***
Однажды ночью в эту неделю, перед самым Новым Годом, Дин проснулся и обнаружил, что Кастиэль сидит на барном стуле в его спальне. По ногам Дина медленно перемещались точки нажима, и Дин в конце концов понял, что это Мэг. Она, должно быть, пришла с Касом и теперь гуляла по ногам Дина, ища себе удобное местечко, — именно это и разбудило Дина. — Кас? — позвал он тихо, обращаясь к темной тени на барном стуле. — Это ты? Это Мэг? — О… — отозвался Кас тихо. — Прости. Я не хотел тебя будить. Я забыл, что она пошла за мной. — Что-то не так, Кас? — Дин включил свет у кровати. — Нет, ничего. Просто решил зайти сюда посидеть немного. Просто для смены обстановки. Оказалось, Касу просто хотелось провести время с Дином. Может быть, немного поболтать. Так что они поболтали — ни о чем особенном. О том, как шел ремонт окон. И о фильмах, которые они посмотрели: оказалось, у Каса было много мыслей по поводу судьбы бракованных игрушек из «Рудольфа, красноносого северного оленя». Дин избегал упоминать крылья, перья или элементалей. Ни к чему было лишний раз волновать Каса, пока не приехал Мак и они не увидели, как крыло заживает на самом деле. Наконец Дин сказал: — Наверное, пора тебе возвращаться в постель, а? Уже поздно. Тебе надо поспать. Кас снова наградил его одним из этих долгих взглядов. Но потом кивнул. Он соскользнул со стула, взял на руки Мэг и вышел с тихим «Спокойной ночи, Дин», закрыв за собой дверь. Еще пару раз в последующие дни Дин просыпался и обнаруживал Каса в своей спальне посреди ночи. Иногда Кас даже не сидел на стуле, а примащивался на самом краю кровати Дина, немного неловко, чтобы его сломанное крыло ложилось диагонально поперек края кровати. Каждый раз Дин вскоре отправлял его обратно в его спальню. В конце концов, ведь Касу нужно было спать. Со временем это перестало случаться. Но Дин порой гадал, не научился ли Кастиэль просто вести себя тише и навещать его по ночам так, чтобы не будить при этом.***
Наконец все окна были починены, бункер снова сиял чистотой, отопление и электричество было восстановлено. Не починили только одну вещь: Дин и Сэм никак не могли придумать, что делать со столом с картой. Великолепная столешница была разбита, и, чтобы восстановить ее, требовалось ручное вырезание и расписывание стекла, что было явно за пределами их возможностей. Наконец Дин решил просто временно закрыть ее деревом. Работа оказалась немного сложнее, чем он планировал, но в конце концов он смастерил вполне опрятную сосновую столешницу, подогнанную по форме к столу. Это было лишь временное решение, но Дин сделал все аккуратно, и когда работа была окончена, Сэм помог закрепить столешницу, пока Кас наблюдал, стоя в стороне. Она идеально легла поверх разбитого стекла. Конечно, это была лишь простая столешница из светлого дерева — ничего похожего на стильную ретро-карту мира, которая была на столе раньше, но она подходила. — Эй, а хорошо выглядит, да? — сказал Дин. — Неплохо для временного решения! — Он был доволен результатом. Потом Кас подошел к столу, легко коснулся его, достал из кармана черный тонкий фломастер, снял колпачок и начал рисовать на новенькой сосновой столешнице Дина. Рисовать длинную волнистую черную линию. Это произошло так быстро, что Дин только стоял, моргая, слишком опешив, чтобы его остановить. Сэм крикнул: — КАС! Что ты делаешь? Но было поздно: длинная волнистая линия уже была нарисована. Кас испортил столешницу! Он добавил еще одну волнистую линию. И еще одну, и вдруг из них получился контур Северной Америки. Кас сказал: — Я подумал, что надо вернуть на место карту. — Он сделал шаг вправо и начал еще одну кривую линию. Эта поначалу была похожа на неровный круг, но вскоре превратилась в безупречный контур Австралии. Сэм и Дин лишь стояли, раскрыв рты, пока Кастиэль рисовал безукоризненную карту мира прямо на столешнице. От руки. С такой точностью, что было похоже, будто он срисовывал с одному ему видного снимка из космоса. И работал Кас быстро: всего за пару минут он набросал все континенты. — Я подумал, что карта бывает полезна, — сказал Кас спокойно, начав добавлять крупные острова — Мадагаскар, Великобританию, Новую Зеландию, Кубу, — набрасывая их быстро, но с абсолютной точностью в части формы и местоположения. Он усеял океаны точно нанесенными точками Гавайев, Багам и других островов. Потом взял синий фломастер и добавил основные моря и озера, затем начал наносить галочки, обозначающие Альпы и Гималаи, со словами: — Примерно так они и выглядят сверху. Ну, не считая обычной проблемы нанесения трехмерных объектов на двумерную поверхность… Но приблизительно так. — Он закончил рисовать Альпы за двадцать секунд, после чего перешел к Скалистым горам и добавил: — Конечно, континенты сдвигаются, но таковы они были, когда я видел их в последний раз. И, признаю, я не очень следил за политическими границами — они меняются слишком быстро. Но континенты сверху выглядели так. Он отступил назад и осмотрел результат. Карта была безупречной. Это было произведение искусства. — Кас, — произнес Сэм медленно. — Я не знал, что ты можешь рисовать. — Разве не все могут? — спросил Кастиэль, подняв голову. — Не так, Кас, — сказал Дин. Он обменялся потрясенным взглядом с Сэмом. — Но ведь я лишь в точности отобразил то, как она на самом деле выглядит, — сказал Кас недоуменно. — Это просто. — Он на секунду задумался, потом пожал плечами, глядя на карту. И начал рисовать на пространстве открытого океана морских змеев. — Я подумал, что добавлю еще известных элементалей. Просто для информации, это может пригодиться в планировании вашей поездки. — Морские змеи? — спросил Дин удивленно. Он наклонился, чтобы рассмотреть их поближе. Кас перешел на более тонкий фломастер, чтобы добавить филигранную чешую на хвосте большого морского змея, которого он только что нарисовал у калифорнийского побережья. — Элементали, да, — сказал Кас, работая. Сэм спросил с неменьшим удивлением: — Морские змеи — это… элементали? — Морские элементали, — уточнил Кас, достав зеленый фломастер, чтобы добавить змею два больших зеленых глаза. — Морской змей — это обыкновенная физическая форма морского элементаля — такого, который живет в соленой воде. Думаю, что этот, которого я рисую, и наносит урон западному побережью. — После паузы Кас добавил: — Я видел его несколько раз раньше, как раз в этом месте. Он довольно крупный. — О, отлично, — сказал Дин. — «Довольно крупный». Просто отлично. Кас закончил рисовать этого элементаля и добавил еще нескольких. Наконец он выпрямился и повернулся к Сэму и Дину. — Вам надо начать разрабатывать стратегию, — сказал он. Дин и Сэм переглянулись. Кас был прав. Восстановительные работы были окончены, Мак и Сара должны были приехать уже через несколько дней. Пора было придумывать какую-то стратегию борьбы с элементалями. Какой-то план операции. — Штука в том, Кас, — сказал Сэм, — что мы даже не знаем, куда ехать. Как нам хотя бы понять, где находится каждый «ковбой»? Мы просто представления не имеем, куда ехать. — Значит пора приниматься за работу, — сказал Кастиэль, — и выяснять.***
Следующие пару дней Кас и Сэм вместе работали над тем, чтобы нанести всю активность элементалей на серию больших карт. Кас нарисовал еще один набор потрясающих карт — на этот раз Северной Америки — карандашом на тонкой кальке, которую можно было накладывать поверх постоянной карты на деревянном столе. На одну карандашную карту они нанесли все траектории ураганов и штормов, на вторую — всю водную активность, на третью — пожары. На создание карт ушел всего день: Сэм зачитывал Касу все известные очаги разрушений от элементалей, а Кас точно наносил их на карты. На следующий день они просто сидели и угрюмо изучали карты. Было достаточно очевидно, откуда контролировали каждого элементаля. Пути разрушения были скучены в определенных регионах, как Кас уже заметил касательно ураганов. Но оставалась та же проблема, которую они идентифицировали для ураганов: эти территории «скученности» были слишком большими, чтобы знать, куда ехать. В некоторых случаях — сотни миль в ширину. Как им было найти одного «ковбоя», контролировавшего элементаля, в регионе в несколько сотен миль? — Если подъехать поближе, может быть, можно использовать ту крутящуюся штуковину, которую ты дал нам в Вайоминге, — предположил Дин. Кас дал им специальное серебряное распятие, которое, если держать его за цепочку, крутилось против часовой стрелки в присутствии «злого умысла». Оно до сих пор лежало в бардачке Импалы. — Неплохая идея, на самом деле, — сказал Кастиэль. — Но оно действует в малом радиусе. Чтобы оно сработало, надо находиться в пределах мили от эпицентра. В конце концов это Дин заметил кое-что тем вечером, пока Сэм и Кас слушали новости и добавляли на карту последние ураганы. — Багамам повезло, а? — сказал Дин. — Смотрите, все ураганы, прошедшие через Флориду, обошли стороной Багамы. — Он наклонился чуть ближе, добавив: — Вот на этом острове в особенности жители, наверное, считают свои счастливые звезды. — Он постучал по мелкому острову, который оказался в стороне от всех погодных катаклизмов. Сэм и Кас повернулись к нему и уставились на Багамы на карте. Багамы — маленькая группа островов рядом с южной Флоридой — были как раз в регионе контроля элементаля. Траектории ураганов окружали Багамы со всех сторон, но ни одна не задела сами острова. Этот регион вообще казался единственным нетронутым в водах восточного побережья. При ближайшем рассмотрении было видно, что там имелся словно защищенный от ураганов пузырек с центром в северной части островов. На одном конкретном маленьком острове. — Это остров Большой Абако, — сказал Кас. Сэм достал лэптоп и начал что-то печатать. — Ха, — сказал он минуту спустя. — В СМИ это тоже заметили. Его называют «везучим» и «неуязвимым» островом. Люди там клянутся, что их благословил Бог. — Не Бог, — сказал Кастиэль мрачно. — Кто-то другой. — Ковбой ураганов? — спросил Дин. Кас какое-то время ничего не говорил, глядя на карту. Потом он наклонился к ней, изучая активность воздушного элементаля западнее на континенте: вьюги, «снегадо» и шторма. Того элементаля, что чуть не разрушил бункер. У этого элементаля был явный кластер активности на Среднем Западе и в Скалистых горах: все шторма происходили в середине континента. (Путь их собственного рождественского «снегадо» был обозначен красным карандашом.) И снова посреди траекторий штормов, нарисованных Касом, был маленький пузырек пустого пространства. Пузырек, не задетый ни одним штормом, прямо посреди разрушений. Он располагался вокруг Форт-Коллинса, Колорадо. — Дин, — сказал Кас. — Возможно, ты подметил нечто важное. Возможно, управляющие элементалями… — Ковбои, — поправил его Дин. — Да, ковбои — возможно, сами они предпочитают не попадать в торнадо, вьюги и ураганы. Дин фыркнул. — Их можно понять. Кас продолжил: — Так что они направляют элементалей вокруг себя, так чтобы элементаль не проходил через саму базу ковбоя. Дин, это может быть очень полезно. По этим пузырькам отсутствия активности мы можем определить местоположение каждого ковбоя. Они вернулись к работе, теперь ища «пузырьки отсутствия активности», и вскоре закономерность стала очевидной. Остров Большой Абако и Форт-Коллинс были обойдены своими элементалями, элементаль в Великих Озерах неизменно избегал затоплять маленький лесок на побережье в Мичигане, река Миссисипи похожим образом не разливалась в одном местечке возле Мемфиса, Теннесси. И пугающе огромные, подобные цунами волны Тихого океана, обрушивавшиеся почти по всему западному побережью, загадочным образом не тронули общественный пляж Пойнт-Рейес под Сан-Франциско. Пойнт-Рейес вообще оказался единственным прибрежным парком, еще открытым во время штормов. Они нашли пять эпицентров из шести. С шестым, огненным элементалем, разобраться было сложнее всего. Пожары случались неравномерно, примерно следуя за океанским элементалем, прыгая вверх и вниз по побережью от северной Калифорнии через Орегон до штата Вашингтон. Но для того, чтобы нарисовать хорошую карту, информации было недостаточно. Сэм приклеил к основной карте Каса на столешнице красные бумажки в центре каждого из пяти «пузырьков», после чего они сняли верхние слои и изучили пять красных точек. Остров Большой Абако. Форт-Коллинс. Западный Теннесси. Северный Мичиган. Пойнт-Рейес. Кас сказал: — Вам нужно выезжать немедленно. — Мы поедем. В начале следующей недели, как только Мак уедет, — сказал Дин. Мак собирался навестить их уже в ближайшие выходные, и Сара тоже. — Вам нужно ехать сейчас, — возразил Кас. — Там погибают люди, Дин, — тихо добавил он. — И смотря шире, если этой Королеве элементалей удастся захватить весь континент, это только начало. Все будет становиться только хуже. Дин обдумал это и наполовину кивнул, согласившись отчасти: — Мы упакуем вещи, соберемся и будем готовы. Но мы не поедем, пока Мак не проверит твое крыло, Кас, и это окончательно. Мы подготовимся, потом посмотрим, что скажет Мак, и потом отправимся в путь. Ладно? Кас медленно кивнул. Он посмотрел на карту на столе. — Ну, по крайней мере, теперь вы знаете, куда ехать. Полагаю, это все, с чем я могу вам помочь. — Он умолк и посмотрел на цветные карандаши в своей руке, которые использовал на кальке. Он сложил их на стол, на мгновение задержав на них пальцы. Он выглядел печальным, и Дина посетило неуютное чувство, что Кас складывает свое последнее оружие. Как если бы он сделал все, что мог, и больше ни на что не был способен. Но Кас сказал только: — Я пойду приготовлю тарелки к ужину. Дин и Сэм переглянулись, пока он выходил. — Не хочешь сказать ему, что мы попробуем взять его с собой? — спросил Сэм тихо. Дин покачал головой и прошептал: — Надо подождать и послушать, что скажет Мак. Что если ему нужна еще одна операция, например? Я не хочу его обнадеживать, пока мы не будем знать точно, как обстоят дела с крылом. Но… — Он умолк на секунду, задумавшись. — Помнишь ту мою идею? Я сделаю пару звонков прямо сейчас. Чтобы у нас были варианты, на всякий случай.***
Наконец настала пятница, 9-е января. Мак и Сара оба должны были прибыть ранним вечером. С той жуткой пятницы после Дня благодарения, когда Зифиус унесла Сэма и Дина в Зайон, прошло шесть недель. На следующий день, в субботу, должно было исполниться ровно шесть недель с тех пор, как Зифиус сломала Касу крыло. И шесть недель с его полуночной операции. Кас нервничал, и скрывать это у него получалось весьма жалко. Он весь день шагал туда-сюда по бункеру, и его правое крыло даже непрестанно дергалось, открываясь и складываясь рывками, как в нервном тике. Когда крыло не дергалось, оно было сложено очень плотно. У Сэма тоже не получалось скрывать нервозность, хотя в его случае, Дин был уверен, она была не только из-за крыла. Дин с любопытством смотрел, как Сэм в волнении метался от одной спальни к другой, не в силах решить, где Саре спать. Пока Кас ходил по коридору, дергая крылом. Наконец Дин громко объявил: — ДАВАЙ РАЗМЕСТИМ САРУ НАПРОТИВ ТЕБЯ, СЭМ, ЛАДНО? Подготовь ей постель. Кас, может, испечешь печений — она может приехать голодной. — Дин сунул стопку постельного белья Сэму в руки и затолкал Каса в кухню. И ушел в библиотеку выпить виски. Следующим утром Дин и Сэм отправились забрать Мака и Сару в аэропорту Линкольна. Они ненадолго заехали на ветеринарный факультет университета Небраски, располагавшийся в Линкольне, где забрали кое-какое оборудование, которое доктор Мак каким-то образом умудрился там позаимствовать, и наконец отправились в бункер. Дин и Сэм уже давно заключили, что придется позволить Маку увидеть бункер. Приводить туда новых людей всегда было немного тревожно, но этого было не избежать, и конечно, без Мака им теперь было не обойтись. Но когда они открыли дверь и провели его внутрь, он вовсе не насторожился — он пришел в восторг. — Ух ты! — воскликнул он. — Джейк… — он звал Дина «Джейк» с тех пор, как они забрали его в аэропорту. Дин пытался поправить его три раза, но в конце концов понял, что тот делал это специально. — Джейк, это обалденно крутая карта! О-о, вот это телескоп, а вы им пользуетесь? Он шел через библиотеку, направляясь прямо к телескопу, когда в библиотеку вошел Кас с тарелкой печений в руках и полурасправленным правым крылом. Мак остановился как вкопанный и уставился на него. Сара сказала: — Он выглядит куда лучше, чем когда вы видели его в последний раз, да? — Господи, Орел… — произнес Мак. — Вы выглядите гораздо лучше! — Я и чувствую себя лучше, — сказал Кас. — Спасибо вам. Мне очень приятно наконец познакомиться с вами как следует. — Кастиэль протянул руку, и после секундного замешательства Мак сделал шаг ближе и пожал ее. — Печенье? — предложил Кастиэль, протягивая тарелку другой рукой. Мак по-прежнему только смотрел на него. — Оно с шоколадной крошкой, — пояснил Кас. — А… Ладно, — произнес наконец Мак, медленно взяв печенье, после чего совершенно забыл его съесть. (У Дина такой проблемы не возникало: он умял два печенья тут же.) — Простите, если я уставился, — сказал Мак, сделав видимое усилие, чтобы взять себя в руки. — Если честно, я уже начал думать, что все это мне приснилось. Но, э… Вау. Крылья. Ничего мне не приснилось, да? — Он не мог оторвать глаз от правого крыла, особенно когда Кас слегка приподнял его. Дин понял, что это был практически первый раз, когда Мак видел, как Кас сознательно двигал крылом. В мягком библиотечном свете крыло казалось сияющим и великолепным, и Мак был им просто заворожен. — Ваше крыло… — сказал он. — Боже… Оно… Оно… Он умолк. Кас оглянулся на крыло, нахмурившись. — Оно немного растрепанное — вы об этом? И пыльное. Я знаю. Честно говоря… у меня некоторые трудности с чисткой перьев. — Вид у него стал слегка пристыженный. — «Растрепанное» — немного не то слово, которое я искал, — сказал Мак. — Скорее «умопомрачительное». Ладно, в общем… — Он прочистил горло. — В общем, давайте взглянем на второе крыло. Они занесли багаж и оборудование, которое позаимствовал Мак, включавшее передвижной рентген-аппарат на колесиках из клиники беговых лошадей ветеринарного факультета. Для начала Мак усадил Каса в его кинокресло для полного осмотра крыла. Сэм и Сара сняли повязки, и Мак взглянул на крыло. Несколько минут он лишь разглядывал крыло в сводившей с ума тишине. Дин посмотрел на лицо Каса. Кас держался лишь слегка скованно — может быть, сидел уж слишком неподвижно, уставившись в пол. Но Дин заметил, что его правое крыло никогда еще не было так плотно сложено. Оно почти распласталось по его спине, так близко к позвоночнику, что упиралось в другое крыло. Сэму даже пришлось немного отвести его в сторону. Мак определенно не торопился делать заключения. Сара вела себя спокойно и профессионально, но Сэм кусал губу, а Дин чувствовал, что вот-вот взорвется. Мак молча проверил шрамы, титановые спицы, и винты, тщательно все пальпируя, прощупывая суставы и изредка спрашивая Каса, больно ли ему. — Вы молодец, Орел, — сказал Мак наконец. — Все выглядит очень даже хорошо — во всяком случае, снаружи. Дин выдохнул и широко улыбнулся Касу, который поднял на него глаза немного нервно, по-прежнему прижимая к спине правое крыло. Мак продолжил: — Разрезы полностью зажили, отек спал, и вы совсем не вздрагивали при пальпации, что хороший признак. Ладно, давайте я настрою рентген, и посмотрим, как все выглядит внутри. На то, чтобы подключить рентгеновский аппарат, ушло некоторое время. К нему прилагалось много аксессуаров и проводов. Во время его настройки Мак сделал паузу и спросил: — Я одолжил для вас пару свинцовых фартуков, но, если вы часто имеете дело с радиацией, вам не стоит находиться в комнате, когда мы будем делать снимки. Как часто вы подвергаетесь радиационному облучению? Сара, вы давно работаете медсестрой? Сара ответила: — Девять лет. Так что я имею с ней дело по профессии, да. Начиная с двадцати лет, по сути, когда я пошла в медучилище. — Тогда вам лучше выйти из комнаты, — сказал Мак. — Что насчет остальных? — Я периодически облучаюсь, — сказал Сэм. — Мы часто ломаем кости. По несколько раз в год. — Да, очень часто, — согласился Дин. — Обращаемся в неотложку, наверное, раза по четыре в год? Или около того. Но в основном мелкие кости. Мак бросил на Дина немного странный взгляд, но в этот момент вмешался Кас: — Я подвержен космической радиации в больших количествах, когда летаю вокруг Земли. И я порой бывал на Марсе, когда еще было похоже, что жизнь может зародиться там. Это высокорадиоактивное путешествие. Но это было уже довольно давно. Повисла пауза. Все уставились на него. Кас добавил: — Ну, не как человек, ясное дело. И обычно я остаюсь при этом в небесной плоскости. — Д-да, — произнес Мак. — Конечно. Конечно. Ладно, гм... садитесь здесь. Остальные: я скажу вам, когда выйти. Кас уселся на свое кинокресло, и доктор Мак еще немного повозился с аппаратом. На лице у него при этом было странное выражение, и потом он вдруг поднял глаза и сказал, как будто любопытство взяло верх и он не мог сдержаться: — Простите, Орел, но я должен спросить: что такое «небесная плоскость»? — О… — сказал Кас, похоже, удивленный тем, что Мак не знал. — Это соседнее с этим измерение. Оно наполнено небесным эфиром, отсюда и имя. — Все смотрели на него. Кас немного выпрямился и слегка расслабился, как профессор, готовый пуститься в одну из своих лекций. Пока Мак продолжал медленно налаживать оборудование, явно отвлеченный тем, что говорил Кас, тот продолжал: — Можете представить себе это измерение и небесную плоскость как соседние страницы в книге. На самом деле существует три измерения, выстроенных в ряд, одно за другим, как три листа в книге, сложенные вместе: призрачная плоскость, где иногда застревают души умерших, эта земная плоскость, где мы стоим сейчас, и небесная плоскость, в которой путешествуют ангелы. И иногда можно заглянуть в одно измерение из другого. Земное измерение довольно хорошо видно из небесной плоскости, но не наоборот. — Мак двигался все медленнее с пустым выражением в глазах, но Кас лишь продолжал: — В общем, ангелы обычно держат крылья в небесной плоскости. Когда мы летаем, на самом деле происходит следующее: крылья затягивают оболочку — человеческое тело — в небесную плоскость. С Земли это выглядит так, словно мы становимся невидимыми, но на самом деле мы лишь перемещаемся в небесную плоскость. В ней мы перелетаем из одного места в другое. Через эфир. Потом, добравшись куда следует, мы сбрасываем оболочку обратно в земное измерение, и с вашей точки зрения это выглядит так, словно мы снова становимся видимыми. Это просто, на самом деле. Повисла еще одна пауза. Мак замер совсем и уставился на Каса, держа в руке аксессуары к рентгеновскому аппарату. — Просто, — сказала Сара со слабой усмешкой. — Так, — сказал Мак, — простите, но это просто чрезвычайно интересно… гм… только один вопрос, если вы не возражаете… гм… почему вы не летаете в этом измерении? Зачем такие сложности? — Там проще летать. Эфир обеспечивает лучшую поддержку. И гравитация, очевидно, меньше, потому что ты дальше от Земли. Ты по-прежнему видишь Землю, но она меньше на тебя влияет. — Ясно, — сказал Мак. — Гравитация меньше. Очевидно. — Иначе выходит слишком большая нагрузка на крыло, очевидно, — добавил Кас. — Очевидно, — сказал Мак снова. — Нагрузка на крыло. Я как раз об этом думал. — Мак встряхнул головой и уставился на аксессуары рентгеновского аппарата в своих руках, как будто совершенно забыл, что делал. — Нагрузка на крыло? — переспросил Сэм. Мак поднял голову и пояснил: — Эту часть я как раз понял. Нагрузка на крыло — это масса тела, поделенная на площадь крыла. По сути, достаточно ли большие крылья, чтобы выдерживать тело. Тогда, полагаю, в этом измерении вы летать не смогли бы, Орел? Кас кивнул. — Эта человеческая оболочка слишком тяжелая. Если использовать могущество… — Тут он замялся, остановился и начал заново: — Если бы у меня было могущество, я бы смог летать с этими крыльями и здесь, на Земле. Но без небесного могущества эти крылья недостаточно большие для массы оболочки. — Но они же огромные! — вставил Дин. Кас и Мак оба посмотрели на него взглядом, говорившим «Ты понятия не имеешь о нагрузке на крыло, правда же?» Мак объяснил: — Они действительно огромные. Но человеческое тело очень тяжелое по сравнению с птичьим. Кас добавил: — Хотя… я задумывался об этом: может быть, я смог бы хотя бы парить немного? Не знаю. — Вид у него был неуверенный. И правое крыло снова сжалось. Мак поразмыслил над этим. — Возможно. Во всяком случае, падение сможете смягчить. — Он едва слышно вздохнул и прошептал: — Просто потрясающе… — Потрясающе, Капитан, — сказал Дин. — Слушайте, мы все потрясены, и мне жаль портить момент, но уже поздно, и нам бы сделать рентген в этом месяце. — Верно, верно, простите, — сказал Мак, встрепенувшись. — Вы правы, у нас мало времени. Просто… Вау. Ангельские крылья. Ладно, мы почти готовы, ребята. Мак наконец выгнал всех остальных из библиотеки и сделал все снимки Каса сам. Пятнадцать минут спустя он позвал всех обратно. Он всматривался в цифровые снимки на экране компьютера; Кас сидел рядом на своем кресле, уставившись в пол. И снова последовала напряженная минута тишины, пока все ждали вердикта Мака. Кас согнулся на кресле, прижав правое крыло. Он даже не смотрел на экран. Он вообще закрыл глаза. Дин положил руку ему на голову. Потом, к абсолютному восторгу Дина, доктор Мак сказал: — Все заживает фантастически. Посмотрите на эту минерализацию! Орел, посмотрите сюда! — Кас распахнул глаза и взглянул на Дина с совершенно изумленным видом. Он вскочил с кресла и подбежал к экрану. Дин, Сэм и Сара столпились позади него, и Мак указал на кость крыла на снимке. Она выглядела безупречно. Сплошная белая, однородная, вообще без фрагментов. Единственным признаком того, что она была сломана, были воткнутые в нее титановые спицы и болты. — Очень хорошо, Орел, — сказал Мак. Тон у него был довольный. — Видите вот здесь — видите, какое все чистенькое и белое? Она замечательно минерализовалась! — Мое… крыло… заживает? — произнес Кас. Он явно был изумлен. Мак ответил: — Так, как вашим ангелам и не снилось! Вообще знаете, похоже, что заживает оно по птичьему расписанию. Человекообразным обезьянам часто требуется больше шести недель, чтобы такой перелом полностью зажил, но у птиц более быстрый метаболизм: у них переломы заживают уже за несколько недель. Держу пари, вы поправляетесь как птица. — Ты слышал, Орел? — Дин толкнул Каса локтем. — Как птица! Ты молодец! — Кас по-прежнему только смотрел на экран с раскрытым ртом. — На такой результат я и надеялся, — сказал Мак. — Это очень хорошо. — Он еще раз пристально изучил снимок, потом усадил Каса и начал снова перевязывать его крыло. — Я накладываю повязку только чтобы не потревожить спицы ночью, — сказал он. — Вот как мы поступим. Завтра утром я выну эти спицы. Это еще одна операция, но уже несерьезная — думаю, это мы можем сделать под местной анестезией, обезболив только крыло. И я привез с собой все необходимое. Орел… — Мак наклонился, чтобы видеть лицо Каса. — Вы согласны с таким планом? Кас с энтузиазмом кивнул. «О боже, — подумал Дин. — Это взгляд РАДОСТНОГО щенка!» Он никогда еще не видел на лице Каса такого взгляда. Никогда. Мак кивнул в ответ. — Тогда решено. Джейк, Сэм, Сара, давайте все подготовим — наверное, в кухне лучше всего, где можно будет прокипятить инструменты, если понадобится. Сделаем это на том низком кухонном столе завтра. Но, Орел. Еще одно. — Мак снова наклонился к Касу. — Я должен вас предупредить. Вы по-прежнему должны двигать крылом очень осторожно, еще как минимум шесть недель. Никакого хлопанья. Совсем никакого хлопанья. Вы можете потянуть связки или даже порвать их, если раскроете крыло слишком сильно и слишком быстро. Обращайтесь с ним нежно. Понятно? — Никакого хлопанья, да, я понимаю, — ответил Кас, кивая. Они начали готовиться к завтрашней операции.***
На этот раз это была быстрая операция: она заняла всего полчаса под местным обезболиванием крыла. Касу дали лишь легкое успокоительное. (Дину было немного жаль, что не удастся снова пообщаться с чудаковатым от лекарств Касом, но пришлось принять это разочарование.) И все было сделано вообще без надрезов. Мак открутил внешний стержень и затем осторожно вынул спицы из кости по одной. Все прошло гладко, и в результате на коже крыла осталось лишь несколько дырочек в тех местах, где были воткнуты спицы. Сара смазала ранки антибиотиком и заклеила пластырем, дав Касу (и Сэму с Дином) строгие указания держать их в чистоте и следить за отсутствием инфекции. И на этом все закончилось. Кость зажила! Спицы вынули! Конечно, крыло еще должно было до конца восстановиться. Дырочки из-под спиц в кости должны были «минерализоваться». И на крыле был целый большой участок оголенной кожи, почти как рука, — там, где удалили слой мелких перышек. Не говоря уже об отсутствующих плечевых перьях, которые нужно будет снова отрастить. И Кас еще не пробовал двигать крылом. Кас вообще на него еще даже не смотрел. Но кость зажила. Это же было замечательно, правда?***
Ко второй половине дня крыло у Каса немного отошло от анестезии. Мак дал ему обезболивающих (как выяснилось, выкручивание титановых спиц из кости имело свои недостатки, как бы осторожно это ни было сделано). К вечеру Кас доложил, что мог немного двигать крылом, так что Мак поставил его перед большим зеркалом (Сэм и Дин нашли зеркало в одной из дальних спален и прикатили в библиотеку) для последнего осмотра и оценки работоспособности крыла. — Ну теперь давайте, попробуйте раскрыть его, — велел Мак. — Очень спокойно. Предупрежу сразу, пока у него может быть небольшой размах. Давайте, открывайте. Кас неуверенно посмотрел на крыло. — Раскрывайте крыло, Орел, — сказал Мак снова. — Я пытаюсь, — ответил Кас. — Оно не раскрывается. — Ладно. Расслабьтесь, давайте я вам помогу. Мак осторожно взялся за крыло и раскрыл его самую малость, на какой-то дюйм. Кас охнул. — Больно? — спросил Мак. — Да, — ответил Кас. — Где именно? — В… суставах. И… здесь. — Как ни странно, Кас указал на грудь, а вовсе не на крыло. Он даже потер плечо спереди, у ключицы. Мак поднял брови. — Поразительно, — сказал он снова. — Чрезвычайно интересно. Ваши грудные мышцы, похоже, соединены с крыльями. Это, на самом деле, те же мышцы, что используют птицы. А в том месте, куда вы показываете, рискну предположить, находится основное сухожилие крыла. Это просто невероятно круто. Но главное, кость не болит? — Э… нет, — ответил Кас, похоже, немного смущенный утверждением, что сухожилие его крыла — это «невероятно круто». — Болезненные суставы и сухожилия — это нормально поначалу, если только не болит сама кость. Попробуйте еще раз. Кас закрыл глаза и стиснул зубы, и наконец крыло медленно раскрылось… на несколько дюймов, потом еще на несколько. Очень медленно. Оно расправилось всего на треть, после чего Кас издал резкий вздох и закусил губу. Крыло замерло. — Хорошо, отлично, — сказал Мак. — Оно вообще едва открывается, — ответил Кас, глядя на крыло с явной тревогой. — На самом деле это немало, — сказал Мак спокойно. — Помните, что я сказал о небольшом размахе? Крылья часто теряют подвижность таким образом после нескольких недель фиксации. Сухожилия сокращаются. Но это вполне неплохо. — Этого недостаточно, — возразил Кас. — Я не смогу летать, если не смогу его до конца открыть. Его голос стал натянутым, с отчетливыми нотками отчаяния, и Сара наклонилась к нему со словами: — Кас, я уверена, оно начнет открываться больше. Запасись терпением. — Она права, Орел. На это нужно время, — согласился Мак. — Этот индюшачий гриф, чье крыло мы починили в прошлом году? Роджер работает с ним каждое утро: научил его расправлять крылья перед кормлением, так что гриф каждое утро делает растяжку. Это небыстрый процесс, мы занимаемся этим уже больше года, но видим все большие улучшения. Он уже может раскрыть крыло почти до конца. Кас резко посмотрел на Мака. — Он может летать? Мак замялся. — Ну, — сказал он. — По моим прогнозам… — Может ли индюшачий гриф летать? — прервал его Кас. Повисла тишина. Мак сознался: — Пока нет. Но я не теряю надежды. Кас пристально вглядывался в него несколько секунд, потом оглянулся на свое крыло. — Эй, Кас, — обратился к нему Дин. — Рискну предположить, что ты умнее среднего индюшачьего грифа. Прими это во внимание. Ты можешь работать над крылом больше, чем гриф. Сэм кивнул и вставил: — Гриф делает растяжку раз в день, а ты можешь делать это два-три раза в день. Десять раз. Столько, сколько потребуется. Ты можешь на этом как следует сосредоточиться. Кас обдумал это и сдержанно кивнул. Но вид у него был все еще встревоженный, и он кусал губу. — На самом деле, вы взгляните в зеркало, — предложил доктор Мак. — Крыло раскрыто больше, чем вам кажется. Вам с такого угла видно не полностью. Подойдите сюда, к зеркалу. Кас бросил на него взгляд, подошел к зеркалу и, снова стиснув зубы, расправил крыло насколько мог. На треть. Едва ли достаточно, чтобы увидеть все маховые перья. — Видишь, Кас? — сказал Сара. — Вполне даже неплохо. Кас не ответил. Он лишь смотрел в зеркало на полураскрытое крыло. — Кас? — позвала Сара снова. Но Кас ее не слушал. Он смотрел на крыло. Медленно он повернулся к зеркалу спиной, наклонив голову за плечо, очевидно пытаясь осмотреть заднюю часть крыла. С его лица вдруг ушла вся краска. — Кас? — встревожился Дин. — Ты в порядке? — Мак и Сара моментально подскочили и схватили его под руки. Они попытались отвести его обратно к креслу, но Кас уперся, глядя в зеркало. — Кас? — позвал Дин снова. — В чем дело? Кас очень тихо прошептал: — Их нет вообще… — Чего нет? — спросил Сэм. — Плечевых перьев, — ответил Кас. — Плечевых перьев не осталось. Вообще… — Он высвободился из рук Мака и Сары, поворачиваясь перед зеркалом, пытаясь рассмотреть крыло с разных углов. Он даже ощупал крыло с внутренней стороны одной рукой. Дин смотрел, как Кас проводит рукой по нижнему краю крыла, где раньше были плечевые перья, и увидел, как он замер, когда его пальцы нащупали острые остатки стержней отрезанных перьев. Кас медленно провел рукой по обрубкам. Он закрыл глаза. Мак выглядел мрачным. — Мне пришлось их отрезать. Мне очень жаль, Орел. Я не думал, что вам никто не сказал. — Он бросил угрюмый взгляд на Дина и Сэма и спросил Каса: — Насколько серьезная это проблема? Кас очевидно старался вернуть самообладание. Он сделал несколько вдохов и ответил: — Я знал… знал, что лишился их. Я просто не понимал, что… всех. — Иначе кость бы ни за что не зажила, — сказал Мак с грустью. — Я не мог закрепить вокруг них спицы и внешний фиксатор, и, кроме того, они бы разорвали кость. Один вес этих перьев уже растягивал части кости в стороны. — Мак замялся, глядя на Кастиэля. — Я пытался их сохранить, но не нашел другого выхода. Орел… пожалуйста, скажите мне, что ангелы могут отращивать новые перья. Кас сделал еще один вздох и сглотнул. Он в конце концов сумел оторвать взгляд от зеркала и сложил крыло. Наконец он сказал: — Да. Гм… конечно. Ангелы отращивают новые перья. На лице Мака отразилось облегчение. — Так значит, вы линяете? И отрастите новые плечевые перья при линьке? Кас замялся, прежде чем ответить. Наконец он сказал: — Обычно ангелы линяют, меняя все маховые перья, раз в год. Первостепенные, второстепенные и, да, плечевые. — Первостепенные? — переспросил Дин. — Второстепенные? Мак объяснил: — Первостепенные перья — это маховые перья на внешней трети крыла. Вот эти. — Он указал на самые длинные перья, огромные черные с внешней стороны крыла Каса. — Второстепенные — перья в середине крыла, вот эта секция прямых крепких маховых перьев в центре, белых. И плечевые перья образуют внутреннюю треть. В данном случае они бело-серые. У птиц плечевые перья выполняют… по большей части подъемную функцию. Какова их функция у ангелов, я не знаю. Орел? Они важны? Когда я их отрезал, они показались мне очень крепкими. Я переживал, но не придумал ничего другого. Они несут какую-то особую функцию? — О… в основном подъемную… как и у птиц, — сказал Кас. — Это… не проблема. «Это проблема», — понял Дин. Он спросил: — Если ты линяешь раз в год, как получилось, что ты никогда об этом не упоминал? Кас снова замялся, потом сказал: — Я не думал, что вам это интересно. И это… это мелочь. Ничего особенного. «Это не мелочь», — понял Дин. Но что бы это ни было, выпытать это у Каса придется позднее. — Ну ладно, Орел, тогда кажется, что без плечевых перьев вам придется мучиться недолго, так? Скоро вы отрастите новые? — спросил Мак. Он явно все еще беспокоился. Кас посмотрел на него. И, похоже, впервые за последние несколько минут он заметил, как встревожен был доктор Мак. Кас поднял подбородок. — Все будет в порядке, — заверил он доктора Мака. — Просто это было неожиданное открытие. Не волнуйтесь. Доктор, вы спасли мне жизнь и вылечили крыло. Я вам очень признателен. — Вид у Каса теперь стал гораздо спокойнее. — Плечевые перья — это мелочь, — сказал он. — Ох, слава богу, — с чувством ответил доктор Мак. — А то я волновался. Кас улыбнулся ему. — Я просто не ожидал, вот и все. Я вам правда очень благодарен. Он даже снова пожал Маку руку и еще раз поблагодарил его. Мака это явно успокоило. Дин был процентов на девяносто пять уверен, что со стороны Каса это была игра. Но убедительная игра. Он попытался спросить Каса об этом позднее, но тот лишь повторил то же, что сказал доктору Маку: ангелы меняют плечевые перья каждый год, это просто вышло неожиданно, это не проблема. У Дина остались подозрения, но расспросить Каса подробнее возможности не было, так как дальше состоялся большой совместный ужин, после чего Мак отправил Каса в постель, дав всем строгие указания не беспокоить его.***
Сара и Сэм провели большую часть вечера за беседой. Сэм рассказал ей всю историю про торнадо (она уже слышала об этом раньше, во время звонков «про крыло», но, очевидно, Сэм обязан был устроить ей полноценный тур по местам разрушений в бункере и рассказать всю историю заново). Сара делилась с ним многочисленными идеями по поводу физиотерапии для Каса. Дин уже несколько недель изводил Сэма издевками по поводу звонков «про крыло», так что теперь было даже забавно видеть, как они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО обсуждают крыло Каса. Хотя, конечно, обсуждали они не только крыло. И Дин не мог не заметить, что и Сэм, и Сара ушли спать довольно рано, отправившись каждый в свою комнату, как послушные дети. Дин, на самом деле, не мог понять, в каком статусе были их отношения (Сэм упрямо молчал об этом и не отвечал даже на самые грубые шутки). Но на всякий случай Дин избегал выходить в коридор весь остаток вечера — чтобы если кому-то хотелось незаметно прошмыгнуть в комнату напротив, он мог спокойно это сделать. Дин даже пытался не пускать Мака в коридор, вместо этого устроив ему экскурсию по другим частям бункера. Предсказуемо, Мак был заворожен всем, связанным с наукой, — лабораторией в задней части бункера и телескопом. И когда они вернулись в библиотеку, где на столе по-прежнему были сложены стопки разносортных книг, Мак тут же направился к книге, которую заметил внизу одной из стопок. — Смотри, Джейк. Это что, какая-то шуточная книга? — спросил он, вынув ее и глядя на название. Он прочитал вслух: — «Введение в биологию оборотней и прочих видоизменяющихся существ». Серьезно? Погоди… это что, правда? — Он начал листать книгу. Дин посмотрел на книгу, заглянув через его плечо. — Может быть, — сказал он. — Скажем так, в мире много существ, которых скорее всего нет в вашем зоопарке. У нас тут всевозможные невообразимые научные труды, которые мы еще не каталогизировали. Сэм так и не дошел до научного раздела — он прорабатывал в основном историю и мифологический фольклор. Мак вынул еще две книги из стопок на столе, читая вслух: — «Пищевые потребности вампиров и летучих мышей»… И вот еще: «Анатомия химер: минотавры, грифоны и родственные виды»! О боже… — Он пролистал книги и спросил: — Ты не против, если я немного их посмотрю? Я никогда ничего подобного не видел. Боже, ты только посмотри на это… Сколько тут видов! — Он уже погрузился в книгу про химер, бормоча время от времени: — Это обалденно круто. Дин улыбнулся тому, как заворожен был Мак кучей старых причудливых книг по биологии. Дин пододвинул для него стул и предложил: — Садись. Мак медленно опустился на стул, уже углубившись в «Анатомию химер», и Дин добавил: — Прости, что здесь сейчас все в беспорядке. У нас тут прошелся торнадо, как ты, наверное, слышал, и вся библиотека перемешалась. Знаешь что, давай я принесу тебе выпить, пока ты их смотришь. — Дин сходил к бару и принес пару стаканов виски. — Я их рассортирую! — воскликнул Мак. Он отложил «Анатомию химер» и уже начал листать прочие научные труды, быстро раскладывая их в аккуратные стопки. — Можно так: ботаника здесь, странные виды — тут, книги по алхимии — вот здесь… да… Я их все рассортирую, разложу по порядку. Так я смогу их просмотреть, и у вас все будет упорядочено. Это меньшее, что я могу сделать. На это Дин рассмеялся. — Ты ничего нам не должен, Мак. Ты спас Каса. Мак посмотрел на него. Его руки на мгновение замерли, держа по книге. Он отложил эти книги и после паузы сказал Дину: — Лечить вашего друга Кастиэля была для меня величайшая в жизни честь. Это Дин мог понять. Мак повернулся еще немного, чтобы видеть его прямо, и добавил: — Дин. — Он вдруг посерьезнел, в связи с чем перешел на настоящее имя Дина. — Может быть, мой врачебный такт не на высоте. Наверное, у меня он вообще отсутствует. Это потому что все мои пациенты — дикие животные, которые всегда пытаются меня убить, и никто из них не понимает слов, так что мой обычный подход — это силой обездвижить пациента и надеть на него намордник. Я к чему клоню: у меня вообще нет опыта в том, чтобы деликатно сообщать плохие новости, приободрять пациентов и дарить им надежду. Я вижу, что Кастиэль расстроен из-за этих отсутствующих перьев и из-за того, что крыло не раскрывается. И мне жаль, что пришлось сказать ему о том, что индюшачий гриф не полетел, но он задал вопрос и заслуживает знать правду. И он еще не знает худшего: правда в том, что это не только гриф. Практически все большие птицы после таких увечий больше никогда не летают. Но Дин, пожалуйста, донесите до его сознания: он не птица. Ты сказал совершенно верно: он способен думать. Он может планировать, может целенаправленно работать, может заниматься физиотерапией, и вы ему поможете. И вообще он другого вида! Я хочу сказать, что он определенно не должен сдаваться. Так что… можете ему в этом помочь? Может быть, как-то обнадежить его? — Уже работаем над этим. И я, и Сэм. Не волнуйся, — уверил его Дин. Он передал Маку один из стаканов виски, и Мак поднял его. — За нашего королевского орла, — сказал Мак. — За то, чтобы он снова полетел. Они чокнулись и сделали по большому глотку.