Дитя волчьего племени

      В коробках, что нам оставил дворецкий, я ожидал найти смокинги, привычное официальное одеяние для торжественных мероприятий, но вместо этого обнаружил какой-то странный ворох разноцветной ткани. Достав его и расправив, я понял, что держу в руках не мужской костюм, а что-то напоминающее китайское «ципао», которое обычно носят женщины.       Одежда представляла собой смесь рубашки и платья. Верх не имел рукавов и плотно прилегал к телу, очерчивая каждый изгиб и контур, а ниже шла столь же облегающая длинная юбка с откровенным разрезом до середины бедра. При виде столь по́шлого наряда меня буквально затрясло от злости. Кажется, Картер хочет, чтобы мы выглядели как куртизанки, приглашённые для обслуживания высокородных гостей. — Есть возможность не надевать этот срам? — с надеждой спросил я папу, который достал из коробки точно такой же наряд и теперь осматривал. — Вряд ли. Думаю, если мы сами этого не сделаем, то нас заставят, так что лучше подчиниться и потерпеть. А теперь иди сюда.       Папа усадил меня на стул перед туалетным столиком, что был просто завален всевозможными баночками, тюбиками и кисточками, а потом начал вертеть мою голову то влево, то вправо, странным образом к чему-то приглядываясь. — Что ты делаешь? — от того, как внимательно он разглядывал моё лицо, у меня появилось плохое предчувствие. — Конечно же пытаюсь понять, какой макияж тебе подойдёт. — Чего?! Ну уж нет! — я мог принять тот факт, что меня пытаются запихнуть в похабный костюмчик, но точно никогда не смирюсь с тем, что меня ещё хотят под него и разукрасить — Дилан Фриз, сейчас же прекрати! — строго произнёс папа, смотря на меня с упрёком. — На ужине надо выглядеть безупречно не только в плане одежды. — Но зачем? Весь этот фарс нужен только Граунду, а я не собираюсь выряжаться только для того, чтобы он потешил своё самолюбие! — На самом деле проблема не в этом. Просто ты до сих пор не можешь избавиться от привычки считать себя мужчиной. Тебе претит мысль красить лицо, потому что так делают только «женщины». — Возможно… но не только. Я просто не хочу плясать под дудку Картера. — Ох, малыш, поумерь свой пыл. Пойми, всем в этом доме абсолютно всё равно, что ты хочешь. Единственный человек, чьи желания здесь учитываются — это Картер. И как бы ты не брыкался, тебе придётся делать так, как он хочет. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Так что, пожалуйста, перестань капризничать, как маленький ребёнок, и позволь мне тебя накрасить.       Скрипя зубами, мне пришлось согласиться со словами папы, и уже скоро моё лицо подверглось жестокой атаке со стороны кисточек, теней и различных тональников.       Когда макияж был готов, папа помог мне одеться и подвёл к большому зеркалу, чтобы я смог оценить результат его стараний. А он был ошеломляющим. Впервые увидев своё отражение, я даже не сразу себя узнал, передо мной стоял красивый незнакомый юноша. Каштановые волосы отливали красным цветом и были уложены в стильную причёску, а зелёные глаза, выделенные чёрной подводкой, сияли ярче любого изумруда.       Мои губы папа особо не трогал, их лишь слегка покрыли блеском, а вот кожа лица не имела ничего общего с тем, что было раньше. Благодаря тональнику и пудре она стала практически идеальной: ни одного прыщика, ни одной чёрной точки или каких-либо неровностей.       Надо отдать папе должное, он знает толк в красоте. Макияж был великолепно подобран и грамотно сочетался с нарядом. При учёте, что моё «платье» было чёрным и разрисовано изображениями белых райских птиц, выбрать макияж, в котором отсутствуют яркие цвета — было правильным решением. Я выглядел просто сногсшибательно. — Ты доволен? — спросил папа, самодовольно наблюдая за моим шокированным выражением лица. — Не то слово. Лицо просто класс, но вот одежда не слишком мне подходит, — комплекция моего тела совсем не соответствовала этому шёлковому элегантному одеянию. Мои плечи были слишком широкими для омеги, а руки чуть мускулистыми, что создавало впечатление, будто я по ошибке напялил на себя женскую одежду. — Это уже не важно, — папа бросил взгляд на настенные часы и, громко цокнув языком, направился обратно к туалетному столику, на этот раз намереваясь заняться собой. — Руперт скоро придёт, надо торопиться.

***

      Старый дворецкий вернулся через полчаса, к тому времени мы с папой уже оба были готовы и просто молча последовали за ним. Замысловатыми коридорами нас довели до большой двустворчатой двери, за которой находился роскошный обеденный зал. Надо сказать, что «столовая» выглядела не такой вычурной, как все остальные помещения в этом поместье, ведь её интерьер отдавал скорее не богатством, а уютом.       Стены были покрашены в мягкий шоколадный цвет, а мебель выделялась тёплым кремовым оттенком, что не раздражало глаз. Бо́льшую часть пространства здесь, конечно же, занимал длинный обеденный стол с мягкими стульями, рассчитанными на восемь человек. Когда мы пришли, то обнаружили, что пять из них были уже заняты. Во главе стола, как хозяин дома, сидел сам Картер, одетый в дорогой костюм, а по правую и левую руку от него — двое незнакомых мне взрослых альф. И ещё два места принадлежали Райсу и Нику.       Как и мы, Николас тоже был одет в парадную одежду и кардинально отличался от того человека, каким я привык его видеть. Его вечно кудрявое гнездо на голове кто-то умело расчесал и уложил, а толстые очки заменил на очки в тонкой оправе, из-за чего мужчина теперь стал выглядеть весьма солидно. Всегда знал, что если на Ника надеть смокинг и заменить его лупы на что-то менее объёмное, то выяснится, что он очень даже привлекательный парень. — Бурый Прародитель, что за два прекрасных создания к нам пожаловали! — восхищённый голос Картера отвлёк меня от осмотра нашей трапезной и всех присутствующих. — Всё-таки я был прав. Эти наряды идеально вам подошли. Теперь, Дилан, ты действительно похож на омегу, а Элиас… у меня нет слов. Великолепен, как и всегда. Впрочем, твою красоту не испортил бы и мусорный пакет. — Благодарю за столь высокую оценку моего внешнего вида, — холодно ответил папа.       Я же, в некотором роде, был согласен с Картером. Образ папы сочетал в себе в равной степени красоту, нежность и дерзость. Со своими светлыми волосами, красными тенями и в золотом «платье» он выглядел, как только что распустившийся цветок лотоса, который неожиданно принял человеческий облик. — Что же вы стоите? Руперт, покажи этим прекрасным омегам их места, — следуя приказу господина, дворецкий пригласил папу сесть на стул, разместив его справа от Картера вместе с незнакомым альфой и Райсом. Мне же выделили место слева, рядом с Ником и ещё одним незнакомцем. — Итак, раз мы все теперь в сборе, Дилан, мистер Габел, я бы хотел представить вам моих сыновей — Алексиса и Клауса Граундев.       Двое альф, что до этого сидели и молчали, теперь посмотрели на нас с Ником и вежливо кивнули. Только рассмотрев их лица получше, я вдруг удивился, как раньше не догадался, кем именно они приходятся Картеру. Ведь, например, тот, кого назвали Алексисом, выглядел, как его молодая копия: широкие брови, прямой нос, даже взгляд был столь же прожигающим, как у отца.       Клаус тоже имел некие схожие с ним черты лица, правда обнаружились и отличия. Его телосложение было не таким габаритным, как у родственников, лицо более вытянутое с острыми скулами, а брови тонкие, подчёркивающие шоколадный цвет его глаз, в которых не отражалось ничего, кроме скуки и безразличия. — Алексис, Клаус, познакомьтесь с Николасом Габелом — Омегой клана Алых волков, и Диланом Фризом.       Мы с Ником тоже кивнули в знак приветствия. — Фризом? — гадко усмехнулся Алексис. — А я думал, он один из наших. — Он — северный волк. Но в каком-то смысле ты прав. В нём действительно есть наша кровь, ведь он сын вашего кузена, — ответил Картер. — Дария? Значит, он — внук дяди Эдварда? — было странно увидеть удивление в глазах Клауса, учитывая, что совсем недавно он делал вид, будто его вообще нет за этим столом. — Верно, Клаус. Так что у нас сегодня своеобразный семейный ужин. Ну что ж, давайте приступим к еде.       Уже скоро обеденный зал наполнился слугами, каждый из которых нёс в руках какое-либо изысканное угощение и ставил его на стол. На наших глазах разворачивалась настоящая цветная палитра, состоящая из традиционных блюд английской кухни, таких как: рыба с картофелем во фритюре, тушёная говядина, лёгкий сырный суп, пастуший пирог и много чего другого. Как только еда была расставлена, все тут же схватили приборы и приступили к трапезе.       Несмотря на то, что в присутствии Картера, его сыновей и Райса мне было весьма не по себе, аппетит разыгрался не на шутку. Я жадно поглощал еду и даже на минуту забыл о тех людях, с которыми её пришлось разделить.       Всё шло относительно хорошо: Картер и его приближённые мирно обсуждали хозяйственные вопросы, мы втроём медленно опустошали свои тарелки и молчали, а слуги, стараясь никого не отвлекать, аккуратно приносили новые яства и убирали грязные тарелки. Такая атмосфера длилась до тех пор, пока один из слуг, молоденький омега чуть постарше меня, вдруг не споткнулся о толстый ковер и не опрокинул поднос с грязными тарелками прямо на пол.       Грохот прокатился по всему залу и заставил многих из нас вздрогнуть от неожиданности и обратить внимание на слугу. Этого черноволосого омежку с оленьими глазами я заметил уже давно, ведь это именно он с ещё одним слугой обслуживал меня, Ника и Клауса в течение всего ужина.       Я уже неоднократно подмечал, что его движения слишком неуверенные, будто он впервые занимался подобным делом и сейчас моё предположение подтвердилось. Поняв, что он натворил, омега побледнел и, упав на колени, начал трясущимися руками собирать осколки посуды на поднос. — Шейли, это что такое? — голос Картера звучал мягко, однако зелёные глаза стали стремительно темнеть, что говорило о его гневе. — П-п-простите, господин. Я случайно…споткнулся… — чуть ли не плача ответил омега, пытаясь спрятать глаза за длинной чёлкой. — Споткнулся? Это не оправдание. Ты понимаешь, что только что опозорил меня, как хозяина, перед нашими гостями? — Пони…маю. Пожалуйста, простите меня… — омегу уже потряхивало от страха. При виде столь испуганного и милого создания меня просто начало распирать от жалости. — Подойди, — вдруг произнёс Картер, жестом подзывая омегу к себе.       Тяжело выдохнув, слуга поднялся на дрожащие ноги и приблизился к Граунду. — Не бойся, подойди ближе… а теперь наклонись ко мне, — в следующую секунду тишину зала нарушил звук сильной пощёчины. Казалось, Картер даже не пытался рассчитывать силу, от удара голова омеги дёрнулась, а щека стремительно приобрела красный цвет. — Пока что с тебя и этого хватит. А теперь убирайся, и чтобы до конца дня я тебя не видел, — протянул Картер, сверля плачущего от боли омегу убийственным взглядом. — И всё? Альфа, по-моему, это слишком мягкое наказание для Шейли, — вдруг высказался Райс. — Всё-таки в последнее время он слишком много ошибается.       Услышав его слова, у меня тут же возникло желание запустить в альфу чем-то тяжёлым, желательно ножом, что я так судорожно сжимал в руке. Эта мразь явно не за справедливость здесь бьётся, а просто хочет посмотреть на шоу, главная роль в котором отводилась несчастному Шейли.       С моим мнением был согласен и Ник: — Ублюдки! — пробормотал он, запивая свои слова вино́м и пытаясь скрыть гнев и отвращение ко всему, что сейчас происходило. — Я согласен с Райсом, отец. Никчёмный омега доставляет нам слишком много проблем своей неуклюжестью. В этот раз нужно придумать более суровое наказание, — похоже, Алексис был не меньшим садистом, чем Картер или Райс, иначе почему я вижу в его глазах удовлетворение. — А ты как думаешь, брат? В конце концов, это твоя обязанность — следить за слугами поместья.       За всё время инцидента Клаус ни единым взглядом и жестом не выказал своей заинтересованности. Он скучающе ковырялся вилкой в еде и, вероятно, мыслями был где-то далеко отсюда. Не проявил он интереса и тогда, когда Алексис обратился к нему напрямую. — Как ты правильно заметил, Алекс, все слуги в этом поместье находятся под моим контролем, — сухо ответил он брату, продолжая глядеть в тарелку. — А значит, только я могу принять решение, кого и как мне наказывать. Не волнуйся, отец, этот омега обязательно получит своё. Я лично с ним разберусь, как только мы закончим ужинать. — Правильные слова, Клаус, — довольно протянул Картер, одобряюще сжимая плечо сына. — Всё же ты будущий Альфа, не позволяй другим совать нос в твои дела и решать, что ты должен делать. Алексис, тебе следует извиниться перед братом. — Прошу прощения, Клаус. Я не подумал, — сказано это было почти сквозь зубы. Кажется, эта парочка, несмотря на кровные узы, не особо ладит между собой. — Извините, могу я вмешаться в ваш спор? — неожиданно заговорил папа. — Разумеется, Элиас, что ты хотел? — от звука папиного голоса Картер сразу же подобрел и весь обратился в слух. — Могу я попросить Клауса и вас не наказывать этого слугу? Думаю, всё это произошло из-за его плохого самочувствия. Посмотрите насколько он бледен и тяжело дышит! Однако, несмотря на свою болезнь, он продолжал выполнять данную ему работу и, как мне кажется, уже поэтому заслуживает снисхождения. — Ты не только красив и умён, но ещё и невероятно великодушен, Элиас, — ответил Картер, окидывая папу хищным взглядом.       Он смотрел на него так, как голодающий смотрит на кусок жареного мяса, в связи с чем я сделал очень неприятное открытие. Да он же явно его хочет! Вот старый извращенец! Он вообще в курсе, что годится ему в деды? — Что ж, только ради тебя я прощаю Шейли. А ты, Клаус? — Если господину Фризу будет так угодно, — и опять этот безразличный тон.       Интересно, он вообще человек или бездушный робот, не имеющий ни желаний, ни эмоций? — Шейли, сегодня мы тебя прощаем, но если подобное повторится снова, то ты испытаешь на себе весь гнев семьи Граунд. За своё спасение можешь благодарить господина Фриза, — произнёс Картер. — Я всё… понял, Альфа. Простите… ещё раз, — всё ещё держась за больную щёку, омега посмотрел на папу полным искренней благодарности взглядом. — Большое вам спасибо, господин Фриз.       Папа кивнул и тепло улыбнулся слуге, после чего тот поспешил вернуться к своему подносу и собрать остатки тарелок. Так как большинство посуды было разбито рядом со мной, я встал из-за стола, желая помочь омеге, чтобы тот поскорее смог покинуть это злачное место и залечить свою щёку. Однако, стоило мне привстать, как Шейли сразу же понял мои намерения и покачал головой: — Не надо, господин. Если поможете, меня…могут сильнее наругать, — тихо прошептал омега, так, чтобы слышал только я.       Поняв, что своими действиями могу сделать только хуже, я уселся обратно, наблюдая, как Шейли собирает осколки и убегает из зала. Надеюсь, за его пределами другие слуги о нём позаботятся. — Смотри-ка, Элиас, кажется, Дилан унаследовал твою доброту! — сказал Картер, очевидно, заметив мой порыв помочь Шейли. — Но в этом доме вы гости, а значит, незачем обращать внимание на слугу и, уж тем более, делать за него его работу.       «Между прочим, этот «слуга» является выходцем из правящего клана, а ты обращаешься с ним и другими теневыми волками хуже, чем со скотом!» — так я подумал, но вслух, разумеется, ничего не сказал.       Наше положение и без того шаткое. Возможно, в глазах Граунда мы находимся лишь на одну ступень выше слуг в его доме. — Прошу прощения за то, что недавно произошло. Надеюсь, ни у кого не испортился аппетит, — тем временем продолжал разливаться соловьём альфа. — Хотя, если брать во внимание ваши пустые тарелки, то ужин очень даже удался… — И, если все сыты, значит, можно приступать к «десерту». Правда, Альфа? — Райс усмехнулся своей привычной «не предвещающей ничего хорошего» улыбкой и кинул на меня и Ника многозначительный взгляд, от которого мне стало не по себе. — Да, пожалуй, ты прав, Райс. Думаю, как я и обещал, нам стоит вернуться к нашей наболевшей теме. Ну, так что, Дилан, Николас, вы подумали ещё раз над моим предложением? Каковым будет ваше окончательное решение?       Он говорит это так, будто у нас действительно был шанс выбрать тот вариант, который нам больше нравится. Понятно же, что он ожидает только положительного ответа на свой вопрос. «Жаль» его разочаровывать, но мой остался неизменным.       Я понимал, что Картер не простит мне неповиновения и наверняка попытается сделать со мной что-то ужасное. И меня это пугало. Страшно пугало, но при этом я не мог переступить через собственную совесть и предать оборотней, с которыми уже разделил кров, еду и просто был связан кровными узами. Побывав в Белой Долине, в этом прекрасном месте, полном добрых людей, я не мог позволить Картеру её разрушить.       К тому же, пока целы северные волки, есть надежда, что Граунду не удастся победить в войне… или удастся, но не так легко, как он рассчитывает.       Я украдкой бросил взгляд на Ника, пытаясь по его лицу определить, какое решение принял он. Вроде мужчина не выглядит как человек, который мечется между двумя огнями, а значит, у него уже тоже готов ответ. — Николас? — начал торопить его Картер, и я услышал, как Ник громко выдохнул, видимо, понимая, что пришло время срывать маски любезности. — Да, мистер Граунд, я ещё раз обдумал ваше предложение, — Ник говорил сбивчиво, но уверенно. Похоже, что бы дальше не произошло, он уже не отступит. — Для этого вы выделили мне достаточно времени и вот мой ответ: я по-прежнему отказываюсь рассказывать вам что-либо о клане Алых волков. За шесть лет каждый волк в деревне Акаиро стал для меня членом семьи, и, пусть не сразу, но они также приняли меня в свой круг и сделали частью стаи. Я стал алым волком и теперь, как полноценный член клана, должен посвятить себя его защите. — Ох, очень жаль. Я рассчитывал услышать нечто другое. Может, всё же передумаешь? Потому что своим нынешним ответом ты заставляешь меня сделать то, что я не хочу делать. — Да, я уверен. — Ну, что ж… Райс. — Наконец-то! — Райс быстро вскочил с места, как бульдог, который только и ждал команды хозяина, чтобы вцепиться кому-то в глотку, и вот его время пришло.       Предвкушающе ухмыляясь, он подошёл к Николосу и, схватив его за руку, вытащил из-за стола. — Нет! Подождите! — всё происходило слишком быстро. Вот мы сидели и мирно беседовали, и вдруг передо мной начал разворачиваться настоящий кошмар.       Я слишком поздно понял, что игры кончились, и теперь Картер намерен силой выбить из Ника информацию. Прибывая в страхе за друга, я вцепился в правую руку мужчины, решительно настроенный любым способом освободить его от хватки Райса. — Отпусти его, Снежинка, иначе я сломаю тебе руку, — пригрозил Райс, но я стоял на своём. — Картер, не надо! Можно же всё решить по-другому! — вмешался папа.       Хоть они с Ником и не были толком знакомы, тем не менее омега хотел помочь ему чисто по-человечески. — Прости, Элиас, я дал ему шанс, и он его упустил, — беспомощно развёл руками Граунд, правда, уже не скрывая насколько ему нравится наш страх и паника. — Элиас, Дилан, успокойтесь, — вдруг вмешался Ник. — Я знал, что так всё и будет и готовился к этому. Пожалуйста, верьте мне. Я знаю, что делаю.       Грустно улыбнувшись, Ник аккуратно вытащил свою руку из моих тисков, напоследок крепко сжав ладонь. Наблюдая, как мужчину выводят из обеденного зала, я с трудом давил в себе желание броситься следом. — Что вы с ним сделаете? — Ты лучше бы о себе беспокоился, — фыркнул Алексис на мой вопрос. — Теперь ты знаешь, что бывает с теми, кто разочаровывает отца. Что надумал?       Я совру, если скажу, что это сцена не испугала меня и не заставила задуматься о том, чтобы начать сотрудничать с Картером. И нет, дело было даже не в том, что я боялся боли, просто я помнил о своем обещании, данном маленькому человечку, что рос внутри меня. Всеми силами я стремился защитить своё дитя, но в то же время я помнил о словах Лорана, сказанных Джеймсу на Военном Совете: если Картер победит, то наверняка попытается избавиться от всех членов правящих родов, чтобы те не смогли в будущем отобрать у него власть над кланами. Я Фриз, а в моём ребёнке течёт ещё и кровь Блейков. Даже если он родится, Граунд не позволит ему остаться в живых, а значит, что бы я не выбрал, результат будет один. Думаю, Николас пришёл к такому же выводу, поэтому и был так спокоен и уверен в своём ответе. — Идите вы все нахрен! Я ничего не скажу! — верно, если нам всё равно суждено умереть, то мы хотя бы не умрём предателями. — Ещё один герой нашёлся. Себе же хуже делаешь! Отлично. Отец, раз Райс занят человеком, то позволь мне разобраться с омежкой, — прорычал Алексис, уже тоже поднимаясь с места. — Подожди. Я хочу узнать мнение ещё кое-кого, — прервал сына Картер и бросил взгляд на папу, который сейчас был больше похож на приведение, настолько он побледнел от страха за меня. — Слышал, Элиас, твой сын, как и ты, отказывается говорить, где находится Белая Долина. Очевидно, он не ценит свою жизнь, но она наверняка важна для тебя. Всё же он твой волчонок. Я могу его пощадить и даже отпустить мистера Габела, если ты расскажешь мне, где живёт клан Северных волков.       От услышанного папу всего затрясло, его глаза наполнились слезами и отчаянием. Я был уверен, сейчас его разрывали на части внутренние противоречия. На одной чаше весов лежала судьба его любимого альфы, папы-омеги и всех остальных жителей Белой Долины, которых он знал и любил. А на другой — жизнь его родного сына, которого он родил и растил целых девятнадцать лет. Кто важнее? Ответа нет, ведь каждый занимает особое место в сердце. И всё же, спустя некоторое время, я вижу, как старший омега наполняется решимостью ответить в мою пользу, и вовремя это пресекаю. — Не смей, папа! В Белой Долине живут другие омеги, и у них тоже есть дети! Неужели моя жизнь, важнее их? Лучше пожертвовать одной, чем сотнями!       Стоило мне закончить, как со стороны Картера послышались аплодисменты. — Надо же, Дилан! Вот это речь! Говоришь прямо как Дарий и Альберт, причём оба меня сильно бесят, — глаза Граунда и впрямь наполнились ненавистью к упомянутым альфам, а затем он обратился к Клаусу. — Я хочу, чтобы ты занялся Диланом. Выбей из него всё, что сможешь. — Да, отец, — ответил Клаус, даже не пытаясь пререкаться. — Почему брат?! Я хотел первым с ним поразвлечься! — заныл Алексис, бросая на старшего взгляды, полные упрёка, но тому было всё равно. Клаус на него даже не смотрел. — Ты и так слишком много развлекаешься! Одни инциденты со слугами чего стоят. А Клаус в последнее время слишком много работает, ему нужно отвлечься. Так что, Клаус, Дилан Фриз сегодня ночью в твоём распоряжении.       Ночью? О чём они? — Тогда, с вашего позволения, отец, я заберу свой приз, и мы удалимся в спальню, — положив приборы на стол, Клаус подошёл ко мне и бесцеремонно схватил в охапку, проделав это всё с той же серьёзной миной. — Пусти, гад! Что вы задумали?! Какая к чёрту спальня?! — Мы же не настолько жестоки, чтобы избивать омег. К ним у нас более приятный подход. «Приятный» для нас, разумеется, — Алексис, видимо, пребывал в восторге от того, как быстро я растерял всю свою показную храбрость и теперь пытался вырваться из железной хватки его брата. — Ух, какой прыткий! Надеюсь, Клаус, у тебя на него встанет. — Хочешь пойти и проконтролировать? Валяй, заодно свечку подержишь, — впервые усмехнулся Клаус и, обездвижив меня настолько, насколько было возможно, потащил прочь из зала.       Ответа Алексиса я уже не услышал, но зато услышал крики и плач папы, утопающего в своём родительском горе.       Клаус отпустил меня только тогда, когда довёл до своих покоев. Как только его руки разжались, я пулей рванул к первому попавшемуся на глаза предмету — таковым оказалась небольшая статуэтка — и, схватив его в руку, замахнулся, чтобы хорошенько огреть будущего насильника. Но не успел, альфа оказался быстрее. Снова скрутив мне руки за спиной, он повалил меня на кровать и крепко к ней прижал. — Успокойся! Отпусти эту штуку и послушай меня… — Может мне ещё и лечь как-нибудь поэротичней, чтобы тебе было приятней меня трахать?! — съязвил я, пытаясь выбраться из-под его тяжёлого тела. — Да не собираюсь я тебя насиловать! — услышав явную злость и раздражение в его обычно безучастном голосе, я настолько удивился, что действительно перестал сопротивляться. — Ничего себе… Значит, ты всё же не робот? — Что? Какой, к Бурому Прародителю, робот! — Обычный! Слезь с меня! — Если только снова не начнёшь хватать предметы и пытаться меня ими искалечить. — В зависимости от того, как будешь себя вести. Да слезь ты! Дышать тяжело!       Убедившись, что я больше не попытаюсь что-нибудь выкинуть, Клаус всё же отпустил меня. Наконец, мои лёгкие наполнились так необходимым им воздухом, и я смог нормально дышать. — Успокоился? — спросил Граунд, стоило мне развернуться к нему лицом. На сей раз он предпочёл держаться от меня подальше и, встав с кровати, пододвинул к ней стул, на который и уселся. Разумно, если учитывать, что статуэтка до сих пор была зажата в моей руке, и я мог в любой момент ей воспользоваться. — Вроде того. Так что значит «не собираешься насиловать»? Я думал, для этого мы и здесь. — Вот пусть отец и брат так и думают. Они отдали тебя мне, но я не утверждал, что собираюсь с тобой спать. — Но… почему? — Потому что не в моих правилах насиловать детей. К тому же детей, которые приходятся мне двоюродными племянниками, — альфа посмотрел на меня так, будто я сморозил какую-то чушь, от чего я и вправду почувствовал себя дураком. — Я не ребёнок! Мне уже девятнадцать. — Серьёзно? Выглядишь на года два младше. — Да пошёл ты! — Если я отсюда выйду так рано, то отцу донесут, и он поймет, что что-то не чисто. Я же тебя должен сейчас страстно «пытать». Забыл?       Не знаю, то ли от накопившегося стресса, то ли от всей абсурдности ситуации, но я вдруг рассмеялся. Причём смех был настолько распирающим, что я никак не мог затолкать его обратно, а потому уткнулся лицом в подушку, надеясь тем самым хоть немного его приглушить. — Кажется, у тебя истерика, — задумчиво протянул Клаус, но затыкать меня не спешил. Более того, я отчётливо улавливал в его голосе отголоски такого же странного веселья.       Пока я пытался заткнуть фонтан собственного смеха, Граунд встал со стула и куда-то отошёл, вернувшись обратно уже со стаканом воды, что быстро перекочевал в мои руки. Только напившись, я смог наконец успокоиться и начать мыслить здраво. — Никак не могу понять. Это твоё преображение в добренького альфу — спектакль или спектаклем было то, как ты вёл себя за столом? — Клаус, что сейчас сидел передо мной, разительно отличался от того, которого я увидел в обеденном зале.       Теперь он уже не был похож на бездушную машину. На его лице всеми красками переливались эмоции от беспокойства за моё неадекватное поведение до глубокой сосредоточенности. Эти перемены пугали, я не знал, чему верить, и всё время был настороже, ожидая, что в любой момент он может снова стать прежним холодным мерзавцем. — Что ты имеешь в виду? — Ты же Граунд, а ведёшь себя со мной как-то слишком дружелюбно. Не собираешься насиловать, шутишь, приносишь водичку и всё такое. — Граунд… Произносишь мою фамилию так, как если бы произносил слово «сволочь». Типа: «Ты же сволочь!» — обиженно прокомментировал Клаус. — Вообще-то так и есть. По крайней мере, я ни разу не слышал о вашей семье что-то хорошее, а после того, как побывал у вас в гостях, так и вовсе убедился, что вы и вправду те ещё сволочи.       Я ожидал, что в ответ на мои слова альфа разозлится и тут же пожалеет о своём решении не причинять мне вреда, но вместо этого его глаза наполнились чувством вины и стыда. — Да, наверное, ты прав. Мы не самые лучшие волки и много чего натворили. Хотя когда-то я считал иначе. Поддерживал отца и даже не думал о том, сколько боли причиняю другим. — И что заставило тебя изменить своё мнение? — по неизвестной причине я поверил Граунду. Мне показалось, что он вовсе не притворяется хорошим, чтобы усыпить мою бдительность. Слишком много искреннего раскаяния я слышал в его голосе, а значит, он либо говорит правду, либо прямо сейчас кто-то должен войти в эту комнату и вручить ему «Оскар». — То, что обычно заставляет меняться многих альф. Да и не только их, но и всех людей во всём мире. Сила, что сильнее любых доводов рассудка или личных убеждений, — альфа грустно улыбнулся, я бы даже сказал — обреченно, будто принимая своё поражение. — Ты нашёл себе пару? — не сложно было догадаться, к чему он клонит. В конце концов я уже повидал много альф и омег, кардинально поменявших свой образ жизни и мышления ради любимых. — Да, четыре месяца назад. И этот омега оказался не из моего круга. Теневой волк. Наблюдая за тем, как он живёт и как с ним обращаются, я вдруг осознал насколько на самом деле не справедлив и жесток мой отец. Стремясь к власти, порой он не гнушается пройтись и по головам невинных, а получив хотя бы её долю, становится ещё более жадным. И Алексис точно такой же, прямо ему подстать. — Ты их ненавидишь? Отца и брата, — спросил я, пытаясь понять совпадают ли наши чувства по отношению к Картеру. — Наверное, больше да, чем нет. Это очень сложно. С одной стороны, они ужасные люди, но с другой стороны, они моя семья, а её, как известно, не выбирают. — А ты не пытался как-то на них повлиять? — В смысле поговорить по душам? — усмехнулся Клаус. — Бесполезно. Отец слишком стар, чтобы учить его новым «трюкам». А младший брат… Несмотря на то, что ему уже двадцать семь лет, очень упрямый. К тому же отец хорошо промыл ему мозги и слепил из него свою копию. — А если не ограничиваться разговорами? — осторожно высказал я своё мнение. В ответ Клаус подозрительно прищурился. — Намекаешь на восстание? Конечно, тебе и твоему клану только это и нужно. Представляю, насколько бы облегчил Дарию задачу, если бы предал отца. — Я сказал так, исходя не из собственных интересов! — фыркнул я, задетый тем, что меня выставляют таким мелочным человеком. Конечно, может быть, всем было бы лучше, если бы я действительно попытался как-то уговорить Клауса помочь нам выиграть войну, но, увы, я никогда не был грамотным переговорщиком. К тому же, Клаус сам не идиот. То, что он меня упрекнул в скользких намёках, уже говорило о том, что он внимательно следит за темой нашего разговора и анализирует его. — Просто я пытаюсь разобраться. Ты недоволен тем, что происходит, но при этом не хочешь ничего изменить. А ведь ты не какой-то простой оборотень, а будущий Альфа клана Бурых волков. Второй человек после Картера. Неужели ты ничего не можешь сделать? — Поверь мне, мой статус ничего не значит, — устало произнёс Граунд, будто его уже не первый раз об этом спрашивают. — Отец является Альфой уже шестьдесят лет, и за это время сильно упрочил свой авторитет в клане. Никто ни в этом поместье, ни за его пределами не посмеет пойти против него. К тому же он окружил себя преданными соратниками, такими, как Райс Китч, которые разделяют его мнение и, не задумываясь, выполняют все его приказы. Именно они и являются вторыми людьми клана. Меня же только заставляют верить в то, что я могу здесь что-то решать. — Хочешь сказать, что на самом деле ты никто и звать тебя никак? — Не то чтобы никто. Просто, у отца на меня другие планы. Он даёт мне мнимые полномочия только для того, чтобы посмотреть, что я из себя представляю. Видишь ли, уже довольно давно я понял, что отец стравливает меня с братом и проверяет нас обоих на прочность. Он хочет быть уверен, что после его смерти я стану достойным преемником и буду продолжать его дело — сделаю клан Бурых волков верховным правящим кланом. Но если же он не увидит во мне того, чего хочет, то с лёгкостью заменит меня братом. Алексис тоже знает об этом, а потому старается выслужиться перед отцом с целью сместить меня с поста наследника и самому стать Альфой.       Немного порывшись в памяти, я действительно нашёл подтверждение словам Клауса. Во время обеда Алексис хотел решить судьбу слуги, на что Клаус ответил, что только он вправе судить омегу. Наверное, хороший отец в такой ситуации попытался бы урегулировать конфликт, но Картер наоборот похвалил Клауса, тем самым подчеркнув его превосходство над младшим братом. А Алексиса, в свою очередь, заставил перед ним извиниться, хотя явно понимал, что тот воспримет это как акт унижения перед старшим братом. Да уж… Даже своих детей он воспринимает, как инструменты. — Теперь понимаешь, в чём проблема? Я не могу свободно выражать своё мнение. Стоит отцу заподозрить, что мне не нравится его политика, как Алексис тут же станет фаворитом. И нет, я вовсе не держусь за пост Альфы, — прервал меня он, видя, что я собираюсь возразить. — Просто, если отец перестанет мне доверять, то у меня не будет никаких шансов изменить ситуацию, более того, за мной начнут тщательно следить. Вот я и притворяюсь бездушной сволочью, чтобы иметь свободу действий и сохранить хоть какой-то авторитет в этом доме. — Но если бы был шанс, ты бы попытался что-то изменить? — спросил я с надеждой. — Да. Я считаю, что отец неправ в своём стремлении сделать клан Бурых волков единственным правящим кланом. Изначально нас всегда было четверо, как и Братьев-Прародителей. Мы жили в мире и согласии, поддерживая друг друга, пока отцу не взбрело в голову сломать устоявшиеся законы. С тех пор всё полетело к чертям. Клан Теневых волков уничтожен, а остальные два уже на краю гибели. Боюсь, если так продолжится, то могут пострадать и сами бурые волки… — Если ты действительно веришь, что всё происходящее — неправильно, тогда помоги нам! — возможно, я всё же попытаюсь привлечь Клауса на нашу сторону.       У него сильно обострено чувство справедливости и ответственности за свой клан, этим он очень напоминал мне Дария. Я был уверен, если правильно расставить акценты, то я смогу убедить его, что Картера нужно остановить. — Кажется, я уже сказал, что не собираюсь устраивать для вас бунт против отца! — раздражённо произнёс Граунд. — Я имею в виду вовсе не восстание. Пожалуйста, просто помоги нам троим сбежать отсюда! — глупо, конечно, просить его предать отца и спасти ценных пленников, когда сами мы положили головы на плаху, защищая свои кланы. Но это был единственный шанс выбраться. Если верить словам Клауса, каждый в этом доме безоговорочно предан Картеру, и уговорить кого-то вывести нас из поместья не получится. Выбираться самим тоже не вариант, а значит, вся надежда на младшего Граунда. На человека, которому хоть как-то доверял Картер, который вырос в этом доме и знал его, как свои пять пальцев и который также считал происходящее абсурдом. — Ты хочешь, чтобы всё вернулось на круги своя, когда миром оборотней правили четыре клана. Но так не будет, если Картер победит. Более того, для победы он использует грязные методы. Например, похищает пары Альф правящих кланов, чтобы держать их в ежовых рукавицах. Разве это честно? Дарий и Рёма так же, как и ты, болеют душой за свой народ и имеют право его защищать. Но не могут, потому что боятся за наши жизни. Но если бы ты помог нам сбежать, то это война прошла бы на равных условиях. Просто дай шанс остальным правящим кланам отвоевать своё право на существование! — Говоришь также, как мой отец говорил мистеру Габелу. И, как и он, я отвечу: как бы хорошо ты не преподносил мне своё предложение, всё равно имеешь в виду предательство, — пожалуй, он прав. Чёрт, что я за идиот. — Но, в отличие от отца, ты говоришь правду.       Услышав это, я резко вскинул голову на Клауса, надеясь, что мне не послышалось. Альфа и вправду сидел задумчивый, явно размышляя над тем, что я сказал. — Отец лгал, когда сказал Николасу Габелу, что, рассказав о клане Алых волков, он уравняет их шансы на победу. Разумеется, он бы только усугубил ситуацию. Однако, если идти от обратного… Сейчас у нас много боеспособных альф, плюс наёмники и теневые волки. Наша армия значительно превосходит вашу, так что, даже если я вам помогу, ваши шансы на победу от этого не повысятся. Разве что только отец потеряет возможность быстрее расправиться с остальными кланами.       Я решил пока не рассказывать Клаусу о нашем плане отобрать у них теневых волков. Пусть он и кажется хорошим, но всё же не стоит так слепо доверять сыну врага. Пока я не смогу убедиться, что он действительно стал нашим союзником, лучше помалкивать.       Поделившись своими мыслями, Клаус неожиданно встал со стула и начал мерить шагами комнату, думая, как поступить. Я же весь сжался на кровати и, буквально, затаил дыхание, ожидая его решения, как преступник ждёт приговора судьи. Неожиданно после нескольких минут молчания альфа вдруг замер посередине комнаты, а глаза его странным образом блеснули. Кажется, ему в голову пришла какая-то светлая мысль, слишком радостным было выражение лица. — Я помогу вам сбежать из поместья. Да, почему бы и нет! Я, конечно, пока не знаю, как провернуть это за спиной отца, но попробую. — Правда? Спасибо… — облегчённо выдохнул я и, как выяснилось позже, слишком рано. — Но у меня будет одно условие, — сразу же прервал меня Клаус. — Условие? Да вы, Граунды, прямо какие-то демоны-контракторы! И что за условие? — очень надеюсь, что мне не придётся закладывать душу. — Вы заберёте с собой моего омегу и будете защищать его до тех пор, пока не закончится всё это противостояние.       Условие меня несколько огорошило. Взять с собой его пару? Он шутит? Нас и так будет трое человек, но бежать вчетвером… — Ты же понимаешь, что это понизит наши шансы на побег? — Либо он идёт с вами, либо вы все останетесь здесь, — сейчас он опять стал похож на себя прежнего — холодного и жестокого альфу. Похоже, что он готов выбить из меня согласие любыми способами. — Помогая вам, я сильно рискую и хочу, чтобы этот риск был оправдан. К тому же, вам самим будет выгодно, если моя пара пойдёт с вами. Ведь у меня появится стимул сделать побег как можно более безопасным. — Почему ты за четыре месяца сам его не вывел отсюда? — удивлённо спросил я. — Даже если бы и вывел, это бы не помогло. Ведь куда бы он не пошёл, везде был бы в опасности. Чтобы обеспечить ему защиту, мне бы понадобилось вывезти его с территории клана Бурых волков. То есть, из Западной Европы. Он бы даже не успел пересечь границу Англии, как был бы схвачен. А даже если бы ему это и удалось, то шпионы отца рано или поздно всё равно бы его нашли. Разве не так произошло с твоим папой-омегой? — Подожди, но тогда получается, что мы тоже не сможем выбраться. С твоей помощью мы покинем территорию поместья, а что потом? Если исходить из твоего рассказа, то нас схватят ещё на полпути к аэропорту.       Клаус хитро усмехнулся, и я понял, что он знает что-то, о чём не знаю я. — За час до ужина отцу пришло сообщение о том, что алые и северные волки направляются сюда. Вероятно, для того, чтобы спасти вас. Они будут здесь максимум через два дня и наверняка разобьют свой лагерь где-то неподалёку. Я дам вам фору, за это время попробуйте до него добраться. Если окажетесь под защитой своих кланов, то отец уже не будет представлять для вас угрозы… и для Шейли тоже.       Шок, который я испытал после того, как услышал имя возлюбленного Клауса, нельзя передать словами. Около минуты я, как рыба, открывал и закрывал рот, не зная, что сказать, но позже всё-таки выдавил: — Твой омега — это тот слуга, которого сегодня чуть не наказали?! — получив кивок Граунда, я тут же разозлился. — Тогда какого чёрта ты ему не помог? Сидел и любовался, как его бьют и оскорбляют! Какой же ты альфа после этого?!       Да будь на его месте Джеймс, от Картера бы мокрого места не осталось! — А что я мог сделать?! — зарычал Клаус с болью в голосе. — Если бы начал его защищать, то брат бы понял, что он моё слабое место, и в будущем стал бы использовать против меня. А отец… Боюсь даже представить, что бы он сделал с Шейли, узнав, что он моя пара. В лучшем случае, изгнал бы из дома, а в худшем, просто бы убил и выкинул тело в Темзу.       Альфу всего затрясло при мысли об этом. Я же, увидев такого Клауса, сразу же испытал чувство вины. Кажется, ему и вправду пришлось тяжело, а тут еще и я посы́пал ему соль на раны. — Ты не представляешь, каково мне сегодня было просто наблюдать со стороны за страданиями моего омеги и не иметь возможности ничего сделать. Я уже привык строить из себя бездушного ублюдка, безразличного ко всему. Но когда дело касается Шейли, мой самоконтроль летит к чертям. Думаю, если бы тот инцидент продлился чуть дольше, я бы не выдержал и выдал себя. Элиас Фриз вовремя прекратил всю эту вакханалию. — Извини. Я не должен был тебя судить, — пристыжённо ответил я. — Ничего. Я знаю, как это выглядит со стороны, — Клаус прошёл к кровати и сел рядом со мной, устало закрывая лицо руками. — Дилан, пожалуйста, мне очень нужна твоя помощь. Шейли — слабенький омежка, ему нет места в этом Аду. Из-за связи со мной он находится в опасности, особенно сейчас, когда выяснилось, что он беремен. — Ох, чёрт… — Да. Шейли сейчас на втором месяце, и живота пока не видно. Но очень скоро он вырастет, и тогда скрыть его положение будет уже невозможно. Могу себе представить реакцию отца на известие о том, что папой его внука является «теневая шавка». И Шейли, и ребёнка будет ждать только одна участь — смерть. Так уже было с двумя омегами-слугами, понёсшими от Алексиса, и так будет с моей семьёй, если ничего не сделать, поэтому…       Невольно моя рука сама собой потянулась к животу. Страх Клауса был для меня понятен, ведь попав сюда, я тоже в первую очередь испугался за своего волчонка. Ничего, если всё получится, то Джеймс станет Альфой и освободит Шейли и других теневых волков от рабства. Однако до тех пор омеге Клауса и вправду лучше быть подальше от Картера. — Хорошо, Клаус, я согласен. Мы возьмём с собой Шейли, и даю тебе слово, что он будет в надёжных руках. — Спасибо, — облегчённо выдохнул альфа. — В таком случае, я тоже согласен вам помочь. Я вытащу вас всех отсюда. Клянусь.       В знак нашей дружбы, я протянул Клаусу руку, и он крепко её пожал. Что ж, я надеюсь, что не ошибся в выборе союзника, и очень скоро мы окажемся на свободе. Подожди ещё немного, Джеймс. Я обязательно вернусь к тебе.