Singularity

«Труд спасёт мир.» «Начать во вторник и закончить в течение десяти дней!» — гласила короткая надпись на клочке бумаги, висящая на пробковой доске в комнате Наён рядом с остальными эскизами, которые она нашла в своих старых скетчбуках. Они были довольно старые и сейчас, если бы какой-нибудь дизайнер увидел их, то точно бы разорвал на тысячу мелких кусочков, собрал в одну чашу, сжёг, а пепел развеял над океаном, потому что эти работы придуманы совершенно старамодно, и такое нельзя даже показывать людям. Взяв в руки маркеры, карандаши, линейки, Им быстро переделала их на более подходящие под нынешние тренды. Плюс, ей удалось взять со старого рабочего места пару хороших материалов, которые так здорово подходили под её эскизы, что девушка уже второй вечер не может нарадоваться, пока все идёт гладко и хорошо. Настроив машинку, Наён включает свет в комнате, вырезая выкроенную заготовку для будущего плаща чёрного цвета. «Я вернусь туда, во чтобы то ни стало. Я не хочу позорить ни маму, ни оппу, я должна это сделать! — твердила упрямо себе Наён который день, буквально не выходя из своей комнаты. На столе помимо обрезков, испорченных эскизов, которые совсем никуда не годились, материалов для шитья, горстей пуговиц, лент, тесёмок и замочков, стояли уже пять чашек кофе, и каждая из них была опустошена до дна. Хоть кофе Наён и пила с особой жадностью, но к кимчи, которое ей принесла мама, она даже не притронулась. Несмотря на то, что они с Джебомом живут в доме родителей, а значит, что должны жить по их правилам, но Наён упрямо отказывалась от всех запретов и уговоров матери. Сдувая мешающие пряди волос с лица, Наён аккуратно надавила на педальку швейной машины, продолжая размышлять про себя. — Хоть бы снова не к Бэм Бэму…я наслышана о хорошем дизайнере Бэкхёне и каком-то Сокджине, у которого один наряд экстравагантнее другого, а ещё я знаю о милой девушке по имени Сон Сынван, она работает под псевдонимом Венди. У неё очень большой потенциал, они с Бэм Бэмом пришли примерно в одно время, она, противоположно Бэму, не выпендривается и трудится на полную катушку. А если Бэм Бэм решит, что мне там не место и уговорит директора не брать меня снова?..» Громкий вскрик, а затем жалобный визг разнёсся прямиком из комнаты Наён, из-за чего Джебом дёрнулся на стуле, снимая наушники и подъезжая ближе к выходу из своей комнаты. — Мелкая, все хорошо? — Да, уж слишком! А-ай! Вскочив со стула, парень направился к ней, чтобы узнать, что произошло. *** — Ну вот и всё, не переживай, малая, — перебинтовывая указательный палец сестры, Джебом с особой нежностью смотрел на её заплаканное выражение лица. Она жутко испугалась, когда игла машинки прошлась по её пальцу и оставила в коже стежок из черной нитки. — Но я думаю, что тебе стоит выспаться, — более строго добавил он, складывая лекарства обратно в аптечку. — Н-но если я не успею сделать эти несчастные десять образов за такой короткий срок, то я больше никогда не попаду в «Сингулярность»! — от неожиданно возникшей нервозности девушка даже подскочила со стула. — Стоять, — строгим тоном отозвался парень, усаживая сестру обратно на стул. Тяжело вздохнув, он опустил взгляд в пол. — Ты же знаешь, что в Сеуле есть ещё пара подобных мест, где не требуют такой подготовки, да и я думаю, тебе там дадут намного больше добра на работу: представь, ты будешь уже не помощником, а дизайнером, у тебя будет свой бренд, и ты больше никогда не вспомнишь Бэм Бэма и все его выходки, — он поднял голову и посмотрел в стеклянные глаза младшей. Она еле держалась, чтобы не заплакать от досады. — В том-то и дело! Я хочу утереть ему нос, чтобы он больше не зазнавался! Я пойду в другие проекты, но никак не к нему, — Наён поднялась, шумно шмыгнув носом и разглядывая пораненный палец, вздохнула. — И да, если так усиленно предлагаешь мне уйти в другое место работать, то тогда сам уходи оттуда. Меня устраивала зарплата даже подмастерья, — и, хлопнув дверью на кухне, Наён скрылась в своем убежище, а именно — в комнате, решив возобновить работу, пока есть такая чудная возможность, потому что уже с каждым проколотым пальцем, неудачей и словами «поддержки», Наён всё меньше и меньше хотела что-либо делать, а больше — просто забросить свою мечту. Включив свет в комнате, она небрежно выкинула со стола многочисленные обрезки и бумажки на пол, настраивая машинку и приговаривая: «У меня все получится! Обязательно! Вот увидишь, оппа, я покажу этому Бэм Бэму, чего стою!». *** Заметив небольшой инструмент около дивана в гостиной, уже достаточно подвыпившая Сана довольно ахнула, понимая, что Усон творческая душа. — Ты играешь на синтезаторе? — восхищённо пролепетала девушка, удивлённо посмотрев на Усона. Тот, в неловкости почесав затылок, согласно кивнул. — Может, сыграешь мне что-нибудь? — Сана кокетливо улыбнулась, усевшись в красивой позе на диване, вытянув ноги и сладко потянувшись, словно кошка. Её пьяный, слегка затуманенный взгляд казался необычным, как у хищника, который играет со своей жертвой. Такие перевоплощения в образе модели немного пугали и смущали бедного парнишку, но тот, как истинный джентльмен решил не обращать на это внимание, наоборот, с каждым новым образом Минатозаки он всё сильнее влюбляется в неё. И не важно, какие именно перевоплощения: физические или духовные. Взяв табуретку с кухни, он уселся напротив синтезатора, включая его в сеть. Сана, крутя в руках фужер с вином, бросала в сторону парня кошачьи взгляды, казалось, что ещё чуть-чуть, и Минатозаки вместо какой-нибудь красивый фразы вдруг произнесет ласковое «Мя-яу», чем ещё сильнее смутит бедного Кима.  Сознание японки было явно помутнено, но это было лишь на руку и ей самой, и парню: ему было не так неловко, потому что вместо холодной, сдерживающейся госпожи Минатозаки он видел раскованную и расслабленную Сану, а для девушки это отличный шанс взять и на пару часов забыть о бесконечных заботах и проблемах. Бэм Бэм вчера наорал из-за её ужасной мины на фото? Ерунда! Из-за усталости она уже который день, возвращаясь домой сразу же падает на кровать? Пф-ф, решаемо! (Но не сейчас, конечно). Чонин продолжает бегать за ней со своим шантажом ради того, чтобы испортить её репутацию?.. Сана так и не понимала, зачем парень хочет это сделать, но его поступки заставляют девушку характеризовать его как самого ужасного мудака, которые встречались у неё на пути. От воспоминаний о Кае Сана немного погрустнела, и это было отчётливо видно по уголкам губ девушки, которые стремительно опустились вниз. Усон, прочувствовавшись  собственным произведением, играл спокойную и ласковую мелодию, похожую на колыбельную, а хрипловатый баритон приятно ласкал нежные уши Саны. Чувствуя расслабленность и легкую грусть, Сана залпом допила горький напиток и поставила фужер на кофейный столик, удобнее развалившись на диване парня. Ей сейчас было так хорошо, что совсем не хотелось думать о каких-то там Чонинах, но где-то в глубине души она страдала от тоски и боли, ведь проблему решить можно только путём обращения в полицию, а Сана не хотела наводить шум.  Смотря на идеальный профиль Усона, девушка слегка приоткрыла ротик, восхищаясь: подбородок и нос парня были очерчены четко и ровно, настолько резко, что, казалось, об них можно было порезаться. Скулы довольно хорошо выпирали, ничуть не уродливо, например, когда человек голодает. Тело у парня было худым, но не тощим, выглядело совсем как у подростка, но Сана была в курсе, что Киму уже двадцать пять лет и никакой он не мальчишка. Темно-карие глаза, слегка вьющиеся пепельные волосы, которые так хочется потрогать, маленькая родинка на шее и приятный голос, как и манеры с характером, — похоже, Сана нашла парня своей мечты. Такие, как Усон, раньше могли приходить к Минатозаки лишь во сне.  Ни один парень модель не сравнится с этим очаровашкой: те выглядят либо слишком холодно и брутально, либо наоборот — слишком смазливо и приторно. Но это лишь половинка человека — ещё ведь есть характер, который более важен, нежели внешность.  Когда Усон наконец выдохся и закончил с игрой, Сана придвинулась ближе, понимая, что не может больше нагружать себя проблемами, и ей необходимо развеяться. Алкоголь успел испариться, а всё ещё помутневший разум заставлял идти Сану на отчаянные и глупые поступки, о которых она может потом пожалеть (а может и нет, кто знает).  — Тебе понравилось? — вежливо поинтересовался юноша, разглядывая счастливую улыбку японки, и сам невольно улыбнулся. По ней было видно — она чему-то очень рада. — Да…даже слишком, — слегка хриплым, совсем не свойственным ей голосом проговорила Сана, придвигаясь настолько близко к Усону, что их лица оставались друг от друга в считанных миллиметрах. В комнате стало жарко и душно. Ким гулко сглотнул, понимая, к чему клонит модель. — Извини, тебе это может показаться тупым бредом пьяной, несчастной женщины, — она облизнула пересохшие от волнения губы, замечая, что парень не спешит отстраниться. Решившись, она продолжает. — Но я…я хочу тебя. — Что?! — в громко и удивленно шепоте вылетело из губ Усона перед тем, как Минатозаки впилась ему в губы настойчивым поцелуем, повалив на пол и сбив во время падения табуретку рядом. В одно мгновение Сана превратилась в дикую львицу, а не в ту сладкую кошечку, которой она себя показала недавно парню. Он ничего не мог сказать из-за того, что Сана страстно продолжала целовать его в губы. Усон боялся дальнейшего скандала и сплетен, он пытался остановить девушку, но когда та стала расстегивать его рубашку, он понял, что Минатозаки ни за что не остановится сейчас, и поэтому просто поддался чувствам, считая, что так будет лучше всего.  *** Понедельник. Восемь утра. Обычно рабочий день сотрудников офиса начинается примерно в десять, но Мию Мина уже в восемь во всю пашет на работе. Держа наготове сразу три рабочих телефона, компьютер с кучей открытых вкладок с разными сайтами и адресами почт, с включенным принтером, который только недовольно шумит уже битые несколько минут, неугомонно выплевывая из себя всё новые и новые документы, Мина в панике пытается всё успеть. Джинён дал ей работы на пару недель вперёд, требуя, чтобы уже к сегодняшнему вечеру все документы даже на будущие месяцы были подготовлены и направлены в архив. Если бы шатенка начала разгребать кучу бумажек хоть на полчаса позже, то к концу дня точно не успела. По её расчетам, ей придется ещё полчаса забрать от обеденного времени. Настроение Мины было ниже плинтуса, а сил бегать за всеми совсем не было. Думать о проблемах тоже, потому что её голова сейчас была забита лишь отчётами, планами и письмами для коллег Пак Джинёна.  Ей было до безумия обидно замечать то, как её коллеги лишь к половине десятого, не спеша, ещё в верхней одежде, болтая о прошедших выходных и тихо хихикая, плетутся к своим кабинетам, чтобы начать работать в обычном режиме, а не в такой суматохе, как японка. Джинён запретил ей входить к нему в кабинет из-за каких-нибудь мелочей или чтобы отпроситься куда-то.  Он требовал сидеть на заднице ровно и работать, и каждый раз, когда парень выходил из помещения, он кидал на неё осуждающий, практически злой холодный взгляд. Кажется, он рассердился не на шутку из-за той глупой выходки на показе. Конечно, он планировал отвесить подзатыльников и глупому дружку, из-за которого всё это и произошло, но это были лишь планы на вечер. А Мину он и так хотел уволить, но после того, как японка чуть ли не на коленях просила у Пака оставить её, он согласился, но только под видом наказания.  Мине было безумно обидно и из-за того, что её девушки-коллеги (да и мужчины в принципе) каждый раз, как только они проходили мимо неё, или ей нужно было сходить к ним, пускали странные смешки в её адрес, косые взгляды и шептанья со сплетнями. Она понимала, что хорошего расположения от них ей увы больше никогда не ждать, и поэтому она старалась смириться с их давлением, погрузив себя в бесконечную работу, от которой у неё на столе кажется даже цветочек завял в горшке.  Примерно в такой суете прошло утро японки.  В обеденное время Мина поняла, что нет смысла уходить есть, лучше ей просто отдохнуть немного у себя. Отписавшись девочкам, что она не может прийти, Мина откинулась на спинку стула, устало вздыхая и потирая руками глаза, вновь взяла в руки телефон, решив позвонить одному человеку.  — Алло, Бэм? Ты случайно не занят?  — Нет, как раз собираюсь обедать, — было слышно, что Бэм Бэм идёт где-то на улице. — Я не вижу тебя рядом с девочками. Неужели ты осталась в офисе?  — Да, директор Пак завалил меня работой, и я решила, что мне не стоит никуда идти, только время потеряю, — отозвалась бездушно Мина из-за усталости.  — Ох, блин, — парень остановился, сильнее сжимая в руке телефон. — Давай я тогда зайду к тебе сейчас, ладно?  — Как скажешь, до встречи.  Положив телефон на стол, Мина принялась ждать, потирая затёкшую шею и прикрывая глаза. Она безумно устала и даже не могла представить, как проведёт за работой ещё как минимум десять часов.