Чёрный кофе без сахара

Недостаток сахара в крови давал знать о себе мелкой дрожью и затруднённым мышлением. Холодные пальцы трепетно открыли контейнер с едой. Салат из огурца, дайкона и стручковой фасоли, кусок отварной на пару рыбы. Обед приблизительно на триста калорий*. С одной стороны, Тюя радовался, что сэкономил энергетическую ценность, с другой стороны, для соблюдения распределения калорийности по приемам пищи придётся сделать ужин на двести калорий. Всё же на обед должна приходиться основная нагрузка. Вряд ли парень этим наестся, придётся терпеть. К тому же сегодня не было физкультуры, вечером можно снизить нагрузку во время тренировки, если будет плохое самочувствие. Накахара сдуру не рассчитал рацион — вот что значит заранее не продумать питание. Овощи не давали даже обманчивого насыщения, лишь попусту растягивали желудок; рыба без специй и соли была совершенно безвкусной. Напрасная жертва для нарушенного электролитного баланса. Можно было уповать на обилие выпитой чистой воды, однако жажда продолжала настойчиво сдирать слизистую глотки наждачной бумагой, а на ногах второй день держались плотные отёки, от чего было больно ходить; при каждом шаге будто лопалась кожа. На руках и лице тоже обозначалось скопление жидкости, правда менее критично. Тюя надеялся, что лаковые отёки говорили исключительно о стремительном расщеплении жира, а не о том, что его внутренние органы начали постепенно отказывать**. — Как ты этим наедаешься? — удивилась Ямада Джун, заглядывая в чужой ланч-бокс. — Мне достаточно, — смущённо ответил Накахара, однобоко улыбаясь однокласснице, стараясь скрыть свою голодную дрожь. — У меня в последнее время нет аппетита, — относительно своего питания парень научился искусно врать; жажда вновь вынудила потянуться к бутылке с чистой водой. — Ты знал, что нельзя запивать пищу водой, потому что это затрудняет переваривание? — поинтересовалась девушка, опираясь руками о стол визави и чуть склоняясь, от чего мощная для японки грудь немного вываливалась из бюстгальтера, явно меньшего на размер. О питании Накахара знал всё, и даже больше; запивал любой прием еды огромными количествами воды намеренно, чтобы наполнить желудок и замедлить пищеварение. С той же целью он зачастую ел холодные блюда: на согревание тратилась часть энергии и ферменты при низкой температуре пищевого комка долго активировались. Механически обусловленное чувство насыщения растягивалось во времени. — Думаю, пару глотков не сильно повлияют, — скромно заметил подросток, доедая все до последней крошки, и улыбчиво посмотрел в большие, как у кошки, глаза собеседницы, наполовину скрытые густой чёлкой. Катастрофически мало. Когда старшеклассник собирал себе обед, то наивно полагал, что этого хватит. Лучше бы положил рис. Теперь невыносимо хотелось сладкого. Пришлось срочно убирать вилку в контейнер, чтобы не соблазняться мыслями о еде. — Ты сделал семнадцатое упражнение? — продолжила обеспокоенно Джун. — Я только текст прочитал, — Тюя указал взглядом на раскрытый учебник, где карандашом тонко и бледно были подписаны незнакомые слова. — Она снова будет орать, — тоскливо высказалась одноклассница, недовольно поджимая губы. — Акияма-сан всегда кричит, — Накахара утомлённо закатил глаза и убрал в сумку контейнер. — Она даже не помнит иногда, что задавала. Я просто надеюсь, что сегодня она про это задание тоже забудет. — За что нам такое? — проканючила Ямада, дуя широкие губы. — Что поделать, если у нас класс углубленного изучения английского, — парень пожал устало плечами. — Не понимаю, зачем она постоянно орёт? — Джун недовольно скривилась. — Наверное, у неё в жизни что-то не ладится, вот она и срывается, — сочувственно выдохнул Тюя подпирая тяжёлую голову рукой. — Какой ты добренький, — не без насмешки заметила визави, скрестив руки на груди, тем самым приподнимая её. — Не сказал бы, — меланхолично воспротивился учащийся. — Просто так легче переносить ругань, когда жалеешь раздражённого человека. Ему не удается вывести тебя на эмоции — конфликт сам собой затухает. Особенно, если он со стороны агрессора. Девушка хмыкнула и кивнула, найдя в словах одноклассника рациональное зерно, хотела что-то ещё сказать, но затрещал набатом звонок, заставляя всю группу вздрогнуть и быстро, подобно испуганной стайке воробьев, рассесться по местам. Лишний повод для скандала никому не хотелось давать. Через две минуты властной походкой влетела преподавательница, как грозовое облако, прошла к своему столу и отрывисто сухо поздоровалась, точно рычащий бульдог, на английском. По спине Накахары электрическим импульсом пробежалось странное ощущение: не столько страх и благоговение перед учителем, сколько раздражение и неприязнь. Старшеклассник ещё раз напомнил себе, что Акияма-сан просто несчастная женщина, которая от морального бессилия на них срывалась. Тюя не затем тянул руку на перевод, чтобы его спросили чтение, произнеся имя в отвратительной англифицированной манере. Каждое второе слово для парня — орфоэпическая*** пытка. Он без понятия, как правильно произнести треклятые дифтонги****, куда поставить ударение. Если Накахара тысячу раз верно повторит слово, то в самый ответственный момент его рот выдаст что-то несуразное. Да, многие слова были схожи с французскими по звучанию, но для школьника английский давался в разы тяжелее. Возможно, потому что с детства слышал спокойную разговорную речь на французском, а не крик на каждую малейшую ошибку в произношении. Тюя за руганью так и не услышал нормальное звучание потому на свой страх и риск бегло произнёс иначе, продолжая читать. На окончании абзаца он буквально с облегчением выдохнул, принимаясь за перевод — вот тут ему нет равных. Давали о себе знать начитанность и умение грамотно говорить. Как и предполагал учащийся, англичанка забыла про письменное задание. Радость длилась недолго: Акияма-сенсей объявила об аудировании. Подросток в редких случаях разбирал, что говорили на записи дикторы с горстью риса во рту. Голубые глаза с отчаянием посмотрели в окно, где, тоскливо сгорбившись, стояла ива. На диске треск и невнятное чавканье женщины; невольно парень схватился за голову в мысленной молитве: «Хоть бы не я». — Chuuya, the first question*****, — холодно огласила учитель; подросток скривился, слегка склонившись к столу. — Answer «С», — неуверенно пробормотал Накахара — он в принципе не имел понятия, о чём говорилось в рассказе. — Нет. Что сложного прослушать текст и ответить на элементарные вопросы?! — взорвалась англичанка и кинула с оглушительным хлопком учебник на стол. — Я не понимаю речь на записи, — тихо процедил подросток, начиная постепенно закипать. — Она ужасна, — констатировал он, медленно и глубоко выдыхая. — Следующее упражнение, — сродни церберу проскрежетала женщина. Группа молчала, вовремя вынужденного ответа учащиеся делали ошибки. Снова ругань, снова упрёки по типу: «Что тут непонятного в задании?!». — Всё? — тихо выпалил Тюя, сжав кулаки. — Мы смогли перевести задание, мы не поняли его смысл, — запальчиво и с нажимом раздражения продолжил он, когда преподавательница опешила от дерзости. Всего лишь попытка защититься от чужой агрессии. Старшеклассник не позволил себе ни одного грубого слова, не сказал ничего оскорбительного. Никто из учеников не ожидал, что в следующий момент англичанка ястребом подорвётся с места, опрокинет ближайшую парту с яростью торнадо и начнёт визгливо грозиться написать на группу докладную на имя директора. Первоначальный испуг оказался для Накахары слишком сильным, из сжавшегося в комок сердца вырвался весёлый хрип. Смех подростка был высокомерно тихим и размеренно издевательским. Учитель ринулась в коридор, выпучив озлобленно глаза и напоследок ударив дверью так, что вся комната задрожала. — Тюя, спасибо, просто спасибо, — Чуть ли не хором отреагировали одноклассники. Сам парень путался в собственных эмоциях, как рыба, угодившая в сеть. Его до сих пор обжигала ненормальная радость и одновременно было стыдно за то, что вывел учителя. Его одобрили одноклассники, он не сказал ничего предосудительного, тогда почему ему было так совестно за свой поступок? Может, это неприятно тянущее чувство в груди жалость к женщине, которая была настолько беспомощна перед детьми, что срывалась на крик и истерику? Наверное, стоило извиниться перед Акиямой-сенсей? Правда за что? — не совсем понятно. Вскоре школьнику надоели душевные терзания по поводу правильности своего поступка, и он апатично уставился на окно, погружаясь в размышления иного рода. Почему-то парень весь день возвращался к увиденному утром. Когда перед Тюей предстало страшное откровение, скрытое под бинтами Осаму, он воспринял его ровно, с неким пониманием. Ведь и сам иногда ненадолго задумывался о том, чтобы покончить с собой. Единственная причина, по которой тоска и ненависть к себе не расписывалась на мраморной коже лезвием — следы, которые запросто могла обнаружить старшая сестра или одноклассники в раздевалке. Лишние расспросы были ни к чему: могли всплыть некоторые особенности его питания. Как ни странно, первые туманные мысли о смерти посетили Накахару лет в семь, когда он мечтал потеряться в толпе и просто раствориться, подобно дыму от благовоний. Тогда ему казалось, что он сделает маму счастливой и не будет ей мешать, равно как и Коё, которая не упускала возможность его обидеть, как-нибудь обозвать и обвинить в том, что из-за него ушёл её папа. Более ясные представления о суициде появились в четырнадцать, когда появилось опустошающее чувство одиночества и жгучей ненужности. Сейчас же самоубийство ограничивалось рамками смертельной диеты: старшеклассник продолжал изводить себя, даже зная о негативных последствиях постоянного недоедания. Он готов был умереть ради утончённой красоты хрупкого мотылька. Но Тюя никак не мог понять, по каким причинам может себя третировать такой красивый, умный и обаятельный человек, как Дадзай. Как, обладая таким чарующим набором качеств, можно желать собственной смерти? В голове подростка была невероятная картинка: если человек привлекателен, то он непременно должен быть счастлив. Учитель вернулась только к концу урока, смерила класс озлобленным взглядом, проскрипела домашнее задание, подобно рассохшемуся паркету, и с марширующим цоканьем каблуков покинула кабинет. Группа с опасливой медлительностью принялась собирать вещи и переглядываться — по спине периодически проскальзывал холодок тревожного предчувствия. Все понимали, что минута ликования в скором времени может закончиться нотацией от классного руководителя. К своему классу плелись нехотя, перед дверью долго жались, не решаясь войти. Накахара робко указывал взглядом на кабинет, тем сам говоря, что войдёт первым, но так и не вошёл, не получив одобрения со стороны одноклассников. Зато Джун, которой надоело мяться, без колебания открыла резко дверь и гордо ступила. К удивлению школьников, сенсей ничего не сказала по поводу случившегося инцидента, лишь привычно напомнила о том, что нужно лучше заниматься, так как переводной экзамен не за горами, и соблюдать дисциплину, что больше относилось к Акутагаве Гин, которая с разбегу запрыгнула на самого высокого парня из класса. После чего девушка озорно улыбнулась и слезла с приятеля. Все дружно рассмеялись экстраординарной выходке и с облегчением прошли за шкаф, чтобы взять сменную обувь и верхнюю одежду. — Ты сейчас к Рюноске? — около выхода из класса Гин под руку поймала Накахару, довольно улыбаясь. — Да, — с усмешкой отозвался парень, тыкая одноклассницу под рёбра, за что получил шутливый подзатыльник. — Хоть он и бравирует, ему нужна помощь. Только и делает, что работает, — с сожалением вздохнул Тюя. — Знаю, — поникнув, обронила девушка. — У самой школа, тренировки, а потом маме с заготовками для выпечки помогать. Но я полностью спокойна, ведь ты ему помогаешь, — Акутагава широко улыбнулась, и они на перегонки побежали вниз по лестнице. На первый взгляд Акутагава Рюноске казался хмурым, нелюдимым и молчаливым до грубости. Однако стоило узнать его поближе, как являлась картина прямо противоположная: хмурость вдруг становилась отпечатком глубокой задумчивости и болезненности натуры; нелюдимость и молчаливость объяснялись предпочтением делать, не разбрасываясь пустыми словами, но если молодого человека что-то сильно затрагивало, то он изливался точно водопад в потоке эмоций. Тем не менее речь у него всегда была тихой, мелодичной, точно он не в полный голос напевал какую-то песню. Улыбался Рюноске редко и искренне, настолько мягко и сладко, что лодочка анемичных губ казалась пастилой. Общаться с Акутагавой для Тюи было легко. Его не смущали ни излишняя бессловесность, ни некоторая пасмурность, всё сглаживалось добротой и заботливостью Рюноске. Он никогда не повышал голоса, ни на кого не злился, с участием относился к чужой беде и не досаждал навязчивостью. Накахаре всегда было приятно работать с молодым человеком, он старался сделать всё как можно больше и быстрее. — Добрый день, Акутагава-сан! — задорно воскликнул парень, буквально вбегая в кафе. — Привет, Тюя, — ласково отозвался Рюноске, отрываясь от изучения бумаг. — Рановато ты, — задумчиво прокомментировал он, взглянув на небольшие настольные часы, на которых значилось без пятнадцати четыре. — Да ладно, — школьник смущённо отмахнулся и прошёл к двери служебных помещений. — Помогу вам с приемкой, да и вообще мне нравится вам помогать, — Накахара приоткрыл двери и лучезарно улыбнулся. — Ты перерабатываешь, — несколько недовольно вздохнул Рюноске. — Дело даже не в заработной плате, тебе не жалко заплатить больше, ты хорошо трудишься. Но мы по закону не можем допускать у тебя переработку, потому что ты ещё подросток. — Акутагава-сан, вы же знаете, что мне нужны деньги, — сконфуженно проговорил школьник; рука его повисла на дверной ручке. — К тому же вы меня в воскресенье и понедельник выгнали, — он заискивающе протянул. — И выгоню снова в воскресенье, можешь даже не приходить, — строго заверил Рюноске. — Ты должен отдыхать, особенно сейчас в старших классах, нормально заниматься, а не здесь на коленках писать домашнее задание. — Вы очень заботливы, — Накахара довольно улыбнулся, прикрывая глаза. — Всё равно это никак не отражается на моей успеваемости. Вы на прошлой неделе проверяли мой дневник, — беззаботно оповестил парень, зажато улыбаясь. — И дома мне очень одиноко… — понуро высказался Тюя, крепче сжимая гладкую поверхность ручки. — А здесь с вами я хоть кому-то нужен, — он широко улыбнулся, хотя сапфировые глаза так и остались грустны. — Что с тобой поделаешь, — сожалеюще вздохнул Акутагава. — Переодевайся. Постоишь за кассой, пока я буду принимать товар? — попросил юноша. — Конечно, — охотливо отозвался Тюя, быстро проскальзывая в подсобное помещение, чтобы переодеться в рабочую форму. В комнатке три на три в конце узкого протяженного коридора без отделки ютился небольшой диванчик, пара шкафчиков для одежды сотрудников, холодильник, на котором гордо восседала микроволновка, квадратный столик и стул. Подросток с тихим вздохом скинул школьную сумку на диванчик и открыл один из металлических шкафчиков, где хранилась его личная одежда. Ему было отвратительно от самого себя за свою ложь. Не так сильно учащийся нуждался в деньгах, как уверял товарища, да и нагружал себя работой не из альтруистического желания помочь или заполнить внутреннюю пустоту, а банально изнурить себя физической работой, которой было предостаточно в кафе. Обслужить клиентов, убрать со столиков, перенести тяжёлые коробки, помыть полы в зале после закрытия. К тому же постоянная работа с десертами позволяла подростку «наесться» глазами. С плеч соскользнула рубашка, Тюя осмотрел с тоской свой живот, где едва обозначался рельеф пресса под слоем жира. Холодные дрожащие руки недоверчиво провели по выступающим краям рёберных дуг. Что ему ещё следовало предпринять? Окончательно отказаться от углеводов в виде каш и фруктов он не в состоянии — недостаток сахаров и так давал о себе знать постоянной сонливостью и нарушенным вниманием. Увеличить нагрузку? Если он начнёт ещё больше заниматься, то точно так же навредит себе, если полностью откажется от углеводов. Старшеклассник себя одёрнул — не время раздумывать, нужно помогать Акутагаве. Только он вышел из подсобного помещения, как Рюноске на ходу вручил ему несколько коробок пирожных, с которыми Накахаре пришлось встречать гостей: двух девушек и молодого мужчину. Учащийся нелепо отшутился, что вызвало звонкий хохот у посетительниц и лукавую усмешку у визитёра. Во всех вкусовых красках описать быстро каждый десерт и напиток, помогая выбрать самое идеальное гастрономическое сочетание, — пожалуй, одна из любимейших частей работы Накахары. Иногда он подбирал лакомства, основываясь на внешнем виде клиента, и почти никогда не просчитывался. И если лёгким на подъем и жизнерадостным девушкам школьник предложил воздушные пирожные из суфле, одной карамельно-банановое с шоколадной глазурью, другой клубнично-ананасовое, то мужчине — терпкое трюфельное пирожное. — Простите, вы не положили мне сахар, — через пару минут обратился тот самый гость. — Да? — школьник нахмурился: он точно помнил, что рядом с чашкой положил два пакетика с сахаром. — Извините за неудобства, — подросток поклонился и взял из баночки сахар — клиент всегда прав. — Дополнительную порцию сахара вы можете взять у кассы, когда пожелаете, — сообщил он, подойдя к столику мужчины, и ещё раз вежливо поклонился, положив сахар около чашки. — Спасибо, — посетитель довольно ухмыльнулся, смерив Накахару плотоядным взглядом. — Вы так хвалили десерты в кофейне, а про самый главный забыли упомянуть, — чужая ладонь уверенно провела по бедру. — Я не понимаю, о чём вы, — на грани самообладания выдохнул старшеклассник, непроизвольно сжав плечи, что давало ему сходство с кошкой, выгнувшей дугой спину, когда её облили водой. — Уберите, пожалуйста, руку, — с рычащими нотками раздражение промолвил учащийся; по телу пробежалась мелкая дрожь панической атаки. — Ну что ты так напрягся… — пальцы сильнее стиснули бок ближе к пояснице. — Покиньте моё заведение, иначе я вызову полицию, — категорично холодно потребовал Акутагава, беря Накахару за плечи и отодвигая его от столика. — Я не собираюсь никуда уходить, я заплатил за кофе, — принципиально высказался мужчина. — Хорошо, — Рюноске кивнул, подошёл к стойке, открыл кассу и достал пару крупных купюр. — Убирайтесь, — огласил он, резким хлопком кладя деньги на стол. — Мне не нужны деньги, — насмешливо бросил гость. — Не надо, Акутагава-сан! — испуганно воскликнул подросток, хватая молодого человека за руку, когда увидел, как яростно сжался кулак до побелевших костяшек. — Вышло недоразумение… — затараторил Тюя, губы натянулись тетивой в умоляющей улыбке. — Всё хорошо, — отчаянно заверял он, сильнее потянув на себя Рюноске. — Извините за доставленные неудобства, — вновь оправдательный поклон. Очередная жалкая улыбка и загнанный взгляд со стороны школьника, на которые Акутагава мрачно вздохнул и повёл старшеклассника в сторону подсобки. —Тюя, я разрешаю в таких случаях врезать посетителю, — настоятельно-тихое, с расстановками сообщение. — Но я… — поникнув пробормотал Накахара, сжимая пальцами руку чуть выше локтя; ему практически удавалось взять плечо в кольцо из среднего и большого пальцев. — Тюя, это домогательство, такое нельзя позволять, — строгое спокойствие в глухом голосе заставляло вытянуться стрункой. — Я не хочу быть как раньше…— подросток невнятно проговорил, виновато опуская голову. — Тюя, быть сдержанным не равноценно попустительству и покорности, — холодно отрезал Рюноске. — Но я… — Лучше я лишусь клиента, чем друга и хорошего сотрудника, — безапелляционно заявил молодой человек. — Если бы на твоём месте была Гин или Идзуми? — Я бы не задумываясь врезал, — взгляд Накахары был темнее штормового моря. — Чем ты хуже? — тут же осведомился Акутагава, сильнее склоняясь к визави и придирчиво осматривая его. — Я могу вспылить, — заламывая тонкие руки, ответил старшеклассник. — И это не… — В таких случаях я тебе разрешаю разбить морду подобным ублюдкам, — хозяин кафе перебил парня, пытаясь донести свою мысль. — Больше я не хочу слышать ни слова о том, что ты несдержанный. Прежде всего тебя должна интересовать собственная безопасность, а не какие-то условности. — Из-за меня вам дали три года условно, — раздражённо выпалил парень, обхватывая себя поперёк живота. — Послушай, Тюя, даже если бы я реально сел за это хоть на десять лет, я бы, не колеблясь, снова защитил тебя, — тяжело выдохнул Акутагава, вплотную подходя к собеседнику. — Или я, по-твоему, должен был смотреть, как тебя три года назад волокут какие-то подонки? Сказать, что ты напал на них, хотя они заслужили этого? — Из-за меня вас выставили из университета, и я сделал двух человек инвалидами, — отчаянно проскулил Накахара. — Это были не люди, — голос собеседник стал гудеть камертоном от раздражения, хотя и оставался тихим и спокойным. — Как видишь, моя жизнь после отчисления стала только лучше. Я занимаюсь любимым делом, саморазвитием, а не просиживаю ещё два года в университете, чтобы после стать офисным планктоном, не найдя места по специальности. — Ведь… — вновь стыдливая попытка возразить. — Тюя, пойми, — устало вздохнул Рюноске, — своим самобичеванием ты не изменишь сложившуюся ситуацию, никому лучше не станет, если ты будешь винить себя во всем и позволять таким мразям обращаться с тобой, как с вещью, не считаясь с твоими мнением и желанием. — Я понял, — подросток опустил стыдливо взор. * Калория — подразумевается килокалория, используется для сокращения и упрощения. ** Отёки могут свидетельствовать о различных заболеваниях: сердечно-сосудистой системы, почек, печени, эндокринной системы. *** Орфоэпия — наука, изучающая нормы произношения, ударения. **** Дифтонг — сочетание двух гласных звуков. ***** — Тюя, первый вопрос. — Ответ «С».