Losing Game

- Вы уверены, что мы поступаем правильно? – Уриил переводит взгляд на архангелов, собравшихся в зале для совещаний. Золото смешивается с лазурью, когда он встречается взглядом с Михаил. Она медлит с ответом, позволяя высказаться остальным. Круг молчит. Могут ли Небеса принимать неверные решения? Могут ли архангелы ошибаться? Каждый из них уверен, что это невозможно – и в то же время каждый видит, к чему привели их действия. Человеческое тело, служащее сосудом для Гавриила, вновь нестабильно. Его одолевают странные мысли, его одолевает собственная память, с каждым днем он все меньше похож на обычного человека, и разум его искажается гнетом непонимания. Если они не предпримут ничего в ближайшее время, то физическая оболочка его может не выдержать и скоропостижно рассыплется – сумеют ли они найти для него, сильнейшего на Небесах, новое тело? Уриил обеспокоен более прочих. Он знает, каково это – не иметь формы, а затем вновь привыкать к ней, и в том числе поэтому именно он сейчас ставит вопрос о верном решении перед всеми. - Наше решение было истинным, - Иеремиил возлагает на одну чашу качающихся золотых весов, стоящих перед ним, ладонь, и те замирают. Он не смотрит ни на кого, устремляя взгляд вверх, и продолжает: - Но на пути решения нашего поднялось то, что предвидеть мы не могли. - Если есть то, что мы не можем предсказать, есть и то, в чем мы можем оказаться неправы, - качает головой Уриил. Взгляд его беспокоен, бесстрастие Михаил не может сдержать его волнения – слишком оно велико. Беспокоится ли он за собрата, или тревожит его то, что план их оказался неидеален, он не говорит, только складывает руки в замок, постукивает пальцами одной руки по костяшкам другой. Что, если никто не возразит ему сейчас? Не будет ли это значить, что они не безгрешны, каждый из них? Ладонь Рафаила мягко ложится ему на плечо. Он стоит совсем рядом, чувствует чужую тревогу, и не может оставаться в стороне – присутствие его не исцелит чужой сути, но облегчит душевные терзания хотя бы на каплю. - Мы не оракулы, и будущее нам неподвластно, - голос его мягок так же, как и прикосновение. – Не все в мире зависит от нас. - Глупо уповать на то, что Ад прислушается к нам, - гулкие слова Иегудиила разлетаются по залу. – Только мы сами можем вершить то, что задумано нами. Михаил кивает. Эта мысль сильнее всех, прозвучавших сегодня. Нет смысла обвинять себя в том, что им неподвластно, что не могут они изменить – нужно действовать своими руками, и она дополняет слова его: - Мы поступили правильно, но этого оказалось недостаточно. Архангел Гавриил будет отстранен от земной жизни, и будет лишь наблюдать за нею упорнее прежнего, и каждый из нас проследит за этим. Согласны ли вы, что это достойное продолжение решения нашего? - Нам нужно вернуть его Наверх, - в общем повисшем молчании голос Уриила звучит громче и тверже, чем до этого. Один за другим, кто с большей решимостью, а кто с осторожностью, кивают собравшиеся. В голосе Уриила – рвение, и Рафаил вызывается тоже, воодушевившись его прямотой, но Михаил смотрит на него с теплом и признательностью. «Я ценю твой порыв», - мысль ее легка и плавна, а Музыка дрожит, полная опасений. В молчании смотрят они друг на друга, и Рафаил делает шаг назад, в печали опустив взгляд. Она права. Сначала им нужно вернуть Гавриила, и лишь потом – исцелить раны, оставленные сомнением и непониманием самого себя, иначе план их снова может быть сорван – никто не может быть сильнее Гавриила, Силы Великой, и они не смогут удержать его, если он не будет согласен с ними. - Восхваляя Небеса, я отправлюсь с вами, - гулкий голос завершает их немой спор, что слышен был всем, и ангелы невольно поворачиваются в сторону Иегудиила. Никогда прежде он не покидал Небес, и Уриил приоткрывает рот, намереваясь спросить у него о причине поступка его, но он продолжает сам: - Это дело каждого из нас. Я пойду за тех, кто не спустится в этот раз к людям, оберегая их Свыше. Ни у кого не находится аргументов, чтобы возразить ему. Они сообща принимают решение – и они суть Небеса. Выше них лишь Метатрон, передающий волю Великой, но она уже давно не вмешивалась в дела детей Своих, оставив их самих на себя. Они научились зависеть лишь от себя – и теперь у них есть полное право самим судить, какие решения принимают они. Единственно верные решения.