Чёрный кофе без сахара

Школьник захлёбывался эмоциями, часто дыша, экзальтация сотрясала его лихорадкой, а пересохшее горло саднило. Он выжидающе смотрел на сенсея, сидящего на среднем ряду за третьей партой. — Тюя, ты слишком торопишься, — огласил Андо, после задумчивого молчания. — Не торопись, тебя никто не гонит, — мягко проговорил учитель, растягивая ромбовидные губы в снисходительной улыбке. — Чтение стихов должно быть более размеренным и торжественным, хочешь, пафосным. — Про темп я понял, — бойко отозвался парень, облизывая ссохшиеся губы. — Но читать по-другому не стану, — категорично высказался он, взмахнув упрямо головой; огненные завитки мягко спружинили, а глаза ярко загорелись сапфирами. — Я знаю, как читают на выступлениях, но мне совершенно это не нравится. Это настолько патетично и академично, что становится тошно, будто тебе делают величайшее одолжение, когда читают. Стихотворение — это эмоции, переполняющие тебя, океан души, вышедший из берегов, а не вычурная академичность и чопорность, следование каким-то ограниченным стандартам. В словах должны чувствоваться порывы, искренность, — пылко рассуждал Накахара, вставая невольно на носочки и яростно взмахивая руками. — Возможно, ты прав, — снисходительно усмехнулся преподаватель. — Каноны хоть и настраивают на определённый лад, всё же иногда бывают чересчур скучны. Ты хочешь придать строкам жизни, поделившись с публикой собственными эмоциями, к сожалению, это не всегда приветствуется. Подобная персонализация немного не скромна, — иронично заметил мужчина, поднимаясь из-за парты. — Плевать, пусть я буду нескромным, — резковато отреагировал юноша. — Читаю я, поэтому имею право поделиться со слушателями своими чувствами, — взволнованно высказался он, плавно переступая с одной ноги на другую. — Ведь я хорошо читаю, даже если тороплюсь? — Накахара с озорной улыбкой самоуверенности вопросил, заискивающе отводя взгляд в сторону. — Очень хорошо, Тюя, — довольно улыбаясь, заметил Андо Шин. — Какой же ты пылкий, — с придыханием обронил учитель, подходя к своему подопечному. — И спесивый, — с нотками восхищения добавил литератор. — Я бы назвал это проявлением характера, — уклончиво возразил Тюя, лукаво смотря на учителя. — Больше нареканий нет? — поинтересовался он, всматриваясь в насыщенно-карие глаза. — Нет, — сенсей вплотную приблизился и коснулся пламенных завитков жёстких от лака. — Только не спеши, когда читаешь. — Андо-сан? — парень непонимающе нахмурился, когда преподаватель совсем близко склонился к нему. — Что… — возмущение было заглушено мягкими губами. Смятение обездвиживало и спутывало мысли в клубок. Накахара действительно тянулся к педагогу и испытывал особого рода симпатию к нему как к интересной личности, но никогда не испытывал желания близости с литератором. От одной мысли о непозволительности происходящего становилось неловко и в какой-то степени страшно. Ещё сильнее обескураживали учащегося собственное посредственное умение целоваться и непривлекательность. — Прекратите, — Тюе с трудом удалось отстраниться от напора учителя и гневливо прошептать, удерживая того за плечи. — Что на вас нашло? — раздражение претензии звучало как смущение горького разочарования; он испуганно оглянулся на дверь. В представлении юноши Андо Шин был чем-то изящным и возвышенным, как французская классика, чем хотелось вечно восхищаться и никогда не прикасаться, как к изумительно красивому музейному экспонату. Школьнику отчаянно хотелось сохранить этот ореол неприкосновенности; вопреки его стремлению искренне любимое божество оскверняло себя низменным вожделением. — Не бушуй, — тихо попросил сенсей, бережно прижимая к себе растеряно сопротивляющегося парня. — Я не сделаю тебе ничего дурного, — продолжил на ухо мужчина. — Честно, не знаю, влечёт к тебе со страшной силой, и всё, — горячо признался он, припадая влажными губами к тонкой напряжённой шее. — Прекратите! — отравляющее опустошение гудело медью приказного тона. — И вам не стыдно? — гневливо вопросил Тюя, мотнув головой. — Стыдно, — покаянно выдохнул преподаватель, глядя прямо в потерянный взор цвета неба. — Но лучше сгореть в костре совести, чем бороться с желанием тебя поцеловать. Тело тяжелело от тупого смирения, непроизвольно парень откинул голову вбок, подставляясь под жадные поцелуи. Было несоизмеримо пусто, точно обрушивался некий иллюзорный мир, в котором находился Накахара. И чем более настойчивее по его пояснице блуждали чужие руки, тем более явственно из образовавшегося вакуума пробивался росток потешенного самолюбия. Именно его, несуразного, преисполненного недостатками, жаждали с такой страстью. — Я не хочу, — нерешительно произнёс одними губами учащийся, кладя руки на плечи Андо, и странно улыбнулся себе. Тюя едва не захлебнулся от восторга, когда на его слова отреагировали, послушно отстраняясь. На него благоговейно смотрели, подобно прирученному псу, который готов незамедлительно исполнить любую команду. Как только во рту начала растекаться сладость практически безграничной власти над другим человеком, старшеклассник смутился собственных эмоций, казавшихся порочными. — Точно не хочешь? — ласково поинтересовался Шин, поглаживая спину с проступающими позвонками под пиджаком. — Или только играешь со мной? — он лукаво улыбнулся и поймал губами небольшую мочку подростка. — Не уверен, — сконфуженно признался Тюя, потупляя взгляд и стискивая на плечах мужчины рубашку. — Для меня в новинку подобное внимание, — собрать рассыпавшиеся бисером мысли было невозможно из-за постоянных, точно гипнотизирующих поглаживаний предплечья; Накахара недовольно поджал губы, будучи не в состоянии сформулировать собственные спутанные эмоции. — Тебе неприятно? — обеспокоенно уточил сенсей, забирая медный завиток за ухо. — Скорее это можно назвать разочарованием, — отстранённо поведал парень. — Я хотел бы с вами общаться как с наставником, но не так… — Тюя окончательно сник, понимая всю несуразность собственного объяснения. — Обещаю, что больше не позволю себе ничего лишнего без твоего на то дозволения, — в мягкой улыбке учителя можно было различить напряжение сдерживаемой досады. — Ты прекрасно подготовился к конкурсу, не переучи, чтобы не вышло как в прошлый раз… — Это из-за того, что я недоучил, — воспротивился школьник, нахмурившись. — Мне тот отрывок всё равно не очень нравился, — скучающе признался он и отступил, обняв себя за плечи. — При этом ты читал его в коридоре несколько раз, — лукаво напомнил преподаватель, отходя к парте, на которой он оставил свой мобильный телефон. — Меня просили, потому что скучно было ждать учителя, — Тюя неловко повёл плечами. — А у меня почему-то только оно и крутилось в голове. Ещё будет репетиция? — Могу послушать тебя на следующей неделе за день-два перед чтениями, — Шин тускло хмыкнул, будто полностью потерял интерес. — Единственное замечание только — темп. *** Как много людей ратуют за свободу, и как мало умеет ей распоряжаться. Накахара особенно боялся свободного времени, потому что в такие моменты особенно яростно осаждали мысли о питании, одиночестве и собственном несовершенстве. Незагруженный мозг против воли выдавал мысль за мыслью. Вот и сейчас подросток не мог перебить поток рассуждений в своей голове о еде на завтрашний день и о случившемся инциденте с учителем. Кутерьма в мыслях порядком утомляла. В последнее время невыносимо хотелось есть, из-за чего несколько раз позволял съедать фрукты или ягоды после обеда, что было нежелательно. На завтрак нужно было отдать предпочтение сложным углеводам, пускай это и будет довольно калорийно. Или же попробовать пить микроцеллюлозу* для создания объема, вызывающего чувство насыщения, и пить побольше воды? Всё чаще школьник задумывался о слабительных и антидепрессантах, которые обладали анорексигенным действием**. Единственное, что его останавливало — отсутствие рецепта и совершенное неумение убедительно нагло врать, чтобы получить от фармацевта заветные препараты. Может, для начала попробовать использовать чаи из зверобоя, ромашки, корня алтея и крапивы? Накахара много читал об этих травах и знал, что зверобой ускоряет метаболизм, тонизирует, что ромашка успокаивает и за счёт этого помогает держать вес, что алтея снижает секрецию желудочного сока и притупляет голод, а крапива богата растительным аналогом витамина К, повышающего свёртываемость крови и укрепляет сосуды. К тому же травы менее безвредны, чем синтетические лекарства и достать их проще. Старшеклассник устало вздохнул, вставляя ключи в замочную скважину со скрежетом; два дёрганных оборота, и дверь открылась. Почему в последнее время он так зациклился на питании? Почему все переживания были связаны либо с приемами пищи, либо с фигурой и внешностью? Тюя прошёл в квартиру, закрыл дверь и с отчаянным стоном осел на пол, хватаясь за голову с жесткими от лака волосами. Как же он вымотался из-за всего этого: одержимость похудением, школы, где каждый день учителя страшили выпускными экзаменами, которые они будут сдавать в конце следующего учебного года, постоянные насмешки сестры, ежесекундный контроль своего поведения. Подросток всего лишь хотел стать чуть лучше, неужели это так преступно? Ко всему прочему непонятная ситуация с учителем. Как Накахаре реагировать, как строить дальнейшее общение с Андо-сан? Почему он одновременно испытывал неприязнь к педагогу и разочарование, радость и интерес, что в итоге из этого выйдет? Почему он позволил себя поцеловать, более того, ему в какой-то степени это понравилось, особенно шлейф чувства превосходства над сенсеем? Почему к нему постоянно проявляли сексуальный интерес взрослые мужчины? Вдоль позвоночника пробежался холодок, вызывая тремор. Тюя посмотрел с отчаянием на трясущиеся синюшные руки. Как бы подросток ни противился, ему необходимо сейчас выпить кофе и съесть что-нибудь из фруктов. Учащийся резко поднялся на ноги, и на секунду его сковала давящая слабость. Сумка была брошена около шкафа-купе, рядом с ней же стянуты ботинки. Прошёл на кухню и на автомате вымыл руки, поставил турку на газ. Прежде чем переодеться в домашнюю одежду, подросток в очередной раз взвесился, любовно достав весы. Сорок четыре с половиной килограмм. По синюшным губам блуждала неуверенная улыбка: до идеала всего лишь четыре с половиной килограмма. И тогда отчётливо будет виден рельеф брюшного пресса внизу живота. Накахара надеялся, что найденная система прокачки пресса поможет ему добиться вожделенного результата. Седьмой день тренировки: отдых. К такому парень не привык, поэтому расстелил коврик перед зеркалом шкафа-купе, лёг, чуть согнув ноги и поставив ступни на пол, и принялся отсчитывать количество подходов по шестому дню. Тридцать, двадцать пять, десять, двадцать, тридцать пять, двадцать, двадцать пять, десять, десять раз. Он привык к такой нагрузке. Кофе вряд ли ещё сварился. Всё по новой. На третьем кругу живот начало жечь, словно мышцы изнутри натёрли красным перцем. Школьник с досадливым стоном распластался без сил на коврике, глубоко дыша. Возможно, этого достаточно. Сейчас можно было переодеться в привычную толстовку и плотные джинсы. Особое блаженство натянуть повыше махровые носки на побелевшие от холода ноги и быстро пройти на кухню, налить в большую кружку доведённый до кипения насыщенный кофе. Немного кристаллического ванилина и жгучего перца для полноты вкуса напитка и персик, нарезанный тонкими ломтиками. Ненавистная необходимость на сто килокалорий. Тюя медленно пережёвывал фрукт, считая до тридцати и запивая мизерными глотками. Это должно помочь почувствовать насыщение полностью. К тому же такая концентрация на простых действиях помогала отвлечься от ненужных мыслей. В данный момент старшеклассник не хотел делать уроки, ему необходим был час отдыха. Можно было отвлечься лепкой. В раннем детстве Тюе дарили фарфоровые куклы как атрибут элегантности и как скрытое наставление каким должно быть. Довольно быстро куклы перестали быть обычными игрушками, превратившись в экспонаты коллекции, созданной исключительно для созерцания. Спустя ещё некоторое время Накахара начал сам создавать что-то из полимерной глины. Первые работы выходили несуразными и откровенно страшными. Постепенно подросток научился работать с материалами, формами, выучил анатомию. Вот только все его куклы против воли выходили диспропорциональными, как мультипликационные персонажи Тима Бёртона: большая голова с глазами-блюдцами, маленькими носом и ртом, тонкая длинная шея и конечности при относительно коротком туловище. Когда как на бумаге Тюе удавалось соблюдать построение. Возможно, это было связано с тем, что при рисовании чётко видно конечный результат, когда как во время лепки довольно легко отойти в сторону от намеченной модели. Не исключено, что причина диспропорции крылась в отношении старшеклассника к этим двум формам творчества: при создании кукол Накахара выражал себя, при работе с рисунком парень в первую очередь учился анатомии и старался в точности передать натуру. Уже две недели старшеклассник думал о создании новой куклы, даже набросал несколько эскизов на занятиях. По задумке это эльф с длинными платиновыми волосами и красно-коричневыми глазами. Один из рисунков Тюи был довольно мрачным: ему захотелось изобразить своего персонажа в струпьях и кровавыми глазами. Такая концепция не впишется в его коллекцию по-викториански утончённых игрушек. Сейчас учащийся намерено искажал анатомию в проектируемой кукле. Сначала необходимо создать каркас из проволоки — пришлось повозиться с выпрямлением металла и скруткой фигуры. Увидев истинные размеры своей поделки, парень недовольно-расстроенно поджал губы: на такую куклу у него не хватит имеющейся глины. Да и будет ли она с такими пропорциями устойчивой? С тихим вздохом школьник откинул скрученную проволоку в сторону и задумчиво уставился в исчерченность столешницы. Он всего лишь хотел отвлечься от мыслей, затмевающих, подобно бледному диску Луны свет Солнца, разум. Вместо этого получил новую порцию сомнений и навязчивостей, надоедливой мухой, жужжащей над ухом. Накахара Тюя ни на что не способен, чрезвычайно слаб и безволен. Дрожащие пальцы зарылись в огненные локоны, сжимая их у корней. В последнее время он начал по малейшему поводу впадать в агрессивную истерику. Глубокий вдох-выдох, приводящий мысли в порядок, и бесполезное уверение, что подростку не обязательно быть идеальным во всем, особенно в своем хобби. Вполне достаточно того, что он пытался подогнать себя под стандарты красоты, хорошо учился и сдерживал свою вспыльчивую натуру? Или всё же нет? К чему бесполезные старания, если невозможно увидеть результат? Никому не интересны затраченные усилия, пока на суд не предстанет готовая идеальная картинка. В горле рыбной костью застряла обида и злость. Старшеклассник кинулся на кухню выпить воды, чтобы избавиться от раздражающего ощущения, но так и замер на пороге. Дадзай с унылым видом Кентервильского приведенья выкладывал продукты из полиэтиленовых пакетов на стол: несколько пачек риса, упаковки с мясом и рыбой, картофель, морковь, расфасованные яблоки, апельсины. Когда студент заметил подростка, наблюдающего за ним, он быстро изменился в лице, натянув безупречно выученную вежливую улыбку. — Привет, Тюя, — оживлённо проговорил Осаму, продолжая выкладывать еду. — Вот, решил прикупить кое-что. Ты говорил, что заканчиваются специи, корица, такие подойдут? — он продемонстрировал пёстрые пакетики с приправами. — Знаешь, хотел предложить разделить обязанности и расходы, раз живём вместе. На несколько минут школьник застыл, будто встретился с василиском: его сосед не только купил без просьбы нужные продукты, но и выбрал именно того качества, какого предпочитал Накахара. Специи нужной фирмы, яблоки — зелёные, рыба — тунец. И самое главное, ни одной упаковки сладости или чего-то вредного, чтобы навязать. — Думаю, это будет выгодно, — молодой человек продолжил говорить, быстро бросив взгляд на старшеклассника, чтобы убедиться в отсутствии у того намерения говорить. — Я могу полностью всё покупать, будешь список мне составлять. Просто ты все эти дни меня кормил, да и готовить отдельно не совсем удобно. Если честно, мне лень самому готовить, — устало вздохнул Дадзай, выкладывая несколько упаковок чипсов. — А вот зайти после учёбы в магазин мне не так сложно, — следом пальцы вытянули из пакета алюминиевую баночку. — Это пиво? — удивился Тюя, приходя в себя от изумления; лицо будущего медика озадаченно вытянулось, карие глаза невинно и озорно закатились. — Ты ничего не видел, — Дадзай сделал пасс руками, подобно фокуснику, давя в себе виноватую улыбку. — Это сидр, — загадочно протянул он, прикладывая указательный палец к губам. — Ты же не будешь на меня ругаться за это? — пытливо справился юноша, продолжая выкладывать продукты. — Просто сидр и чипсы единственное, что я смогу в себя запихнуть вечером. — Да нет, я не против… — растерянно ответил подросток. — Просто думал, что медики за здоровый образ жизни, — наивная фраза учащегося, вызвала у студента хриплый смешок. — Ага, утром прямо видно, как весь факультет с первого по шестой курс за здоровый образ жизни. Перед забором толпа стоит в дыму. К кому не подойди — медик. Больше в университете никто не курит, — иронично поведал Осаму. — Больше этого не повторится, — задорно сообщил он, кивая на банку с алкоголем. — Ну так что насчёт моего предложения? — На самом деле мне так даже удобнее, — задумчиво промолвил школьник. — Тогда можно разделить и другие обязанности. — Я могу мыть посуду, заниматься стиркой, уборка пополам, — тут же высказался молодой человек. — Просто потому что мне было бы неприятно, если в моей комнате кто-то убирался, особенно рабочий стол. Считай это пунктиком. — В принципе согласен. Каждый свою комнату, а остальное — я могу мыть полы, а ты стирать пыль. Просто с верхних полок мне не удобно, — Тюя сконфуженно улыбнулся. * Микроцеллюлоза (клетчатка) — препарат в форме таблеток, используется для похудения. При приёме с большим количеством воды разбухает в желудке, создавая механическое ощущение насыщения. ** Анорексигенное действие — подавляющее аппетит. В той или иной степени практически все антидепрессанты обладают таким действием за счёт нормализации настроения. Наиболее выраженное действие у знаменитого флуоксетина (флу, прозак), используемого среди людей с РПП для снижения веса.