Дин проснулся перед рассветом оттого, что Кас легонько тряс его за плечо, надавливая крылом ему на грудь.
— Ты меня слышишь, Дин? — спросил Кас тихо рядом с ухом Дина. Его голос упал до самой низкой тональности и был напряженным и встревоженным. — Ты меня слышишь?
—
Теперь слышу, — хрипло ответил Дин спросонья. — Теперь, когда
проснулся.
— А, ну да. Прости, — сказал Кас без тени сожаления в голосе. — Но ты и видишь меня тоже?
Дин протер глаза и повернул голову, обнаружив в каких-то шести дюймах от себя лицо Каса. Снаружи было еще темно, но светила луна, и Дину было видно его лицо. Кас лежал на животе, приподнявшись на локтях слева от Дина, и опирался на его плечо, внимательно его изучая. Лицо Каса загораживало Дину почти весь обзор.
— Ты точно меня видишь? — повторил Кас, наклонившись ближе, как будто Дину легче было разглядеть его с расстояния в пять дюймов вместо шести.
Дин невольно улыбнулся ему.
— Да, Кас. Я тебя вижу. Не волнуйся. — Не задумываясь, он поднял руку и погладил Каса по лицу.
При виде собственных действий Дин испытал удивление. Он видел, как его рука легла на лицо Каса, видел, как его собственный большой палец легонько гладил Каса по щеке, и думал: «Ого, это уже утренние нежности… боже, я дошел до утренних нежностей… Безумие какое-то… Разве не безумие?»
Но жест опять казался на удивление естественным, и Дин даже позволил руке задержаться на лице Каса дольше. Потому что просто
замечательно было проснуться и обнаружить рядом Кастиэля после бесконечных недель беспросветного одиночества. Вот уже месяцы Дин просыпался каждое утро в темные предрассветные часы, всегда от какого-нибудь кошмара… и всегда обнаруживал, что он один. (Или, во всяком случае, он думал, что был один.)
Один на один со своим горем, со своей болью… Утро за утром.
Но
этим утром, этим
чудесным утром в предрассветной темноте с ним наконец-то был Кастиэль. Снова в земном измерении, рядом с Дином. Его лицо было так близко, его черты — такие родные. Его серьезные глаза, глядящие на Дина; его длинное стройное тело, такое теплое и массивное рядом с телом Дина; и его левое крыло, наброшенное на Дина обширным покрывалом перьев…
Кастиэль был здесь.
Несмотря на ранний час и усталость, это было самое приятное пробуждение за многие месяцы.
Дин молча смотрел на Каса какое-то время, потом поднял голову и легонько поцеловал его в щеку. У Каса расширились глаза.
Через мгновение он неуверенно улыбнулся, и Дин улыбнулся ему в ответ.
И потом изо рта Дина вырывался широкий зевок. «Ладно, признаю, еще
чуть-чуть поспать было бы неплохо», — подумал он, еще раз потрепал Каса по щеке и взглянул на небо снаружи, пытаясь определить, который час. Луна еще светила ярко, но небо над восточными холмами начало светлеть.
— Который час? — спросил Дин.
Кас проследил его взгляд и поднял голову, глядя в окна.
— А… да, — произнес он. — Полагаю, сейчас около пяти тридцати утра. Что означает, ты спал всего четыре часа. Тебе, наверное, стоит поспать еще. Прошу прощения, что разбудил тебя. — Он отодвинулся на свою половину матраса (при этом оставив крыло протянутым поверх Дина) и сказал: — Ты отдыхай, Дин. Я буду вести себя тихо.
Дин похлопал его по крылу и закрыл глаза. Оставив руку на крыле.
Но теперь Дин не мог уснуть. Восточное небо посветлело еще, Мэг шевелилась в ногах у Дина… и Кастиэль был рядом.
Кастиэль был здесь.
Дин снова повернул голову, чтобы посмотреть на Каса исподтишка, пока он не видит. Вот только Кас подглядывал за Дином в этот же самый момент.
Кас, похоже, не ожидал встретиться взглядом с Дином: он немедленно отвел глаза, прочистил горло и сказал:
— Давай тогда поспим еще немного.
— Да, — согласился Дин. — Еще чуть-чуть. Так будет легче ехать.
Кас кивнул, явно притворно зевнул и закрыл глаза.
Дин продолжил наблюдать за ним.
Пять секунд спустя Кас приоткрыл один глаз и посмотрел на Дина.
Дин засмеялся бы (Кас выглядел непередаваемо мило, когда пытался подглядывать за ним так, одним глазом), вот только вид у Каса был встревоженный. Дин в конце концов задумался, почему Кас вообще проснулся в такую рань, проспав всего четыре часа.
— Эй, Кас… — позвал Дин, приглядываясь к выражению его лица. — Все в порядке?
— Ты точно меня видишь? — прошептал Кас, открыв оба глаза, явно и не думая спать. — Мне приснилось, что нет. И я не был уверен, сон это был, или сейчас сон.
«Ах вот в чем дело, — понял Дин. — Опять кошмары. Я мог бы догадаться». Усугубленные старой проблемой Каса: ему тяжело было отличать сны от реальности.
Дин перевернулся на бок, лицом к нему, и сказал:
— То был просто сон. А
это — реальность. Я определенно тебя слышу. И вижу. Ты больше не невидимый, понял? Ты больше не в эфире. И это не сон. — Кас по-прежнему не выглядел убежденным, так что Дин добавил: — Кас, помнишь, как ты определял прошлой осенью, где сон, а где не сон? Как ты проверял, можешь ли вспомнить все предшествующие события?
— А, да, — сказал Кастиэль, кивая в подушку. — Да, это был хороший способ.
— Ну вот и скажи мне: где мы сейчас и как сюда попали? Ты помнишь?
Кастиэль прищурился, задумавшись.
— Помню. Мы в национальном заповеднике в Орегоне. Ты вытянул меня из эфира с восемьдесят второй попытки, и поцеловал, и… взял мое перо… — Тут Кас замялся и бросил на Дина очаровательно застенчивый взгляд. После чего, казалось, на мгновение потерял нить рассуждения. — Э… и… я забинтовал тебе руки, и потом мы поехали звонить Саре, но никак не могли найти эту телефонную башню, и оба устали, и я предложил остановиться. Так мы сюда попали.
— Точно. Если бы это был сон, ты бы не смог вспомнить всех этих деталей, верно? Всех предыдущих шагов на пути, приведшем тебя сюда.
Кастиэль медленно кивнул.
— Значит, это не сон.
— Не сон. Это реальность, приятель, — подтвердил Дин, сжав его плечо.
Он наконец почувствовал, как Кас немного расслабился. Дин подвинулся ближе, думая, может быть, обнять голову Каса или погладить его по лбу, чтобы успокоить. Как делал иногда, когда Кас страдал от кошмаров раньше, в бункере.
Но вместо этого Дин почему-то придвинулся ближе, чем нужно было, и сполз ниже под крыло Каса, после чего обхватил его рукой за туловище. Просто такое…
облегчение было прижимать его к себе, обнимать его рукой. Чувствовать его дыхание. Дин крепко сжал Каса — лишь на мгновение, как он думал; затем опустил голову — лишь на секундочку — и позволил себе прижаться лбом к груди Каса.
Только на мгновение…
Но мгновение затянулось. Дин поймал себя на том, что делает медленные, дрожащие глубокие вдохи и выпускает воздух долгими усталыми выдохами. Снова и снова. Словно веревка, давно стягивавшая его грудь, наконец ослабла.
Кас стал гладить его по волосам.
Роли каким-то образом поменялись. Дина начала мучить тревога: не слишком ли он пристает к Касу? Может быть, нужно сделать над собой усилие и не цепляться за него
совсем уж отчаянно, а вести себя немного более собранно, спокойно и сдержанно? К тому же Дин пока даже не прояснил вопрос с физической близостью. Насколько Кас вообще был готов к близости? Ему очевидно понравилось целоваться вчера, но входили ли в программу и утренние нежности? А что если эти нежности потянут за собой…
что-то еще? Что вообще
подразумевал этот подарок пера?
— Эй, — произнес Дин, чувствуя, что нужно прояснить хотя бы часть. — Слушай, Кас. А я должен что-нибудь делать с твоим пером? Я же не знаю, как принято.
Он заставил себя оторваться от Каса, вынул перо из-под подушки и поднял его, чтобы перо было видно им обоим в предрассветных сумерках.
— Я храню его под подушкой уже неделями. Это позволительно?
— Я видел, — ответил Кас. — Мне понравилось. Мне это очень понравилось. — Он задумчиво добавил: — Хотя я понятия не имею, что это означает.
Дин усмехнулся и объяснил:
— Если ты кладешь что-то под подушку, ты как бы хочешь, чтобы эта вещь оставалась с тобой, даже когда ты спишь. И хочешь иметь к ней доступ сразу, как проснешься. — В качестве иллюстрации он привел пример: — Скажем, я пистолет раньше держал под подушкой. Чтобы можно было его быстро схватить в случае нападения.
— А… то есть… ты хочешь схватить перо, если на тебя нападут? — спросил Кас, нахмурившись.
— Э… Нет, ну, может быть, это не лучший пример. Пистолет — это особый случай: оружие должно быть рядом. Но перо я держу рядом скорее потому, что… ну, мне так нравится.
— Пистолет — пожалуй, оружие лучше, чем перо, — заметил Кастиэль.
— Д-да, — согласился Дин. — Это я знаю…
— Полагаю, пером можно ткнуть кому-нибудь в глаз, — сказал Кас, размышляя. — Если этот кто-нибудь будет стоять неподвижно. Но в целом я бы рекомендовал хватать пистолет, а не перо.
— Да… верно, — ответил Дин рассеянно, воображая себе, как в комнату врывается демон и послушно встает, пока Дин прицеливается пером Каса ему в глаз. — Я это учту, спасибо. Я только хотел сказать, что держать что-то под подушкой — хорошо. И
на самом деле я пытался спросить, не воспрещается ли это? То есть… когда ангел принимает чье-то перо, что он с ним обычно делает?
— Ну, тут нет жестких правил, — ответил Кас. — И как человеку тебе дается свобода. Но по традиции его хранят в надежном месте. Охраняют, берегут. В конце концов, когда ангел заканчивает линять, к нему добавляют все другие перья.
Дин задумался об этом, медленно вертя перо в пальцах. Они вдвоем смотрели, как перо отражало тусклый утренний свет. Дин спросил:
— Погоди… так ведь накопится целый ворох перьев?
Уголок рта Каса дернулся.
— Так и есть, — ответил он. Он приподнял левое крыло с Дина и провел рукой по одному из длинных черных перьев. — Маховые перья в особенности занимают много места. В прежние времена мы вили из них гнезда: использовали второстепенные перья в качестве основы и прокладывали их… — рука Каса продвигалась по левому крылу внутрь, перебирая первостепенные перья, второстепенные… пока не дошла до прорехи, где когда-то были плечевые перья.
Кас умолк. Он убрал руку с крыла и положил ее под голову.
— Потом, когда гнездо готово, оставшиеся перья сжигают в ритуальном костре, — сказал Кас, тщательно контролируя голос. — Во время линьки основная задача товарища — помочь линяющему ангелу: помочь новым перьям расти прямо и распуститься как положено, помочь каждому перу налиться благодатью. Но есть и вторичная обязанность: собрать старые перья и сохранить их… — Он замялся на мгновение, но в конце концов закончил: — Не потерять.
Теперь Дин только и мог думать, что о том моменте, когда Мак отрезал плечевые перья с левого крыла. Мак срезал их все, одно за другим, и сложил на операционном столе. Сложил в ряд.
Куда они потом делись?
Их выбросили?
— Черт, Кас… — медленно произнес Дин. — Надо было сохранить те отрезанные перья, да? В ту ночь?
— Что? — Кас посмотрел на него.
— Ну… — Дин внутренне сжался, не решаясь даже произнести это вслух. — Плечевые перья. Те, что… те, что отрезал Мак… с твоего сломанного крыла. Я тогда не подумал об этом. Я… черт, Кас. Нужно было их забрать?
Кас не сразу ответил, но взглянул на крыло. Крыло снова немного приподнялось в воздух над Дином, и они оба посмотрели на прореху в перьях. На ужасную брешь возле торса Каса, где когда-то были плечевые перья.
— Я уже смирился с тем, что их нет, — ответил Кас, снова опуская крыло. Но на его лице отражалась такая тоска и голос стал таким тихим, что Дин взял его за руку.
Кас сжал руку Дина в ответ.
— Я думал о том, куда Мак их дел, но решил, что это не имеет значения, — сказал он. — Отрезанные перья назад все равно не приставишь, и… честно говоря, в то время мне и видеть их не хотелось. Все в порядке, Дин. Иногда часть перьев теряется. Это бывает.
Кас, казалось, не так уж переживал из-за потери обрезков, просто погрустнел немного, но Дин все равно не мог простить себя. И как он не додумался сохранить их? Это вдруг стало казаться ему непростительной ошибкой — особенно теперь, когда он стал для Каса «товарищем по линьке»! Дин чувствовал на себе груз ответственности:
он теперь был в ответе за каждое перо Каса. И, какая бы «свобода» ему в этом ни давалась, он хотел выполнять свои обязанности хорошо.
— Правда ничего, Дин, — сказал Кастиэль, наблюдая за лицом Дина. — Хотя… просто из любопытства… ты случайно не знаешь, сохранил ли их Мак? Может быть, и
можно было бы их забрать. Наверное, просто чтобы сжечь, на самом деле.
Дин попытался вспомнить. Сначала перья лежали на операционном столе, потом операция закончилась, и тогда… Роджер заставил всех мыть Касу крылья… и потом… Мак и Сара перевязали сломанное крыло… и потом… они вместе кое-как вынесли Каса к машине Сары и…
что стало с перьями? Дин не мог вспомнить вообще. Они так волновались о том, чтобы поскорее увезти Каса, загрузить его в машину как можно быстрее, выехать до того, как появятся утренние смотрители…
«Черт возьми, — подумал Дин. — И почему я не забрал те перья?»
Но он знал почему. Даже теперь Дин отчетливо помнил, в каком критическом состоянии был Кас. Как отчаянно боялся Дин, переживет ли Кас операцию. Как был приклеен взглядом к сердечному монитору, одержимо наблюдая за пульсом Каса, как переживал из-за его бледности, как проверял, что он дышит. Как умолял его мысленно держаться за жизнь.
— Я не помню, что с ними стало, — признался наконец Дин. — Прости, Кас. Я позвоню Маку сегодня же и спрошу. Я тогда просто не думал об этом. Я понятия не имел, как важны перья.
— Это потому, что я тебе не сказал, — заметил Кас. — Дин, не волнуйся об этом. Я выжил благодаря тебе, ты за мной ухаживал — на большее я и надеяться не смел. Большего я и не заслуживаю.
Дин бросил на него недоуменный взгляд, но Кас лишь смотрел на перышко в руке Дина.
— В общем, — сказал он, — отвечая на твой изначальный вопрос, лишние маховые перья можно сжечь, но перья из крылышек обычно сохраняют, потому что они обладают силой в заклинаниях. И по традиции самое первое перо из крылышка принято хранить всегда. То есть… — Кас замялся, взглянув на Дина, — если хочешь.
— Я буду его хранить, — ответил Дин, даже не задумавшись, потому что
конечно он собирался его хранить,
очевидно. — Я твой приятель по линьке теперь, ведь так? Или товарищ по линьке, или как это называется… Так что я буду его хранить и… в общем, под подушкой — нормально?
После короткой паузы Кас прошептал:
— Я сочту это за честь.
Дин улыбнулся ему и отодвинулся, чтобы спрятать перо обратно под подушку. Когда перо было надежно убрано, Дин снова опустился ниже… и снова поймал себя на том, что придвинулся к Касу и ухватился за него.
Только на мгновение, так? Но мгновение снова затянулось. Кас опять расправил крыло, и длинные перья скользнули по телу Дина, укутав его. И руки Каса снова обняли Дина за голову — теперь Кас даже поцеловал Дина в лоб, и Дин обнаружил, что ему стало вообще все равно, ведет ли он себя собранно, спокойно и сдержанно и не слишком ли цепляется за Каса. Дин просто закрыл глаза и сжал его крепче.
Так он лежал, укутанный крылом, обняв Каса рукой, впитывая его тепло, ощущая его руку у себя на голове. Прижавшись ухом к его груди.
Слушая его сердцебиение. Чувствуя его дыхание.
***
Объятие Каса удивительно расслабляло, и Дин вскоре провалился в дрему.
В конце концов он проснулся достаточно, чтобы почувствовать первый свет восходящего над горизонтом солнца. Длинные бледные лимонно-желтые лучи падали на верхушки деревьев снаружи. Начала чирикать парочка птиц. Кас, казалось, спал: он лежал совсем неподвижно, и его руки тоже замерли, все еще обнимая голову Дина. Но крыло немного шевелилось, очень медленно. Длинные блестящие перья левого крыла медленно перемещались по телу Дина.
Перемещались по весьма интересным местам. По одному месту в особенности. Дин улыбнулся про себя: Кас явно и не подозревал, где оказались концы его перьев! Но ощущения от мягких прохладных перьев были приятные, так что Дин, несмотря на укол совести, решил лежать тихо и получать удовольствие.
Ощущения от перьев были приятные.
Ощущения были
очень приятные.
Ощущения были прямо-таки
чрезвычайно приятные; казалось, перья точно знали, что делают, и сон Дина вдруг как рукой сняло — он понял: «Кас
прекрасно знает, где находятся кончики его перьев. Он знает. Знает». Мгновение спустя все сомнения развеялись: рука Каса тоже подключилась к делу, начав нежно снимать с Дина футболку, нежно стягивать вниз его боксеры, и перья теперь не унимались. Потом Кас плавным движением склонился над Дином, накрыв его торс своим, и начал целовать лицо Дина и пощипывать его в шею этой странной пьянящей смесью ангельских и человеческих поцелуев… Дин стал целовать его в ответ, слишком потрясенный и окрыленный надеждой, чтобы что-либо сказать, и затем Кас начал продвигаться легкими поцелуями вниз по груди Дина. И все это время его изумительные перья путешествовали по коже Дина, гладили его везде. Кас сменил позу над Дином, подключил и второе крыло, и его длинные, длинные блестящие прохладные
волшебные перья стали скользить по обнаженному телу Дина. Абсолютно по всему его телу. Оставляя за собой дорожки упоительных мурашек везде, где бы ни касались кожи.
Чувство было такое, словно Кас наконец брал то, что давно принадлежало ему.
Дин вообще был едва в состоянии что-либо делать — от ощущения бархатистых перьев на коже захватывало дух — но несколько раз он попытался ответить взаимностью, попробовав снять с Каса штаны. Однако Кас ловко уклонялся каждый раз, и его крылья прижимали руки Дина к матрасу. Очевидно, сейчас он хотел сосредоточиться на Дине. Против чего Дин вовсе не возражал, но… не чувствовал ли Кас себя
обязанным это делать?
— Кас… — прошептал Дин, вдруг встревожившись, что вынуждает его. — Ты ничего мне не должен, ты же понимаешь? Ты уверен, что
хочешь этого?
Кас в это время спускался по животу Дина легкими покусываниями. Он сделал паузу, поднял голову и наградил Дина твердым взглядом. Без слов; просто этим своим молчаливым взглядом, который Дин видел так много раз на протяжении лет. Дин научился интерпретировать этот взгляд как «Дин, это настолько глупый вопрос, что я даже отвечать не буду».
Кас с мгновение удерживал взгляд Дина, потом опустил голову и продолжил двигаться вниз.
Вскоре Дин уже лежал, тяжело дыша и обалдев от изумления, пока Кас им занимался. Спокойная уверенность Каса явилась немалым сюрпризом: ведь он должен был быть весьма неопытен? Уж во всяком случае, с парнями? Но каким-то образом он считывал реакции Дина с интуитивной легкостью, пристально изучая его, мгновенно подстраиваясь. С пытливостью, преданностью и полным самоотречением. Его руки были такие сильные и теплые, рот — такой страстный и жаждущий, и эти потрясающие крылья — просто
везде. Все это смешалось вместе, как огромная медленная океанская волна, которая легко уносила Дина.
Дин чувствовал себя беспомощным под прикосновениями Каса.
«Он однажды собрал мое тело, — подумал Дин. — Он знает меня досконально. Он может меня разобрать и собрать заново…»
И действительно, теплые руки Каса, его горячий рот и его бархатистые мягкие
невозможно умные крылья разбирали Дина на части.
Разбирали по кусочкам.
Собирали его снова.
Кас не сказал ни слова. Ему и не надо было.
***
Позднее, когда Дин лежал, потрясенный, в объятии крыльев Каса, Кас снова начал поглаживать его по волосам и целовать в лоб. Дин опять ухватился за Каса и повернулся, чтобы притянуть его к себе. В голове Дина больше не было ни единой мысли о том, что он цепляется слишком сильно или недостаточно сдержан, или о том, каков правильный протокол с товарищами по линьке… да вообще ни единой мысли. Дин обнял Каса и просто лежал в его крыльях, слушая пение птиц и чувствуя, как пальцы Каса гладят его по голове.
«Кас — мой любовник», — начал думать Дин, как только его мозг частично включился снова. Так странно, так невероятно: «Кастиэль — мой любовник».
«Кастиэль, мой ангел — мой любовник. Мой ангел — снова здесь, со мной, и он теперь мой любовник… И это все, чего я хочу… Он — все, чего я хочу».
Кас по-прежнему ничего не сказал: только продолжал поглаживать Дина по лбу и иногда целовать его в макушку, пробегая пальцами по его волосам. То крыло, что было сверху, он уютно обернул вокруг плеч Дина, и Дин чувствовал, как маленькие крылышки легко поглаживали его по шее сзади. «Ах да, шея сзади», — вспомнил Дин и протянул руку вокруг шеи Каса, чтобы почесать там его самого. Он немедленно почувствовал, как крыло Каса сжалось и подтянуло его еще ближе.
— Да
реальность ли это? — пробормотал Дин, больше сам себе. — Неужели?
Кастиэль наконец заговорил.
— Трудно поверить, да? Однако я помню каждый шаг на пути, приведшем сюда. Это был такой долгий путь, но я помню каждый его шаг…
Дин понял, что Кастиэль прав.
Это действительно был
очень долгий путь. Он длился годами. Но каждый шаг на этом длинном, петляющем, невероятном пути вел их сюда: в теплое объятие друг друга под пение птиц на восходе солнца.
