его матери вообще не прибавляли спокойствия. Лишний раз только напомнили о том, как сильно он напортачил с ней. Ричи хотел ему помочь, а он напортачил и с ним. Может, он и правда заслуживал сейчас всего этого???       — Что ж, это можно устроить, — усмехнулся Генри, со всем безразличием и хладнокровием начав расстёгивать ремень на своих джинсах прямо перед носом широко распахнувшего глаза Каспбрака, начавшего вырываться с удвоенной силой. Это даже немного помогло, т.к. он смог отпихнуть Виктора и двинуть освободившейся рукой по бедру Бауэрса.       К сожалению, на Генри это не произвело должного эффекта.       — ДЕРЖИ БЛЯ НОРМАЛЬНО ЭТУ ГНИДУ!!!       Вик заломил его руку за спину, отчего Каспбрак вскрикнул, а в следующее мгновение оказался вдавленным носом в ширинку Генри Бауэрса, который скинул руку Патрика с головы астматика и схватил за волосы уже самостоятельно.       — Чувствуешь, Каспбрак? — вдавливаясь бёдрами в его лицо, начал подводяще Генри. — Так жизнь тебя ебёт во все щели.       Брыкаясь и безуспешно пытаясь отвернуться, Эдди услышал заливистый смех парней. Все, включая Белча, даже не поднявшего свой зад с водительского кресла, откровенно радовались происходящему. Это только начало. Прозвучало в голове астматика недавно сказанное Хокстеттером. Сам Патрик же был чуть менее весёлым, нежели остальные. Он то и дело кидал какие-то странные взгляды на Бауэрса, что заметил Эдди, умудрившись повернуть голову в сторону, заменяя прижимающееся к паху Генри лицо ухом. Прежде чем последний успел заметить подобное, мальчишка смог воспользоваться некоторой отстранённостью Хокстеттера и двинуть его локтем в ребро.       Патрик завопил, выпуская жертву и отшатываясь назад. Отвлёкшийся Виктор практически добровольно ослабил хватку и не успел среагировать, когда Эдди быстро выскользнул из неё, пихая того не так сильно, как хотелось бы, но провоцируя его кинуться на сжавшегося мгновенно парнишку, тем самым налетая скорее на Генри, чем на него. Пятерня главаря, сжимающая волосы астматика, рефлекторно разомкнулась, врезаясь в наваливающееся тело Виктора, благодаря чему Каспбрак оказался свободен.       Не позволяя себе долго радоваться, он вскочил на ноги, насколько можно быстро убегая от бандитов.

***

      Каспбрак уже минуты две как активно свистел в попытках убежать от помчавшихся за ним уродов. Несколько раз он рассчитывал остановиться и скрыться где-нибудь. Бля, да он не такой большой, ему не составит особого труда скрыться от них! Так он думал. Отчаянно думал каждый раз и каждый раз лишь поднажимал, не находя нигде возможности для спасения. В последнее мгновение, чуть было не пробежав мимо, он остановился у пожарной лестницы, зигзагообразно расположившейся вдоль кирпичной стены жилого дома.       Когда мимо друг за другом проносилась вся банда Генри Бауэрса, он уже сидел в самом низу под лестницей, глубоко зарывшись в густо растущую траву и нервно почёсывал своё разбитое колено, не залезая на кровяную часть. Он хотел выдохнуть, увидев последнюю мчащуюся прочь спину Хокстеттера, как вдруг, уже который ёбаный раз за ночь его напугал свет всё тех же ёбаных фар всё того же ёбаного автомобиля Белча Хаггинса, по-царски рассевшегося на водительском месте и неспешно проезжающего следом за друзьями. Девушек с ним не было.       Эдди сжался сильнее, молясь, чтобы его не было видно. Как назло, машина затормозила прямо напротив него. Свет был невыносимо ярким и слепил парнишку, что непроизвольно сравнил это с лампой, направленной прямо в лицо подозреваемому на допросе. Если его сейчас поймают, то вряд ли он выберется живым.       Ёбаный пиздец.       Понимание, что этой ночью он может навсегда распрощаться с этой жизнью, хлестнуло его по голове. Он не знал, страх ли он чувствовал, или это было что-то ещё, но стало невыносимо жарко. От ночной прохлады, высушивающей выступающий пот, он забоялся, что мог заболеть. Если он заболевал, то вылечиваться оказывалось не так уж просто.       Эдди, у тебя слабенький иммунитет. Прекрати так легкомысленно относиться к своему здоровью.       Он перестал щуриться. Машина проехала дальше, скрываясь из виду. Эдди не мог больше терпеть комаров, искусавших все его ноги, и быстро выскочил из-под лестницы. Он старался делать более размеренные вдохи, старался не слушать назойливый голос матери в своей голове, старался не думать ни о чём и не впадать в истерику от тяжести всего разом навалившегося на него. Стоять долго на одном месте было глупо. Эдди решил, что если местное мудачьё его и найдёт — он в любом случае труп. С этой мыслью он поднялся на самый верх по лестнице, забираясь на крышу и лишь там делая свой первый полный вздох, устало развалившись и закрыв глаза.       Что ж, если они просекут где он, он сможет облегчить свои муки и просто скинуться вниз.       От своего ахуенного оптимизма он ни с того ни с сего вдруг рассмеялся. Это были скромные по своему масштабу смешки, давящие под сердцем и отнимающие последние силы. Дыхание очень нестабильно приходило в норму. Улыбка на лице Эдди стала преобразовываться в нечто противоположное, губы задрожали и глаза вновь наполнились слезами.       Что со мной не так блин???       «Коротышка», «Повёрнутый на голову», «Хлюпик», «Сопляк», «Фрик», «Лузер»       Если бы перед рождением его предупредили, что в этой жизни он будет всем вот этим, то он бы, конечно же, хорошенько подумал, прежде чем выдал бы своё вежливое «Да нахер мне такое надо, бро, катись ты лесом» и не родился бы. Возможно, уступил бы другому сперматозоиду, папа был бы сейчас жив, и у них отличненько так росла бы красавица девочка, не наделённая даром притягивать к себе всё несправедливое дерьмо этого бренного, но успевающего хорошенько тебя отодрать, мира.       Чувствуешь, Каспбрак? Так жизнь тебя ебёт во все щели.       Эдди уселся, прижимаясь спиной к невысоко ограждающему по контуру крыши выступу и зарываясь лицом в свои колени.       Генри прав. Она ебёт. Всеми возможными способами. Он не открыл Америку, но он открыл ему глаза. Наглядно продемонстрировал. Это не значит, что Каспбрак собирался пойти и пожать ему за это руку, пошел он нахуй. Но Эдди задумался. А может, и мать права насчёт него? Что он слаб? Он ведь и правда ничего не может… Хотел помочь девочке, возомнил себя Арнольдом Шварценеггером, но не смог даже уберечь себя от такого позора… Он даже не видел, вернулась ли тогда Келли — был слишком занят, «вынюхивая» пах Бауэрса.       Господи боже       Может, поэтому её и не было в машине? Она увидела его и решила весьма деликатно удалиться? Может, ей было настолько стыдно, что она выбрала его?       Зашипев от щиплющей боли в ране, размякшей от попадающих на неё слёз, Эдди вытянул ногу, как сделал это в первый раз после того как упал и проплакал чёрт знает сколько времени, сидя там — на лавочке у Баньяна. Физическая боль на некоторое время выбила из строя душевные переживания, чему Эдди был благодарен, но не переставал в напряжении сжимать пальцы на ноге и морщиться. Он плюхнул руку на своё бедро, сильно сжав ближе к повреждённому участку и услышал шуршание, привлёкшее его внимание только сейчас.       Совсем забыл.       Переждав ещё пару секунд, когда покалывания станут не столь ощутимыми, он ослабил руку и спрятал в рукаве. Чуть тряхнув ею, Каспбрак залез второй, вынимая из-под резинки рукава мастерки прилипшую к коже небольшую упаковку m&m's, вид которой спровоцировал новую волну сожалений.       Ричи.       Эта ночь, несмотря на то, что она стала сущим адом, грозилась стать ещё большим адом, если бы не Ричи. Он пришёл к нему. Не зная, что стряслось. Он просто пришёл к нему и хотел поддержать его, хотел показать ему, что с Эдди всё нормально, а если что-то выходило говняно, то это не было концом света.       «Пока мы живы, можно всё исправить» сказал он как-то за сегодняшнюю ночь.       И тогда эта фраза звучала так пиздецки убедительно, что Эдди даже спорить не стал. Сейчас же, оборачиваясь назад и словно бы наблюдая со стороны всё дерьмо, приключившееся с Эдди за одну единственную ночь, он бы затруднился с ответом. Если столько говна всплыло на поверхность унитаза за какие-то несколько часов, то что же предоставит ему следующий день? А через день? А через неделю?       Жизнь хоть и несётся со скоростью света, но она делает это по-умному.       Пока ты всего наворотишь, разгребёшь эту заваленную помойную яму, убедишься, что ещё дышишь и стоишь на ногах, ну или ползёшь за новыми приключениями, ты даже не заметишь, что твоё время истекло.       А если я так не хочу???       Он заебался. Ну, а кто бы тут не заебался? Буквально каждый тычет его в то, какой он несчастный. Со временем начинаешь верить.       Я просто хочу, чтобы это дерьмо прекратилось.       Я просто уеду. Я хочу свалить. От мамы, от Генри, от Патрика, от Виктора, от Белча, от каждого мудозвона в этой дыре, именуемой городом. Мне невыносимо. Куда-нибудь подальше.       Просто хочу, чтобы этот ёбаный пиздец закончился.       Перед глазами Ричи, смотрящий на него, глубоко раненый выбором Каспбрака. Я не хочу, чтобы ты уходил. Уходит.       Да что со мной не так???       Ты всего лишь подросток, Эдс! Какой подросток не совершает глупости?       Если всё дело в этом, тогда я просто не хочу быть сраным подростком. Хочу нормально жить. Как обычный человек. Не хочу всего этого. Пошло всё нахуй. Не хочу всего этого.       И если бы Каспбрак открыл на секунду свои опухшие от нескончаемого потока слёз глаза и поднял их к синеющему с наступлением утра небу, то несомненно бы заметил падающую звезду, обещающую исполнить его желание.