Дерево вишни и Ликорисы

       В тревожном ожидании ребята провели половину дня, пока Ксенофилиус, наконец, не вышел и не объявил, что Полумна успешно перенесла операцию и сейчас тихо отдыхает, восстанавливаясь.              — Когда мы сможем её увидеть?        Нетерпеливо спросил Гарри. Он изрядно измотал свои нервы, волнуясь за подругу, но всё равно пытался казаться сильным, уверенным и спокойным, чтобы хоть немного утихомирить остальных. Пока не все поддаются панике, массового психоза не будет… наверное.        Гермиона выглядела очень унылой и уставшей, но, тем не менее, именно она в данный момент разливала чай утомленному отцу Полумны и подавленным друзьям. Ожидание ожиданием, а есть хоть что-то необходимо, иначе они так и в голодный обморок упасть могут, и спасать придётся не только Полумну, но и их.        Рон на проверку оказался самым стойким. То ли он так верил в свою подругу, то ли просто был от природы крепким, но парень держался молодцом, не впадая в истерику, ещё и успевая утешать свою девушку.        А вот Драко… уже как час спал на диване. Нет, не то чтобы ему было всё равно на Лавгуд. С точностью наоборот. Просто его расшатанные и натянутые до предела нервы постепенно расслабились и успокоились, когда Гарри стал осторожно его обнимать… Вот так он и уснул, измотанный своей внутренней паникой. Впрочем, кажется, сон его тоже не был спокойным. Он постоянно поворачивался то на один бок, то на другой с беспокойным выражением лица. А Гарри с тревогой постоянно поглядывал в его сторону, иногда беспокоясь, чтобы он не свалился с дивана.        Ксенофилиус, ужасно уставший не только от переживаний, но и от самой операции (не каждый день дочери около сердца режешь!), сначала свалился на стул, выпил чая, а затем уже нашёл в себе силы ответить:              — Думаю, через три дня вы сможете её навестить. Магия — удивительная вещь, хотя даже она не всемогущая и порой опасная… Уже через неделю Полумна сможет вернуться в школу и продолжить занятия.        Друзья облегченно улыбнулись и кивнули. Слава Мерлину, с ней всё в порядке. Ну и хорошо. Наконец они смогут расслабиться.        Правда, остался ещё один вопрос, который очень волновал Гермиону:              — Что будет с Полумной?        Ксенофилиус непонимающе посмотрел на девушку.        Рон пришёл ей на помощь и выразил то, что девушка хотела спросить, но не могла корректно сформулировать:              — Мы слышали, что операция забирает все чувства…        Ксенофилиус понимающе улыбнулся и вздохнул:              — Честно, даже я не до конца уверен…        И этот ответ, как гром среди ясного неба, поразил всех. Что это должно значить?        Покачав головой каким-то своим мыслям, Ксенофилиус продолжил:              — Моя жена проводила исследования на этот счёт. В теории, она добилась некоторых успехов… Но на практике это никогда не проверялось…        Гарри подскочил на месте от такого заявления, а Гермиона разгневанно закричала:              — Вы провели эксперименты над своей дочерью?!        От крика проснулся Малфой. Он устало потёр глаза, а затем, заметив отца Полумны, тут же подскочил с молчаливым вопросом.        Отвечая обоим сразу, Ксенофилиус сказал:              — Дать ей небольшой шанс что-то чувствовать лучше, чем не иметь его вообще.        Гарри мрачно кивнул, согласный с таким решением, а Драко облегчённо выдохнул, затем с надеждой спросив:              — Значит ли это, что есть шанс того, что она останется прежней или сможет восстановиться?        Ксенофилиус горько улыбнулся:              — Я буду на это надеяться.        Улыбка его была столь печальной, что друзья сразу же пришли в себя. Точно, ему сейчас тяжелее всех…        Гермиона в чувствах подошла к отцу Полумны и осторожно положила руку на его плечо, выражая своё сочувствие и поддержку. Гарри сделал тоже самое. Затем и Рон. Драко не стал присоединяться к этой компании, но выразил то, что думал каждый:              — Мы приложим все силы, чтобы вернуть прежнюю Полумну. Пока есть хоть небольшая надежда, да даже если её и нет, мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь ей восстановиться. Она, всё-таки, наш друг.        Ксенофилиус поднял глаза на Малфоя и стал пристально смотреть на него. Тут-то все и вспомнили, что, возможно, отец Полумны не понимает, что здесь забыл сын Пожирателя Смерти. Наступила неловкая пауза, которую, неожиданно, прервал сам Ксенофилиус:              — Полумна рассказывала о тебе, Драко…        О чём-то подумав, а затем снова покачав головой своим мыслям, Ксенофилиус улыбнулся и ответил на предыдущие слова Малфоя:              — Я благодарен вам за то, что вы друзья моей дочери. Спасибо. Это может быть сложное время, но я верю, что после самых тёмных часов наступает самый яркий рассвет.        Все с готовностью кивнули головой, а Драко, поняв, о чём именно подумал Ксенофилиус, решил, что останется здесь, чтобы ещё немного поговорить с отцом семьи Лавгуд наедине.        Когда все допили чай и стали расходиться, Гарри, уходя с Роном и Гермионой, оглянулся и бросил встревоженный взгляд на Малфоя.

***

       В доме Лавгудов наступило неловкое молчание. Драко не знал, что сказать, а Ксенофилиус просто сидел и медленно пил чай.        Наконец, Малфой не выдержал затянувшейся паузы и нервно спросил:              — Так, и… Вы что-то хотели мне сказать?..        Не поднимая глаз, видимо, изучая содержимое своей кружки, Ксенофилиус медленно произнёс:              — А разве это не ты хотел что-то спросить?        Растерявшись, Драко выпалил что-то вроде «э», а затем подавленно замолчал.              — Эта операция… Вы проведёте её…              — Нет.        Прервал Ксенофилиус, даже не дав Драко закончить.              — Но почему?        Отец Полумны не стал сразу отвечать, погрузившись в воспоминания того вечера, когда дочь пришла к нему. Она улыбалась, когда рассказывала про Драко. В тот момент она казалось какой-то неземной, пылающей уверенностью, смешанной с печалью.              — Мне не сложно провести тебе операцию… Но разве тем самым ты не предашь Полумну?              — Что?        Драко совершенно не ожидал такого. Он резко поднял голову и непонимающе уставился на Ксенофилиуса. Тот в ответ тоже посмотрел на Малфоя.              — Ты знаешь, почему Полумна стала тебе помогать?        Драко равнодушно пожал плечами:              — Из жалости, я полагаю.        Ксенофилиус про себя усмехнулся. Действительно, кажется, этот парень не понимает, как сильно Полумна верит в него, сколько надежд она на него возложила.              — Ты не прав. Она добрая девочка, но жалость тут совершенно не причём.        Заинтересованный, Драко стал слушать более внимательно:              — Тогда почему же?        Ксенофилиус снова уставился в свою чашку и начал медленно пальцев водить по её ободку.              — Знаешь, когда кто-то из нашей семьи или знакомых, которым известно про ханахаки, сталкиваются с новым больным, обычно они просто рассказывают про болезнь, предлагают выбор и, если человек решит провести операцию, то говорят мой номер. А теперь вспомни, что сделала Полумна.              — Что сделала Полумна?        Драко, задумавшись, невнятно повторил последние слова.              — Она рассказала тебе всё, что знала сама, и призвала бороться до самого конца, не так ли?        Яркая вспышка осознания мелькнула в глазах Драко, когда он резко поднял голову.              — С самого детства ей приходится наблюдать за больными ханахаки, за тем, как они медленно умирают. Её сердце просто устало видеть это. Последней же каплей стало то, что она заболела сама… Из упрямства она продолжала бороться, но в глубине души давным-давно смирилась с тем, что для неё невозможно победить в этой битве. Она могла лишь с маленькими столкновениями каждый раз вырывать свою жизнь из лап болезни, но она не могла вылечиться. Всё это сковывало её, словно цепь, которая медленно затягивается вокруг шеи. Изначально она собиралась умереть. Думаю, она даже не раз представляла, как выскажет в лицо тому человеку всё, что накопилось, а затем медленно превратится в дерево… Она приняла такую судьбу, хоть и продолжала оттягивать момент, и даже я не в силах был её переубедить.        Ксенофилиус замолчал, чтобы перевести дух. И только в этот момент Драко заметил, что по всему телу бегают мурашки, а его душа болезненно сжимается. Эта девушка, добрая и нежная, что боролась до самого конца, на самом деле хотела умереть? Малфой похолодел, когда представил, как Полумна медленно превращается в дерево.        Чай был горячий, но даже выпив его залпом, Малфой не почувствовал ни капельки тепла. Казалось, вся его кровь застыла от этой мысли. Ему было холодно, очень холодно, перед глазами начало плыть, но он всё равно пытался держать себя в руках, чтобы услышать продолжение.              — Но всё изменилось с твоим появлением.        Ксенофилиус пристально посмотрел в глаза Драко.              — Вместо того, чтобы просто дать тебе выбрать, она призвала тебя бороться. Бороться до самого конца. Она научила тебя всему, что знала. Она боролась вместе с тобой. Разве не так? Это не только твоя битва, это ваша битва… Она решила провести операцию, вместо того, чтобы тихо умереть, только для того, чтобы и дальше продолжать помогать тебе. Разве, сдавшись сейчас, ты не предашь всю её веру в тебя? Разве ты не сделаешь её жертву бессмысленной? Не так давно ты сказал, что приложишь все силы, чтобы помочь ей восстановиться. Может быть, это ей не поможет, но позволь ей увидеть, что её жертва была не напрасна!        Драко молчал. Ему нужно было время, чтобы переварить всё это. И обдумать. Малфой — это всё ещё Малфой, в нём осталась изрядная доля эгоизма. И он не собирался, как Лавгуд, просто жертвовать собой. Если подумать, получается, с самого начала Полумна не сильно-то отличалась от других, она тоже хотела использовать его для своих целей. Если подумать, убрать всю красивую обёртку, Драко искренне считал Лавгуд своей подругой, но у неё были скрытые мотивы. Если подумать и включить «Драко Малфоя», то он ничем ей не обязан, ведь это было её собственное, не согласованное с ним, решение. Если подумать, гораздо проще просто провести операцию, и даже если Ксенофилиус Лавгуд откажется, вполне возможно найти другого, кто сможет это сделать, а деньги — не проблема для Малфоев. Если подумать… то рациональный ответ очевиден.        И Драко подумал. Но, кажется, это был уже не тот «Драко Малфой», воспитанный в семье Малфоев, эгоистичный и бесчувственный. Это был «Драко Малфой», который увидел падение Пожирателей Смерти и своего отца. Это был «Драко Малфой», которому спас жизнь его враг. Это был «Драко Малфой», который впервые узнал, что такое искренность и дружба. Это был «Драко Малфой», который, пусть и ненадолго, действительно почувствовал себя счастливым, по-настоящему счастливым… И этот Драко просто не мог, не хотел поступать рационально.        Парень медленно поднял свои глаза и встретился взглядом с Ксенофилиусом.              — Полумна вернётся в школу через неделю? Будьте уверены, я не дам ей пожалеть о сделанном выборе!