...лишь причиняет боль

Золрат больше не мог показываться остальным демонам — блеск метки распространялся все дальше, полз по рукам вверх, прожигая огнем демоническую плоть. Поначалу скрывать данный узор было довольно просто, но чем больше Золрат прятал его, тем ярче и четче становилась вязь. Тем большую площадь она захватывала. Самому ему это не мешало, что демону одиночество, но Ортрус, тоже вынужденный скрываться, медленно гас. Из взгляда исчезала осмысленность, движения становились все более и более дерганными. Золрат не был уверен, что может сделать что-то, хотя не оставлял попыток растормошить своего закадычного врага. Ортрус рвался назад, обратно к свету, к небесным жителям. Рвался отчаянно, бездумно, словно и не осознавая последствий. А может правда уже не понимая? И если в способностях времени они были примерно равны, отличаясь только подходом к использованию, то противопоставить что-то грубой силе селестиала Золрат не мог. Только не один на один. Конечно же демон не смог его остановить. - - - Хотелось уползти, спрятаться и не двигаться больше вообще никогда — болело все, собственное пламя почти причиняло боль, но метка гнала, заставляла подняться, подавляя даже инстинкты. Ортрус никогда бы не позвал на помощь — только не демона, только не своего личного врага, но метка могла и позвать, и Золрат воспринимал этот вытягивающий разум зов именно криком помощи. Руки слушались плохо, открыть портал уже становилось неподъемной задачей, но Золрат обладал поистине эталонным демоническим упрямством, и, наконец справившись с дрожью в конечностях, смог переместиться к селестиалу. Конечно, он не ожидал увидеть середину сражения - хотя ожидал, конечно, иначе зачем метке звать на помощь -, но Ортрус просто мирно парил на краю леса, запрокинув голову к потемневшему от тяжелых облаков небу. Он даже не обернулся. — Прекрати меня преследовать. Золрат качнулся вперед, полностью сбитый с толку. — Так ты, — демон с усилием складывал слова, боль и ненормальное возбуждение от жжения метки просто не давали сосредоточиться, — нигде и не был? — Был. Селестиал вздрогнул и сгорбился. — Ортрус? — Это было, — Ортрус взмахнул рукой. — Они абсолютно правы. Я... Бесконечно долгое - даже для них - мгновение тишины и селестиал продолжил: — Я правда обязан, они правы. — О чем ты... Золрат не успевает закончить. Ортрус выгибается странно, вторая пара рук обхватывает циферблат... — Что ...и разламывает часы пополам. — Нет Ортрус наконец поворачивается, его тело светится невыносимо ярко, сломанные часы падают на землю. — Зачем, — начинает демон, но сбивается. Смотреть на Ортруса — больно, тот словно сгорает и Золрат чувствует жар, но не в силах отвести взгляд. — Я.. я не смог, — голос селестиала тверд и спокоен, только странный дребезг выдает неправильность ситуации. — Но так даже лучше. Ортрус медленно щурится, словно не может больше разглядеть ничего перед собой и внезапно вспыхивает еще ярче, настолько ярко, что Золрат все же отшатывается. Всего мгновение — и тело селестиала исчезает, доспехи, что больше не нужны, осыпаются вниз. Золрат кричит. Кричит от боли в руках, метка явно вознамерилась прожечь его полностью, перед тем, как исчезнуть. Она больше не блестит, теперь это больше похоже на выжженное клеймо, но Золрат уже не видит этого. Руки больше не ощущаются как часть тела, пальцами не пошевелить и Золрат, сорвавший голос своим криком, может только тихо скулить от беспомощности, не в силах пошевелиться, не в силах больше думать, не в силах — чувствовать. *** Тишина. Внизу слышен шум мирного города, но Ортрус слышит только тишину. Звуки размылись во времени, он больше не мог сказать в каком порядке должны идти слова. Что говорят эти люди? Голоса сливались в бессмысленное бормотание. Он прислушивается, но единственное, что слышит в оглушающей тишине — звук собственных часов, но даже их — едва-едва. Время спокойно и идет своим чередом. Часы вечности идеально выполняют свою работу. Ортрус привык ожидать изменений, выискивать искажения, настолько — что сейчас, после того, как последнее существо тьмы навсегда исчезло из Эсперии, все еще не может успокоиться и ждет подвоха. Затишье перед бурей. Он больше не попадется на эту уловку. Мир разлетелся на мелкие осколки, оставив Ортрусу лишь его собственное вневременное мгновение, растянутое в вечность. Где-то рядом, на расстоянии лишь пары секунд, выругался Золрат. Разбитое время гремело стеклянно, больно кололось осколками в неверном порядке, стремилось обратиться в пыль. Ортрус развернулся, не в силах понять откуда начать восстановление беспорядке длиною в вечность и наткнулся взглядом на демона. Золрат растеряно оглядывался, сжимая в руках - до крови - видимые варианты будущего, явно так же не понимая - что делать дальше. Воплотил время в физический мир, силы подземной твари не занимать. Только... ..они уничтожили время? Хотел бы он об этом забыть. Но такая милость не была ему дана — время не терпит легкомыслия и беспечности и Ортрус помнит любое мгновение своего существования и жизни всего мира. Искаженные линии времени отдавали то стеклянным холодом, то жаром пустыни, и Ортрус шел по этому следу, не понимая настолько с каждым шагом проваливается в зыбучие пески чужого понимания реальности. Он спохватился слишком поздно. Золрат хохотал, радовался безмерно, каждый раз при их встрече. Золрат вился вокруг, напевая что-то вполголоса. Золрат сражался отчаянно, понимал, что все, что их связывает не может перевесить их долг, их предназначение. Золрат прижимался так близко, заглядывая в глаза, вынуждая прижиматься в ответ. Время сбивалось с ритма для обоих. "Ты — мое вечное проклятие", и не отпускать, проводя пальцами по острым краям демонического лица, искалывая пальцы, но селестиал не чувствует боли, у него нет крови, он не может остановиться. Они слишком близко, они снова все разрушат. Золрат лишь снова сбегал, оставляя Ортрусу почти разочарование. И сейчас больше ничего не осталось. Не осталось ни от всех демонов, ни от тем более Золрата. Ортрус все еще напряженно всматривается в линии времени, ожидая малейшего сбоя. Бездействие угнетает, расфокусирует мысли. Покой лишь мешает. Ортрус все еще ждет, хотя знает, что больше ждать некого.