***
Дин направился прямо к холму, идя на запад по мерзлому следу от торнадо сколько мог, а затем срезав через поле на юг. После бури снег успел растаять и замерзнуть снова, и Дин почти мог идти по его обледенелой поверхности. Но примерно на каждом третьем шаге он проваливался через корку на фут в глубину. Это затрудняло путь, и он запыхался, но продолжал идти быстро, как мог, и вскоре дошел до холма и начал взбираться по склону. Выше, выше, выше — до самого верха, изредка поскальзываясь на снегу, и пару раз провалившись в глубокие сугробы по самые бедра. К тому моменту, как Дин добрался до вершины, он уже начал задыхаться. И тут он увидел Кастиэля. Живого и здорового. Тот стоял с расправленными крыльями, спиной к Дину, глядя на пейзаж на западе, где садилось вечернее солнце. Лицом к ветру. Дин облегченно выдохнул. Ему пришлось опустить голову и отдышаться, после того как он практически взбежал по склону, продираясь через сугробы, напуганный гораздо больше, чем осмеливался признаться себе. Сердце колотилось, холодный воздух обжигал легкие, и Дину пришлось нагнуться, упершись руками в колени, и отдышаться, подняв голову вверх, чтобы не терять из виду Каса. Кас даже не заметил Дина. Похоже, он не услышал его слегка шумного прибытия. Дин был еще ярдах в тридцати позади, и на холме было ветрено — ледяной ветер дул непрерывно, и Кас, наверное, слышал только его. Кастиэль стоял на самой-самой верхушке холма. Там почти не было деревьев — только один кривой старый клен в стороне, изогнутый от постоянных ветров. Рядом с кленом земля приподнималась насыпью, припорошенной снегом, и Кас стоял на самой высокой точке насыпи. Похоже, он даже где-то нашел камень, примерно четыре дюйма в толщину и несколько футов в ширину, и приволок его на насыпь (Дин заметил след от камня на земле), водрузив на самый верх, и потом встал на камень. Чтобы оказаться еще на четыре дюйма повыше, по всей видимости. Ветер дул Касу в лицо. Его правое крыло было раскрыто почти полностью и наклонено вперед параллельно земле, длинные маховые перья расправлены. Крыло производило впечатление идеально спроектированной конструкции. Наклоненное по ветру, готовое к взлету. Созданное для воздушной стихии. Готовое к полету. Но оказавшееся не на том теле. Левое крыло было раскрыто лишь на треть и наклонено не так резко. Похоже, Кас не мог повернуть его настолько, чтобы расположить перья параллельно земле. И ужасная брешь, где были вырезаны плечевые перья, была вопиюще очевидна. Даже со своего места Дин видел участок оголенной кожи вдоль этой части крыла, и длинный хирургический шрам, и мелкие пластыри. И короткие обрезки потерянных перьев. Дин наконец отдышался достаточно, чтобы выпрямиться. Он быстро набрал сообщение Сэму: «Нашел. Он в порядке. Встретимся в бункере». Ответ пришел почти сразу же: «Слава яйцам!» Дин сунул телефон в карман и снова посмотрел на Каса. Тот его так и не увидел. Дин подошел ближе, обойдя Каса сбоку, и заметил, что его глаза были закрыты. «Может, ему просто захотелось почувствовать ветер в крыльях…» — Привет, Кас, — сказал Дин негромко. Кас вздрогнул, его правое крыло совершило резкий хлопок и даже левое немного дернулось. Из-за ассиметричного хлопка он потерял равновесие и, оступившись, соскочил с камня, развернувшись к Дину. — Ой, прости, — сказал Дин. — Не хотел тебя напугать. — Дин, — произнес Кас, переведя дыхание. Он частично сложил крылья, свернув правое до состояния левого. — Я не слышал, как ты подошел. — Ты вышел погулять, да? — решился спросить Дин. — Мы тебя искали, гм… уже начали волноваться. Я пытался помолиться тебе — наверное, ты не слышал. Взгляд Каса соскользнул в сторону. Он отвернулся и снова посмотрел в поля. — Я слышал. — О… — сказал Дин. — Гм… извини за последнюю молитву, гм, я… — Ничего, Дин, — сказал Кас. — Мне жаль, что я побеспокоил вас. Я не думал, что вас это так встревожит. Я лишь хотел… — Он умолк, глядя в поля на западе. — Я лишь хотел подняться сюда и… осмотреться, — закончил он. Дин оглядел пейзаж. — Да, тут хороший вид, — сказал он. Они оба какое-то время смотрели на поля. Сверху теперь потянулись серые облака, и на заснеженные поля внизу падали тонкие пятна тени. На улице холодало — солнце опустилось уже низко — но Кас, казалось, не замечал, или ему было все равно. — Прохладно тут наверху, а? — сказал Дин. Кас не ответил. Он только смотрел вдаль. — Кас… — начал Дин. — Почему ты нам не сказал? Про плечевые перья? Кас бросил на него быстрый резкий взгляд, потом вернулся к обозреванию пейзажа, плотно сжав губы. — Мы нашли книгу, — сообщил Дин. — Под названием «Физиология ангелов»… — При этих словах Кас снова взглянул на него, явно удивленно. Он покачал головой со слабой усмешкой и снова отвернулся. — Я должен был догадаться, что вы двое как-нибудь раздобудете экземпляр этой книги, — проворчал Кас. — Это очень на вас похоже. — Почему ты нам не сказал, Кас? — спросил Дин. — Ты же знал об этом с самого начала, да? — Дин… — начал Кас. Он умолк на мгновение, тихо вздохнув и уронив плечи, и посмотрел на заснеженную землю под ногами. — Я понял, как только очнулся. После операции. Я понял, что потерял часть плечевых перьев. — Он сделал паузу. — Я знал, что подобный сценарий возможен, — просто каким-то образом сумел убедить себя, что все не настолько плохо. — Он снова вздохнул, глядя на свое левое крыло. — Мак не хотел их отрезать, — сказал ему Дин. — Правда не хотел, Кас, он спрашивал меня об этом… — У него не было выбора, — сказал Кас, пожав плечами. — Если бы он не скрепил кость, я бы умер. Благодать рано или поздно вытекает совсем, если кость сломана, и тогда становится невозможно дышать. Мак спас мне жизнь. И никак по-другому он этого сделать не мог. Просто… я… Он помолчал, глядя в землю, потом сказал что-то так тихо, что Дин не расслышал. — Что? — переспросил Дин, подойдя ближе. — Я так старался… — повторил Кас шепотом. Он стоял рядом со своим камушком, глядя в землю, и его крылья постепенно складывались все дальше. Дину пришлось подкрасться поближе, на расстояние пары шагов, чтобы слышать его отчетливо. Кас повторил, таким же тихим шепотом: — Я так старался, Дин. Это было так трудно… Это было самое трудное, с чем я когда-либо сталкивался. Я приложил столько усилий… — К чему? — спросил Дин. — Старался сделать что? Кас поднял голову и снова посмотрел на поля внизу. На вид с высоты. — Научиться быть человеком, — ответил он тихо. — И ты отлично справился, Кас, — сказал Дин, не понимая, к чему Кас ведет, но твердо вознамерившись выразить поддержку. — Ты офигенно справился. — Я справился посредственно, — сказал Кас твердо. Его взгляд на секунду соскользнул на Дина, потом вернулся обратно на вид с холма. — Я справился посредственно. Я выжил, я что-то выучил. Достаточно, чтобы справляться самостоятельно. Пусть и в самых базовых вещах, но я сумел найти работу, заработать какие-то деньги, покупать себе еду… У меня было свое жилье — та хижина, помнишь?.. Я мог ездить на автобусе. Мог купить себе зубную щетку. Купить еду. Я даже приобрел несколько друзей, Дин. Не таких, как вы с Сэмом, конечно, но… я мог разговаривать с людьми. Мог с кем-то поздороваться. Узнать, как их зовут. Завести разговор… — Он снова остановился. Дин начинал понимать, к чему все это. Кас сделал глубокий вдох. — Теперь я уже никогда не смогу функционировать как человек, Дин. Я никогда не впишусь. Ну… наверное, я и раньше не особо вписывался, но я мог сойти за человека. Я мог сойти за него. Но теперь… — резкий смешок, — я даже в библиотеку пойти не могу. Не могу взять книгу. Я не смог бы купить батон хлеба, если бы понадобилось. Я никогда больше не смогу работать. Даже на заправке Дин, на той работе, которую ты так презирал… — Я был идиотом, — сказал Дин тихо. — Ну, ты посмеялся надо мной тогда, Дин, и, если тебе было смешно тогда, тебе должно быть тем более смешно сейчас, потому что я никогда больше не смогу работать на этой работе. Я никогда больше не смогу даже снять место для жилья. Или воспользоваться приютом для бездомных. Я не смогу сходить в магазин купить себе еды. Я не могу показываться людям на глаза. Вообще. Ты был прав в этом. — Кас взглянул на свое правое крыло, затем на левое, и, когда он заговорил снова, его голос стал неровным. — Все, чему я научился — вся работа, что я проделал, Дин, все это теперь бесполезно, я потерял все. До этого я потерял свою жизнь ангела, я лишился Рая, но по крайней мере, я обрел жизнь человека. Дин смотрел на него. Он обо всем этом даже не думал до сего момента, но теперь это вдруг становилось ясно. Кастиэлю наверняка было достаточно тяжело, уже когда его изгнали из Рая. Теперь его изгнали и из человеческого общества. Из человеческой расы, которую он так любил, которой был так очарован, ради которой он отказался от всего… Теперь он был исключен из человечества совсем. — Я лишился Небес, и теперь я лишился Земли, — сказал Кас тихо. Он снова смотрел в поля. — Куда мне теперь идти? Что делать? Я даже не знаю, чем я стал. Кто я теперь, Дин? Не ангел, не человек… Наверное, Зифиус была права: я уродец. — Он вздохнул и добавил: — На таких, как я, ты охотишься. — Нет, Кас, нет… — начал Дин, но Кас не слушал. Он повторил: — Куда мне идти? Куда я теперь могу пойти? Я не могу остаться с тобой и Сэмом: вам нужно уезжать. И когда вы уедете… прошлой ночью я понял, что не смогу кормить Мэг. Когда вы с Сэмом уедете, я не смогу покупать для нее кошачий корм. Я сосчитал свои деньги прошлой ночью и понял, что у меня есть только два доллара сорок два цента, и нет возможности заработать еще, и на это я могу купить только две банки кошачьего корма, и этого хватит только до конца недели. Но потом я понял, что не могу даже пойти в магазин! Я не могу купить ей даже две банки! Я пытался придумать способ добыть для нее еду, и ничего не смог сообразить. Я думал об этом долго… В конце концов я додумался до того, чтобы упросить Сару взять ее. На протяжении всей этой речи Дин стоял, внутренне сжимаясь от мысли, как Кас лежал один в своей комнате в темноте прошлой ночью, переживая обо всем этом. Неужели он на самом деле думал, что Сэм и Дин оставят его и Мэг голодать? Что они бросят его одного? Может быть, это потому, что Дин уже бросал Каса одного раньше. Даже несколько раз. И не так давно. «Он, наверное, всю ночь не спал, переживая, — подумал Дин с болью. — Надо было мне остаться с ним. Надо было мне остаться с ним». Кас продолжал: — Но даже когда я додумался отдать Мэг Саре, я понял, что мне самому придется голодать все равно, потому что я не могу купить еды даже для себя. И с вами поехать я не смог бы, Дин, не смог бы даже теоретически, потому что не помещаюсь в твою машину! И кроме того, я просто… Я совершенно бесполезен теперь, Дин. Я бы только создал вам проблему. Кас стоял, слегка отвернувшись, лицом к садившемуся солнцу. Его левое крыло было ближе к Дину, так что Дин поднял руку и положил ее на сгиб крыла. Он уже набрал воздуху, чтобы сказать: «Какой же ты идиот, мы бы ни за что не оставили тебя или Мэг на голодную смерть», когда Кас добавил почти безучастно: — Так что я решил, что лучше всего будет закончить свою жизнь. — Тут он вынул из кармана своей флисовой куртки пистолет Дина с рукоятью из слоновой кости, а другой рукой вытряхнул из рукава ангельский клинок. Кас посмотрел на них с абсолютным спокойствием и сказал: — Я выбирал между обесплечиванием и пистолетом. Еще один метод, конечно, это сломать оба крыла или отрезать их — любое из этих действий убьет ангела, — но это сложно сделать самому. Дин так и замер с рукой на его крыле. Кас продолжил, по-прежнему совершенно спокойно, глядя на пистолет и клинок: — Но, поднявшись сюда, я засомневался. Большей частью из-за того, что ты сказал, но еще потому что… все так старались восстановить мое крыло. Доктор Мак, Сара — все. Я не хотел выглядеть неблагодарным. Поэтому я передумал. Но я так и не могу сообразить, куда идти, когда вы с Сэмом уедете. Кас вдруг поморщился и обернулся на Дина, и его крыло в руке Дина дрогнуло. Дин заметил, что стиснул крылышки Каса на сгибе крыла железной хваткой. Он заставил себя расслабить пальцы. — Дин? — спросил Кас, нахмурившись. — Что-то не так? Дин отпустил крыло и выхватил пистолет и клинок из рук Каса так внезапно, что Кас вздрогнул от удивления, и оба его крыла дернулись. Дин проверил пистолет, пока Кас лишь смотрел на него в удивлении. Пистолет оказался заряжен; черт. Предохранитель был снят; черт, черт. Дин поспешно взвел предохранитель, вынул магазин и проверил затвор. Он сунул пистолет в один карман пальто, магазин в другой и заткнул клинок за ремень сзади. Он заметил, пока делал все это, что у него трясутся руки. — Дин, в чем дело? — спросил Кас. «В чем дело?» Кастиэль и правда только что задал этот вопрос? Дин почувствовал прилив слепящего гнева. Он схватил Каса за плечи, силой развернув его, чтобы Кас оказался к нему лицом. Кас споткнулся о край своего камня и чуть не упал, внезапно выбросив в воздух оба крыла, но Дин не дал ему упасть и поставил обратно на ноги, заорав на него: — НЕЛЬЗЯ этого делать никогда, Кас, НЕЛЬЗЯ! Даже НЕ ДУМАЙ! НЕ СМЕЙ! СУКИН ТЫ СЫН! Кас только смотрел на него недоуменно. Он чуть наклонил голову, как делал обычно, и сказал: — Ну, я уже решил, что не буду, Дин, я же сказал тебе об этом. Отчасти потому что Мак и Сара так старались и так далеко прилетели ради меня, но по большей части потому что ты напомнил мне о том обещании. — Об обещании? — В ту ночь, когда мое крыло было сломано, ты не помнишь? Ты заставил меня пообещать не сдаваться. — Кас посмотрел на него странно спокойным взглядом своих голубых глаз. — Ты попросил меня потерпеть, и я пообещал, что потерплю. Ты напомнил мне об этом сегодня утром. Я не хотел нарушать данное тебе обещание. Дин стоял, уставившись на него, сжимая его плечи обеими руками и думая: «Если бы я этого не сказал… Если бы не заметил, как плотно были сложены его крылья…» Мгновение спустя Кас добавил: — Дин, ты дрожишь. Все в порядке? — Нет, Кас, НЕ В ПОРЯДКЕ, — ответил Дин, вцепившись в его плечи. — Господи боже, Кас! Ты что, совсем понятия не имеешь, что стало бы со мной? И с Сэмом? Ты что, этого не знаешь? — Ну… — сказал Кас в замешательстве. — Я рассчитал, что, если убью себя, это нарушит порядок вашей жизни приблизительно на три дня. Потому что вам придется убрать мою комнату. Я хотел сделать это сам, но не успел. — При виде выражения на лице Дина он пришел в еще большее недоумение. — Больше, чем на три дня? — спросил он неуверенно. Кас еще мгновение понаблюдал за Дином, потом нетвердо добавил: — На неделю? Дин тупо смотрел на него, сжимая его плечи, и теперь вдруг, сам того не ожидав, дернул Каса к себе, притянув его так быстро, что Кас опять споткнулся. Дин прижал его голову к своей груди, так что она оказалась у него под подбородком, и крепко обнял ее одной рукой, а другой обхватил верх его крыльев. И замер так, дыша неровными вздохами, прижимая его к себе, пытаясь обнять всего целиком. Заслонить от мира, обезопасить. «Укутай этого ангела, Дин. Ему холодно». — Больше, чем на неделю? — спросил Кас приглушенно в ключицу Дина. Дин не сразу смог заговорить. Наконец он сумел произнести: — Больше, чем на неделю, Кас. — Он обнаружил, что гладит Каса по голове, держась другой рукой за его крылья. Тогда Дин поцеловал его в макушку, продолжая гладить по волосам. — Пойми кое-что, Кас. Я не смирюсь с этим, — сказал он. — Я не смирюсь с этим. Даже через миллион недель. Никогда. Никогда. И Сэм тоже. Дин наконец заставил себя отпустить Каса. Тот отступил назад, подняв голову, чтобы ясно видеть Дина. Он выглядел крайне озадаченным. — Но, — сказал Кас, хмурясь, слегка наклонив голову, — я же доставил вам столько хлопот, Дин. И тебе, и Сэму. От меня всю дорогу одни проблемы, Дин, уже много месяцев; я был для вас ужасной обузой. Сэму пришлось готовить мне еду, тебе пришлось купить стулья, и столько всего сделать. И теперь я буду обузой всегда, Дин, даже если бы я помещался в машину, — вам всегда придется мне помогать, всегда придется покупать мне еду. Тебе даже пришлось помогать мне в уходе за перьями… Я понимаю, что это докука, я знаю, что ты предпочел бы спокойно смотреть кино… «Это был уход за перьями? — подумал Дин мимолетно. — Что?» — …и я даже еще не сказал тебе, сколько еще ухода им нужно! — продолжил Кас, заговорив быстрее, натянутым голосом, и его лицо исказилось смятением. — Я не могу достать до кончиков перьев совсем, и не могу достать до верхней стороны, и они пачкаются, они неряшливы, и это, это, это такой стыд и расстройство, и доставило бы тебе столько хлопот, и… — Кас, — произнес Дин, снова положив руки ему на плечи, уже нежнее. Но Кас все говорил, изливая накопившиеся переживания, делая руками напряженные жесты, чтобы подчеркнуть свои слова. — …и с охотой я вам помочь не могу, и никаких способностей у меня не осталось, я даже лечить тебя больше не могу, и не могу никуда перенести. Я даже унести тебя от опасности больше не могу, Дин! Ни сфер у меня больше не осталось, ни моих старых перьев — ничего… — Кас. — …мне нечего вам предложить, нечего, Дин, я бесполезен, и вам обоим было бы куда проще, если бы меня здесь не было, и… — КАС, ЗАТКНИСЬ! — рявкнул Дин, встряхнув его за плечи. Кас наконец замолчал. — Я знаю, что тебе больно, приятель, — сказал Дин, глядя ему прямо в глаза. — Я знаю. Знаю. Я вижу. Я вижу, как тебе тяжело, как страшно тебе, должно быть, как больно. Но ты НЕ ОДИН в этой ситуации, и ты НЕ бесполезен — господи, Кас, да ты же вообще все знаешь об элементалях! Ты даже… даже картограф, оказывается! И прирожденный снайпер! И ты отличный боец, разве ты не знаешь? И, Кас, ты не уродец… — Дин, не говори ерунды, конечно я уродец, — прервал его Кас, подняв руку, чтобы взять Дина за запястья и убрать от себя его руки. Он отступил на шаг. — Посмотри на меня Дин, посмотри на меня. Он раскрыл крылья. — Я уродец по определению, Дин, — сказал Кас, указывая на крылья обеими руками, глядя на Дина почти сердито. — Ты посмотри! Дин посмотрел. Кас стоял перед ним. Золотой свет заходящего солнца освещал его огромные крылья. Белые перья, казалось, светились золотистым вечерним светом; черные тоже блестели. Крылья обрамляли тело Каса так, что захватывало дух. Он был великолепен. Дин даже невольно усмехнулся. Кас нахмурился, и Дин пояснил: — Я смотрю. Ты никакой не уродец. Совсем нет. Кас наклонил голову и сузил глаза, явно неубежденный, и Дин попытался объяснить: — Конечно, ты выглядишь необычно, очевидно. Да, ты совершенно уникален. Но, Кас, ты что, не знаешь, как ты выглядишь? Твои крылья прекрасны. Твои крылья прекрасны. Твои крылья — самое прекрасное, что я видел в жизни, болван. На лице Каса появилось непонимающее выражение. — Но, Дин. Они же все растрепаны. Они грязные… посмотри… — Он указал на перо на правом крыле, приподняв крыло и изогнув его, чтобы достать пальцами до одного из длинных черных маховых перьев. — Смотри, Дин, — сказал Кас, и Дин присмотрелся. Может быть, перо было слегка потрепано — опахало распалось на несколько отдельных скученных сегментов вместо единого ровного полотна. Может быть, оно сияло не так ярко, как соседние перья. — Оно такое… грязное, — сказал Кас сдавленным голосом, как будто чуть менее блестящее перо было таким позором, что он едва мог говорить об этом вслух. Кас попытался провести по перу пальцами, и теперь Дин увидел, что он действительно не мог достать до кончиков. Он не дотягивался до конца пера, до этой чуть менее блестящей, слегка растрепанной части. Кас повернулся к Дину с откровенно униженным видом. — Я не могу даже почистить собственные перья, — сказал он тихо. — Я тебе помогу, — вызывался Дин немедленно. — Я должен быть в состоянии делать это сам. — Я тебе помогу, — повторил Дин, сделал два шага к нему и опустился на колени у крыла Каса, прямо в снег. Он провел рукой по перу. Кас замер, глядя на него сверху, пока Дин, склонившись у его ног, очищал перо. Дин слегка дыхнул на перо, чтобы добавить влаги, и протер его рукавом пальто, потом провел по нему пальцами, пытаясь разгладить свалявшиеся части. Секунду спустя кончик пера стал снова цельным и блестящим. — Видишь, — сказал Дин. — Видишь. Это легко. — Теперь, наклонившись ближе, он увидел, что имел в виду Кас. Едва ли перья были «грязными», как считал Кас, но на них имелись пылинки и пятнышки, из-за которых перья блестели не так, как могли бы. Дин начал протирать концы еще нескольких перьев. — Это легко, Кас. Я тебе помогу. — Но ты не должен… ты не обязан этого делать, — прошептал Кас. — Ты не обязан. Ангел должен быть в состоянии чистить собственные перья. Это первое, чему учатся птенцы, Дин, это самое первое, чему мы учимся, я должен быть в состоянии делать это один… — К черту, Кас. К черту эту самостоятельность, — возразил Дин, вытирая другое перо. — Ты не один, Кас, мы семья. Ты, я и Сэм. — Он закончил с этим пером и перешел к следующему. — Ты — не обуза, ты — член семьи. Есть разница. Когда Сэм готовит для тебя, это потому, что ему нравится тебя кормить. Когда я купил тебе барные стулья, я сделал это потому, что это доставило мне радость, тебе понятно? Ты помнишь, как Сэм улыбался, когда тебе понравилось кресло, которое он смастерил? — Кас смотрел на него, недоуменно распахнув свои голубые глаза. Дин взялся за следующее перо. — Я ласкал твои крылья во время фильмов, потому что мне нравится ласкать твои крылья, Кас. Мне нравится помогать тебе. Сэму нравится помогать тебе. Это и означает быть семьей: это значит, что это не бремя. Помогая семье, получаешь удовольствие, Кас. Мы ради этого и живем, для этого и есть человеческая жизнь. — Дин посмотрел на него снизу вверх, добавив: — Тебе разве в тягость печь для нас пироги? Разве тебе в тягость заботиться о Мэг? — Н-нет, — прошептал Кас. — Мне нравится видеть, как вы едите пироги. И нравится заботиться о Мэг. — То же самое, Кас. Наконец лицо Каса озарило понимание. Дин встал и приблизился на шаг. — Мы позаботимся о тебе. Ладно? Мы ХОТИМ о тебе заботиться. Это не бремя. И мы ни за что не оставили бы тебя голодать! Господи, Кас, как ты вообще мог такое подумать? — Кас моргнул, глядя на него, и Дин обнял его лицо ладонями. — И пожалуйста, никогда так больше не делай. Это… бред про клинок и пистолет — это ересь. Пообещай мне, что не будешь этого делать. Пообещай, что не оставишь меня вот так, Кас. Ты должен пообещать, что не оставишь меня. — Я обещаю, — прошептал Кас, очень бледный, кивая и глядя на Дина потемневшими глазами. — Я обещаю. Дин притянул к себе его голову и поцеловал его в лоб, потом в щеку. И потом, хотя это были чисто платонические братские поцелуи, его захватил импульс, к которому он оказался совершенно не готов: ему захотелось поцеловать Каса в губы. Захотелось сильно, прямо в этот самый момент. Он хотел поцеловать Каса в самую душу, и казалось, что поцелуем в губы это можно осуществить. Ему захотелось этого отчаянно. И он воспротивился своему желанию. Это было бы неправильно, непонятно, это напугало бы Каса, сбило бы его с толку, это было страшно: страшно для Каса, страшно для Дина. Это перешло бы границу, это был бы шаг с обрыва, падение с края земли… падение в бездну неведомого. И более всего, это было бы эгоистично. Потому что Касу сейчас нужно было не это. Дин справился со странным импульсом, сумев перенаправить поцелуй в другую щеку Каса и затем снова прижав его голову к своему плечу. Он дал моменту ускользнуть, мысленно оттолкнув его в сторону, похоронив под смущением, под страхом. Похоронив подальше. Чтобы — может быть — навестить когда-нибудь позже. Но он просто не мог отпустить Каса. Поэтому Дин снова обхватил его руками, пытаясь сгрести в объятие и его голову, и руки, и крылья. На этот раз Кас обнял его в ответ, обхватив вокруг ребер обеими руками, а также крепко обернув вокруг него правое крыло. Дин машинально повернул голову и зарылся носом в перья Каса, вдыхая их прелестный аромат. — Не делай так больше, ты долбаный придурок. — Не буду, — прошептал Кас. — Прости. Я правда не думал, что это доставит тебе неудобства. — Иногда ты и правда идиот, ты об этом знаешь? — Ты говорил мне об этом раньше, Дин. Дин заметил, что Кас дрожал. Особенно его крылья. Особенно левое. Его трясло довольно сильно. — Черт побери, Кас, — проворчал Дин, отпустив его и изучая его крылья. — Твое крыло замерзло! — Я знаю. — Это левое крыло, Кас! — Я знаю. Оно постепенно замерзает. — Надо было сказать! Черт, Кас, — выругался Дин, покачав головой. Смущение от почти-поцелуя улетучилось, так как теперь появилась более важная проблема: крыло Каса замерзло. Это был кризис! Дин зашел за спину Каса, снял свой шарф (длинный мягкий кремовый, который ему сильно нравился) и начал обматывать им поврежденную часть крыла поверх оголенной области, как если бы заматывал руку. Кас стоял молча, глядя на него через плечо, пока Дин осторожно обматывал шарфом хирургический шрам прямо поверх обрезков перьев — так нежно, словно укутывал новорожденного котенка. — Мы решим эту проблему с плечевыми перьями, — сказал ему Дин, кольцами наматывая шарф. — Вот увидишь. — Потому что мы и раньше одерживали победы, когда надежды на это не было? — спросил Кас с легкой улыбкой. Дин улыбнулся ему шире. — Именно. — Он дошел до конца шарфа. Теперь крыло выглядело уютно укутанным — все оголенные области были тщательно прикрыты шарфом. Дин похлопал по нему (очень нежно) и подоткнул концы шарфа. — Ты полетишь снова, Кас. Клянусь. Клянусь тебе. Мы решим эту проблему, вместе. Ты понял? Кас медленно кивнул. — Теперь пошли, — сказал Дин, схватив его за руку. — Идем домой.***
Дин потянул Каса вниз по холму, Кас пошел за ним, расправляя за собой крылья, как огромные баннеры, всякий раз, когда под его ногами проваливался снег. Дин едва ли разговаривал во время спуска. Только сейчас на него по-настоящему обрушился ужас от того, как близко они подошли к настоящей беде. Что могло бы произойти… что произошло бы… если бы Дин не сделал одно это случайное замечание утром… Всю дорогу вниз Дин держал Каса за руку очень крепко. Посреди дороги Кас вдруг спросил: — Никогда? Дин знал, что он имел в виду: «Я не смирюсь с этим. Даже через миллион недель. Никогда». — Никогда, Кас, — сказал Дин, продолжая тянуть его вниз. Когда они начали пересекать след торнадо на пути к бункеру, Дин невозмутимо сказал: — Кстати, ты едешь с нами во Флориду. Мы с Сэмом уже давно это решили. — Но, Дин, — ответил Кас тихо. — Я не помещаюсь в твою машину, ты же знаешь. — У меня для тебя есть подарок, которого ты еще не видел, — сказал Дин. — Даже два подарка. Я купил их в Небраске. Был бы большой облом, если бы я не успел их тебе подарить. — Он вытащил из кармана телефон и позвонил Сэму. — Эй, Сэм. Мы будем через десять минут. Открывай двери гаража — встретимся там.***
Когда они наконец дошли по проезду до бункера, Сэм ждал снаружи. Его лицо расплылось в широкой улыбке, когда он увидел, что Кас и правда в порядке. Сэм подошел к ним и тоже обнял Каса. («Количество объятий зашкаливает», — подумал Дин.) Посреди объятия Сэм сказал: — Куда ты провалился, Кас? Мы волновались. Кас слегка придушенно ответил в плечо Сэма: — Я был на холме. Прости, Сэм. Я думал, это доставит вам беспокойство всего на три дня. — Сэм бросил недоуменный взгляд на Дина через его плечо, спросив губами: «На три дня?» Дин не мог даже начать объяснять, но Сэм, должно быть, увидел что-то в выражении лица брата, потому что его лицо застыло, и он опустил голову Касу на плечо, сжав его крепче, и не отпускал несколько долгих секунд. — Все готово в гараже, Сэм? — спросил Дин. Сэм кивнул, отпустил Каса, и они все вместе отправились в гараж. Кас остановился тут же. Может быть, потому что прямо у него на пути посреди гаража стоял светло-голубой микроавтобус Фольксваген. Это был классический старый «хипповской» автобус — с круглыми фарами, широким скругленным передним стеклом и шторками на окнах. Утром его в гараже не было. — Чей это автомобиль? — спросил Кас, недоуменно нахмурившись. — Твой, — ответил Сэм с улыбкой. Он позвенел ключами в руке и бросил их Касу, который был так удивлен, что ключи лишь ударились ему в грудь и упали на пол. Кас тупо посмотрел на ключи, потом снова на микроавтобус. Дин подошел, поднял ключи и отдал их Касу. Кас медленно покрутил ключи в руке, глядя поочередно на них и на автобус. — Мой? — переспросил он. — Зарегистрирован на имя Кас Т.Л. Винчестер, — сказал Дин. — Ты знаешь кого-нибудь с таким именем? — Дин обошел автобус и начал открывать двери — водительскую, большую дверь сзади и широкие двери с правой стороны. — Он 67-го года! Прямо как Импала. Я решил, что это счастливый год. Получается, они вроде как родственники, а? Надеюсь, ты не возражаешь против классического хипповского автобуса — это все, что я смог быстро найти в Линкольне, так что я его схватил. Можем и пацифики на нем нарисовать для полноты образа. Но у него полностью перебранный движок, новая коробка передач, и он довольно крепкий, так что думаю, послужит еще долго. Иди сюда назад, Кас, посмотри! Кас медленно прошел к задней части автобуса и заглянул внутрь. Внутри был разложен большой поролоновый матрас, уже с простынями, парой одеял и двумя подушками. На стенах уже были нарисованы защитные символы и обереги. По бокам располагались аккуратные ящички с местом для путевых принадлежностей, на окнах висели шторы, которые можно было задернуть, и даже крыша была подъемная и раскрывалась вверх, увеличивая простор салона. — Он достаточно большой для крыльев! — сообщил Дин. — Я подумал, что можно брать этот фургончик на охоту вместо Импалы. Сейчас не видно, но этот матрас складывается, и внизу, на самом деле, лежит твое кинокресло в сложенном виде. Я только что, сегодня, нашел способ прикручивать его к полу, чтобы ты мог сидеть в нем сзади во время езды. А ночью, если мы сможем проводить тебя в мотель, мы будем так делать, но если нет, ты можешь ночевать прямо здесь, на матрасе — это будет запасной вариант. За шторками никто ничего не увидит. И смотри… — Дин завернул край матраса и поднял крышку небольшого люка под ним. Внутри оказалось аккуратно выложенное оружие из Импалы. — И, — добавил Дин, пройдя к передней двери, — смотри сюда! Кас молча прошел за ним к переднему сиденью и заглянул в салон. — Отдельные кресла для водителя и пассажира! — воскликнул Дин. — В 67-м году только начали выпускать модели с отдельными креслами. Это был мой главный приоритет при выборе микроавтобуса, потому что это означает: как только заживет твое крыло, ты сможешь водить! Сможешь опускать крылья по обе стороны от сиденья! Я измерил место — думаю, ты сможешь садиться и вставать без проблем, если сделаешь этот маневр с горизонтальным отводом перьев назад. Может быть, тут немного тесно, но должно получиться. Не сейчас, пока твое левое крыло плохо двигается, но попозже. Как тебе, Кас? — Дин повернулся к нему, сияя. Кас по-прежнему только смотрел внутрь автобуса. Он выглядел несколько сомневающимся. Потом он отвернулся от автобуса и пристально посмотрел на Дина, вглядываясь в его лицо. — Но это не такой автомобиль, какие тебе нравятся, — сказал Кас медленно. — Тебе нравятся низкие и длинные, с продольными выступами. Низкие и длинные? С продольными выступами? Ах, с «плавниками»? Ну да. Классические маслкары на низкой подвеске. С «плавниками». Кас сказал: — Тебе нравится другая машина. Импала. Очень нравится. Она для тебя очень важна. Ты бы ни за что не стал путешествовать без нее. Ты бы ни за что ее не оставил. — Ну, я не собираюсь ее продавать, — возразил Дин. — Она будет стоять здесь, ждать меня. — Но та машина для тебя важна. Дин пожал плечами. — Значит, ты важнее, ангел. — Дин и сам был поражен тем, как легко это оказалось. Поначалу, когда эта идея только пришла ему в голову, он очень переживал из-за перспективы оставить Импалу. Конечно, они и раньше иногда бывали на охоте без Импалы, но только по крайней необходимости. Но сейчас была как раз такая крайняя необходимость. Потому что, в конечном счете, если выбирать между Касом и Импалой… Дин очень любил Импалу, но тут она просто не могла конкурировать. — Но ты же любишь ту машину, — произнес Кас тоном полного неверия. Сэм фыркнул: — Кас, когда-нибудь тебе нужно будет научиться лучше соображать в таких вещах. Да, Дин любит свою машину. Но ты важнее. Кас смотрел на него какое-то время. — Но мне нельзя показываться людям, — сказал Кас, повернувшись обратно к Дину. — Никто ничего не заметит, пока ты за рулем. О, это мне напомнило. Твой второй подарок вот здесь. — Дин подошел к верстаку. Там до сих пор лежала «Физиология ангелов», и Дину пришлось подавить приступ тошноты, когда он снова вспомнил, как близко к беде они оказались сегодня. Он отодвинул книгу в сторону и взял то, над чем работал ранее: большой пустой рюкзак, гигантских размеров — такой, для долгосрочных походов. Дин уже разрезал его прямо посередине в той части, которая должна была прилегать к спине. — Это твой второй подарок, — объявил Дин, повернувшись, чтобы показать его Касу. Кас непонимающе смотрел на рюкзак, но Дин поднял его к крыльям и объяснил: — Он еще не до конца готов, но по моей задумке мы сможем спрятать в него твои крылья. Выглядеть будет так, как будто ты пришел с рюкзаком на спине. Очень подходит к хипповской тематике! Будешь притворяться, что ты путешественник, колесящий по стране на старом хипповском микроавтобусе. С двумя ненормальными дружками. Кас посмотрел на Дина еще одним испытующим взглядом, потом взял рюкзак и начал его рассматривать, вертя в руках. Потом он вернулся к автобусу и постоял перед ним, осматривая его круглые фары, широкое лобовое стекло и голубой окрас. Он снова прошел к задней двери, сбросил ботинки и осторожно заполз внутрь, по-прежнему сжимая в руке рюкзак. Он помещался. Крылья помещались. С минуту Кас не двигался, стоя внутри автобуса на четвереньках, зажав одной рукой рюкзак и глядя через плечо на кончики своих перьев. От них еще оставалось место до задней двери. Кас бережно отложил рюкзак в сторону и прополз вперед, откуда между передними креслами была видна дорога впереди. Дин положил там мешок с пластмассовыми шариками, на который Кас мог упасть и смотреть вперед через лобовое стекло. Кас полежал на нем пару секунд, глядя на улицу. — Думаешь, ему нравится? — прошептал Дин Сэму. Секунду спустя Кас уже улегся на постель. И опробовал подушки. Потом начал открывать все ящички. И поднял крышу, встав, чтобы посмотреть через имеющееся в ней окно. И снова опустился на колени, начав открывать и закрывать шторки, и опять открывать все ящички, и повторно рассматривать рюкзак. Дин, наблюдавший за ним, подумал: «О боже, он похож на радостного щенка. Несмотря на плечевые перья и на все, что произошло сегодня… это взгляд радостного щенка!» — Мы можем взять с собой Мэг, — произнес Кас, затаив дыхание. — Мы можем взять Мэг, тут для нее полно места, она может сидеть вот здесь… — Он уже начал перекладывать подушки, чтобы устроить гнездо для кошки. — Кас, она уже у Сары, может, оставим ее пока там? — предложил Дин. — Но Мэг поместится! Она может сидеть вот здесь… Сэм вмешался: — Эй, мне кажется, Мэг понравится немного погостить у Сары, ты так не думаешь? Мэг нравится Сара. Давай съездим во Флориду сами, а потом навестим Мэг, когда будем разбираться с колорадским элементалем. Кас обдумал это предложение и кивнул. — Наверное. Да… Сара очень хорошая, правда? Мэг она нравится. Ладно, пусть поживет с Сарой несколько недель. Я тогда пойду возьму свое водительское удостоверение. То, где написано «Кас Т.Л. Винчестер». Я сейчас его принесу, оно на столе в моей комнате. Когда мы выезжаем? Мы выезжаем сегодня? — Ну, нам нужно собраться… — начал Дин. — Мне много не нужно. Я возьму только одежду на смену. И зубную щетку. Я буду готов через пятнадцать минут. — Э… — сказал Сэм. — Нам с Дином, наверное, нужно до завтра. Кас едва слушал его. Он говорил: — Ой, погодите, нам понадобятся печенья, и пироги нужно упаковать, чтобы взять с собой. И бутерброды, да? И карты поменьше, на которых отмечено местоположение элементалей. Я пойду нарисую карты поменьше. Их можно положить сюда, — сказал он, снова перебирая ящички. — Карты сюда, печенье и пироги сюда, и, может быть, можно взять еще книги для Сэма. Сэм любит читать, так что, Сэм, твои книги можно положить сюда. — Кас осматривал каждое место, подходящее для хранения, открывая все ящички и параллельно рассуждая вслух: — Дин, твою сумку положим сюда, сумку Сэма сюда, а мою вот сюда. Кас поспешно выполз из фургона, внимательно следя за левым крылом, и, встав на ноги, направился в бункер мимо Дина и Сэма почти бегом, прямо босиком, продолжая разговаривать с ними через плечо: — Я примусь за карты, затем упакую пироги и напеку печений, и потом сделаю бутерброды. — Дин с Сэмом только стояли, растерянно глядя ему вслед. Дин чувствовал себя почти без сил от облегчения. И он заметил, когда Кас убегал, что его правое крыло выглядело таким, каким Дин еще никогда его не видел. Оно было поднято высоко — на пару дюймов выше обычного. И слегка раскрыто, и все маленькие перышки были распушены. Левое крыло было поднято не так высоко и не настолько расправлено, но перышки на нем тоже распушились. Вообще оно выглядело очень мило с шарфом, обмотанным вокруг внутренней трети крыла. Сэм даже прошептал: — О-о, этот шарф — просто прелесть. Кас вдруг резко остановился у самой двери в бункер, бросился обратно и снова одарил каждого из братьев объятием. Крепким, долгим объятием, говоря «Спасибо! Спасибо!» им обоим. «Опять объятия, — подумал Дин. — Он идет на мировой рекорд». Но Дин не возражал. На этот раз объятия были с участием обоих крыльев. Левое было слабее — оно сильно уступало правому, которое снова чуть не задушило Дина, — но и левое достало до плеча Дина и даже слегка надавило. Кас выпустил Дина и опять убежал с распушенными крыльями. Повисла пауза. Сэм сказал: — По-моему, ему нравится.