***
Стоило только заскрипеть двери, как лежащая на кровати девушка начала медленно, несколько тягуче, поднимать свои ресницы, потихоньку открывая глаза. Но, хотя её реснички чуть подрагивали, глаза были абсолютно равнодушные, словно мёртвые. Однако, девушка моментально скрыла эту холодность и нежно улыбнулась, слабо взглянув на отца. — Папа, ты пришёл. Ксенофилиус взволнованно подбежал к дочери, осторожно обхватил её ладонь своими руками и нерешительно спросил: — И… как ты себя чувствуешь? Девушка слегка повернула голову к своему отца, ласково улыбаясь и пытаясь изобразить нежность во взгляде. Затем, она еще мягче улыбнулась, на секунду закрывая глаза, и постаралась ответить как можно более любяще: — Со мной всё хорошо, отец. Благодаря твоим стараниям, операция прошла успешно. Я практически не чувствую боли, хотя тело ещё очень слабое. Не волнуйся. Молча уставившись на холодную ручку дочери, которую его ладони безуспешно пытались согреть, Лавгуд-старший замолчал, думая о чём-то своём. Полумна тоже не знала, что сказать, поэтому перевела взгляд со своего отца на потолок. Повисла какая-то странная, печально-тягучая атмосфера, которую никто не собирался нарушать. Просто в словах не было никакого смысла, для обоих и так всё было кристально ясно. Ксенофилиус ещё какое-то время сверлил взглядом ручку своей дочери, а потом обреченно вздохнул и осторожно положил её обратно. Затем он наклонился, оставил легкий поцелуй на лбу своей дочери и, отстранившись, начал медленно и бережно поглаживать Полумну по голове, словно пытался утешить ребёнка. Хотя, если смотреть правде в глаза, он единственный здесь нуждался в утешении. — Помнишь, как-то в детстве ты спрашивала, почему в Древнем Китае судьи носили очки? Полумна опустила взгляд на свои сомкнутые на животе руки, промолчав, давая своему отцу договорить. — «Глаза — зеркало души, так считалось с древних времён» — ответил тогда я, помнишь? Девушка слабо кивнула, продолжая слушать, но прекрасно понимая, к чему ведёт её отец. Просто ему нужно время собраться с мыслями и принять то, что он собирается сказать. — Судьи прятали свои глаза за очками, так как считалось, что тогда их мысли будут недоступны другим… Ты тогда восприняла это очень близко к сердцу. И всегда, когда начинала притворяться, старалась отводить взгляд. Ты боялась, что твои мысли могут прочитать в твоих глазах, поэтому начинала улыбаться с закрытыми глазами. В итоге, постепенно, это стало твоей привычкой. Когда ты знаешь, что ты лжешь, ты всегда так делаешь. Даже если ты уже не скрываешь никаких чувств, ты всё равно продолжаешь так делать. Луна вздохнула и тихо проговорила: — Прости. Ксенофилиус слабо улыбнулся и покачал головой: — Ты вовсе не должна за это извиняться, дочь моя. Скорее, это мне нужно просить прощение… Если бы я более осторожно проводил операцию, если бы я довел до конца исследования твоей матери, если бы… Полумна мягко положила руку на плечо отца, прерывая его поток самообвинения: — Это не так, папа. Ты сделал всё, что было в твоих силах. Я благодарна тебе. Ты спас мне жизнь, пап. Ты — мой герой! Глаза Ксенофилиуса наполнились влагой, он поставил свои локти на кровать и опустил лоб на ладони, чувствуя смесь беспомощности и отчаяния. — Папа, гони прочь этих противных мозгошмыгов! Не дай им атаковать тебя! Я верю, что мой отец сильный, что он сможет одолеть их! Мягко убеждая, произнесла Полумна. Едва кивнув, Лавгуд-старший постепенно успокоился, вытер слёзы и поднял голову. — Ты права, Лавгуды так просто не сдаются! Верно, Полумна? Мы всегда боремся до самого конца! Полумна уверенно кивнула и ободряюще улыбнулась. — Спасибо, что вновь подарил мне жизнь, папа…***
Стоило только Драко вернуться в Хогвартс, как его тут же отыскали (видимо, ждали) Гермиона и Рон. — То, о чем вы говорили, секрет, да? И ты не станешь нам его рассказывать? С любопытством уточнила Грейнджер. Драко, ни секунды не сомневаясь, кивнул: — У меня нет никаких причин вам рассказывать об этом. Рон раздражённо цыкнул и обвиняющие бросил: — Но Полумна-то, очевидно, знает! Даже не собираясь отрицать, Драко просто пожал плечами, мол, он тут не причем, и речь вообще не про него, и слабо улыбнулся, отводя взгляд. — Ладно, у меня ещё дела есть. Кстати, а где Гарри? Гермиона непонимающе подняла бровь, но всё же ответила: — Кажется, ушёл в свою комнату. А Рон всё же решил уточнить насчёт Полумны: — Она точно в порядке? Отец Луны ничего не говорил? Малфой легонько кивнул и ответил, уходя: — Он ничего не говорил, но, думаю, она будет в порядке, не волнуйтесь. «Я приложу все силы, чтобы она была в порядке!» — мысленно добавил он фразу, уже спрятавшись за углом от испытующий глаз парочки.***
— Гарри! Несколько удивившись, Поттер обернулся. Погрузившись в свои мысли, он сам не заметил, как оказался в своей комнате. К тому же, он, почему-то, не ожидал столкнуться сейчас с Малфоем. Конечно же, ничего против дружбы с Малфоем, Гарри не имел, просто… Для него эта мысль была несколько странной. Они, те, кто раньше был врагами, готовыми переубивать друг друга, теперь стали хорошими друзьями. Немыслимо, просто невозможно! Хотя, это реальность. Но даже сейчас Гарри несколько трудно её осмыслить. Как вообще так вышло? Он и Малфой — друзья. А ведь это — Драко Малфой! Тот самый Драко, что терпеть не может 'грязнокровок' и семейку Уизли. Тот самый Малфой-младший, что был 'на другой стороне войны'. Тот самый слизеринец, который с первого курса стал его врагом. Тот, кто ненавидел и презирал Поттера всё вре– — …прости… Мысли Гарри неожиданно прервались тихим и не слишком внятным шепотом… Кажется, Гарри ослышался. Да, он, должно быть, задумался, поэтому и услышал сказанное Драко неправильно. Ну не мог Малфой извинится, просто не мог! Драко не смотрел на Поттера, когда произносил свои слова, а потому он и не заметил его реакцию. — Спасибо за то, что спас в выручай-комнате. И за то, что сегодня поддерживал меня, хотя и сам, должно быть, сильно переживал. Драко понимал, что его смелости и решимости хватит только на это, а потому, договорив, он поспешно развернулся и ушёл прочь, высокомерно объявив: — На этом всё! «Сказал, что приложу все силы, а на деле струсил и убежал…» (Драко) «И что это сейчас было?» (Гарри) В этот момент Поттеру показалось, что кто-то взял и весь прошлый образ высокомерного и заносчивого Драко Малфоя разорвал в клочья. Хотя сам Драко об этой перемене его образа в глазах Гарри даже не догадывался.***
В пустой комнате, в одиночестве, Полумна тихо лежала на кровати, её грудь медленно поднималась и опускалась, казалось, что она спит. Однако её пустые и ничего не выражающие глаза, которые могли бы напугать любого своим холодом, были открыты и сверлили потолок. К счастью, никто не видел её 'такой'. Лавгуд не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этой её стороне. Точнее, этого не хотела бы прошлая 'Полумна', которая заботится о своих друзьях и не хочет их волновать. Та 'Полумна', что была раньше. Та, 'живая' и 'настоящая'. А эта 'Полумна', которая сейчас лежит на кровати, лишь жалкая пародия, тень, отголосок того, что было. Этой 'Полумне' не важно, увидят её бесчувственной, или нет. Но ради бывшей 'Полумны', что отдала свою 'душу' ради счастья друзей, эта 'Полумна' всё же будет притворяться. Хотя, возможно, это ещё и от скуки. Надо же чем-то себя занять, раз уж живёт. Что она чувствует на самом деле? Да практически ничего. Ни грусти, ни радости, ни счастья, ни горя, ни надежды, ни уныния. Пустота. И тяжесть. Может быть, эта тяжесть — единственное оставшееся у Полумны чувство? Последнее, что она чувствовала, прежде чем провела операцию. Может быть, тело запомнило это ощущение, и теперь воспроизводит его снова и снова, по кругу? Хотя, скорее всего, это из-за бессмысленности своего существования. Действительно, а зачем она вообще живёт? Ведь у неё не осталось ни чувств, ни желаний, которые как раз рождаются из-за чувств. Теперь, без чувств, вся её жизнь потеряла всякий смысл и скатилась до простого и банального существования. Девушка согласилась провести операцию по одной причине: чтобы продолжать жить и дальше заботиться о своих друзьях, защищать их. Однако теперь, когда у неё нет даже хоть какой-нибудь привязанности к своим 'друзьям', она вовсе не заинтересована в том, чтобы заботиться о них… Однако это единственное, чем можно заняться, чтобы её жизнь имела хоть какую-то цель… 'Полумна' вздохнула и повернулась на бок, отворачиваясь от потолка и закрывая глаза. В любом случае, сейчас она может только спать, ведь её тело после операции нуждается в восстановлении.