***
— Итак, — произнесла Сара, когда они оказались внутри. Она прочистила горло, расчесала руками волосы и сказала: — Итак, он к югу от нас? — Приблизительно, — ответил Кас. Он прошел к своей сумке и вынул цветные карандаши и одну из своих старых карт Северной Америки. Этой картой они пользовались в охоте на элементалей. Пока Дин составлял посуду в раковину, Кас разложил карту на столе и отметил точку в том месте, где они находились, — в Бернсе, Орегон. Потом он начал рисовать от точки вниз большой треугольник, как минимум на тысячу миль на юг. — Думаю, Сэм где-то в этой области, — сказал Кас. — Между западом и юго-востоком от этой точки, как ты и сказала, Сара. Знаешь, Дин, когда мы были в Канзасе, он всегда связывался со мной через несколько часов после заката — то есть после канзасского заката, — но у меня всегда было впечатление, что там, где он, солнце еще не село. Потому что иногда он упоминал цвета неба за окном или сумерки. Я заключил, что он, должно быть, западнее Канзаса. И это сходится с данными, что я получил сегодня. Он приблизительно на той же долготе, что и мы тут, в Орегоне, но южнее нас. Хотя… должен заметить, что он немного изменяет своим привычкам на этой неделе. Его молитвы приходят иногда в неурочное время, и они короче, чем обычно… и… я немного обеспокоен. Но в любом случае, думаю, что он где-то здесь. Кас закончил рисовать треугольник, и Дин с Сарой наклонились поближе посмотреть. Треугольник охватывал всю Калифорнию и Неваду, захватывал север Мексики и части Юты и Аризоны. Дин спросил: — А еще дальше он быть не может? Типа в Перу где-нибудь? Сара подала голос: — Южная Америка — на самом деле не строго южнее Северной. Она восточнее. Дин нахмурился: он себе представлял Америки совсем не так (разве они не были расположены одна над другой?), но Кас кивнул: — Сара права. На юг от нашего нынешнего местоположения находятся только Невада и Калифорния, а дальше сплошной океан до Антарктиды. И я сомневаюсь, что он в Антарктиде. — Кас помолчал, сосредоточившись, потом добавил: — Хотя, полагаю, он мог бы находиться на одном из Южно-тихоокеанских островов. На Питкэрне, возможно. Дин посмотрел на большой треугольник и подумал: «По крайней мере, у нас есть область. Где-то там. Надо только уточнить». — Итак, что дальше? — спросил Дин. — Может, завтра поедем к востоку от треугольника, на его восточную грань? Тогда завтра вечером ты услышишь Сэма под совсем другим углом, Кас. Как и нужно для триангуляции. И тогда сможем определить, приблизительно как далеко на юг он находится. Кастиэль кивнул. — Знаете, — сказала Сара, — я придумала, какой пункт назначения завтра будет идеален для триангуляции. — Она указала точку на карте, и Дин засмеялся. — Черт возьми, Сара, а ты права, — согласился он. — Солт-Лейк-Сити, пункт подперивания. Нам туда.***
Они еще раз перезвонили Маку, чтобы убедиться, что он сможет выполнить «подперивание» следующим вечером — и, как выяснилось, особых приготовлений для этого не требовалось — теперь, когда у них были титановые спицы нужного диаметра. Мак предложил освободить целый вечер для этой процедуры. Потом, через несколько минут после звонка, он прислал сообщение о том, что и Роджер тоже вызвался помочь. Когда с этим было решено, Дин настоял, чтобы Сара все-таки переночевала в номере в эту ночь. Поначалу она сопротивлялась, но в кои-то веки ей пришлось спорить и с Дином, и с Касом, так что в конце концов она сдалась и устроилась на одной из кроватей (рядом с Мэг), а Дин и Кас разделили вторую. Так что очевидно вечер был неподходящим для дальнейшего баловства с Касом (пусть даже для всего лишь нежных ненавязчивых ласк, которые планировал Дин). Но может быть, так было и к лучшему. Они все были измотаны. Сара весь день провела за рулем и нервничала из-за новостей о Сэме, Кас вообще вернулся меньше суток назад и был еще без сил, и вывихнутая лодыжка Дина и его свежие швы побаливали. Да и сам Дин был неожиданно взволнован тем, что услышал слова Сэма, пусть и из вторых уст. Так что они довольно быстро свалились в кровати. Дин заметил, что Сара легла к ним спиной (хотя Дин ничего интимного не делал — лишь еще долго гладил крылья Каса, отчего тот почти сразу уснул). Но Дин все никак не мог заснуть. Какое-то время он лежал, легонько поглаживая Каса по крыльям и слушая его тихое дыхание, глядя на серебристый луч света, падающий в окно. Сэм. Они на самом деле найдут Сэма.***
Дин проснулся очень рано утром, задолго до рассвета, и обнаружил, что за ночь они с Касом как-то оказались в обнимку. Кас лежал у Дина за спиной, прижавшись к нему сзади. И снова, как и предыдущим утром, невероятным казалось проснуться с Кастиэлем, а не в одиночку, и Дин какое-то время лежал, осознавая этот факт. Кас действительно вернулся. И каким-то образом они стали любовниками практически тут же… и вместо неловкости все это было как-то очень естественно. И просто. И правильно. И чудесно. И они собирались найти Сэма. Кас пристроился сзади даже на удивление удобно. Дин вдруг понял, что его никогда раньше не обнимал сзади кто-то настолько высокий. Рост Каса делал ощущения очень необычными: Кас каким-то образом умудрился обнять Дина практически целиком — так, как Дин никогда не ощущал себя с более миниатюрными партнершами. Дин лежал, впитывая ощущения: теплое дыхание Каса на своей шее (конечно же… неудивительно, что Кас в итоге оказался позади Дина: он практически уткнулся лицом Дину в шею…), то, как его массивное теплое тело прижималось к спине Дина, его колени под коленями Дина… (и да, Дин чувствовал и еще кое-какие части тела… соблазн, соблазн… но он подождет). Ноги Кас переплел с ногами Дина, и та его рука, что снизу, лежала у Дина под шеей (из нее получилась на удивление удобная подушка). Другую руку и крыло он набросил на торс Дина. «Как тепло, — подумал Дин, чувствуя размеренное дыхание Каса у себя на шее. — Как уютно. Как невероятно хорошо. Просто идеально». В конце концов Дин поднял руку и легонько погладил Каса по крылу в темноте, старясь не разбудить его. И только тогда он сообразил, что крыло было полностью раскрыто и протянулось далеко через Дина. Дин поднял голову и разглядел, где очутился дальний конец крыла. Оказалось, что ночью Кас расправил крыло до конца, так что самые длинные черные перья протянулись над проходом между кроватями и легли на кровать Сары. Крошка Мэг свернулась прямо на перьях. Она не спала, а смотрела на Дина, дружелюбно щурясь и тихо урча. Дин и Мэг единственные не спали; Сара и Кас еще не проснулись. Но даже во сне Сара обеими руками держалась за черные перья.***
Рано утром они выехали в Солт-Лейк-Сити конвоем из двух машин: Фольксваген впереди, и Сара на своем Форестере за ним следом. Перегон занимал всего восемь часов, и они преодолели его без задержек, сначала промчавшись через пустыню на восток по орегонскому шоссе 20, щурясь на восходящее солнце, и затем на юго-восток до Юты по широкому I-84. Они подъехали к зоопарку ранним вечером: Дин — за рулем, Кас — в кинокресле позади него, и Сара — в следующей машине. Мак и Роджер уже ждали их позади ветеринарного отделения: Мак — в своей серебристой Миате, и Роджер — в побитом старом Форде-пикапе. Было только четыре часа, но, как выяснилось, рабочий день в зоопарке уже закончился, и Мак с Роджером объявили, что готовы «ехать к Роджеру». Мак объяснил, что они спланировали провести процедуру «подперивания» в доме Роджера в горах. Но сначала не обошлось без паузы для всеобщих восхищений отличным состоянием левого крыла Каса. В автобусе он крыло как следует продемонстрировать не мог, но подвигал им как сумел. Мак пришел в восторг от прогресса, а Роджер, который вообще не видел Каса с момента операции, казалось, был потрясен уже тем, что Кас вообще ходит и разговаривает. Потом все они (Роджер, Мак, и Сара тоже) собрались у открытой боковой двери автобуса. Роджер и Мак засыпали Кастиэля вопросами, пока Дин наконец не сказал: — Перья, народ, перья, не забыли? Поехали займемся перьями. Вскоре их кортеж, теперь из четырех машин, уже подъезжал к жилищу Роджера, которое оказалось низким сельским домом у подножья гор Уосач. — Мы решили, что лучше сделать все подальше от публичных глаз, — объяснил Мак Касу, пока они заносили инструменты внутрь. — Тут нет опасности, что на нас случайно наткнется какой-нибудь работник зоопарка. И процедура это простая: операционный зал не нужен. И Роджер живет гораздо ближе, чем я, и он все равно проводил здесь большую часть своих экспериментов с перьями, так что у него, по сути, все готово. Дом Роджера оказался классическим жильем холостяка, где Дин сразу почувствовал себя в своей тарелке: там была простая спартанская обстановка с мебелью в оттенках коричневого и салатового из семидесятых. Нигде не было ни единого украшения, и обставлен дом был главным образом утилитарными предметами из разных гарнитуров, которые выглядели как купленные по дешевке в комиссионке. Кухня была украшена только двумя охотничьими винтовками, ровно вывешенными на стене, а в холодильнике, куда заглянул Дин, не нашлось ничего кроме пива и замороженной пиццы. Гостиная, похоже, давно была превращена в мастерскую: у стены стоял большой верстак, по центру — крепкий стол, кругом были разложены инструменты, и с потолка свисали яркие рабочие лампы. В углу была составлена куча незаконченных проектов: небольшие клетки, собачья конура, деревянные насесты и целый ассортимент всяческих приспособлений для животных зоопарка (коробка миниатюрных тарелочек, надписанных «Плавающие островки для лягушек», еще одна коробка с загадочной надписью «Тонущий корм для плавающих уток» и огромное количество деревянных блоков с просверленными дырами, надписанные «МЕДВЕЖЬИ ИГРУШКИ, подходят для арахисового масла»). Все это явно было заброшено уже какое-то время назад. Вместо этого на верстаке был опрятно выложен набор блестящих титановых спиц, эпоксидная смола, зажимы, хирургические щипцы и прочие инструменты. Похоже, материалы для «подперивания». Белая доска у стены была исписана заметками вроде: «Бамбук — СГОРЕЛ ЗА ДЕНЬ. НЕТ». «Дуб — СГОРЕЛ ЗА 3 ДНЯ. НЕТ». «Углеродное волокно — ЛОМАЕТСЯ. НЕТ». Похоже, результаты экспериментов с материалами для подперивания. И плечевые перья Каса тоже были здесь. Выложенные в рядок на верстаке под яркими лампами. В аккуратно пронумерованных пакетиках. Роджер даже разложил на большом столе матрас — похоже, чтобы Касу было, на что лечь. — Роджер, это изумительно, — присвистнул Мак, оглядывая верстак. — Я и не знал, что у тебя уже все подготовлено. Это определенно ускорит дело. — Сколько ж работы ты проделал… — изумленно произнес Дин, осматриваясь. — Ну, — сказал Роджер, почесывая бороду. — Ничего особенного. Мне, э… просто нравятся перья. Это был немного странный комментарий. Дин посмотрел на него, но Роджер отвел глаза. Дин снова оглядел комнату, изучил доску и постепенно понял, что Роджер, должно быть, в последние месяцы не занимался вообще ничем, кроме экспериментов над перьями Каса. Что, конечно, было приятно. Даже обалденно было иметь такую поддержку. Но в то же время и… как-то немного странно. Прежде чем Дин успел подумать об этом как следует, Кас подошел к перьям. Он тут же вынул одно из пакетика и поднял его к свету, медленно поворачивая. Дин и Сара приблизились, чтобы рассмотреть перо. Оно выглядело на удивление хорошо: опахало было чистым и целым. Дин заметил, что перо было немного обрезано, но большая его часть была в хорошем состоянии. Оно было двух оттенков, как и все плечевые перья: белое с внутренней стороны и серое с внешней. «Серый — свобода воли», — подумал Дин. Кас сделал движение, словно собирался положить перо назад, но потом снова поднял его к свету, как будто не мог заставить себя отпустить перо. Дин взглянул на него: рот Каса был натянут, и выражение его лица выглядело почти свирепым. Сосредоточенным, строгим, серьезным. «Это его маска воина, — подумал Дин. — Как будто он готовится к сражению. Ему так этого хочется…» Дин взглянул на крылья Каса — оба крыла были сложены очень плотно — и добавил мысленно: «Ему так этого хочется, и он так боится, что ничего не получится…» Он протянул руку и прикоснулся к шее Каса. «Маска воина» на лице Каса тут же дрогнула: он бросил на Дина крайне встревоженный взгляд и сделал дрожащий вдох. Секунду спустя его лицо снова приняло нейтральное выражение, и он положил перо на верстак. И сделал шаг назад. Ближе к Дину. Дин молча потрепал его по крылу. — Итак, — сказал Мак, внимательно наблюдавший за этой сценой. — Пятнадцать плечевых перьев в общей сложности. Роджер выложил их по порядку. Орел, порядок правильный? Вроде бы мы с самого начала пронумеровали их правильно, но я хотел убедиться. И цвета вроде выглядят верно: внутренние — серее, а внешние — белее, так? Так что диагональный клиновидный участок серого расширяется внутрь, верно? Кас, снова надев непроницаемую маску, сказал только: — Порядок верный, да. Мак кивнул: — Кроме того, мы сверимся с твоим вторым крылом, прежде чем их прикрепить. В общем, видишь, большая их часть во вполне приличном состоянии, хотя мне и пришлось их слегка подрезать. Но видишь вот эти в центре… — Он указал на набор из четырех перьев, выглядевших довольно-таки помятыми, — Эти, боюсь, уже не спасти. С П4 по П7. Вот это, П5, — видишь, как покорежено? И остальные не сильно лучше. У них стержень переломан в нескольких местах, и они даже не лежат ровно — с точки зрения аэродинамики они уже никуда не годятся, и я даже шину приклеить не смогу достаточно прочно, чтобы они держались на месте. И вот это, П8, — под вопросом: видишь, оно немного погнуто посередине? Орел… Ты мне вчера сказал, что у тебя нет никаких других перьев. Ты точно уверен? Точно не завалялось где-нибудь старых П4-П8? И позаимствовать не у кого? Я хотел убедиться. Кас покачал головой. — Ни у кого из известных мне ангелов сейчас нет лишних перьев. И нет, своих старых у меня не осталось. Обычно я храню лишь перья, собранные за последние несколько лет, в гнезде — то есть… по сути, в ложе из перьев для линьки. Обычно я использую их года три, потом сжигаю гнездо и создаю его заново. Но мое последнее гнездо и перья, которые я собирался использовать для следующего, были уничтожены в ходе войны. Потом я пропустил линьку, когда, эм… не контролировал свое тело — в тот год я не линял. Потом следующие две линьки прошли в Чистилище, но те перья мне пришлось сжечь, чтобы они не достались монстрам; я сохранил только перья из крылышек. И с тех пор я не линял, потому что лишился благодати. Так что я уже на год припозднился. Взгляд Мака слегка остекленел от всех этих подробностей. — Э… значит… если вкратце… старых перьев нет? — уточнил он. — Старых перьев нет, — подтвердил Кас. Мак продолжил рассуждать о плечевых перьях, но Дин совершенно отвлекся, пытаясь расставить по местам этот поток неожиданной информации. Кас никогда раньше ничего об этих прошлых линьках не упоминал. Так, он сказал, что пропустил линьку, потому что «не контролировал» себя… — а, да, левиафаны. Это, должно быть, когда он был одержим левиафанами. И… его следующая линька прошла в Чистилище? Когда это Кас успел полинять в Чистилище? Дин провел с ним (и с Бенни) весь тот год. Кас не выказывал никаких намеков на линьку. Во всяком случае, он уж точно не провел две недели с температурой и слабостью и не нуждался в помощи. — Когда в Чистилище, Кас? — спросил Дин, прервав Мака прямо посреди какого-то, вероятно важного, утверждения о титановых спицах. Мак нахмурился. — Сосредоточься, Джейк. Мы говорим про титан. Эпоксидную смолу, перья. Не забыл? Но Кас ответил кратко, не глядя на Дина: — В первые две недели. И потом позднее, когда ты уже выбрался. Ах да… первые две недели. Когда Кас так загадочно покинул Дина. Дин нашел его позднее, конечно, и Кас выглядел… ну, вообще-то, прямо скажем, выглядел он хреново. И рассказал какую-то туманную неубедительную историю о том, что не хотел «подвергать дополнительному риску» Дина. Это и в тот момент было не очень понятно, но Дин не стал допытываться. Теперь, однако, все внезапно встало по местам, и Дину вдруг вспомнились строки из Шмидт-Нильсена: «Линька — это энергетически затратный, тяжелый и опасный процесс… Оставшиеся в изоляции ангелы нередко гибнут во время линьки». Дин вперил взгляд в Каса. — Кас? Но Кас не встречался с ним глазами: он смотрел вниз на свои плечевые перья, сложив на груди руки. — Титан, Дин, — напомнил Мак. — Перья. Эпоксидка. Дину пришлось сосредоточиться, чтобы переключить внимание. Мак закатил глаза, но продолжил: — Короче говоря, Орел, мой план заключается в том, чтобы сначала проверить все твои оставшиеся стержни — посмотреть, насколько глубоко мы сможем закрепить в них спицы. Потом, как только выясним, насколько далеко каждая спица должна торчать из пера, приклеим спицы в перья П1-П3 и П8-П15. Потом вклеим их в стержни. Эпоксидка не сразу схватывается, так что все это займет пару часов. Кроме того, учти, что не с каждым пером может получиться — П8 в особенности под вопросом, — но мы попробуем. А, и еще: я подумал, что можно попробовать закрыть стержни с П4 по П7, если хочешь — можем заткнуть их полости кусочками титановых спиц, даже если нет пера. Как тебе такой план? Кастиэль кивнул, закусив губу. Он все смотрел на свои плечевые перья. — Кастиэль, — позвал Мак. Ему пришлось сделать шаг и встать между Касом и перьями, чтобы Кас посмотрел на него. — Ты готов? Уверен, что хочешь попробовать? Кас в конце концов поднял глаза на Мака и удерживал его взгляд долгое время. — Да, — сказал он. — У меня есть вера в тебя. Мак на это удивленно моргнул. Дин и Сара переглянулись. «В этом твоя проблема, Кас…» Очевидно, Кас решил исправить эту конкретную проблему. Мак кивнул Касу и указал на матрас. — Тогда давай начнем. Ложись на живот, Орел, и расправь крыло. Джейк, помоги ему держать крыло, а я проверю все стержни.***
Стержни, как оказалось, представляли проблему. Дин порой замечал их: ряд прочных коротких выступов, торчавших из кожи крыла Каса там, где раньше были плечевые перья. Но вся тема с перьями казалась слишком щепетильной, так что Дин никогда не пытался как следует их рассмотреть. И теперь оказалось, что они частично затянулись за пять месяцев выздоровления Каса. — Они немного закупорены, — сообщил Мак, изучая оголенную часть крыла Каса под увеличительным стеклом, пока Кас лежал на животе на матрасе. — Не до конца затянулись, но и не полностью открыты. Орел… У меня есть очень тонкий цилиндрический надфиль, которым я немного раскрою каждый стержень. Скажу сразу, для птиц это совсем не больно: стержень пера — это мертвая ткань, как волосы; но стержни укоренены в кости, и когда я начну теребить стержень, ощущения могут быть непривычные, так что приготовься, хорошо? И сразу же дай мне знать, если будет больно. Кас кивнул. Мак осторожно вошел тонким надфилем в стержень пера. Надфиль погрузился неожиданно глубоко, как будто проткнул саму кость Каса. И Кас дернулся, резко втянув воздух. Мак тут же остановился. — Больно? — спросил он, вынув надфиль. — Может быть, у тебя не как у птиц. У тебя там могут быть нервные окончания, которых у птиц нет. У меня есть обезболивающее, общее и местное. И болеутоляющие. И седативные препараты, если нужно. — Не больно… — сказал Кас, дыша глубже обычного. — Просто неожиданно. Попробуй еще. Дин сжал крыло Каса; Сара и Роджер наблюдали. Мак попытался еще раз осторожно расширить стержень надфилем; Кас вскрикнул, и его крыло дернулось у Дина в руке. — Ему больно, — заключил Дин. — Дай ему болеутоляющих. — Не больно, — возразил Кас, но, когда Мак попытался снова, крыло Каса едва не вырвалось у Дина из рук. На этот раз Кас сумел сдержать вскрик, но Дин увидел, как он стиснул зубы и побледнел. — Болеутоляющие, док, — отрезал Дин. — Ему больно. — Нет… не больно, — заупрямился Кас, но теперь у него появилась одышка. — Нет, больно! — прорычал Дин, впившись в него взглядом и думая: «Теперь я понимаю, почему крылья Каса то и дело дергались надо мной вчера вечером. Если бы у меня были крылья, они бы тоже сейчас над ним дергались». — Хватит демонстрировать свою крутость, Кас, — сказал Дин ему. — У тебя вид такой, будто тебе зуб сверлят. В ответ на это замечание Кас наградил Дина весьма нетвердым взглядом, и Дин знал, что прав. Мак и Сара переглянулись, и Сара спросила: — Местное? Мак кивнул и предложил Касу: — Как насчет местной анестезии? Но Кас ответил: — НЕТ. Нет. — Кас… — начал Дин. — Ну ладно, ладно, больно, — признался Кас, вывернув шею, чтобы видеть Мака. — Но мне нельзя обездвиживать крыло. И я должен быть в ясном сознании. Я должен быть в состоянии услышать Сэма сегодня. Так что никакого седативного. Пожалуйста. Я должен быть в сознании. Черт возьми. Дело было в Сэме. Мак сказал: — Но я могу обездвижить одно только крыло. Как делал, когда вынимал у тебя спицы. Ты будешь в сознании. — Нет, мне нужно крыло, — настаивал Кас. — Оно нужно мне, чтобы услышать Сэма. Чтобы понять, где он. «Ах, да, — подумал Дин, вспомнив, как Кас поворачивался на месте, расправив крылья. — Ему нужны оба крыла. Для его "спутниковой тарелки"». Мак сказал: — Погоди. Ты используешь крылья, чтобы… что? Зачем тебе крылья? Ты же не крыльями слышишь? — О, нет, — ответил Кас. — Обычные звуки я слышу ушами. Я имел в виду, крылья мне нужны, чтобы локализовать молитву. Молитва — нечто вроде смеси радиоволн с бесконечно малым потоком небесного могущества; он формируется в результате веры. Это слишком малое количество, чтобы хоть для чего-то его использовать, но крылья помогают мне улавливать его. И если я могу пользоваться обоими крыльями, я в состоянии куда четче определить направление молитвы. — Погоди… — произнес Мак, явно заинтригованный. — Ты можешь определять направление молитвы при помощи крыльев? То есть крылья у тебя — как параболическая антенна, которая… — ПЕРЬЯ, — прервал его Дин. — Перья, док. Титан. Эпоксидка. Не забыл? — Верно, — сказал Мак со вздохом. — Верно. Ладно… посмотрим. Орел, ты не можешь пропустить один вечер? Я понимаю, что найти Сэма критично, но и крыло починить тоже вроде как критично, правда? Ты не можешь пропустить один вечер с Сэмом? Или можем отложить процедуру до выходных, когда я смогу провести ее в дневное время. — Я не хочу рисковать, — ответил Кас. — Сэм… Я немного волнуюсь за него. Прошлым вечером он прекратил молитву раньше обычного. И я не хочу рисковать и пропускать вечер. И до выходных мы ждать не можем: нам надо отправляться на поиски. И они продолжили без болеутоляющих. Поначалу Кас настаивал, что боль «не такая уж сильная», но вскоре Дину пришлось снять ремень и дать Касу его закусить. К концу Кас настолько крепко вцепился руками в предплечье Дина, что Дин морщился от боли, и крыло Каса дрожало так сильно, что и Роджеру, и Саре, и Дину всем вместе пришлось его удерживать. — Черт, Орел, прости, что приходится это делать, — сказал Мак с сожалением между проколами. — Я не знал, что это будет настолько болезненно. И понятия не имел, что сейчас ты не можешь принимать обезболивающие. — Я тоже не знал, — выговорил Кас, тяжело дыша. — Ничего не поделаешь. — Может, сделать перерыв или… Кас покачал головой и сипло приказал: — Заканчивай.***
Наконец самая тяжелая часть была завершена. Следующим этапом предстояло вклеить в перья титановые спицы, которые лежали на столе: Мак и Роджер не спешили с этим, пока не стало понятно, как глубоко удастся погрузить спицы в обрезки стержней. Этот этап прошел относительно быстро (Кас за это время успел прийти в себя), и вскоре они уже приклеивали перо П1 к крылу Каса. К огромному облегчению Дина (и, без сомнения, Каса), этот этап оказался вообще безболезненным, и Кас скоро начал выворачивать шею, чтобы видеть через плечо, как Мак выдавливает капельки эпоксидной смолы на ребро титановой спицы. Мак заставил Каса сложить крыло, чтобы оценить угол, под которым должно располагаться перо, когда крыло находится в сложенном состоянии. Дин, Сара и Роджер, и сам Кас тоже, завороженно наблюдали, как Мак аккуратно приделывал перо на место и держал его несколько минут, пока эпоксидная смола застывала. Потом Мак убрал руки с пера. И оно осталось на месте. Мак попросил Каса осторожно расправить крыло; Кас повиновался; и, когда крыло раскрылось, плечевое перо ровно расправилось, поднявшись со второстепенного пера, поверх которого было сложено. Крыло теперь было полностью расправлено, и плечевое перо висело в воздухе на положенном ему месте. Плечевое перо. На левом крыле Каса. Никто не мог отвести глаз (включая Каса). На левом крыле Каса было плечевое перо. Конечно, оно было немного коротковато, и в месте стыка необычно блестел металл. Это было неидеальное решение. Но это было плечевое перо. На левом крыле Каса. — Ну что, Кастиэль? — спросил Мак тихо. — Какие ощущения? Точно хочешь продолжить с остальными? — Да, доктор, пожалуйста, — ответил Кас, не в силах оторвать взгляд от пера. — Пожалуйста. Да, пожалуйста. — Он протянул к крылу левую руку и очень осторожно коснулся пера с внутренней стороны, и в тот же момент, как Кас коснулся пера, Дин (который держал его крыло) почувствовал, как все крыло словно слегка вздулось в его руках. Он посмотрел вниз и обнаружил, что все мелкие перышки вдруг распушились. Дин улыбнулся, погладил Каса по крылышкам, и крылышки крепко сомкнулись на его пальцах. Мак нахмурился, глядя на крыло. — Орел, у тебя вдруг все перья торчком встали. Это плохо? — спросил он. — Это хорошо, — ответил Дин. — Но что это значит? Это значит, ему холодно или… — Это хорошо, — повторил Дин. — Это значит, вставляй остальные перья. — Вас понял! — отрапортовал Мак, бросив краткий взгляд на Каса, затем на Дина. — Вздутие перьев — это хорошо. Учтем. Я деликатно не спрашиваю, откуда ты это знаешь. П2, Роджер!***
К концу часа, на левом крыле Каса появилось десять плечевых перьев. Десять перьев. Большая их часть! Десять из пятнадцати — не все (П4-П7 были безнадежны, и П8, к сожалению, спасти не удалось). Все десять были чуть короче положенного, но это определенно было улучшение. Мак даже сумел распределить перья равномерно, насаживая их на обрезки стержней через один (после продолжительных консультаций с Касом), так что в крыле теперь вообще едва ли видна была брешь. И оставшиеся пять стержней Мак сумел заткнуть кусочками титана. — Теперь осталось только набраться могущества, да, Орел? — сказал Мак, взглянув на Каса после того, как заделал последний стержень. — Да, — ответил Кас тихо. Он явно пытался вести себя как ни в чем не бывало и не слишком часто смотреть на плечевые перья, но оба его крыла были совсем пушистые. Мак и Роджер заставили Каса лежать еще час, пока высыхала эпоксидная смола. Но теперь его то и дело тянуло пощупать перья, несмотря на распоряжение Мака этого не делать. Каждую минуту рука Каса невольно тянулась к перьям, Мак напоминал ему лежать смирно, и через минуту рука начинала тянуться снова. В конце концов Мак велел Роджеру принести две бутылки пива. И дал Касу по одной в каждую руку. Чтобы чем-то занять его руки. Роджер прикатил и маленький телевизор, чтобы отвлечь Каса какой-нибудь передачей. Сара пощелкала по каналам и поставила ему «Доктора Кто», по поводу которого у Каса нашлось множество замечаний («Путешествие во времени происходит совсем не так. Хотя… такая необычно большая комната в принципе возможна…»). Когда он наконец был занят, Дин прошел в кухню за Роджером, чтобы помочь ему принести пива для всех. Дин, на самом деле, хотел поговорить с Роджером наедине, так как ему не давали покоя вопросы. Что Роджер находил во всем этом? Почему был так одержим перьями Каса? Это было мило, конечно, но… Роджер еще в ночь операции казался уж слишком заинтересован Касом, его крылом, его перьями… Мог ли он замышлять что-то? Может, например, украсть перья Каса? Дин был почти уверен, что были и другие перья, пропавшие после операции. Например, мелкие перышки, покрывавшие крыло, и несколько серых перьев, росших у основания крыла. Что случилось с ними? Дин прошел за Роджером в кухню и отвел того в сторонку, чтобы задать несколько вопросов. Он решил перейти прямо к делу. — Роджер, — сказал Дин тихо, — у тебя еще остались перья Каса? Потому что они правда нужны мне назад все. — О, да, — ответил Роджер без малейшего колебания. — Да, у меня еще кое-какие остались. Я их тоже упаковал, чтобы отдать ему. Они вот здесь. Он показал Дину еще три лежавших на кухонной стойке пакетика, полных пушистых перьев. В одном было несколько мягких серых перьев со спины Каса; во втором — ком мелких белых перышек, покрывавших крыло; а в третьем — целый ворох ошметков и пуха, которые Дин даже не помнил. — Я их все почистил, — сказал Роджер. Дин посмотрел на него пристально, но Роджер вел себя открыто и непринужденно, как человек, говоривший правду. (Или как хороший лжец?) Роджер продолжил: — Когда я убирался в операционной после, я обнаружил кругом множество остатков перьев — слипшихся в крови, налипших на губки и инструменты. И разбросанных по полу. И парочку снаружи. Я не знал, важны ли они, но собрал их все на всякий случай и отмывал все Рождество. Сначала я почистил большие плечевые перья, конечно, — их я отдал Маку, — а потом за Рождество отмыл и прочие остатки, и они все здесь. — Э… спасибо, Роджер, — ответил Дин. Он немного успокоился, но все равно было что-то немного странное в таком фанатичном внимании к деталям со стороны Роджера. Дин был просто уверен, что Роджер чего-то не договаривал. Дин решил выложить карты на стол. — Слушай, Роджер, честно говоря… можно я просто спрошу: почему ты тратишь на это столько времени? То есть… я понимаю, почему Мака это вштыривает — он ветеринар, — и понимаю, что встретить ангела — это событие, но… ты отчистил каждый пучок этого пуха? И провел все эти эксперименты по подпериванию? Даже не зная, заинтересуется ли этим Кас? Роджер только кивнул. — Мы очень это ценим, — сказал Дин. — Очень. Но можно узнать почему? Роджер молчал, теребя в руках пакеты с перьями. — Для моей дочки, — сказал он наконец. Он протянул пакеты Дину. Дин молча посмотрел на них, думая: «Для дочки?» Так значит у Роджера была семья? Дин снова осмотрелся. На первый взгляд это была типичная холостяцкая хата, но теперь, когда Дин пригляделся, он заметил пару старых фотографий маленькой девочки на холодильнике и пару поблекших детских рисунков. И тем не менее… в холодильнике одно только пиво, вспомнил Дин. Разведен? Ребенок живет в другом месте? Или, может, уже вырос? Рассказал ли он дочери про Каса? Дин сказал со вздохом: — Роджер, ты же не рассказал ей про Каса, правда? Мак тебе объяснил, что об этом нужно помалкивать? Роджер молча смотрел в пол. — Роджер, мне нужно знать. Это важно. Все, кто знает о Касе, — потенциально в опасности. Что именно ты ей сказал? Как много она знает? — О нет, я никому не говорил, правда, — ответил Роджер в пол. — Ее нет в живых. Уже много лет. Она погибла при одном из тех землетрясений. Дин моргнул, глядя на него. Роджер продолжил, по-прежнему обращаясь к полу и потягивая за бороду: — Пять лет назад. Ей было шесть. Мы с ее мамой после разошлись — она была нашим единственным ребенком, и, в общем… В общем, мы разошлись. Ее мама потом снова вышла замуж. Моей девочке сейчас было бы одиннадцать. Он по-прежнему не поднимал глаз. Дин снова взглянул на холодильник. Поблекшие рисунки. Старые фотографии, напечатанные пять лет назад. Никаких более свежих фотографий. «Вот почему он мог посвятить все Рождество чистке перьев», — подумал Дин. Роджер продолжил: — После этого я перешел в ночную смену. Знаешь, работа ночного смотрителя хороша тем, что не надо ни с кем разговаривать. Просто заботишься о животных, и говорить ни с кем не надо. Никто тебя не трогает. И с животными интересно, и это важная работа: многие из них — под угрозой исчезновения, и иногда появляются детеныши — у нас теперь жеребенок горной зебры и малыш птицы-носорога, и маленький пятнистый тапир, и моя работа — за ними присматривать, следить, чтобы они были живы-здоровы… и… В общем… Ну и я подумал. После того, как вы, ребята, приехали. Я подумал. Если бы тогда этого не произошло, я бы не перешел в ночную смену; а если бы я не работал по ночам, меня бы не было там в ту ночь, когда появились вы с ангелом, с мистером Кастиэлем. И я чувствую, что это важно. Что он важен, ведь так? Все нынче слышали эти истории о плохих ангелах, но… Мистер Кастиэль же хороший, да? Дин кивнул. — Ну вот, и… если я могу как-то ему помочь… или… как-то помочь вам… я понимаю, что это, наверное, прозвучит несуразно, но я подумал, если я могу помочь ангелу снова полететь — хорошему ангелу, важному, — потому что работал ночным смотрителем в ту смену, может быть, это значит, что моя девочка… Все это время голос у Роджера был совершенно ровный, но тут он вдруг замолчал на середине фразы. Потом он прочистил горло и сказал: — В общем, вот все перья. Клянусь, это все что есть. Я собрал все, что нашел. И отчистил их, как смог. — Он сунул пакеты Дину в руку, отвернулся, схватил пиво и отправился в гостиную, прежде чем Дин успел что-либо произнести. Но Дин знал, что пытался сказать Роджер. «Если я могу помочь ангелу снова полететь, может быть, это значит, что моя девочка не умерла напрасно».***
Вскоре они уже сердечно прощались с Маком и Роджером. Оба предложили остановиться на время у них дома, но Дин объяснил, что им нужно было подготовиться к вечерней молитве Сэма и выезжать сразу после этого. Однако они договорились, что Сара пока оставит машину у Роджера, чтобы путешествовать в автобусе с Касом и Дином. Сара решила вернуться за ней позже («когда заберем Сэма», как она оптимистично выразилась). Потом пришло время расставаться. Каса пришлось силой удерживать от его обычных двукрылых объятий. («Перья, Кас! — все напоминал ему Мак. — Помни: я велел тебе ни обо что ими не задевать еще как минимум четыре часа!») Кас в итоге обошелся однокрылым объятием с Роджером и Маком и без конца благодарил их с блеском в глазах, то и дело глядя на свои вновь обретенные плечевые перья. И потом Кас спросил весьма робко, не хотят ли Мак или Роджер сохранить на память по одному из его «испорченных» перьев. И Мак, и Роджер явно были взволнованы таким предложением и нависли над пятью поврежденными перьями, выбирая, какие два оставить себе. Дин наклонился к Касу и прошептал: — Разве ты не должен хранить все перья? Но Кас прошептал в ответ: — Иногда старое перо предлагаешь другу, который тебе помог. Это жест доверия. Жаль только, я не могу предложить им перьев получше. Мак выбрал П5 — то, что так давно хранил в своем кабинете; а Роджер оставил себе П8 — то, что было целее всех. У Дина пока не было возможности рассказать Касу историю Роджера, но перед самым уходом он наклонился к Роджеру. Роджер держал П8 возле груди, глядя на него, и Дин прошептал: — Он полетит снова. Я найду ему могущество, и он полетит. И ты будешь знать, что ты был критически важен. Помяни мое слово. Роджер едва заметно напряженно улыбнулся. Пока пришлось расстаться на этом.***
Сара, Дин и Кас отъехали от города и заселились в маленький мотель к югу от Солт-Лейк-Сити в тихом сельском местечке рядом с небольшой рощей, где Кас мог незаметно ни для кого расправить крылья. Сэм снова немного запаздывал с молитвой, и Дин все пытался не волноваться, пока усаживал Каса в кинокресло перед телевизором с еще двумя бутылками пива (у Каса снова тянулись к перьям руки). Внезапно Кас встал и поставил оба пива. — Это Сэм, — сообщил он и вышел наружу в деревья. Он повторил тот же ритуал локализации молитвы с расправленными крыльями и медленным вращением по кругу, какой выполнял предыдущим вечером. Закончил он лицом в другом направлении, чем предыдущим вечером. Между западом и юго-западом, насколько Дин и Сара смогли определить по своим компасам. Затем последовал цикл упражнений для крыла, на этот раз более краткий. (Дину пришлось напомнить Касу не хлопать крылом и не делать отжиманий на нем, пока эпоксидная смола полностью не отвердела.) И Сэм все равно вскоре оборвал инструктаж. Кас снова переключился в режим повтора фраз за Сэмом, и Дин с Сарой стояли и слушали с растущим беспокойством, как Кас говорил: — Кас, придется прекратить упражнения — кажется, что-то происходит… Калкариил собирает вещи… и, Кас, второй ангел не вернулся… из той поездки две недели назад… Кас, я теперь думаю, что второй ангел — это Белониил… Другая оболочка, но такие же манеры. И его нет… Калкариил лишь усмехается, когда я его спрашиваю… Он что-то замышляет, я это знаю… Кас… если вы, ребята, ищете меня… я знаю, что вы пытаетесь, но… постарайтесь поторопиться. Кас открыл глаза и бросил озабоченный взгляд на Дина. Прощание в этот раз было коротким: «Люблю вас всех. И, Кас…» И снова Кас не стал передавать последние слова Сэма. Когда молитва закончилась и они вернулись в номер, Кас вынул карту и набросал на ней еще один треугольник — на этот раз исходящий из Солт-Лейк-Сити и протягивающийся приблизительно на юго-запад. Втроем они столпились над картой, глядя на область пересечения треугольников. — Северная Калифорния, — заключил Кас. — Или Невада, — предположила Сара. — Может быть, — ответил Кас. — Но я бы скорее предположил, что он в Калифорнии. — Даже если в Неваде, Калкариил не увез его так уж далеко от того места, где поймал, — заметил Дин. — Интересно, были ли они в северной Калифорнии все это время? — Вполне вероятно, — сказал Кастиэль. — Мы могли бы додуматься… — На самом деле, это довольно необычно, — сказал Кас, качая головой. — Странно, что Калкариил не удалился дальше тысячи миль от места пожара. Я работал с ним над тактикой и стратегией — он не из тех, кто дважды использует одну и ту же базу. Он любит менять местоположение. И всегда рассуждал: не оставайся там, где тебя раньше находили враги, уйди на другую сторону планеты. — Кас нахмурился над картой. — В действительности очень странно, что он до сих пор в том же регионе. — Ну, может быть, ему там что-то нужно? — предположила Сара. — Почему он изначально выбрал северную Калифорнию? Кас и Дин оба посмотрели на нее. И затем друг на друга. После чего Кас схватил пульт и включил телевизор со словами: — Дин, я вдруг вспомнил, что мы давно уже не смотрели новости. — Он начал перебирать каналы, и у Дина упало сердце: он тут же понял, какой канал искал Кас. — О нет… — простонал Дин. — Нет, Кас. Только не это снова. — Если мы что и узнали про Калкариила, — ответил Кас, перебирая каналы, — так это то, что он легко не сдается. Он остановился на канале погоды. Следующие пару минут Кас, Сара и Дин стояли в тишине, глядя, как ведущие обсуждали череду гигантских волн, обрушивавшихся на побережье Сан-Франциско со все возрастающей силой за последние десять дней. Мини-цунами, одно за другим. Согласно последней теории, они были вызваны серией землетрясений на дне Тихого океана. Дин наконец произнес: — Тихоокеанский элементаль. Сара опустилась на одну из кроватей. — Да, — согласился Кастиэль, стоя перед экраном. — Должно быть, его снова взяли в плен. Теперь, без своей команды помощников, Калкариил, наверное, может справиться только с одним элементалем, поэтому выбрал самого могущественного. И пытается снова. Дин сказал: — Белониил говорил, что этот — сильный, так ведь? — Белониил сказал, что он может породить цунами высотой в десять тысяч футов, — ответил Кас сухо. После паузы Сара спросила: — Какова высота Скалистых гор? — В разных местах разная, — ответил Кас. — Но есть много перевалов, где она ниже десяти тысяч футов, если ты об этом. Много мест, где вода может их преодолеть. То же можно сказать и о Сьерре, и об Олимпике, и о Каскадных горах. Иными словами… горы — не препятствие. Дин сел рядом с Сарой. Он не чувствовал даже шока; он чувствовал только какое-то бессилие. Это казалось почти неизбежным. — Как же я устал от этих чертовых элементалей… — произнес он. — Нет. Не так. Как же я устал от того, что элементалей порабощает этот чертов Калкариил. — Я с тобой полностью согласен, Дин, — ответил Кас. — И полагаю, элементали тоже. — Можешь и меня добавить в список, — сказала Сара со вздохом. Они еще несколько минут смотрели по телевизору кадры того, как гигантские волны разбивались о скалы севернокалифорнийского берега. — Я должен был додуматься до этого варианта, — сказал наконец Кас, качая головой. — Калкариил, наверное, начал работать над этим сразу же. Наверняка поработил элементаля снова в следующее же новолуние, когда тот был слабее всего. Давайте-ка посмотрим… новая луна была в середине февраля, через несколько недель после пожара. И потом… скорее всего, жертвоприношение в полнолуние, чтобы придать элементалю силы. И судя по тому, что Сэм сказал о Белонииле, подозреваю, что произошло следующее: Калкариил предал Белониила и отдал его в жертву элементалю. В последнее полнолуние. Это бы сработало: океанический элементаль примет в жертву ангела. Они предпочитают людей, но принимают и ангелов. Они еще какое-то время смотрели телевизор. Волны определенно были главным событием недели на канале погоды: их освещали безостановочно. Ведущий обсуждал высоту волн (как оказалось, они были гораздо выше, чем днем ранее) и гадал, выдержит ли мост Золотые Ворота. Выслушав это, Кас сказал: — Пока он недостаточно силен. Не может поднять по-настоящему большое цунами. Мелкие — да, но не огромное. Не такое, чтобы смести все с континента. Калкариилу придется ждать следующего полнолуния, когда ему понадобится… Он остановился. — Что, — произнес Дин. Он вдруг понял, что именно собирался сказать Кас. — Ему понадобится что. Кас оглянулся на Дина и Сару с мрачным выражением. — Ему понадобится еще одна жертва.