***
По пути из пригорода Солт-Лейк-Сити шоссе I-80 огибало Большое Соленое озеро — обширный закрытый водоем, от которого город унаследовал свое название. На юго-западном небосклоне над озером висел полумесяц. Пейзаж был очень красивым: небо над сухой пустыней Юты мерцало таким количеством звезд, что впечатление было, будто идет снег, и луна отбрасывала на спокойную воду блестящую дорожку света. Вид был великолепный. Но Дин вообще не замечал красот снаружи. Хотя он обратил внимание на луну: предательскую прибывавшую луну. — Не могу поверить, что мы снова охотимся на чертова Калкариила и еще одного элементаля, — прорычал он, сидя за рулем. — Меня уже тошнит от этого. Кас потрепал его по плечу. — Смотри на вещи позитивно, Дин. — И что в этом позитивного? — отрезал Дин, бросив свирепый взгляд на луну. — Просвети меня. — Ну, Сэм жив, — ответил Кас. — И… гм… Дин взглянул на него в зеркало и увидел, что Кас пытается придумать что-то ободряющее. Наконец Кас поднял брови и произнес оживленно: — Ну, еще прими во внимание, что это для тебя новый тип элементаля! Ты встречал магма-элементаля, пресноводного элементаля и огненного элементаля, а также двух воздушных элементалей, но никогда еще — океанического! И полагаю, этот — скорее всего, тот самый элементаль, которого я заметил у калифорнийского берега ранее. Если я прав, это сам повелитель тихоокеанской впадины. Один из самых крупных на планете! Может быть, самый могущественный из всех. Вот, что-то новое и интересное. Разве это плохо? Дин кратко переглянулся с Сарой — ее, казалось, одновременно разбирали замешательство и смех — и потом снова посмотрел в зеркало заднего вида. Кас глядел на него в ответ с энтузиазмом в глазах. Похоже, он говорил на полном серьезе. — Знаешь, Кас, — сказал Дин, — повстречаться с «новым и интересным» супер-могущественным элементалем не входило в мой список планов на год. — Ну, Дин, — ответил Кастиэль, сжав рукой его плечо и опустив голос до тона отческого совета. — Я кое-что выучил за последний год, а именно: нужно сосредотачиваться на хорошем, в чем бы оно ни заключалось. Иначе, если слишком зацикливаться на предстоящем, упадешь духом так, что окажешься не в состоянии действовать. — Это очень поднимает настроение, Кас, спасибо, — отозвался Дин. — Пожалуйста, — сказал Кас довольно, снова потрепав его по плечу. Сара содрогалась от беззвучного смеха. Она умудрилась взять себя в руки достаточно, чтобы спросить: — Так что нам стоит знать об океанских элементалях, Кас? — Так, посмотрим, — сказал Кас, задумавшись. — В целом они куда более могущественны, чем прочие элементали. И их сила пропорциональна размеру океанского бассейна, в котором они обитают, что делает тихоокеанского элементаля, наверное, самым могущественным океанским элементалем в мире, благодаря огромному объему этого океана, а значит, пожалуй, и самым могущественным элементалем вообще. И он один из самых древних. Ему сотни миллионов лет. И физически он, должно быть, самый крупный: у него огромные челюсти, а длина хвоста просто феноменальная! Сотни миль. Вы бы видели! Хвост дает ему возможность производить громадные волны. Я даже думаю, Белониил недооценил, какое цунами он может породить — я размышлял об этом: полагаю, в полнолуние он должен быть способен поднять всю океанскую воду, если просто будет махать хвостом. Породить череду нарастающих цунами, пока не исчерпает весь океанский бассейн. И если он исчерпает весь океанский бассейн, финальная волна легко преодолеет Скалистые горы — о чем ты спрашивала раньше, Сара, — и может быть, достанет даже до самолетов в небе. Тогда она смоет весь континент и обрушится в Атлантический океан, чем породит новое цунами. Оттуда атлантическое цунами затопит Европу, дойдет до Ближнего Востока и смоет его, и вольется в Индийский океан, и оттуда… — Знаешь, Кас, — прервал Дин, — если ты пытался не дать нам упасть духом, то ты немного не туда свернул. — Совсем немного, — согласилась Сара, устало потирая лоб. — Примерно на сто восемьдесят градусов, — добавил Дин. Кас посмотрел на них по очереди. — О… э… А… я понял. Но… По крайней мере, это что-то новое, ведь так? — Просто совет, — сказал Дин. — Когда пытаешься людей приободрить, лучше стараться убедить их, что они не умрут. Убедить их, что произойдет что-то хорошее. — А… ну да, — согласился Кас, кивая. — Простите. Гм. В общем… гм. Тихоокеанский элементаль… гм, — он умолк, задумавшись. — Есть… шанс… что мы успешно его освободим. Такой исход… технически возможен! Дин не выдержал и расхохотался. Кас честно старался. Кас добавил: — И я упоминал, что глаза у него чудесного зеленого оттенка? Сара снова сотрясалась от смеха. Несмотря на всю устрашающую информацию, она от души смеялась. — Ну, Кас, ты рассмешил Сару, — сказал Дин, и сам смеясь, несмотря ни на что. — Это лучше, чем пока получилось у меня.***
Сара и Кас оба заснули к полуночи. Сара устроилась сзади, вставив в уши беруши и обернув глаза темным полотенцем (Дин опознал в этом подготовку хронически не высыпающегося медицинского работника), а Кас задремал на своем кресле. Он не хотел ложиться, пока эпоксидная смола на его новых перьях совсем не высохнет, поэтому сидел на кресле, положив голову боком на упор для подбородка и уронив угол левого крыла на бедро Дина. Он заснул, пока Дин гладил его по крылу. Дин продолжал гладить крыло и после, но лишь слегка, чтобы не разбудить Каса. Теперь они были в Неваде: черная дорога стрелой вытянулась впереди, и по бокам, казалось, была бесконечная плоская пустыня. Луна постепенно опускалась к горизонту. Теперь, в полночь, она висела прямо по курсу автобуса и садилась на ровную линию восточного горизонта ярким полумесяцем, светившимся, как полузакрытый недобрый желтый глаз. «Полумесяц, заходящий в полночь», — подумал Дин. Не «полумесяц», а «четверть луны», поправился он мысленно. Ведь так Кас — Приятель — говорил в ту ночь в Титонах? «Четверть луны, — подумал Дин. — Четверть луны, заходящая в полночь». Так когда должно было наступить полнолуние? Как-то Дин еще не успел спросить у Кастиэля об этой ключевой детали. (Возможно, потому что боялся ответа.) Но, глядя на луну, он не мог об этом не думать. На ум пришло воспоминание: низкий голос, говорящий «Убывающая четверть луны всегда восходит в полночь». Ведь так сказал Кас, верно? Когда Сэм и Дин помогали ему идти через луг в Каньоне Смерти. Так когда ожидалось полнолуние? — Убывающая четверть луны всегда восходит в полночь, — проворчал Дин, пытаясь сообразить. Рука коснулась его плеча: Кас не спал. — Да, — подтвердил он. — И наоборот, прибывающая четверть луны… — …всегда заходит в полночь? — спросил Дин, догадавшись. — Да. В этом есть логическая симметрия, правда? — Значит, это прибывающая луна, — сказал Дин. — Значит… она… скоро будет полной? Он взглянул в зеркало и увидел, как Кас медленно кивнул. — И сколько у нас времени? — спросил Дин тихо. — Пять дней, — ответил Кас еще тише. Почти шепотом. Пять дней. Дин издал короткий безысходный вздох. Времени было слишком мало. Пять дней. Пять дней на то, чтобы найти Сэма на просторах Калифорнии? В таком большом штате, что он мог бы быть отдельной страной? В штате с почти тысячемильной береговой линией… Пяти дней было и близко недостаточно. Кас сказал: — Я найду его для тебя, Дин, — и Дин почувствовал, как Кас легонько погладил его рукой по шее и крыло уперлось ему в бок. — Честное слово, Дин, — сказал Кас. — Я его найду. Дин положил одну руку на крыло и ухватился за него покрепче. Они ускорились, мчась на запад через темную пустыню. По направлению к прибывающей луне. К величайшему из океанов. — Может, нам повезет? — предположил Кас. — Может, мы найдем его сразу.***
Но они не нашли. Они добрались до побережья ранним утром (теперь Сара была за рулем, Кас работал штурманом, а Дин вырубился сзади). К тому времени, как Дин проснулся, Кас и Сара уже вели Фольксваген через прибрежные городки, и в руках у Каса было серебряное распятие. Дорога, по которой они ехали, пролегала высоко над уровнем моря, петляя меж высоких прибрежных скал, но, когда Дин сел и протер глаза, он поразился виду огромных волн, разбивавшихся о берег под ними. Они выглядели как волны при урагане, по тридцать-сорок футов в высоту, и выходили из моря гряда за грядой бесконечными параллельными рядами. Вода пока не доставала до дороги, но Сара сообщила, что многие пляжи и некоторые более низко расположенные дороги закрыты. Все, что им оставалось, это начать поиски наугад. Они провели первый день, объезжая туда-сюда протяженную береговую линию. Сара завела автобус довольно далеко на север, через мост Золотые ворота, за старые бункеры, оставшиеся в тамошних холмах со времен Второй мировой войны, на петляющие дороги, оплетавшие мелкие прибрежные городки. Они все еще ехали на север, в Мендосино, минуя места лесного пожара. Они ничего не нашли. После полудня они развернулись на юг и отправились в долгую дорогу обратно через мост Золотые Ворота, через Сити, как здесь называли Сан-Франциско, и вниз по бесконечному прибрежному шоссе к Лос-Анджелесу. Скалы стали ниже, потом сменились сухими покатыми холмами и протяженными пляжами. Они по-прежнему ничего не нашли. Дин цеплялся за угасающую надежду, что они где-нибудь заметят Калкариила. Может быть, он будет стоять на скале с картинно развевающимися на ветру светлыми волосами? Расправив руки и обращаясь к элементалю? И Сэм будет удачно прикован где-то рядом с дорогой, где Дин сможет его освободить. Или, может быть, они найдут какой-то намек на то, где Калкариил собирается совершить последнее жертвоприношение. Может быть, в том месте, где волны выше всего? Но Калкариила нигде не было видно, и волны выглядели одинаково большими, куда бы они ни поехали. И они не единственные следили за волнами: когда они развернулись возле Лос-Анджелеса и отправились обратно на север, на отвесном берегу там и сям столпились зеваки, и каждая стоянка вдоль шоссе была полна припаркованных машин и кучек людей, тревожно переговаривавшихся, наблюдая за гигантским прибоем. На дорогах тоже появился поток: люди уезжали выше на холмы из эвакуированных прибрежных зон. За рулем теперь был Дин. Сара часами держала распятие, и ее рука в конце концов так устала, что она повесила его на зеркало. Маленький серебряный крестик упорно отказывался крутиться. Солнце садилось к горизонту: наступал вечер. Целый день был потрачен впустую. Когда они ехали по очередной извилистой прибрежной дороге рядом с Салинасом, Кас вдруг резко скомандовал: — Стоп, стоп! Это Сэм! Дин на автомате ударил по тормозам, и Фольксваген встал посреди дороги, но сзади раздались гудки и позади них начали собираться машины. Дин понял, что в этом месте не было возможности остановиться у обочины. Однако впереди виднелась очередная придорожная стоянка с видом на океан, так что Дин погнал автобус туда и втиснулся сбоку от ряда припаркованных машин. Это было неудачное место: Касу некуда было выйти так, чтобы остаться незамеченным. На стоянке уже собралось несколько десятков человек, наблюдавших за каким-то серфингистом-смертником, который покорял гигантские волны у берега. Прежде чем Дин успел остановить Каса, тот толкнул боковую дверь в сторону и выскочил из автобуса. И расправил крылья. Прямо на виду у всех. — Кас, нет! — прошептала Сара. Она выбралась с пассажирского места, схватила сзади полотенце и встала перед Касом, пытаясь прикрыть его от посторонних глаз хоть немного, но, конечно, одним полотенцем сделать это было невозможно. — Кас! — зашипел Дин. Он обежал автобус к другому боку и попытался силой запихнуть Каса обратно в салон. — Здесь люди! — Все равно, — пробурчал Кас, оттолкнув Дина и выставив оба крыла еще дальше. Дин и Сара нервно оглянулись по сторонам, но, к своему удивлению, обнаружили, что все зеваки смотрели только на серфингиста у берега. Люди стояли лицом к океану и каким-то чудом не замечали Каса. Кас со своими теперь уже широко расправленными крыльями был в каких-то семи-восьми шагах позади них, и никто даже не обернулся. Кас сделал свою обычную процедуру с поворотом по кругу и вскоре остановился. Лицом к юго-востоку. Дин огляделся в изумлении. Рядом с ними было по меньшей мере двадцать человек. Все уставились на воду. Никто не заметил, что прямо у них за спиной стоит ангел с восемнадцатифутовым размахом крыльев. Наконец Кас сложил крылья, и Сара накинула на них полотенце, как раз когда толпа зевак разразилась аплодисментами и начала оборачиваться. Очевидно, серфингист, за которым они наблюдали, успешно добрался до берега. Люди начали группками расходиться к машинам, возбужденно переговариваясь. — Вот ведь ас! — живо воскликнул один парень, обращаясь к Касу. — Нет, вы видели? Просто искромсал эту водяную громадину! Невероятно. Ни за что бы не поверил, если бы сам не увидел! — Боюсь, водяную громадину еще не убили, — ответил Кас спокойно, поправив полотенце на плечах. Оно едва скрывало верхнюю половину его крыльев. — И не искромсали, — добавил он. — Но мы надеемся это сделать. Вернее сказать, дать ей волю. Через пять дней. На закате. — Хе… Ну удачи, чувак, — сказал парень. — Я буду за вас болеть! — Он радостно поднял вверх ладонь. Кас озадаченно прищурился на него, и Дину пришлось взять Каса за локоть и поднять его руку, чтобы парень мог «дать пять». Парень засмеялся, с энтузиазмом ударил Каса по ладони и ушел со своими приятелями, говоря им: — Чувак с черно-белым бордом за спиной утверждает, что пойдет на бигсерф и оседлает такую же через пять дней на закате. Надо вернуться посмотреть. — «С бордом»? — тихо повторил Дин, качая головой, пока Кас забирался обратно в автобус. — Наверное, люди видят то, что ожидают увидеть, — улыбнулась Сара. Кас не слушал. Как только все оказались в салоне, он выпалил: — Дин. Это было странно. Очень короткая молитва, и гораздо раньше обычного. Сэм говорит, Калкариил совершенно изменил обычный распорядок и перевел его в другое помещение. Сэм главным образом… Он снова выражал надежду, что мы поторопимся. — Кас вздохнул. — Если бы я только мог как-то сообщить ему, чтобы он продолжал молиться. Чтобы молился чаще. Если бы только он это делал, мы могли бы проводить триангуляцию по несколько раз в день и уточнили бы его местоположение куда быстрее. Но по крайней мере, теперь они знали, что Сэм был где-то на юго-востоке. Где-то на огромном участке берега от Сан-Франциско до Лос-Анджелеса.***
Следующие несколько дней прошли в сводящей с ума неопределенности. По мере того, как от Сэма приходили редкие, все более короткие молитвы, Кас постепенно уточнял область, где он находился — похоже, где-то между Монтереем и Сан-Луи-Обиспо, — но в этом регионе были десятки мелких городков. Это была иголка в стоге сена — еще хуже, чем их поисковая операция в Миссисипи. Где бы они ни искали, они не видели следов ни Калкариила, ни Сэма, и распятие не вертелось. Прошел один день, затем второй, затем третий. Волны становились все больше, луна — полнее. Дин дошел до состояния тупой непреходящей паники, занимавшей его мысли фоном час за часом, день за днем. Ему было нехорошо уже от тревоги за Сэма, но… противостоять цунами, которое могло пересечь весь континент? Дин обратился за помощью ко всем, кого смог вспомнить, обзвонил всех знакомых охотников. Но никто, казалось, ему не верил; и после гибели последних двух охотников (в зубах этого самого элементаля) никто не спешил помогать. Дин попытался позвонить даже Кроули и Гадриилу. Кроули не ответил; а Гадриил сказал, что у него еще «раскрываются» свежие перья, что бы это ни значило, и он застрял в восточной Канаде и не может летать. Слишком мало времени. Слишком большая территория. Неподъемная задача. Непонятно, что делать. Конец света грядет. Все это было очень знакомо. Они сменяли друг друга за рулем, обследуя при помощи распятия город за городом. В третью ночь они сделали остановку в мотеле на короткий неспокойный сон, слишком измотанные, чтобы продолжать ехать. Кас и Дин ночевали в номере; Сара осталась в автобусе с Мэг. (Она настояла на том, чтобы Дин и Кас заняли номер вдвоем.) Настроение не очень-то способствовало романтике. Кас просто обернул Дина крыльями, и они уснули, прижавшись друг к другу, как осиротевшие щенки. Но каждую ночь без исключения — дремали ли они в салоне автобуса, пока Сара была за рулем, останавливались ли в мотеле — Кас всегда находил момент, чтобы прошептать Дину: «Я найду его для тебя, честное слово». И всегда находил мгновение, чтобы поцеловать Дина. Ангельскими поцелуями, человеческими поцелуями. Гладя его по голове, обнимая его крыльями. «Я найду его для тебя», — говорил Кас. Каждый день. Дин заставлял себя верить ему. Они найдут Сэма вовремя. До полнолуния. Найдут. Они найдут Сэма с запасом времени до полной луны.***
Но они не нашли. Шел последний вечер. Полнолуние наступало на следующий день на закате. Дин, Кас и Сара закончили сорокавосьмичасовой марафон по проверке местности распятием, и наконец Кас настоял, что им снова нужно как следует выспаться в последнюю ночь. — Может быть, завтра удастся сменить стратегию, — объяснил Кас. — Элементаль должен появиться завтра, и он настолько большой, что его наверняка заметят — возможно, даже передадут о нем в новостях. Тогда мы сможем поехать прямо туда, где он. Если доберемся туда до заката, у нас есть шанс. Но нужно быть готовыми. И отдохнувшими. Так что они в последний раз сняли номер в мотеле, чтобы хоть немного восстановить силы перед появлением элементаля завтра. Дин стоял перед окном номера, глядя на луну снаружи. Уж больно круглой она выглядела. Могла ли она уже быть полной? Дин даже немного запаниковал по поводу того, не перепутали ли они даты и не могло ли полнолуние на самом деле быть сегодня. — Она не будет полной до заката завтра, — сказал Кас тихо, подойдя к нему сзади. — Видишь, один край немного нечеткий? Завтра этот край выправится. Завтра на закате. Дин присмотрелся к луне. Кас был прав. Один край был слегка менее четкий. — Да, я знаю, — ответил Дин. — Просто… засомневался на секунду. — Дин, тебе надо поспать. — Кас задернул шторы, спрятав луну из виду. — Иди в постель. Готовились ко сну они оба молча. Сара уже устроилась снаружи с Мэг, и Дин отправился в душ, чтобы смыть с себя дневную пыль. К тому времени, как он вышел, Кас был уже в постели. С задернутыми шторами в комнате было очень темно. Дин едва увидел слабый отблеск перьев, когда Кас подвинулся, чтобы дать ему место. Дин забрался к Касу. Он поймал себя на том, что ему хотелось — как хотелось почти каждую ночь на этой неделе — иметь возможность просто расслабиться и насладиться близостью Каса по-настоящему, вместо того чтобы беспомощно тревожиться обо всем происходящем. Но он снова лежал, чувствуя, как внутри у него все завязано в узел. Времени у них было всего лишь до завтрашнего заката. До завтрашнего заката. Что, если они опаздывают? Что, если Калкариилу удастся его план? Что, если Сэм… Что, если цунами… Дин лежал на спине, глядя в потолок, не в силах сомкнуть глаз. В конце концов он начал поглаживать перья Каса. Это всегда немного его успокаивало. Он поглаживал перья довольно долгое время. Многие минуты спустя, когда Дин уже давно был уверен, что Кас спит, Кас тихо заговорил: — Я найду его для тебя, Дин. Дин повернул голову и обнаружил, что Кас лежит на боку, едва видный в тусклом луче лунного света, просачивающегося из-за штор. Его крыло, полурасправленное поверх Дина, было расслаблено настолько, что Дин был уверен, что он спит, но Кас не спал. Он наблюдал за Дином. — Как-то все в последний момент… — прошептал Дин тихо. — Это уже традиция, — ответил Кас со слабой улыбкой. — Разве нет? Стандартный протокол. Дин хрипло усмехнулся. Кас слегка приподнял крыло, чтобы просунуть под него руку, и положил ее Дину на живот. — Дин. Нам нужно спланировать на случай худшего сценария. Если жертвоприношение случится, если мы потеряем Сэма… Дин смотрел в потолок. Этого просто не могло произойти. Кас продолжил: — …мы должны остановить цунами любым способом. Мы должны уничтожить предмет, которым Калкариил удерживает элементаля. Должны. Потому что иначе… Дин закрыл глаза. Он прекрасно знал, что у него, Сары и Каса не будет шансов. Они будут на самом берегу. Хотя Кас, наверное, мог бы снова попытаться вынести их в эфир… вот уж что наверняка закончится плохо. Хотя… может, теперь его крыло сильнее, и какие-никакие плечевые перья есть — может, у них есть шанс? Но куда Кас может их унести? На северный полюс? Или они врежутся в землю на скорости тысяча миль в час. «Но он попробует, — подумал Дин. — Даже если мы обречены, он попытается». — Кас, — произнес Дин, перевернувшись к нему. Кас вопросительно посмотрел на Дина, приподняв брови, но Дин не смог придумать, что сказать, и вместо этого приблизился, чтобы поцеловать его. Долгим поцелуем, смакуя ощущение, теряясь в нем. Дин дал рукам волю путешествовать по коже Каса, по его плечам, вдоль его крыльев. По бокам… по спине, пока Дин не достиг пояса его штанов. И в этот момент, когда рука Дина замешкалась в этом месте, он сообразил, что сегодня может быть его последний шанс. «Мне плевать, встанет у него или нет, — подумал Дин. — Вообще плевать». Он хрипло произнес: — Кас… пожалуйста, можно потрогать тебя? Только почувствовать? Я только хочу тебя почувствовать, можно? Так, это прозвучало совершенно по-идиотски, и Дин ощутил, как загорелось лицо. Он попытался объяснить сбивчиво: — Я не хочу давить на тебя, правда, просто мне вообще все равно, встанет у тебя или нет, это вообще неважно, Кас, я просто… просто хочу… Но Кас тут же закивал головой. Прежде чем Дин успел закончить свое нескладное объяснение, Кас опустил руку и стянул штаны. И потом стянул штаны и с Дина тоже. Наконец Дин мог дать рукам волю. Мог путешествовать везде, где хотел. Казалось, время растянулось. Напряженная, нервная, торопливая ночь вздохнула и раскрылась. Даже воздух в комнате полегчал. Сама темнота изменилась, ласково окутав их в этом тесном номере мотеля. И вся усталость Дина вмиг исчезла. Время протянулось вперед… эластичное, бесконечное. У них были часы. У них были часы. У них была вечность. У них было все время на свете. Дин двигался как можно медленнее. Сначала едва скользя руками по спине Каса вниз, по его бедрам, по ногам. Так медленно, как было возможно. Он не приближался к промежности Каса, вместо этого ощупывая его повсюду вокруг, гладя его кожу, и потом постепенно начав двигаться ближе, и ближе, и ближе. Это превратилось в игру: насколько бесконечно медленно он способен двигать рукой, проводя по коже Каса лишь подушечкой одного пальца. Миллиметр за миллиметром. Рисуя микроскопические окружности, замысловатые орнаменты на животе Каса, на его бедре с внешней стороны, с внутренней… Одна рука двинулась вдоль крыла Каса… другая все скользила по его ноге. Подбираясь ближе, ближе… Дин забылся в игре, двигаясь с бесконечной лаской, пока не услышал, как дыхание Каса стало запинаться. Кас произнес слегка придушенно: — Дин. — Да? — Гм… Кажется, гм, он… успешно… встает. На самом деле, даже уже. На самом деле, уже несколько минут назад. Даже очень. — Да, я заметил, — улыбнулся Дин. — Подъем определенно присутствует. Помочь тебе? — Пожалуйста, — прошептал Кас. И Дин повиновался.***
В первый раз Дин подарил Касу удовольствие так же, как Кас дарил удовольствие ему. Могло ли существовать что-либо столь же приятное? Столь же чудесное? Столь же волнующее, волшебное, сколь видеть, как Кас отзывается на прикосновения Дина. С какой готовностью отдается ему, словно в одно мгновение позабыв про все свои страхи. Дин все же действовал медленно, медленно, медленно, пока Кас не начал откровенно умолять его двигаться быстрее, хрипло и отрывисто шепча, стиснув в пальцах волосы Дина. «Мой ангел. Лети, ангел, — думал Дин, даря ему этот опыт. — Мой ангел. Ты мой. Весь мой».***
На этом все не закончилось. Кас разошелся, и у него явно не было желания останавливаться. Вскоре он уже был готов продолжать и начал покрывать Дина поцелуями и легкими пощипываниями, жадно прижимаясь к нему. В какой-то момент Дин додумался перебраться Касу за спину, чтобы поцеловать его в шею, и это тут же настолько завело Каса и он ответил с таким неистовством и жаждой, что Дин аж растерялся. Кас молниеносно перевернулся и перевернул Дина. Через мгновение Дин оказался на четвереньках, а Кас — вдруг поверх него, обхватив его рукой и с силой обняв крыльями. Он начал кусать Дина в шею, горячо дыша ему в затылок, словно поддавшись какому-то глубинному инстинкту. Эта его шокирующая внезапность, горячность, напор! И сила, которая у него вдруг обнаружилась, — его руки, о боже… и эти крылья, как они сжимали бока Дина… Все это было настолько неожиданно, что Дин потерял равновесие на подушках и чуть не упал. Кас прекратил поцелуи и, собравшись, прошептал: — Прости… Прости, Дин, прости меня… просто… это слишком, я слишком многого хочу — нужно остановиться. Я остановлюсь. — НЕТ, — выпалил Дин, — продолжай. — Но я понятия не имею, что делаю, — признался Кас. — И я не знаю, чего хочешь ты. — Я хочу того самого, что ты делал, ангел, — ответил Дин. — Ну же, Кас, давай, продолжай… Давай, Кас, ДВИГАЙСЯ! Больше Каса подбадривать не пришлось. «Мой ангел», — думал Дин — когда вообще был в состоянии думать. «Мой ангел. Мой. Весь мой». «И я — его».***
Позже они снова оказались в объятиях, и снова Кас обнимал Дина сзади. Продвигался поцелуями по его шее, в то же время гладя Дина по руке. От плеча вниз до самых пальцев, снова и снова. Дин улыбнулся про себя. Кас опять приглаживал его несуществующие перья. Кас глубоко вздохнул, уткнувшись лицом в шею Дина. Дин с удивлением почувствовал на коже шеи что-то прохладное. И… влажное? Должно быть, он вспотел. Кас дышал слегка неровно. — Все в порядке, ангел? — спросил Дин, немного повернув голову. Он почувствовал, как Кас кивнул и опять уткнулся носом ему в шею. И снова появилось ощущение влаги. И дышал Кас немного странно. Дин развернулся к Касу головой и плечами, чтобы видеть его лицом к лицу. В темноте ему было плохо видно, но, когда он коснулся рукой лица Каса, он обнаружил, что лицо у того влажное от слез. — Кас! Эй, что с тобой? — запаниковал Дин. Он перевернулся совсем и попытался обнять Каса. Кас плакал: теперь Дин это чувствовал — плакал, наверное, уже несколько минут. Это из-за той женщины-жнеца? Или просто… из-за неотвратимого конца света? Дин собирался сказать «все хорошо», но потом вспомнил, что все на самом деле вовсе не было хорошо. Всему миру завтра мог прийти конец, Сэма они, вероятно, спасти не смогут, несмотря на все усилия, и Дин, и Кас, и Сара тоже, и вообще все с большой вероятностью погибнут. Дин ограничился тем, что крепко обнял Каса и прижал к себе. — Дин, — произнес Кас наконец. — Что бы ни случилось завтра… — Никаких речей, — прервал его Дин тут же. Он не мог думать о завтрашнем дне. Не мог. Если Кас начнет говорить о завтрашнем дне, иллюзия разрушится и эта чудесная бесконечная ночь закончится. Дин приказал хрипло и натужно: — Никаких речей, никаких прощаний. Первое правило. Кас тяжело вздохнул. — Твои правила дурацкие, Дин. — Да, ты мне уже говорил. Кас попытался снова: — Но я просто хотел сказать. Если завтра… Дин должен был остановить его. — Позже этим летом, — начал он быстро, заглушая Каса, — я подумал, что надо устроить пикник. Мне еще в Рождество пришла идея, что летом надо устроить пикник, помнишь? И думаю, надо это сделать. Мы с Сэмом могли бы соорудить кострище. Кас медленно вздохнул, но, по счастью, наконец перестал пытаться произнести прощальную речь. Вместо этого он только слушал, как Дин рассказывал, сжимая его в объятиях: — Я никогда нигде не жил достаточно долго, чтобы соорудить кострище. И просто подумал, что было бы здорово. Я уже и место подходящее выбрал. На краю поля по ту сторону проезда, где уже валяется куча камней. Сложим там кострище, поставим гриль, принесем раскладные стулья и устроим пикник. — Дин… — произнес Кас медленно. Дин внутренне приготовился, но Кас сказал только: — Я не знаю, зачем нужен пикник. — О! Ну… во время пикника просто готовят еду, но на улице, на углях, и едят ее. Типа, там, бургеры, и можно еще стейки, если хочется погулять на широкую ногу. Кукурузу в початках. Картошку пекут в углях. Вы с Сарой можете порезать каких-нибудь кабачков — можете порезать сколько угодно кабачков — и мы приготовим овощи на гриле. О, и ты пирогов еще напеки заранее. Он почувствовал, как Кас кивнул, прижавшись лбом ко лбу Дина. Это работало. Завтрашний день никогда не наступит, если только Дин сосредоточится на описании пикника. Он продолжал: — Вынесем все на улицу и разведем костер пораньше, и принесем пироги, и кулер с пивом, и стулья, и будем есть на свежем воздухе. Ты и я, и Сэмми, и Сара. Потом… когда сядет солнце, можно сидеть и смотреть на звезды. Может быть, подняться на тот холм, где дерево, просто посмотреть на падающие звезды… После пойдем домой и посмотрим какое-нибудь кино. Можем снова посмотреть «Дорогу домой» — тебе же фильм понравился? Кас снова кивнул. Он начал поднимать голову, наклоняя ее, чтобы поцеловать Дина, гладя его при этом по волосам. Лицо Каса все еще казалось влажным, и Дин изо всех сил пытался придумать что-то, чем его приободрить, и придумал: — К тому времени у тебя уже будут новенькие перья. Он почувствовал, как руки Каса замерли у него на затылке. — Великолепные новые блестящие черные, белые, и серые перья, — повторил Дин настойчиво. — Новехонькие. С полным набором плечевых, на обоих крыльях. И ты будешь снова при могуществе. Полиняешь, отрастишь новенькие перья и будешь летать. К июлю. Вот увидишь. Кас прижал голову Дина к своей груди и крепко обнял его крыльями. Дин услышал, как он прочистил горло. Кас сказал, весьма неровным голосом: — Линька обычно в августе. В конце лета. Просто чтоб ты знал. — А, понятно, — ответил Дин, думая: «Это можно учесть, это я могу учесть», как если бы планирование пикника было самым сложным из предстоявших заданий. — Ну тогда это будет пикник в преддверии линьки, чтобы тебя откормить. А сразу после того, как ты полиняешь, мы можем… Дин не мог придумать, что случится после этого. Его хрупкая картинка будущего на этом заканчивалась. Невозможно умиротворенная сценка пикника застыла в его воображении. Ее кадры мелькали, как в старом кино: Сэм, и Сара, и Кас, выцветавшие в коричневатые тона, блекнувшие все больше, сливавшиеся с безликими полями, с бледным небом, растворявшиеся в белую пелену. — Можем… — попытался Дин снова, но не мог придумать, что будет дальше. Он вообще не мог представить себе никакого будущего. — Можем куда-нибудь полететь, — предложил Кас. Дин сделал вдох. — Я могу взять тебя в полет куда-нибудь, — сказал Кас. — Я хорошо летаю, Дин. То есть, обычно. Я мог бы унести тебя куда-то. Можем полететь куда захочешь. — А куда мы полетим, — прошептал Дин. Кас задумался. — Может, на то озеро, которое тебе снилось? Можно отправиться туда и… гм… искупаться? — Да, — согласился Дин, постепенно представляя себе, как это будет. — Да. Хорошо. Да… Это озеро — в Миннесоте, на самом деле, и… Можно отправиться туда во второй половине дня… и искупаться, да, и ты сможешь помыть крылья. Смыть пыль после линьки? А я могу порыбачить. Поймаем пару рыбешек и принесем их домой… для следующего пикника. Для пикника в честь линьки! Новая картина обретала четкость. Дин и Кас у озера. Небо над ними будет ярко-голубым; может быть, с редкими пушистыми облачками. Темно-зеленые деревья будут отражаться в зеркальной глади озера. Дин нырнет первым: вода поначалу покажется холодной — как бывает, когда ныряешь в жаркий день. Вода смоет все дочиста. Кас, может быть, войдет в воду — из-за крыльев. Войдет по пояс, окунется с головой, потом поднимет крыльями фонтан радужных брызг. Может быть, они устроят сражение брызгами. Кас победит, конечно, — с такими-то огроменными крыльями. Наверное, прямо сразу завалит Дина. На мелководье у берега. Будет смотреть на Дина сверху, а с крыльев будет капать вода, и можно будет поцеловаться, и… Озеро будет принадлежать только им. Они будут делать, что захотят, на этом солнечном берегу. Часами. Потом можно будет посидеть на пирсе: Дин будет рыбачить, а Кас может полежать на солнышке на теплых досках рядом и вздремнуть, пока сохнут его перья. — Ты возьмешь меня на озеро, — сказал Дин. Он знал, что этого не будет никогда. Он знал, что Кас сейчас отметит, насколько это нереально. Но Кас сказал: — Я возьму тебя на озеро.***
В конечном итоге Дин заснул. Во сне он видел, как его обнимали крылья Каса. Как перья нежно поглаживали его по рукам. Они были на берегу у голубого озера, над головой светило яркое солнце, и Кастиэль лежал рядом с ним.***
С первыми лучами рассвета они вновь отправились в путь по паутине мелких дорог между Санта-Крузом и Монтереем. Небо на востоке только начало светлеть. Сара снова следила за распятием (она сделала это своей личной работой: Дин был практически уверен, что она вообще не спала, а, наверное, всю ночь в автобусе провела, глядя на распятие). Кас диктовал с телефона Дина маршрут по всем проселочным дорогам прибрежных городов, какие они еще могли найти. Текли часы. Солнце взобралось над горизонтом; они закончили объезжать один город и добрались до следующего, непрерывно проверяя радиостанции на предмет новостей по поводу волн. Дин проехал через кофейню, где они, не выходя из машины, взяли кофе, и посмотрел на Каса и Сару, передавая им стаканы. Сара выглядела бледной и изможденной; она следила только за распятием и ни за чем больше. Кас выглядел не менее вымотанным. Морщинки в уголках его глаз, казалось, стали глубже за ночь, под глазами были темные круги, и голос был тяжелым от усталости. Но Кас смотрел по сторонам, вертя головой и иногда закрывая глаза. Его крылья постоянно были полурасправлены и упирались в борта автобуса. Дин знал, что он слушает, не появится ли Сэм, не начнет ли молиться. В десять утра Кас внезапно напряженно скомандовал: — Стоп. Это Сэм. Дин тут же остановился у обочины. Они были среди холмов возле территории калифорнийского университета при Санта-Крузе. Это была достаточно высотная местность, и напротив был парк с толпами беженцев из прибрежных территорий, которые разгуливали и обменивались историями о затоплении низменных регионов. Многие стояли и смотрели на отдаленные волны. Кас снова просто выпрыгнул из автобуса и расправил крылья. Дин взглянул по сторонам: полно людей. Полно потенциальных свидетелей. И не все в этот раз смотрели на океан. Но Дину было уже все равно, и Саре, видимо, тоже: она просто выскочила на улицу, вынула телефон и открыла приложение-компас. Дин схватил карты и цветные карандаши, готовый отмечать новые показания, и они вместе уставились на Каса, который пытался определить, откуда шла молитва. Посреди бела дня в многолюдном парке субботним утром. На этот раз люди заметили. Сначала один, потом двое, потом трое. Они начали тихо переговариваться: «Это… костюм?» — «Эй, посмотри на того парня…» — Мы опробуем костюм для пьесы, — объяснил Дин. — Проверяем, раскрываются ли крылья. Это для нашей религиозной общины. В которую мы вас всех приглашаем! Вы нашли путь к Иисусу, товарищи? — Он направился к людям, протягивая сложенные карты, словно памфлеты. Толпа, как по волшебству, растворилась. Дин вернулся назад. Кас к этому моменту указывал на юго-восток, и его крылья трепетали от возбуждения. — Он близко, — сказал Кас, часто дыша. — Он близко, Дин, Сара, я чувствую. Гораздо ближе, чем вчера. Молитва громче, условно говоря. И четче. Он… а! — Что? — Он замолчал, — ответил Кас, глядя на юго-восток. Его лицо перекосила тревога; он был так напряжен, что крылья дрожали. Он повернулся к Дину и доложил: — Что-то произошло. Сэм сказал, Калкариил завязал ему глаза и выводит его из помещения. И еще Сэм боится, что Калкариил догадается про молитву, поэтому он помолился очень коротко. Он не может понять, почему Калкариил просто не перенесет его на крыльях. — Кас снова посмотрел на юго-восток и добавил: — Я начинаю думать, что, может быть, Калкариил не очень-то хорошо может летать. — Давайте, поехали, — позвал Дин. Они запрыгнули обратно в автобус. У Дина внутри снова все было завязано в узел: Сара была бледна, как полотно, но им не оставалось ничего другого, кроме как ехать на юго-восток. Кас после этого не складывал крылья, а ехал, упершись одним крылом в ногу Дина, другим — в ногу Сары.***
В конце концов им пришлось сделать остановку. (Сара настояла. Дин понимал, что она права: годы опыта научили его, что даже в такие длинные и отчаянные дни очень важно было не забывать есть. Иначе просто будешь не в форме для сражения.) Сара сбегала в закусочную за бургерами и картошкой на всех троих, пока Кас обновлял свою последнюю карту и выбирал следующий маршрут. Дин стоял, опираясь на открытую боковую дверь, и смотрел, как Кас работает. Кас сидел боком на своем кинокресле, лицом к Дину, неловко приподняв левое крыло, чтобы не задевать ни за что плечевыми перьями. Карта была разложена у него на коленях, и он методично вычеркивал на ней города, которые они уже объехали. У Дина был вопрос, который он все откладывал. Но момент задать его настал. Другого шанса может и не быть. — Кас? — позвал Дин. Он набрал воздуху и спросил: — Что Сэм говорил в конце? — Что? — не понял Кас, подняв голову. — Сэм говорил тебе что-то еще. В конце каждой молитвы. — А, это… — Кас замялся. Он сделал вдох. — Сэм сказал… Долгая пауза. Кас смотрел на Дина с нечитаемым выражением лица. — Кас, — начал Дин, — он мой брат. И я… — Да, — кивнул Кас. Он опустил глаза, прикусил губу, потом сказал: — Сэм говорил разные вещи, на самом деле. Ему свойственно добавлять в конце что-то серьезное, и… в общем, я не хотел тебя волновать. — Кас. — Ладно. Например, в первый раз он сказал… — Кас прочистил горло. — Он сказал: «И, Кас, если, когда вы меня найдете, я буду уже мертв, пожалуйста, присматривай за Дином. Ты ему нужен». Кас бросил на Дина быстрый взгляд. Дин мог только смотреть на него. — А во второй раз, — продолжил Кас, вновь опустив глаза, — он сказал: «И, Кас, если Дин к этому времени не говорит тебе каждый божий день, что любит тебя, врежь ему за меня». Потом… я даже думал, он закончил молитву, но он начал снова, чтобы добавить: «И когда я говорю "врежь", я имею в виду сильно и по носу». Дин тихо усмехнулся. — Черт бы тебя побрал, Сэмми… — Так что, наверное, я должен врезать тебе за каждый день? — рассудил Кас, глядя на руки. — Сэм просил меня, но… — Я люблю тебя, — сказал Дин. Просто само вышло. Невозможные слова; пугающие, такие сложные слова — и они просто выскользнули сами. Хотя Дин, на самом деле, говорил это Касу уже несколько раз. Однажды — в тот раз несколько месяцев назад после истории с минотавром. И во время восемьдесят второй молитвы тоже. И… Ну, может быть, это и все. И оба раза были в каком-то смысле в моменты отчаяния. Но Дин говорил это искренне. Определенно он имел это в виду, оба раза. И все же он никогда не имел это в виду так, как сейчас. «Я люблю тебя». Как это могло быть так просто? Он это сказал. И теперь… скажет ли Кас то же в ответ? Кас молчал долгое время, все глядя на руки. Дин ждал. Наконец Кас поднял голову и произнес вдумчиво, глядя сквозь лобовое стекло на деревья снаружи и вообще не глядя на Дина: — Я думал насчет метафизики небесного могущества… Дин прыснул со смеху. Будь перед ним кто-то другой, такой ответ обеспокоил бы его, но с Касом, да еще в такой день, почему-то Дин вообще не волновался. Даже наоборот, он чувствовал какое-то легкомыслие. Усмехнувшись, он сказал: — Из всех возможных ответов на «я люблю тебя», это определенно ХУДШИЙ, что я слышал. — Ой, — спохватился Кас, взглянув на него. — А есть традиционный ответ? — Ну, если любишь этого человека, обычно говоришь «я люблю тебя» в ответ. Если не любишь, придумываешь какую-нибудь отговорку, типа «ты такой классный». Или, если ты Хан Соло, говоришь: «Я знаю». — А, понятно. Но я хотел сказать про могущество… Дину снова стало смешно. — Я думал о нем, — продолжил Кас упрямо, — потому что переживал, что, если смогу его как-то вернуть — если когда-нибудь полиняю и обрету полную силу, — я могу потерять то, что чувствую сейчас. Смех Дина затих. Кас пояснил с полным спокойствием: — Ты всегда был важен для меня, Дин, всегда. За годы эта привязанность стала только сильнее, и теперь она сильнее всего, что я когда-либо знал. И глубже тоже. Но я подумал: может быть, это что-то, что могут чувствовать только люди? Может быть, это несовместимо с ангельской сущностью? И если мне удастся вернуть могущество, лишусь ли я этого? Потому что… я не хочу этого лишиться, Дин. Этот последний год… Кас прервался и отвел взгляд. Пока он говорил, его крылья были сложены, челюсть напряжена, выражение лица бесстрастное. «Снова его маска воина, — подумал Дин. — Что означает, он едва сдерживается». Дин стоял безмолвно и неподвижно у боковой двери, наблюдая за ним. Кас поднял глаза и удержал взгляд Дина. Этот его твердый взгляд… настолько прямой, без тени страха. Кас сказал: — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу взять тебя на озеро. Хочу укутывать тебя крыльями. И хочу, чтобы были еще ночи, как вчерашняя. Потому что и я люблю тебя, Дин. Он умолк, глядя на Дина. Дина настолько переполняли эмоции, что он смог сказать только: — Я знаю. Прямо как чертов Хан Соло.***
Сара вскоре вернулась и забралась обратно в автобус с кучей бургеров и картошки фри. (Дин внезапно потерял аппетит, хотя Кас проглотил свой гамбургер с удовольствием.) Сара молча посмотрела на них по очереди, потом сказала: — Все будет хорошо. Мы его найдем. — Мы его найдем, — подтвердил Кас. Сара снова сняла с зеркала распятие, Дин завел двигатель, и они поехали дальше в тишине. — СЭМ, — известил Кас несколько минут спустя, выпрямившись на кресле. — Это Сэм! Молится! Близко. Близко. Дин начал тормозить, но Кас пробормотал с закрытыми глазами: — Не надо останавливаться, теперь его ясно слышно, я могу и отсюда его отслеживать — должно быть, он рядом… Кас начал поворачиваться на кресле, потом соскочил с него совсем и приземлился на колени на матрас, расправив крылья так далеко, как позволяли стенки автобуса. Не открывая глаз, он произнес: — Он говорит: «Кас, если ты слышишь меня… похоже, дело плохо… я в багажнике машины… не могу выпутаться, но пытаюсь… руки связаны… ноги тоже… и он завязал мне глаза…. Я не знаю, где мы, какая-то дорога… немного тревожусь, если честно… слышу волны… Ох, черт, я надеюсь, ты меня слышишь, Кас, ты должен меня слышать… пожалуйста, Кас…» Кас умолк. — Что он говорит? — спросил Дин натянуто. Кас ответил с заметным потрясением в голосе: — Он… молится мне, по-настоящему. То есть… молится. Настоящей молитвой. — Что ты имеешь в виду? — не поняла Сара. — Молится о помощи, — ответил Кас. Его голос охрип. Он послушал еще несколько секунд, прочистил горло и добавил: — Он говорит: «Пожалуйста, Кас, только будь жив. Только будь жив и присмотри за Дином. Пожалуйста, услышь меня. Пожалуйста… пусть ты меня слышал все это время… ты должен быть жив… мне нужно, чтобы ты был жив… даже если не можешь спасти меня… это ничего, Кас… ничего… Пожалуйста, только побудь со мной…» Кас замолчал снова. Дин видел, как дрожат его перья. Мгновение спустя Кас сказал, нетвердо втянув воздух: — По крайней мере, так он продолжает говорить. И… кажется, он впереди нас. Все еще к юго-востоку. Дин стиснул зубы и дал по клаксону. Движение было слишком медленное, и Дин никак не мог объехать мелкую надоедливую Гео Метро, которая мешалась впереди. Он заглянул вперед, проверяя, можно ли обогнать по встречной, но нет: и в другую сторону шел непрерывный поток машин. — Нет, стоп… — произнес Кас. — Дин, я ошибся насчет направления. Он… стоп. Он не впереди. Я неправ. Он… к востоку… он… слева от меня. Сара подскочила в кресле с воплем: — О! ОГО! Распятие! — Она подняла распятие вверх, Дин бросил взгляд в сторону и увидел, что серебряный крестик вертелся на цепочке у нее в руках. Кас даже не обратил внимания. Он копошился сзади, бормоча: — Нет, нет, стоп, нет, я неправ… Дин наблюдал за ним в зеркало, сбитый с толку, пока Кас медленно поворачивался лицом к задней двери автобуса. — Он позади нас, — сказал Кас. — К северу. Теперь я уверен. Дин взглянул на распятие: его вращение замедлилось. Дин в отчаянии посмотрел по сторонам, но вокруг у дороги не было ничего, кроме пыльных камней и жухлой травы. Сара догадалась первая: — ОН ТОЛЬКО ЧТО МИНОВАЛ НАС! — закричала она, широко раскрыв глаза и едва не подпрыгнув в кресле. — ОН ТОЛЬКО ЧТО ПРОЕХАЛ МИМО! ОН В ОДНОЙ ИЗ ВСТРЕЧНЫХ МАШИН! Дин понял, что она права, дал по тормозам и развернул автобус прямо посреди узенького шоссе. Машина сзади чуть не врезалась в них, встречная машина едва не врезалась в них, и машины вокруг вынуждены были затормозить и загудеть. Но маневр удался, и через несколько секунд они уже направлялись на север. Дин ускорился, как мог, и Фольксваген понесся вперед. — Быстрее, Дин, — прорычал Кас, но Дин не мог ехать быстрее: перед ними была череда из десятков выстроившихся в линию машин, ехавших в Сити — в Сан-Франциско.