Полет

Поцелуй, должно быть, оказался совсем неожиданным для Каса, так как он дернулся от удивления и оба его крыла трепыхнулись. Потом он замер, едва дыша, с напряженными полурасправленными крыльями. Дин прервал поцелуй и отстранился, ожидая, пока не услышал от Каса неровный вздох. Потом, двигаясь медленно, чтобы не напугать его снова, Дин поцеловал его опять. И на этот раз Кас начал отвечать ему. Сначала неуверенно, раскрывая рот медленно, очень медленно. Но постепенно его голова наклонилась чуть сильнее, и Кас начал легонько пощипывать губы Дина. Он по-прежнему обнимал Дина за шею, и его пальцы снова начали поглаживать Дина по коротким волосам на затылке. И прикосновения, и поцелуи Каса были настолько осторожными, настолько невероятно нежными, что казалось, он боялся, будто Дин рассыплется в его руках. Или, может быть, что Дин передумает. Долгие головокружительные мгновения Дин просто впитывал чудесный запах. Этот неземной аромат перьев, аромат вереска и горного воздуха… …ветра в траве… …диких цветов в лучах солнца… Теперь уже не только аромат, но и вкус. Этот чудесный вкус — вереска, горного воздуха, диких цветов в лучах солнца. Он был невероятно завораживающий, этот вкус, смешанный с непривычным ощущением грубой щетины на щеке Каса, тепла его рта, неожиданной мягкости губ — и, о, того, как он начал напирать на Дина, стискивая на нем руки, сжимая его крепче, с силой, жаждой, нетерпением… Как это было хорошо… Как непередаваемо хорошо это было… И как просто! Не пришлось преодолевать никакого барьера, как некогда воображал себе Дин. Не было никаких препятствий, никаких сложных разговоров, никакого замешательства и смущения. «Чего я боялся?» — подумал Дин. Это оказалось самой естественной вещью в мире: Дин просто целовал того, кого любил, здесь, в темном лесу под звездами; и тот, кого он любил, — его любимый ангел — целовал его в ответ. Так просто… Хотя, как и следовало ожидать от Кастиэля, вскоре появились странности. Кас начал наклонять голову все дальше и дальше вбок, пока не положил ее набок совсем. («Это рекордный наклон головы, что я у него видел!» — подумал Дин, чувствуя по этому поводу иррациональное удовольствие). Кас все еще занимался губами Дина, проходя по ним длинной чередой упоительных, нежных пощипываний, но теперь он начал продвигаться влево, к уголку рта Дина, пока в конце концов не оставил рот Дина совсем и не переместился на щеку, двигаясь к его левому уху (было щекотно), и дальше по шее, отчего Дин издал тихую удивленную усмешку. Вскоре Кас уже практически перелез через Дина и, выгнув шею, тяжело повис у него на левом плече, по-прежнему держа крылья полурасправленными. Пока не добрался до самого затылка Дина. До затылка. Крылья постепенно опустились и нежно обняли Дина спереди и сзади. Одно крыло протянулось по всей его спине, так что Дин почувствовал маховые перья на своих икрах; второе мягко надавило спереди. На все его тело спереди, до самых ног. Сустав переднего крыла оказался у лица Дина, и Дин почувствовал, как маленькие перья крылышек начали нежно поглаживать его по щеке. Это было мягкое, теплое прикосновение, и перышки посылали по его коже приятные мурашки. «Поцелуй» вышел странным, конечно, но Дин был совершенно им заворожен. Было что-то невероятно чарующее в том, как Кас легко, осторожно покусывал его в шею, и в одновременном ощущении этих теплых ласковых перьев на лице и уверенного объятия, окутавшего все его тело. Дин невольно замер, опустив голову, закрыв глаза и поглаживая рукой верхний край крыла Каса. (Ему почудилось, или перышки на краю крыла немного приподнимались? Распушались? Да-да, распушались, правда же? Да, распушались.) Дин чувствовал себя почти как под гипнозом. — О… — произнес вдруг Кас. Он прекратил покусывания, быстро поднял крылья и убрал вес с плеча Дина. Он слегка покачнулся, но потом восстановил равновесие и сказал, стоя перед Дином: — О… я… я планировал придерживаться человеческих поцелуев. Планировал придерживаться рта. Я забыл. — Ничего, — прошептал Дин со сбившимся дыханием. — Прости, — сказал Кас, плотно сложив крылья за спиной в явном смущении. — Я не хотел. Прости. Область на шее сзади обладает определенным, э… определенным значением… Для ангелов, я имею в виду, и э… я забылся. Прости, кажется, я еще не до конца пришел в себя… — Ничего, — повторил Дин, схватил Каса за плечи и развернул его лицом от себя, чтобы достать до его шеи. «Я и не знал, что его крылья могут распушаться настолько», — подумал Дин несколько мгновений спустя.

***

— Стой, стой, — произнес Кас минутой позже. Он практически таял под экспериментами Дина с поцелуями в шею, но, когда Дин прервался, чтобы вздохнуть, Кас заговорил. — Погоди секунду, — попросил он. — Я кое-что сделаю. — Он даже отошел на пару шагов от Дина и начал поворачиваться по кругу, осматривая землю. Казалось, он что-то искал. Дин пришел в себя, словно вынырнул из-под воды. Он даже в удивлении пощупал губы одной рукой, думая: «Это что, правда мой рот делал? Это был я?» Ему пришлось напомнить себе, что все это было взаправду. «Кас вернулся, Кас жив, Кас здесь, и Сэм тоже жив. О, и… я теперь поцеловался с Касом… Я целовал его в шею. Так. Я целовался с Кастиэлем. И я уверен, что он только что лапал меня своими крыльями. Так…» Осмыслить нужно было многое. Дин стоял почти в трансе, прикрыв рот рукой, в изумлении глядя на Каса и пытаясь собраться с мыслями. Его захватила головокружительная смесь удивления, радости и недоверия. И просто головокружения. Дин постепенно заметил, что деревья вокруг странно покачивались, и секунду спустя понял, что покачивался он. Он едва успел спохватиться, чтобы не упасть совсем. Сказывалась и потеря крови, и адреналин от возвращения Каса. Кас тоже стоял на ногах явно нетвердо, так что Дин сделал несколько шагов к нему и взял его за локоть, чтобы как бы помочь ему справиться с «сильной гравитацией», но на самом деле, чтобы было за что держаться самому. Рука Каса дрожала. Сильнее, чем когда он только появился. — Кас, ты правда в порядке? — спросил Дин. — Ты дрожишь. — Ты дрожишь сильнее, — ответил Кас, взглянув на Дина. — Восемьдесят два кровопускания — это много, Дин. — Я в норме, — соврал Дин. — Это всего по несколько капель за раз. — Да, по несколько капель, — ответил Кас, снова опустив глаза и продолжая осматривать землю. — По несколько капель восемьдесят два раза — это как минимум пятая часть твоей крови, по моим оценкам. Я должен тебя уложить и дать тебе отдохнуть. — Ну и я должен уложить тебя и дать тебе отдохнуть, так что мы квиты. И… погоди, Кас, как нам быть с Сэмом? — Дину пришлось напрячься и подумать, каков следующий шаг: возвращение Каса и поцелуи вдобавок к этому совершенно лишили его способности сосредоточиться. Кас вернулся, но что делать по поводу Сэма? Дин спросил: — Мы можем разыскать его прямо сейчас? Что надо сделать? — Мы ничего не можем сделать, пока он снова не выйдет со мной на связь, — сказал Кас, по-прежнему осматривая землю. У него под ногами среди сосновых иголок что-то блестело, и Кас наклонился, чтобы поднять предмет. Это оказалось серебряное распятие, а в нескольких шагах от него нашлась и слеза. Кас подцепил их с земли, Дин помог ему подняться, и Кас убрал обе вещицы в карман со словами: — Я, наверное, не услышу от него ничего до завтра, и до этого времени мы ничего не можем сделать. Но тебе стоит сразу позвонить Саре. По-моему, ты уже опоздал со звонком, и она наверняка волнуется. Но я только хочу найти… О! — Кас заметил что-то еще, оторвался от Дина и отошел на несколько шагов. Там он нетвердо наклонился, поднял с земли еще один предмет, снова выпрямился сам (при этом его крылья встрепенулись), и повернулся к Дину. Дин посмотрел на предмет в его руке и увидел что-то тонкое и темное, слабо мерцающее в звездном свете. Кас нашел свое перо. Он направился к Дину с пером в руке. Поначалу он выглядел вполне уверенно: держал голову высоко и даже начал протягивать перо Дину, но, подойдя ближе, запнулся, его рука опустилась, и взгляд упал на перо. — Эм… — начал Кас, застыв в трех шагах от Дина и глядя на перо в своей руке. — Я слышал, что как-то сказала Сара… и… видел, что ты носил его в кармане… так что… я просто подумал, что, может быть, стоит узнать еще раз… — Теперь он, похоже, растерял всю уверенность: его крылья были плотно сжаты за спиной. — Я подумал… что спрошу… — Да, — прервал его Дин, выхватив перо у него из руки. Слова вышли стремительным потоком: — Да, я хочу твое перо, Кас, да. — О, — произнес Кас, и его крылья немного расслабились. — Правда? — Правда. Определенно. Безусловно, — ответил Дин, прижав перо к груди. — Я раньше не знал, что это значит… — А, да, я заподозрил это, когда увидел, как ты читаешь книгу… — Да, эту часть я упустил… — Дин, ты мне сказал, что прочел все части про перья, ты же это понимаешь? — Я думал, что прочел! — возразил Дин. — Я правда думал, что все про перья — в шестой главе! Прости, Кас… — Вся эта книга про перья, — ответил Кас твердо. — И кроме того, ты даже шестую главу тогда прочел не всю. — Да, да, я знаю, — признал Дин. — Я думал, Сэм показал мне все части про перья — прости, я не знал, что это так важно! Слушай, можешь отчитать меня за это потом, но я ХОЧУ твое перо, и я буду помогать тебе во время линьки, хорошо? Мы найдем Сэма и найдем способ вернуть тебе могущество, и ты полиняешь, и я тебе помогу, и буду ухаживать за твоими перьями, а ты можешь ухаживать за моими, или как там полагается, и… — Дин, — прервал Кас. Он подошел на шаг ближе и положил руку Дину на плечо, словно хотел подготовить его к плохой новости. Потом сказал очень ласковым тоном: — Дин. У тебя нет перьев. — Я знаю, Кас… — Это ничего, Дин — утешил Кас, ободряюще сжав его плечо. — Правда ничего. Ты идеален такой, какой есть, я правда так думаю. Я думал, может быть, я могу помочь тебе мыть волосы, если хочешь? Или причесываться, или бриться? У меня есть кое-какие идеи. Перо олицетворяет взаимную поддержку во время линьки, но мы можем придумать какой-то аналог. — Конечно, — согласился Дин. — Можешь меня брить, или еще что. Что угодно. — О… может быть, я могу помочь тебе перевязать руки! — сказал Кас просветлев. — Ведь твои руки — это, по сути, деформированные крылья. — Вот уж спасибо, Кас, — ответил Дин, не в силах сдержать смех. — Да, если ты поможешь мне перевязать мои деформированные крылья, будет отлично. — Я не имел в виду ничего плохого, — поспешил пояснить Кас. — Я просто имел в виду, что рука — как крыло, но не совсем такой же формы. Это, на самом деле, просто другой тип крыла — она просто другая… Дин снова засмеялся. — Не переживай, я понял, что ты имел в виду. И, на самом деле, мне и правда понадобится твоя помощь с этими порезами. — Он взглянул на левую руку, исполосованную шестью кровавыми линиями. Вся рука была покрыта полувысохшими дорожками крови. На правой руке было только два более свежих пореза, но оба весьма глубоких (на последних попытках заклинания Дин уже потерял осторожность), и оба еще кровоточили. Кас подошел к Дину, взял его правую руку и изучил свежие порезы. — Давай я помогу прямо сейчас, — предложил он. — Их нужно обработать немедленно. И Кас повел Дина к автобусу, взяв под руку. Он явно намеревался помочь Дину идти, но сам так нетвердо держался на ногах, что Дин в итоге тоже ему помогал. Вместе они добрались до Фольксвагена: одно крыло Каса тяжело опиралось на плечи Дина, пока Кас держал его под окровавленную руку. — Но, Кас… — начал Дин, когда они подошли к автобусу. Ему нужно было прояснить кое-что важное. — Эм… Перо значит больше, чем просто помощь друг другу при линьке, разве нет? — Ну… — Кас не отрывал глаз от автобуса и сохранял тщательно нейтральное выражение лица. — Его символизм в основном связан с линькой. Минуточку. Перо же должно было означать самого Каса, разве нет? Это же было не просто какое-то перо, это было самое длинное перо из крылышка. Самое длинное перо из крылышка серафима! Что означало, когда Кас предложил это перо, он в каком-то смысле предлагал себя. Разве не так? Дин крепко сжал перо левой рукой, гадая, мог ли он все неправильно понять. Он набрал воздуху, чтобы задать еще вопрос, и чуть не струсил. Но они же только что поцеловались, разве нет? «Не мог же я вообразить этот поцелуй», — подумал Дин. Он набрал воздуху снова и заставил себя спросить: — Разве перо не символизирует также, эм… твою личность… или вроде того? Я думал… оно вроде как означает самого тебя? — А… — сказал Кас, беспечно пожав плечом и не глядя на Дина. Дин невольно заметил, что Кас сжал оба крыла за спиной так плотно, что их кончики перекрещивались. Но при этом Кас только небрежно махнул рукой со словами: — Это очень старомодная интерпретация. Едва ли кто-нибудь нынче так считает. Я даже не был уверен, заметил ли ты эту часть в книге… — Но означает? Оно означает тебя? — настаивал Дин, намеренный добиться ответа. — Потому что если означает, то ответ да. — Оно именно что символизирует мою личность — оно именно это и означает! — выпалил Кастиэль, тут же оставив напускное безразличие, и резко развернулся к Дину с надеждой, сияющей в глазах. — Но я не был уверен, что ты захочешь… все это? — Я хочу, — ответил Дин. — Я хочу все это. Хочу тебя. — Ну что ж, тогда все складывается замечательно, — сказал Кас с горящими глазами, и его крылья вдруг поднялись гораздо выше. — Потому что я тоже тебя хочу. Тогда значит ли это, что мы можем еще поцеловаться? — Он слегка опустил подбородок и серьезно добавил, глядя на Дина из-под бровей: — На этот раз я постараюсь держаться рта. Это опять получился очень странный поцелуй. Кас немедленно забыл, что надо «держаться рта», — но на этот раз он хотя бы наносил туда периодические визиты. Еще один странный, непонятный поцелуй… еще один чудесный, невероятный, невозможный поцелуй, с перьями на лице, с пощипыванием в шею, с крыльями по всему телу Дина. И снова Дин почувствовал, пробегая рукой по левому крылу Каса, что все мелкие перышки на верхнем краю крыла распушились.

***

Этот поцелуй длился не так долго: теперь Кас настолько нетвердо стоял на ногах, что посреди поцелуя у него начали подкашиваться колени и он стал цепляться за Дина, оседая вниз. — Ну все, — сказал Дин, пытаясь не дать ему упасть. — Пора тебе ложиться. — Тебе… тоже… — ответил Кас, силясь подняться обратно. — Я хоть в состоянии ходить, — заметил Дин. Дальнейшие поцелуи пришлось отложить. Дин сумел поднять Каса на ноги и протянул руку к задней двери автобуса, за которой, как оказалось, стояла на задних лапах Мэг, упершись подушечками передних лап в заднее стекло и непрерывно мяукая. Как только Дин открыл дверь, Мэг набросилась на Каса с ураганным урчанием, поднявшись на задние лапы, чтобы потереться щеками о его крылья. Кас наклонился и на мгновение зарылся лицом в ее шерсть, и потом не смог распрямиться обратно. Ему пришлось опереться на задний бампер и опустить голову, чтобы собраться с силами, пока Мэг возбужденно расхаживала вокруг его рук. Дин включил лампочку в салоне и тут же понял, что надо было уложить Каса немедля: Кас выглядел совсем измученным и был уж слишком худым — тощим, как скелет, прямо как прошлой осенью. Его крылья оказались заляпаны пятнами свежей крови, отчего у Дина случилась кратковременная паника, но выяснилось, что это всего лишь кровь Дина. Они ввязались в краткий спор о том, кто о ком позаботится первым. Кас настаивал, что с ним все в порядке и ему нужно лишь немного воды, и в доказательство схватил бутылку и стал заглатывать из нее воду большими глотками. — У тебя еще идет кровь, — сказал он, на мгновение перестав пить. — Надо остановить кровь. Первым делом. Доставай аптечку, я только попью, и со мной все будет в порядке. Клянусь, я в порядке. — Он снова принялся за бутылку. Он очевидно не был в порядке, но он был прав: у Дина до сих пор шла кровь. Дин вздохнул и принялся распаковывать аптечку. Хотя он отвлекся на минуту, чтобы найти батончик Сникерс и сунуть его Касу в руку. — Поешь что-нибудь тоже, — велел Дин, открывая аптечку. Кас уже осушил бутылку воды, и Дин спросил: — Кас, как ты вообще живой? В эфире есть еда и вода? — Порой туда просачиваются дождевые капли, — ответил Кас, глядя одним глазом в пустую бутылку, словно надеялся, что она волшебным образом наполнится снова. — К счастью. Иначе я бы так долго не протянул. Дин дал ему вторую бутылку и открыл третью для себя. — Еды там нет вообще, — продолжил Кас между глотками из второй бутылки. — Там вообще нет ничего твердого. Но сам эфир наполнен небесным могуществом и может в какой-то мере поддерживать оболочку. Я не мог запасать могущество как обычно, конечно, но оно текло сквозь меня — втекало в правое крыло и вытекало через левое, по сути. Так что, хоть я и не мог его запасать, по крайней мере, я не умер от голода. Хотя и потерял в весе и, признаюсь, довольно голоден. Даже очень голоден. — Кастиэль прикончил воду, развернул Сникерс и откусил большой кусок, заглотив две трети батончика за раз. Потом сказал с полным ртом и надутыми щеками: — И одежда моя плохо сохранилась. — Он прожевал то, что было во рту, и добавил, указав на свою обнаженную грудь: — Моя рубаха рассыпалась за пару недель, и ботинки очень быстро сносились. И, смотри, джинсы совсем выцвели. Интересно. Он засунул остаток Сникерса в рот, проглотил его, подтянул к себе аптечку и толкнул Дина на задний бампер Фольксвагена со словами: — Садись. — Кас, ты еще дрожишь… — начал Дин, пытаясь встать. — Мне уже лучше. Сиди и не дергайся, — приказал Кас, усадив Дина обратно, и принялся осматривать его правую руку. Мэг все норовила пробраться к Дину на колени, виляя хвостом вокруг порезов на руке, так что Кас бережно отставил ее в сторону и накрыл крылом. Она свернулась под крылом и наконец успокоилась, и Кас начал обрабатывать порезы Дина. Сначала он прошелся по всей руке Дина тампоном из влажной марли, чтобы стереть кровь. Потом нанес на порезы антисептическую мазь, постарался закрыть их пластырем и наложил сверху большой квадрат толстой марли, чтобы остановить новую кровь, которая сочилась из ран. Дин сидел едва ли не в трансе, глядя на то, чем занимается Кас. «Кас жив. Кас жив, и Сэм тоже жив, и Кас был здесь все это время, и я его поцеловал, и теперь он бинтует мне руку. Кас за мной ухаживает. Кас жив, Кас здесь, я поцеловал его, и он за мной ухаживает…» Все это казалось нереальным. Дин мог лишь надеяться, что это не сон. Пока Дин молча смотрел на то, как Кастиэль занимался его рукой, Кас сказал: — Полагаю, на порезы нужно будет наложить швы. На этой руке и на другой. Иначе они будут разрывать друг друга. Лучше проконсультироваться с Сарой, но пока я просто забинтую их. Прежде чем забинтовать руку Дина, Кас еще раз прошелся по ней влажной марлей, чтобы стереть остатки крови. Он вытер тыльную сторону ладони Дина, потом начал почти рассеянно протирать его пальцы, осторожно потягивая за каждый по очереди. За каждый палец по очереди. С очень ласковым выражением в глазах. Это было то же самое движение, понял Дин, какое Кас использовал при чистке собственных перьев. Дин поймал его взгляд и улыбнулся ему. — У меня нет перьев, Кас, забыл? Кас даже покраснел. Он отдернул руки от пальцев Дина и попытался вскрыть бинт, но так смешался, что Дину пришлось забрать большой моток бинта у него из рук и вскрыть его за Каса. — Прости, — пробормотал Кас. — Нет уж, приятель, это было слишком очаровательно, чтобы извиняться, — фыркнул Дин, содрав обертку с бинта и сунув рулон Касу в руки. Кас еще краснел, но сумел сосредоточиться достаточно, чтобы начать разматывать бинт вокруг руки Дина. Дин спросил — отчасти чтобы помочь ему успокоиться: — А можешь рассказать мне еще хоть что-нибудь о Сэме? Он правда в порядке? Ты хоть примерно представляешь, где он? Кас кивнул. — Сэм жив. Воздушный элементаль поймал его… — Это я уже слышал. Но где он? Калкариил правда нормально с ним обращается? — Я думаю, да, — ответил Кас. Он посмотрел на Дина и, скривившись, добавил: — У Калкариила есть одно положительное качество, если помнишь, — наверное, единственное положительное качество: он пытается обращаться со своими заложниками справедливо. — В Вайоминге у него это плохо получалось, — напомнил Дин. — Правда, но вспомни: тогда он работал с демонами, — заметил Кас, обматывая бинт снова и снова вокруг предплечья Дина. — Это демоны обращались с тобой и Сэмом так плохо. На этот раз, кажется, там только он и, может быть, еще один ангел — подозреваю, Белониил — но демонов нет. В общем, Калкариил хорошо кормит Сэма и держит его в достаточно комфортном помещении, где есть кровать и одеяла. Он даже дает Сэму книги. — Кас уже покрыл бинтом все предплечье Дина и остановился на мгновение, подняв глаза. — Что же касается его местонахождения, то я не мог определить его из эфирного измерения. Но, Дин, обычно, когда я в земном измерении, молитвы имеют направление. Зачастую я могу сказать, откуда они идут. Только приблизительно, конечно, и получается это не всегда, но часто я могу примерно определить, идет ли молитва с запада или с востока, с севера или с юга. Так что… я надеюсь, может быть, если мы поездим немного… — Он замолчал, глядя на Дина. — …ты сможешь произвести триангуляцию, — закончил Дин, начиная угадывать план Каса. — Да, — ответил Кас. — Именно. — Он опустил взгляд и начал завязывать бинт. — Я думаю, получится определить примерно, где он находится. Каждый раз, когда он будет молиться, я буду определять направление. И потом будем переезжать, меняя угол. Так мы со временем сможем уточнить его местоположение. — Он снова сделал паузу и добавил: — Надеюсь, — закончив завязывать бинт на руке Дина. Дин был удивлен простотой и элегантностью этого плана. Молитвы были направленными? Если молитвы были направленными, это могло и сработать. Это займет время, конечно, но это действительно могло сработать. — А Сэм молится тебе буквально каждый вечер? — спросил Дин, продумывая план. Если они смогут покрывать значительные расстояния в течение дня, и Сэм будет молиться каждый вечер, может быть, они найдут его достаточно быстро! Кас посмотрел на Дина. — Каждый вечер, Дин, — сказал он медленно, и в его взгляде что-то потемнело. — Каждый вечер. Он переместился слева от Дина и сел на бампер рядом с ним (сложив одно крыло немного неловко, так что оно торчало наружу из автобуса). Потом он потянул Дина за левую руку, положил ее к себе на колени и начал обрабатывать оставшиеся шесть порезов. Теперь он притих, и Дин спросил: — Что он рассказывает тебе? — Все, — ответил Кас кратко. Он снова умолк, осторожно промокая порезы на левой руке Дина, но в конце концов добавил: — Все. Все, что произошло за день, все свои мысли, тревоги, надежды. Все страхи. Все страхи. Кас опять замолчал. Он закончил очищать левую руку (и снова не смог удержаться и протер пальцы Дина по очереди, но теперь явно заставляя себя делать это быстро). После этого он начал накладывать мазь. Дин все думал: «Все надежды… все страхи», — когда Кас снова заговорил: — Он даже рассказывает мне подробности о своем дне — например, сколько приседаний и отжиманий он сделал. Какую книгу читал. — Кас принялся обматывать левую руку Дина новым рулоном бинта и продолжил: — Я вообще удивлен, что он способен так долго не терять концентрацию. Во время молитвы, я имею в виду. Он очень поднаторел в том, чтобы поддерживать долгую молитву. Иногда может продолжать ее по полчаса. Иногда даже читает мне свои книги. Как раньше, бывало, помнишь? Иногда он читает мне на ночь. — Тут Кас остановился на мгновение с бинтом в руках, глядя на руку Дина. — Иногда по вечерам я ложился на диван в библиотеке — ну, то есть в эфире, — когда он мне читал. Как если бы… Он замолчал, но Дин знал, как заканчивалась его мысль. «Как если бы Сэм сидел в библиотеке со мной и читал мне на ночь. Как прошлой осенью». Кас прочистил горло. — И иногда он спрашивает, как ты, как я. Как Сара. — Что? — переспросил Дин. — В каком смысле спрашивает? Ты что, можешь ему отвечать? Кас покачал головой. Он закончил завязывать бинт и поднял глаза на Дина. — Он даже не знает, что я его слышу. И вообще не знает, что я жив. Сначала он молился, как ты, пытаясь понять, жив ли я: короткими молитвами в одну-две фразы, просто прося связаться с ним. Но к концу второй недели его молитвы изменились. Он перестал просить меня выйти на связь и вместо этого начал рассказывать мне про свой день. И молитвы становились все длиннее. И длиннее. — Кас коротко вздохнул и добавил: — Я пытался связаться с ним во сне, как и с тобой, но с таким же неудовлетворительным результатом. Контакт длится всего несколько секунд, он не слышит меня и думает, что это лишь сон. Он спрашивал и о Саре, так что я даже пытался связать его во сне с Сарой — то есть связать вместе их сны. Я был уже в отчаянии и попытался, хотя и не верил, что это сработает. Ну, и, в общем, не сработало. Хотя теперь я думаю, может быть, Сара что-то почувствовала. — Погоди, — сказал Дин, совсем потерявшись. — Если он даже не знает, что ты жив, почему он спрашивает тебя о том, как ты? Зачем рассказывает тебе все это, зачем читает книги? Выражение лица Каса совсем посерьезнело, и он посмотрел на землю, на иголки у их ног. — Думаю, он просто надеется, что я услышу. Просто убедил себя в том, что я могу его слышать. Чтобы не чувствовать себя в полном одиночестве. Думаю, так он… пытается… Он умолк и молча посмотрел на Дина. — Не сойти с ума, — медленно закончил за него Дин. — Да, — подтвердил Кас. Его рот исказила легкая улыбка. — И не дать мне сойти с ума заодно. Дин посмотрел на него. — Хотя, — добавил Кас, — должен сказать, видеть тебя и еще и слышать Сэма, и не иметь возможности помочь ни одному из вас… было… Ничего приятного в этом не было. Дин задумался обо всех ангельских слезах и невольно протянул руку, чтобы погладить Каса по краю крыла. Перья крылышка немедленно сомкнулись вокруг пальцев Дина. Кас прочистил горло и добавил: — И еще он обычно руководит моей физиотерапией. — Что? — Он руководит моими упражнениями для крыла. Говорит мне, что делать, как двигать крылом и как часто, и я следую указаниям. Он не знает, что я его слышу, но я всегда им следую. Смотри, Дин. — Крылышки отпустили руку Дина, и Кас встал и отошел на несколько шагов от автобуса. Он расправил в стороны оба крыла. Сначала правое — до конца, на девять футов в длину, картинно огромное. Потом, не опуская правое крыло, Кас расправил и левое, и оно раскрылось почти до конца. Как минимум на восемь футов! Может быть, даже на восемь с половиной. Дин был потрясен. Левое крыло было расправлено почти полностью! Почти так же, как правое! Кас сказал, посмотрев на левое крыло: — Сэм руководит моими упражнениями каждый вечер, и даже не знает, что я слышу. Но я слышу — я слышу его каждый вечер и делаю, что он говорит. Конечно, мне больше нечем было заняться, так что я работал над крылом все время. По утрам, днем, после полудня и на ночь, когда Сэм молится мне снова и дает новые указания — какую-нибудь новую растяжку или упражнение. И я их выполняю, и смотри, Дин: он почти привел в норму мое крыло. — Кас начал двигать левым крылом в стороны, расправлять его назад за спину, оборачивать вокруг себя вперед, наклонять под углом к земле. Крыло выглядело потрясающе гибким и сильным. «Его объятие, — вспомнил Дин. — Объятие полчаса назад. Он же сжал меня обоими крыльями. Не только одним. Обоими». Кас сказал тихо, глядя на Дина: — Конечно, у меня по-прежнему нет плечевых перьев. И я не могу полинять, и, очевидно, не могу перемещаться между измерениями. Я по-прежнему не могу летать. Но оно теперь гораздо сильнее, и смотри, Дин, я снова могу делать так… — Тут Кас поднял оба крыла над головой, продемонстрировав их во всей красе. Оба крыла. Оба крыла, расправленные над головой, эффектные в своем великолепии. Может быть, левое было поднято чуть ниже правого, но они были почти симметричны. Кас взглянул на Дина немного застенчиво, стоя с поднятыми крыльями, мерцающими в звездном свете. — Кас! С ума сойти! — воскликнул Дин и вскочил, чтобы посмотреть вблизи на левое крыло, ошарашенный его силой. — Господи, Кас. Твое крыло выглядит потрясающе. То есть они оба потрясающие, но… боже… Обалдеть. Только подумать: Сэм издалека помогал Касу разрабатывать крыло, прилежно инструктируя его каждый день, даже не зная, слышит ли его Кас… — Молодец, Сэмми, — добавил Дин, чувствуя комок в горле при виде великолепных крыльев Каса. Кастиэль, глядя на свое левое крыло, повторил: — Молодец… И спасибо тебе. Сэмми.

***

Демонстрация крыльев, похоже, лишила Каса последних сил: мгновением позже он закачался так, что ему пришлось опереться рукой о блестящий борт автобуса, чтобы не упасть. Его крылья устало сложились. Дин поспешил к нему, чтобы дать ему руку, и затянул в автобус со словами: — Твоя очередь. Теперь ты ложись. Ты ложись, а я попробую смыть эту кровь с твоих крыльев. И Саре позвоню. Дин развернул матрас, помог Касу забраться на него и частично отчистил его крылья. Полноценное мытье могло подождать, но Дину удалось стереть большую часть пятен крови с длинных перьев, пока Кас лежал, тяжело моргая от усталости и едва не засыпая. Потом, когда Мэг свернулась у Каса под боком, Дин попробовал позвонить Саре. Но сигнала сети не было. — Черт, — выругался Дин. — Мы вне зоны приема. — Завтра надо съехать с горы и позвонить ей, — сказал Кас с явной усталостью в голосе. — Ты опоздал со звонком больше, чем на шесть часов. Она будет в ярости. Так что Дин встряхнул над ним одеяло, сказав: «Ты отдыхай», сел за руль Фольксвагена и поехал с залитой звездным светом поляны вниз с горы. Как только они тронулись, Дина охватила паническая тревога по поводу того, правда ли Кастиэль был сзади в автобусе. Или Дин каким-то образом все это вообразил? Он несколько раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, но в темноте ему ничего не было видно. Дин уже чуть было не остановился, чтобы невзначай включить свет в салоне и посмотреть назад, когда услышал хриплый голос Каса: — Дин? Ты меня еще слышишь? — Секунду спустя Кас стряхнул с себя одеяло и забрался на кинокресло. — Слышу, да, — уверил его Дин, почувствовав несказанное облегчение, когда лицо Каса появилось в зеркале. — Но может быть, ты мог бы, э… — Может быть, я лучше посижу здесь… — Да, может быть, лучше посиди и… — Если ты не против, я положу сюда крыло, — сказал Кас, выдвинув крыло вперед, пока оно не оказалось у Дина на правом локте. — Да, хорошо, — согласился Дин, схватившись за крыло. — Да, положи крыло сюда. Именно. Остаток поездки они «держались за руки»: Дин держался за крыло одной рукой, и крылышки сжимали его пальцы. Кас едва не засыпал — Дин видел, как его веки то и дело опускались и голова падала на упор для подбородка, — но Кас продолжал держать Дина за руку все время.

***

Впечатление было такое, что нигде во всем штате Орегон не было покрытия сотовой сети. Или, во всяком случае, в темных густых лесах Орегона. Лесные заповедники занимали добрую половину штата, и огромные лесополосы темных деревьев тянулись на многие мили. Дин пытался найти дорогу обратно к тому месту, где была ярмарка, но путь занимал куда больше времени, чем он помнил, и он знал, что был риск заблудиться в темноте на бесконечных неосвещенных лесных дорогах. И ни на одной горе в округе, похоже, не было сотовых вышек. Теперь и Дин уже с трудом держал глаза открытыми. Спать ему не давали только периодические вопросы Каса: «Дин, ты меня еще слышишь?» — раздававшиеся сзади. Казалось, каждый раз, когда Дин умолкал секунд на пятнадцать, Кас начинал тревожиться о том, что каким-то образом снова стал невидимым. Дин вздрогнул, услышав, как Кас говорит: «Дин? Ты меня слышишь? Дин?» — прямо ему в ухо. Дин снова задремал за рулем. — Да, я тебя слышу, — ответил Дин. — Знаешь что, Кас, наверное, не стоит мне ехать дальше. Я совсем засыпаю. — Этого я и боялся. Не забывай, ты потерял много крови. Надо остановиться, Дин. Тебе надо поспать, и, боюсь, мне тоже. Придется позвонить Саре утром. — Черт. Она перенервничает, — сказал Дин. — Она, наверное, уже выехала из Вайоминга спасать Мэг. — Тогда давай завтра утром поедем в мотель, где мы провели прошлую ночь, — предложил Кас. — В тот, где были обои с дикими лошадьми, помнишь? Она поедет туда: ты сообщил ей название мотеля во время звонка вчера. Было очень странно слышать, как Кас говорит «мы» применительно к предыдущей ночи. Очень странно осознавать, что он действительно был рядом с Дином все последние два месяца. Кас сказал: — Давай остановимся здесь. Ты вроде говорил мне раньше, что в национальном заповеднике можно ночевать в любом месте? И это законно? Дин вздохнул и кивнул. — Да… Национальные заповедники — ночлежка для бедных и заблудших, как говорил отец. Ну ладно. Давай вздремнем несколько часов. В следующем же удобном кармане Дин остановил автобус и перебрался назад к Касу. — Я мог бы поспать где-то еще, Дин, — сказал Кастиэль, слезая со своего кресла. — Я не хочу тебя стеснять. Вы с Мэг можете лечь на матрасе, а я посплю снаружи. — Не говори чепухи, — возразил Дин. — Мы все поместимся. Даже если ты больше не в эфире, ты поместишься. Вот, надень — в них тебе будет удобнее. — Он бросил Касу пару спортивных штанов, и, пока Кас переодевался и устраивался под одеялом, Дин начал готовить автобус к ночевке. Он открыл пару маленьких окошек, чтобы у них был свежий воздух, запер двери, положил два пистолета и ангельский клинок поближе и наконец добавил еды и воды для Мэг. Потом Дин выбрался на улицу, чтобы стянуть собственные джинсы, ботинки и куртку, и в итоге остался в боксерах и футболке. Он переодевался перед Касом столько раз за прошедшие месяцы (даже годы), что это должно было быть совершенно обыденным делом. Но теперь мысли Дина, несмотря на усталость, невольно поплыли в сторону иных возможностей, и он почувствовал необъяснимую застенчивость. Какой протокол был положен с ангелом, которому миллион лет? У которого есть опыт во всем кроме секса, и который только что вернулся из другого измерения, и чье перо из крылышка ты только что принял? Значило ли перо (и поцелуи), что полноценный секс тоже был в меню? Или же обмен перьями подразумевал скорее эмоциональную близость, типа «я помогаю тебе, а ты мне», «мне нравится запах твоих перьев»? «Надо просто спросить Каса», — понял Дин. Но когда он, немного нервничая и сжимая перо в руке, забрался обратно в автобус, он обнаружил, что Кас уже крепко спал. Дин посмеялся сам над собой и тихо улегся под одеяло рядом с Касом, стараясь его не разбудить. Он невольно чувствовал некоторое разочарование — но при этом сам был в таком ступоре от усталости, что вряд ли был в этот момент на что-то способен. Что бы ни было в меню, им придется разобраться с этим позже, когда они оба немного придут в себя. Дин устроился под одеялом, и Мэг свернулась у их ног. И потом, впервые за месяцы, вместо того чтобы заснуть с одним лишь перышком (и в последнее время еще с Мэг) в качестве компании, Дин протянул руку и нащупал рядом крыло Каса. Кастиэль. Кастиэль был здесь. И хотя Кас спал, посапывая сбоку от Дина, как только Дин коснулся его крыла, оно раскрылось и опустилось на Дина, как большой парус. Крыло накрыло Дина, теплое, мягкое и бархатистое. И в воздухе появился слабый аромат вереска. Дина вдруг так ошеломила невероятность всего этого, что он едва мог дышать. Кастиэль был здесь. Дин положил одну руку на крыло, как можно осторожнее. Кастиэль пошевелился во сне, повернулся немного ближе и зарылся лицом Дину в плечо, даже не проснувшись. Он закинул одну руку Дину на торс, крыло сжалось поверх, Кас начал тихо похрапывать, и Дин едва не заплакал от счастья.