***
Инк весь в слезах вернулся в свою анти пустоту — пустой и одинокий дом. Первое, что он сделал это лёг на диван, тогда из его глаз пошёл фонтан слёз, смешанных с горечью и медленно опустошающейся колбочкой синей краски. Он кричал, царапал себя за плечи, разрывая рукава футболки, чтобы хоть немного заглушить эту «душевную» боль. А после художник не выдержал собственных эмоций и не думая схватил белую краску, чтобы избавиться от этой истерики и просто очистить разум. И наконец, когда он сделал это, то просто оставался на месте, как статуя и от истерики остались лишь небольшие порезы на костях и слёзы. В таком состоянии Инк не то чтобы размышлять не мог, а даже определиться, что же он хочет чувствовать. На этом моменте в доме хранителя открылся портал. Уж того кто вышел меньше всего ожидал художник. Им оказался его собственное слияние с Дримом. Как он узнал время, когда он нужнее всего, Инк мог только гадать, а отсутствие эмоций лишь мешало удивиться или хоть как-то принять поддержку со стороны Паллета. Тот лишь маленькими шажками и печальной улыбкой обнял «отца» и прошептал на ухо «Всё будет хорошо. Прими эмоции и скоро поймёшь всё». Художник не мог понимать эти слова, но через секунду жёлтая баночки с краской уже была открыта и медленно дал выпить хранителю. И почти мгновенно Инк стал счастливым и весёлым, но взгляд его был замученным и изнеможённым, даже широкая улыбка на лице не давала надежд, что с художником сейчас всё хорошо. -Спасибо. — тихо и с некой нежностью прошептал хранитель. Улыбнувшись шире, было лишь видно, что ему нужно отдохнуть и привести мысли в порядок. Авось и идеи какие-то пойдут, чтобы возможно всё разузнать и помириться с Эррором. Под таким напряжённым взглядом Паллет мог лишь отойти на несколько шагов. -Надеюсь. Ты выглядишь неважно. — немного покосился Палл. По его лицу можно сразу было понять, что такое состояние «отца» было для не в новинку. — Я не думаю, что с тобой пока что всё хорошо, так что я пока буду приглядывать за тобой. Такие слова заставили Инка выпить почти все колбочки разом, образовав его обычный характер, и очень сильно удивился. «Сын», которого он не мог любить всем сердцем и у них были мягко говоря натяжные отношения. Спасал положение только Дрим, которой имел похожие проблемы с душой и объяснял несносному слиянию, почему же «Папы» так долго нет, и он всё время на работе, а с мальчиком не играет вообще. Лишь посмотрит поиграется чуть-чуть, а потом и вовсе забудет. В сейчас после стольких лет одиночества заявляет, что будет заботиться за своим папашей удивлял, но сил уже на удивление не было. -Иди поспи. Тебе этого сейчас, ой, как не помешает. -Ладно… — и всё с таким же грустным лицом он побрёл до своей комнаты. В это же время Паллет занялся уборкой разлитых красок, кусочков футболки и чернильной крови, которая как ещё помнил Палл шла из плечей художника. Поэтому сразу после уборки он отправился в комнату хранителя и, зайдя туда, ахнул. Вся комната испачкана чернилами, а уже не безэмоциональный Инк лежал на кровати, свернувшись в клубочек и тихо плача. Паллет, взяв аптечку, перевязал раны на костях и укрыл грустного художника одеялком. А также спрятал почти всю краску эмоций, оставив только некоторые цвета. -Спи. И забудь обо всём, что ты знаешь. — сказал Палл и, вернувшись в гостиную, лёг на диван смотреть телевизор. Это дало Инку успокоиться и здраво взглянуть на ситуацию, а она хуже некуда. Поссорился с другом ещё и сам во всём виноват, но художник просто взорвался. Ему надоело, что от него скрывают что-то и говорят, что так нужно, и именно хранитель АУ не должен ничего знать. Хаха, а это довольно комично, но в «душе» Инка появилась обида. Обида на себя же, ведь если бы он тогда не накричал и попытался бы выяснить все обстоятельства, а также понять Глюка, то сейчас было бы всё по другому.***
У Глюка же было всё не лучше. Его отправило в очень долгую перезагрузку, из которой он вообще ничего не вспомнит о случае с хранителем, но всё ему расскажут дети. Тело же из Оутертейла принёс в дом Джем и положив его на кровать, начал думать, что делать дальше, а без самого Эррора думать не очень хотелось. Больше всего Папера беспокоило состояние Глюка, ведь даже за несколько часов ожидания полоска перезагрузки сдвинулась лишь совсем не много. Это значило, что перезагрузка очень большая и без неё психика разрушителя ушла бы пить чай вместе с душой Инка. В это время пришли уже Блускрин и Градиент, так как были заняты уничтожением арт блоков, которых с каждым днём было всё больше, а разрушителя, который их мог только аурой отганять, ведь Эррор был ходячей идеей для разного вида творчества и довольно популярной среди авторов, и именно поэтому Судный день всё откладывался. Перезагрузку можно было ускорить, но для этого нужна её причина, а точнее Инк. Джем уже предупредил Паллета о том, что надо бы проведать своего неотёсанного папашу и, если с ним всё хорошо, то привести его сюда, но то что Палла с художником всё нет значит, что с хранителем тоже не всё хорошо. Да и сам Папер не думает, что после такой истерики не было бы без последствий вообще. Слияния могли лишь ждать перезагрузку или привести художника, и он бы смог вывести его из неё быстрее, но увы сейчас это было невозможно. А если эта перезагрузка затянется, то может дойти и до Судного дня. Поэтому Джем решил телепортироваться к брату и самому оценить состояние художника даже, если это очень рискованно, но оставлять этих двух знаменитейших существ во всей мультивселенной, а таком состоянии не то чтобы не хотелось, а не должны. Судный день скоро, а Глюк не может помочь, а Инк не знает о плане, хотя учитывая, что он вообще не знал о собственных слияниях, то и не должен знать о плане. Эррор хотел, чтобы Инк помог, но в то же время не хотел рисковать тем кого считает «другом». -Что с ним? — появился из чернил Паперджем. -Ааа. Ты меня напугал, идиот. А если ты об отце, то всё плохо. У него была жуткая истерика, и сейчас он медленно отходит от неё. Ему нужно время. -Но у нас его нет. Скоро всё начнётся, и он нам нужен, если не будет хранителя, то всё пойдёт коту под хвост. И я не идиот, пидр. -Тогда почему вы не рассказали о плане? Или ты такой полоумный, что думаешь, что хранитель АУ слишком слаб и просто сбежит, как последний трус? Тогда смею тебя разочаровать, клякса, я верю, что он сильный. Да, эгоистичный, да бездушный, но не дурак. -Пффф. И что ты сам знаешь, хуёжник. Мы живём ради этого плана, и ты думаешь, что если я не беру в него этого папашу, то сразу идиот? Просто он пока не нужен. Он свою часть выполнит, даже не осознавая этого, так даже посвящать его не надо, а то может выйти небольшой конфуз, который нам уж точно не нужен. -Эх… Ладно. Дай 2 дня и я подниму его на ноги, так что не беспокойся, братец. — на последнее слово Паллет даже сделал ударение. -Ты обещаешь? -Да. -Хорошо. — и с такими словами Джем вернулся в дом, чтобы рассказать всю ситуацию и положение дел.***
-0010010100001001(Значит, что папа в перезагрузке, а Инк в депрессии? Лучше не бывает) — тяжело вздохнул Блускрин и обратил свой взгляд на отца. Полоска действительно почти не продвинулась почти за 4 часа долгого ожидания. И сделав расчёты понял одно. — 000100101001001010101001010101010(Он либо не успеет проснуться до Судного дня, либо проснётся прямо перед ним. Так, что Инк нам необходим сейчас, как никогда раньше.) -И что же нам делать? Мы не можем бездействовать. — спросил Град. -Сейчас вся надежда на Паллета…***
На следующее утро, Паллет встал очень рано. Ну как рано, хотя в анти пустоте времени нет, но смотреть телевизор и названивать Готу всю «ночь» возможно. Ненадобность сна хорошая вещь, но сейчас для Инка она, как проклятье. Не можешь заснуть, а так хочется пропустить несколько часов, расслабиться и просто освежить мысли. Так как именно сон обычно мог спасти от депрессии, но художнику сон и не светит. Он не только не может заснуть, так ещё и ненадобность, лишь усиливала эффект вечной бодрости. -Пап, ты уже проснулся? — постучал и открыл дверь Паллет. Его взгляд падает на отца, который лежал, не двигаясь и не шевелясь. Лишь только небольшие вздрагивания могли доказать, что художник ещё не мёртв. — Вставай, ты должен поговорить с ним… Я не могу видеть тебя в таком состоянии. Поверь, что ты мне важен. -Я-я. — кратко вымолвил хранитель. Ему даже с полностью выпитой жёлтой краской казалось, что он пил только голубую, ведь мысли художника могли сильно воздействовать на эффект краски, если конечно её не перепить, этим самым вызвав чернильную блевоту. — Он не хочет меня увидеть. Я наорал на него. Это всё моя ошибка, если бы я только… -Пап, пап! Ты не виноват. Мало ли, что случилось, но я думаю, что вы должны поговорить. Мне кажется, что он в таком же сейчас состоянии, как и ты. И если вы будете оба депрессовать, то никто не сможете выполнять свои обязанности. — выдал такую речь Паллет, пытаясь случайно не сказать, что знает, что случилось с Глюком. -Он ненавидит меня. Он ненавидит меня. Он ненавидит меня. — тихо шептал себе под нос Инк. А от действия жёлтой краски его улыбка выглядела жуткой и очень фальшивой, ведь всё так и есть. -Так. Это не смешно. Хватит так себя терзать, я же сейчас тоже заплачу. — произнёс Палл и буквально накинулся обнимать отца, не задев раны на плечах, и заплакал. Ему было стыдно, что он не замечал и даже не пытался сблизиться с Инком. Паллет решил, что не хотел иметь с ним хоть какие-то связи и чувства, кроме родственных, но сейчас он видит художника без маски. Его истинные «чувства» берут вверх над бездушным телом, заставляя ненавидеть себя. Можно сказать, что сработал защитный механизм от него самого. Лишь ненавидя себя, он может перестать ненавидеть и обвинять других, но сейчас такое состояние не к месту. — Пожалуйста, хватит. Ты убьёшь себя так. Я знаю, что ты бессмертен, но пожалуйста… Перестань. Похоже, что Инк откликнулся на слова сына и в его глазах засветился тусклый огонёк. Тогда художник сам стал приобнимать Паллета и прижал его к себе с нежностью, которую Палл никогда не чувствовал. Это чувство отклика. Что ты не бесполезное слияние и кому-то нужен, хотя это давно доказал Гот, но для Паллета простые объятия с отцом стали можно сказать праздником и похоже, что Инку уже становится лучше, а значит, что он быстрее встанет на ноги и тогда возможно Глюк проснётся быстрее. -Идём. — всего 4 буквы от художника, и Паллет уже мчался собирать Инка. А его как физическое, так и моральное состояния были не мягко говоря не очень. Когда хранитель был собран и более менее пришёл в чувства, то есть уже не шептал себе что-то под нос и мог более менее говорить, но остатки истерики давали о себе знать, а страх, что Глюк его ещё сильнее возненавидит рос у хранителя, как на дрожжах. Но его конечно же убеждал в обратном его «сын». Так как Инк был просто не в состоянии сам открыть портал, то Паллет достал свой огромный валик и, проведя им по воздуху, создал портал. И вот они уже телепортировались прямо в дом Ошибки. Но наткнулись лишь на всю глуканую семью, но конечно же Моно пряталась за дверью, чтобы её не увидели, но она-то увидела состояние своего «дедушки» и поняла о чём же говорил её дядя. Он выглядел скорее, как кукла, чем человек, хотя и выпил краски и возможно всё это побочный эффект резкого выплеска эмоций, хотя это лишь догадки, которые мог подтвердить только сам художник. И в таком состоянии Инк пошёл наверх к комнате Глюка, а Паллет же остался с Джемом и остальными. Продолжение следует…