***
Джинни лежала на кровати и смотрела в потолок, правда, конечно же, ничего не видела из-за темноты. В её голове вертелись слова Лавгуд, которые никак не могли успокоиться и перестать мучить хозяйку, дав ей, наконец, поспать. Мысли совершенно не хотели успокаиваться и, наоборот, становились всё тревожней.«…Из-за безответной любви»
«…вечная любовь…»
Джиневра перевернулась на один бок, стараясь выкинуть из головы фразы из недавнего диалога, но они продолжали её преследовать:«…вечная любовь…»
«…цветок причиняет боль…»
«…невозможно провести операцию…»
Джинни перевернулась на другой бок, но и это не помогло. Даже больше, она подумала о том, о чём ей хотелось думать меньше всего: «Вечная безответная любовь без возможности умереть, или провести операцию… Это ведь может означать только одно: бесконечные пытки… Нет, я не могу этого допустить! Елена и так несколько веков была самым печальным призраков Хогвартса, если из-за меня, из-за того, что я рассказала ей о любви, она вдруг в кого-то безответно влюбилась… Это значит, что я обрекла её на ещё большие страдания… Возможно, такими темпами она никогда больше не будет улыбаться… Нет, я совершенно не могу этого допустить! Она совсем недавно начала улыбаться, только-только стала привыкать к этому миру… Нет, я не могу. Я должна сделать что-нибудь!» Додумав до этого момента, Джинни так воодушевилась идеей помочь Елене во что бы то ни стало, что чуть ли не подскочила на ноги, готовая бежать к призрачной подруге вот прямо сейчас, среди ночи и в пижаме. Но разум вовремя остановил девушку, сообщая о том, что бежать в эту же секунду искать Елену как минимум нецелесообразно, а как максимум — глупо, причём Уизли даже не знает, с чего начать свой разговор… И ведь это сама Джинни рассказывала Елене, как прекрасна любовь, а теперь… А теперь придётся признать, что эта же самая любовь может быть настолько ужасна, что способна сводить людей в могилу… Уизли чувствовала себя виноватой… Но откуда же ей было знать, что всё так обернётся?.. Тем не менее, был и другой, немаловажный вопрос, который не давал Джинни покоя: «Кого любит Елена?» Честно говоря, у девушки не было даже малейшего представления о том, кого же могла полюбить призрак. Вроде бы, насколько известно Джинни, Елена ни с кем, кроме неё, не общается… Нет, Джинни решительно не понимает, кого же настолько сильно любит Елена. Может быть, это кто-то из призраков? Может, она помирилась с Кровавым Бароном и решила ответить на его чувства сейчас, спустя столько лет? Может, любовь Кровавого Барона оказалась не так сильна, как могло показаться на первый взгляд, и, спустя время, причем достаточно большое, в несколько столетий, она и вовсе утихла? Тогда будет понятно, почему любовь Елены безответная… Вроде бы придя к логическому заключению, Джинни внезапно вспомнила ещё один вопрос, который стал её волновать в последнее время — однополые отношения. Кажется, Елена что-то спрашивала недавно про подобную любовь. Тогда Джинни вполне честно ответила то, что думала, и даже сейчас, после разговора с Полумной, не изменила своего мнения. Но что, если Елена влюбилась в девушку? Это мысль неожиданно пришла в голову Уизли, да так прочно там засела, что и клешнями не вытащить. Девушка ужаснулась. Да нет, не может быть, чтобы Елена полюбила девушку… Не может быть, правда ведь? Пока Джинни боролась с этой мыслью-паразитом, что никак не хотела уходить из её головы, ещё одна вспышка произошла в её сознании: «У призраков же нет возможности завести детей!» А если нет возможности завести семью… Значит и любить парня не так уж и обязательно… К тому же, у Елены могло сложиться другое мнение насчёт однополой любви… Значит ли это, что есть вероятность того, что призрак влюбилась в кого-то своего пола? Джинни было сложно принять подобное, она начала разрываться. С одной стороны — счастье её подруги, которой она должна помочь в любви, с другой — её собственные принципы и убеждения. Девушка не смогла определиться, что она выберет, если перед ней появится такой вопрос, поэтому решила, что «утро вечера мудренее» и отправилась спать.***
Драко не мог дождаться встречи с Полумной, чтобы поделиться своими успехами в сближении с Гарри, поэтому решил встретить её у входа в общежитие Когтеврана. Вот только, сколько бы он ни ждал, Лавгуд всё не было. Парень растерянно оглядывался, раздумывая, мог ли он просто упустить девушку, когда вдруг взглядом наткнулся на Чжоу. Он тут же подошёл к ней и без всяких приветствий спросил: — Где Полумна? — А тебе-то какое дело, Малфой? Так же грубо ответила вопросом на вопрос Чанг. Слизеринец нахмурился и угрожающе оскалился: — Тебя это не касается. Сейчас же отвечай, где она. Девушка хотела была так же угрожающе посмотреть на Малфоя и предложить ему отправиться куда-нибудь подальше от их общежития, как какая-то девочка с их факультета удивлённо вскрикнула: — Неужели Лавгуд ещё не проснулась? У неё будут проблемы, если она проспит все занятия! Разумеется, этот крик был нужен только чтобы привлечь внимание и создать неприятностей для Полумны, вот только он как раз кстати ответил на вопрос Драко, который тут же начал несколько беспокоиться. Если он правильно понимал характер своей подруги, она не та, кто будет без причины спать слишком долго. Обеспокоенный, он пошёл на завтрак в общей столовой, чтобы там поговорить с Гарри. Разумеется, как обычно все ученики бросали издёвки и оскорбления в сторону Малфоя, порой самые низкие, но парень предпочитал всё достойно и стойко игнорировать, направляясь прямо к столу Гриффиндора. Тут ему были «рады» ещё больше. В него стали кидаться не только оскорблениями, но и едой. Гарри, видя, как обернулась вся эта ситуация, предложил Драко поговорить после завтрака.***
Малфой выглядел встревоженным, удивляя своим видом как Рона с Гермионой, так и самого Гарри, который тут же спросил: — Что-то случилось? Драко нервно кивнул, затем, подумав, покачал головой и, вместо объяснений, спросил: — Кто-нибудь из вас видел Полумну за завтраком? Подростки задумались, а затем по очереди ответили: — Я не видел. — Кажется, её не было в столовой. — Она не пришла на завтрак. Драко, думаешь, что-то случилось? Малфой нахмурился и нервно бросил: — Что-то вроде предчувствия. Парень развернулся и собирался уже уйти, как Гарри его недоуменно окликнул: — Ты куда? Не оборачиваясь, Малфой бросил: — К Полумне, разумеется. Гермиона, последовав за Драко, резонно заметила: — Не думаю, что тебя пустят к ней, даже если ты их попросишь Малфой скривился, а Рон дополнил слова Грейнджер, как само собой разумеющееся: — Поэтому мы идём с тобой. Гарри, покачав головой, последовал за всей этой компанией, со смехом подумав, что ещё немного — и Драко уведёт у него друзей.***
На столе — записка, написанная неровным почерком, а на кровати — Полумна, бледная, как сама смерть. Лежащая на спине (и укрытая одеялом), в окружении цветов — она вызывает самые мрачные и ужасающие образы, которые только могут быть. Гермиона подбегает к девушке и тут же проверяет её пульс. Хвала Мерлину, — сердце ещё бьётся, хотя и несколько слабо. Дыхание — девушка поднесла к носу карманное зеркало из сумочки, на нём тут же появилось запотевшее пятнышко — тоже есть. Живая, хотя и ужасно ослабленная… Гарри же с Роном с ужасом оглядывают всю эту картину — всюду кровь и лепестки: на подушке, на простыне, на одеяле, на волосах, да даже на полу. Это сцена очень наглядно говорит о боли и страданиях, через которые проходят больные ханахаки. Наконец, парни поняли, как ужасен и мучителен каждый приступ. А вот Драко это знает и без них, поэтому он, оглядев комнату и увидев записку, тут же сосредотачивает своё внимание на ней:«Дорогой друг, Не важно, кто именно читает эту записку, Я лишь хочу попросить: если вы читаете это и видите меня, в окружении крови и цветов, то, прошу, скорее позовите моего отца. Полумна.»
Драко, прочитав текст и яростно скомкав бумажку, бросился к Гарри. От страха у него несколько затуманились мысли, поэтому он судорожно схватил Поттера за руку и, смотря с мольбой ему прямо в глаза, хриплым и слегка дрожащим голосом попросил: — Гарри, отца Полумны, пожалуйста, скорее!.. Все присутствующие в комнате очень удивились тому, что Малфой умеет просить, но ситуация не располагала к раздумьям. Поттер, не сразу придя в себя (Драко взял его за руку, отчего у Гарри появился туман перед глазами и все мысли улетучились из головы), рассеяно кивнул и осторожно забрал из другой руки Драко записку. Примерно сообразив, что от него требуется, он тут же использовал заклинание, отправившись на поиски Ксенофилиуса Лавгуд. В эту же секунду Гермиона взяла командование на себя. Она попросила Рона принести таз с холодной водой и несколько полотенец, а Драко — убрать все цветки с кровати и по возможности оттереть кровь. Сама же девушка внимательным взглядом осмотрела из комнаты гостиную общежития и, убедившись, что их никто не видел (все были на занятиях), закрыла дверь заклинанием, не позволяя никому видеть, что происходит внутри комнаты. Пока Ксенофилиус не появился вместе с Поттером, парни встревоженно следили за Гермионой, которая, не имея других вариантов, как помочь Лавгуд, вытирала от крови её лицо и прикладывала ко лбу холодное полотенце. Но, наконец, это мучительное ожидание, показавшее вечностью, (так медленно тянулась каждая секунда, словно всё время застыло), закончилось, и старший Лавгуд подбежал к своей дочери с несчастным криком: — Ох, бедное моё дитя! До чего же ты…себя довела… Ему было практически невыносимо смотреть на бледное тело Полумны, лежащее на кровати, но он нашёл в себе для этого силы. Более того, жестом подозвав Рона и Драко, Ксенофилиус попросил их помочь поднять его дочь. Затем он посмотрел на Гарри, молча прося отправить их всех к дому Лавгудов. Поттер посмотрел на бледную Лавгуд, и его сердце сжалось от страха, он не мог не предупредить: — Она в плохом состоянии, если сейчас использовать заклинание, ещё неизвестно, что может произойти. Лавгуд старший грустно кивнул и посмотрел на парня своими большими и слезящимися глазами, мягко отвечая: — Я знаю, Гарри… Ты её друг и ты беспокоишься о ней, но ведь я — её отец… Сейчас это единственный выход и, думаю, Полумна понимала всё. Верь ей. И верь мне. Пожалуйста. Поттер не смог возразить, увидев чуть ли не отчаяние в глазах Ксенофилиуса. Остальные, с тяжестью в сердце, согласно кивнули. Это может быть опасно, но другого выхода сейчас нет. — Хорошо. Уступил Гарри и отправил всех в дом семьи Лавгуд. Малфой, впервые оказавшийся тут, не мог не воскликнуть: — Что за странное место! Рон с Гермионой разделяли его мнение, поэтому даже не стали осуждать его. А вот Гарри лишь грустно усмехнулся. Реакция Драко вполне понятная и даже несколько мягкая… Ксенофилиус попросил положить Полумну на диван, а сам отправился в тайное помещение. Ханахаки — болезнь, что передаётся в их семье поколение за поколением. Члены семьи уже давно привыкли ко всем особенностям болезни, а мать Полумны даже проводила некоторые исследования, как удалить цветок из сердца, но при этом оставить все чувства. Именно по этой причине, на самом деле, Полумна и Профессор Снегг оказались знакомы. Если быть точнее, Северус был настолько частым гостем в доме Лавгуд, что стал другом семьи. А всё началось с того, что Снегг искал способ избавиться от цветка, но, как оказалось, Лавгуды — одни из немногих, кто может провести эту операцию. Тайны передаются из поколения в поколение, чтобы не быть утерянными, но не имеют какого-то распространения из-за того, что болезнь редкая. Поэтому-то Снеггу и пришлось обратиться за помощью к этому сумасшедшему, как он тогда считал, семейству. Позже Северус понял, что Лавгуды — очень добрые люди, и несколько сблизился с ними. Они часто сидели за столом и кушали вместе, попутно обсуждая то, что им известно о болезни. Ксенофилиус, хотя сам не болел (болезнь передавалась по линии матери Полумны и, когда Пандора влюбилась в Ксенофилиуса, то призналась почти сразу, в лоб, на что тот так же прямо ответил, что влюблён в неё уже давно) знал из уст жены практически всю историю болезни семьи, все открытые ранее тайны и секреты, а Северус, обладающий немалой эрудицией, делился своим опытом и открытиями, которые он сделал, подумав: «А почему бы не попробовать сделать вот это?» Успокаивающие чаи, например, задумка Профессора Снегга. Как и дыхательные упражнения. Впрочем, мы отвлеклись. Зная, как проводить операцию (любимая жена научила, чтобы, даже если она умрёт, он всегда мог помогать другим), Ксенофилиус пошёл всё подготавливать, пока Рон и Драко осторожно положили подругу на диван и присели на стулья, выглядя не очень весёлыми. Больше всех, конечно, нервничал Малфой. Он, несколько бледный, сидел и постоянно теребил пальцы. Наконец, Гарри не выдержал: — Что именно случится после операции? Малфой, отвлекаясь от своих мыслей, грустно усмехнулся: — Как, думаешь, выглядит бездушная Полумна? Рон аж с места подскочил, шокированный: — Что ты такое говоришь?! Драко откинулся на стол и вздохнул так, что показалось, будто из его лёгких выпустили весь воздух: — Она станет похожа на профессора Снегга. Холодной, бесчувственной, бессердечной… И можно продолжать этот бесконечный список и дальше, кому как хватает знаний, смысл остаётся тем же — она потеряет эмоции. Все свои эмоции. Гермиона резко почувствовала, как кровь стынет в жилах. Нет, она не может себе представить холодную Полумну. Её подруга, без эмоций и чувств, уже словно другой человек. Грейнджер обхватила себя руками и прижалась к Рону, ища поддержки. Тот слегка приобнял девушку, утешая, хотя самому было так же страшно. Лавгуд, по сути, может потерять себя, своё «я», потерять душу… Да, «бездушная», пожалуй, будет точным определением. Все резко поникли мрачными, и неизвестно, что бы произошло дальше, если бы Ксенофилиус не вернулся и не попросил бы Рона и Драко помочь ему перенести Полумну на нужное место. Когда Ксенофилиус выгнал всех и начал операцию, подростки снова собрались около дивана (никто не решался садиться туда, где только что лежала их умирающая подруга) и решили продолжить беседу, что хоть помогала немного отвлечься от своих тревожных мыслей. Гермиона первая заговорила, стараясь быть немного оптимистичней: — Чтобы ни случилось, Полумна — наша подруга, мы обещали поддержать её решение… К тому же, с чувствами, или без, она всё ещё остаётся Полумной. Нашей дорогой Полумной. Все согласно кивнули. Даже если Лавгуд станет такой же холодной, как профессор Снегг, они дали обещание в своём сердце, что останутся рядом с ней и обязательно будут её поддерживать. Возможно, их дружба сможет когда-нибудь растопить замёрзшее сердце. Они будут надеется на это и навсегда останутся её друзьями. Малфой мучительно простонал и уронил голову себе на руки. У Гарри, который видел это, болезненно сжалось сердце. Он с сомнением поднял руку и несколько нерешительно обнял Драко. Гермиона прижалась к Рону и тихо-тихо заплакала.