"Сегодня в полночь на перекрестке, Где Веге встретился Альтаир, Я буду ждать тебя. Целый космос, Дрожит и тонет в моей любви." ⒸДжио Россо
Странная по местным меркам помолвка, спустя неделю, внезапно переросла в какое-то грандиозное приготовление к свадьбе. Странное, сумасшедшее и совершенно изматывающее. Гости приходили в отчий дом каждый вечер, сидели до глубокой ночи и приносили за пазухой тысячи вопросов - уместных и совершенно нетактичных. И Санем поначалу даже разделяла это безумие. Но затем начала приходить усталость - постепенно, день за днем, с каждым новым гостем эта усталость взбиралась ей на шею и однажды нагло влезла на голову и уселась там. С того дня младшая Айдын перестала присутствовать на бесконечных вечерних посиделках с ворохом взявшихся из ниоткуда родственников и друзей. И если соседей она еще могла выдержать, если госпожа Мелехат больше не казалась ей такой уж болтливой, то невероятное количество друзей, товарищей, бывших одноклассников, ломившихся в их дом, казались ей самым настоящим апокалипсисом. И Санем оставила попытки быть правильной дочерью, прекратила приемы и, обложившись отчетами и договорами, исчезла за дверьми кабинета „Фикри Харрика“. Ее жених даже не пытался следовать традициям и сбежал с представления в первый же вечер. Он не хотел и не мог быть местной знаменитостью, шутом, развлекающим публику только лишь потому, что решил, наконец, остепениться и пустить корни. Он не готов был тратить свою энергию на людей, которых видит, вероятно, в первый и последний раз в жизни. Подготовка к свадьбе проходила в том темпе, в котором должна была проходить, но ни невеста, ни жених большого внимания этому не уделяли. В конце-концов, у них будет своя собственная свадьба. Такая, о которой мечтает будущая госпожа Дивит. Свадьба только для двоих. Санем решила сразу - это будут Галапагосы. Будут дикие цветы в букете, платье из белого хлопка и нежного кружева, океан и они. Она наметила курс и была как никогда спокойна. Осталось только отплясать традиционную турецкую свадьбу с танцами, хной, красным поясом на талии и далее по списку. И все это у нее непременно будет, а если судьбе в очередной раз придет в голову отобрать у нее столь близкое счастье - пусть рискнет. Младшая Айдын тоже готова рискнуть и ухватить судьбу за хвост. Да и вообще - любого, кто посмеет мешать. Еще неделю спустя, неконтролируемые посещения внезапно закончились, и начался настоящий предсвадебный мандраж. Будущий свекр, наспех оборвав тур по Европе, обещал прилететь первым же самолетом. И прилетел. Привез сувениры, подарки, шарфики и две совершенно идентичные пары милейших детских ползунков, по центру которых было выведено печатным шрифтом „Я люблю Милан“. Первую пару он подарил будущим родителям мальчиков-близнецов, и Лейла снова расплакалась, как и каждый день до этого. Вторая пара, как оказалось, принадлежала им с Джаном, и Санем вдруг показалось, что это не самый лучший знак, что господин Азиз ненароком сглазит их все еще хрупкий мир, и тот покатится в тартарары, гремя осколками. Она боялась, но подарок приняла, складывая ползунки трясущимися пальцами пополам. Потом они с Джаном немного повздорили на почве суеверности, потом помирились. И ей впервые за долгое время не показалось, что их ссоры - верный путь к расставанию. Ей казалось, что теперь все правильно, что время пришло, и одно маленькое недопонимание не сделает их менее влюбленными друг в друга. В самом деле, как можно бояться ссор, если в конце всегда приходят поцелуи в шею, от которых ее желудок каждый раз делает сальто. А потом, спустя изматывающий беготней и разными приготовлениями месяц, наступил день свадьбы. И приехали Айхан, Осман с невестой, Дениз и даже госпожа Дерен под руку с Булутом. Санем еще не успела отойти от ночи хны, от вереницы сладостей, невероятного количества гостей женского пола, танцев и песен, опустошающих слез, которые не было возможности не выплакать, от улюлюканий и попыток всей мужской половины настоящей и будущей семьи пролезть на этот только женский праздник, но в первую очередь от осознания того, что после ее „Согласна“ жизнь точно разложится на до и после. Ушитый золотыми завитками красный кафтан все еще висел на спинке стула в ее маленькой комнате в родительском доме. Сегодня она выйдет из этого дома красивой невестой. И к ночи станет женой. Они вернулись из арендованного салона уже за полночь, но уснуть будущей госпоже Дивит удалось только к утру - на родительской кухне продолжалось празднество, на которое были приглашены только самые близкие женщины. Среди них была и ее будущая свекровь, которая радовалась, кажется, больше остальных. Радовалась госпожа Хюма Эрдавер так, что разбудила половину района по дороге в дом, по дурости едва не подравшись на пороге с тетушкой Мелехат, с которой так и не поделили одного старого афериста. А потом будущая Мамочка-Хюма вернулась в привычный режим. И пусть их отношения казались Санем еще немного натянутыми, но в целом все было намного лучше, чем полтора месяца назад. Старшая сестра на правах старшей невестки и будущей мамы пользовалась каким-то ненормальным проявлением заботы и любви своей свекрови, смеялась с ней заодно и даже называла мамой, от чего младшая Айдын приходила в легкий ступор. Санем была все еще будущей невесткой, только постигавшей тайны настоящей жены. Но три мамы наперебой учили ее тому, что нужно будет знать и уметь, и иногда от количества подробностей хотелось провалиться под землю от стыда. Впрочем, это прошло быстро, и редкий в доме напиток из винограда заставил женщин всех возрастов сбиться в небольшую компанию на маленькой кухне и петь песни. На утро Санем Айдын почти не помнила свои вечерние подвиги, но два бурых пятнышка в форме монет на ладонях все же говорили о том, что сегодня день ее свадьбы. Она верила старой традиции и знала наперед, что ее брак будет счастливым. Совсем как у мамы. Мама была единственной женщиной в их доме в ту ночь, чей единственный брак стал по-настоящему счастливым. Значит, и ее будет. Санем верила в это так, как ни во что и никогда в жизни не верила. Верила свято. Она подняла тяжелую голову навстречу коротко звякнувшему колокольчику входящей смс. Свадебное платье гнуло плечи вешалки вниз, мягко касаясь тонким кружевом пола. „Спину саднит до сих пор от веника матушки Михрибан “ - Санем сонно улыбнулась, набирая ответное сообщение. „Но оно того стоило“. - Пришло, спустя несколько секунд, второе сообщение. Девушка стерла свою смс. „Ты была очень красивой“ - Последнее, как поцелуй в висок, который она почувствовала так реально, что потянулась тонкими пальцами к месту, где кончалась скула и начиналась линия роста волос. У Санем было еще время, чтобы поволноваться, пометаться из угла в угол комнаты, чтобы даже передумать, сбежать из-под венца, как в лучших традициях старых американских фильмов. Но кружево платья так нежно качнулось от хлынувшего из окна ветра, будто отсекло путь назад раз и навсегда. Волновалась ли младшая Айдын? Катастрофически! Настолько, что кровь отливала от рук толчками, заставляя напрячься еще сильнее. Сердце переворачивалось внутри на каждый вдох, делало немыслимые кульбиты, выбивало ребра наружу и пряталось у ее ног. День ее мечты, придя, отобрал холодный разум одним легким движением. Заставил сомневаться в реальности происходящего, заставил бояться пробуждения. Санем боялась не свадьбы - Санем боялась своего бурного воображения, боялась очнуться в окружении мягких стен психушки без какой-либо возможности вырваться. Боялась, открыв глаза, не увидеть больше свадебного платья на дверце шкафа с повязанным поверх фигурной юбки красным поясом. Но затем, придерживая уже опустившийся живот, в ее комнату вошла Лейла. Немного более бледная и медлительная, чем обычно. Сестра замерла, сжимая пальцами ручку двери, и внутри Санем зародились подозрение и беспокойство. - Ты в порядке, Лейла? - Она спрыгнула с кровати и, пересекая комнату широкими шагами, остановилась напротив. Госпожа Дивит отрывисто кивнула, шумно втянула носом воздух и распахнула глаза. - Все хорошо. - Снова кивнула она. - Тренировочные схватки. - Не рано? - Чуть нахмурилась младшая Айдын. - Что сказал господин доктор? - Что все нормально. - Лейла мягко коснулась плеча младшей сестры, заглядывая в такие же большие, как у нее самой, но карие, глаза. - Это нормально для беременных, не переживай, девочка. - Санем неуверенно кивнула в ответ и растянула губы в осторожной улыбке. - Сегодня я точно не рожу. Праздник-то твой! - Лейла звонко рассмеялась, притягивая сестру за плечи, и Санем пришлось изогнуться в совершенно немыслимой позе, чтобы обнять сестру с ее необъятным животом в ответ и не раздавить ничего внутри. Насчет реальной возможности последнего она, конечно, крайне сомневалась учитывая то, что живот Лейлы казался ей твердым, как спелый арбуз, но осторожность никогда не бывает лишней. Лейла мягко пригладила растрепанные темные волосы ладонью. - Ты готова, сестренка? - Лейла, мягко сжимая плечи невесты, вытянула руки, заглядывая ей в лицо. Санем кивнула. - Готова. - Вперемешку со свистящим выдохом ответила она. - Готова, конечно. - Девушка сжимала руки, сгоняя волну ледяных мурашек. - Как я могу быть не готова? Конечно, конечно. Это же самый важный день и все такое, мне просто нужно собраться с мыслями, надеть платье и дело сделано! - Санем тараторила так быстро, что Лейле оставалось лишь кивать в ответ на каждое ее слово. Но затем, когда монолог, повторенный трижды, закончился, и будущая Дивит шумно выдохнула, Лейла вдруг тепло улыбнулась. - Я ужасно волнуюсь. - Почти шепотом добавила девушка. - И руки будто всю ночь держала в миске со льдом. - Настоящий ужас ты познаешь на последнем месяце беременности. - Лейла хмыкнула, поглаживая живот. - А это, считай, небольшая тренировка перед главным кошмаром, сестренка. - Успокаивать - это не твое, сестренка. - Санем, скорчив кислое лицо, передразнила сестру. - Но я запомню твое предупреждение! - Ах! - Лейла заправила светлый локон за ухо, медленно оборачиваясь к раскрытой двери. - Там уже пришла твой стилист. Мама на нервах закормит ее так, что тебя потом никто не накрасит. - Девушка сморгнула смешинки с глаз. - И нас тоже никто потом не накрасит, знаешь ли. Ты иди умываться, а я вырву бедняжку из цепких лап мамы. - У кого это там лапы? - Раздался голос матери с кухни. Девушки переглянулись и, рассмеявшись, разошлись. - Самые нежные и красивые руки на свете, мамочка! - Неуклюже засеменила Лейла в сторону кухни, шаркая домашними тапочками. "Она точно родит сегодня!" - Осатанело завопил внутренний голос. - "Я тебя уверяю, вот прям на свадьбе у тебя и родит!" - Тихо!***
„не важно, что я из стали, и даже не идеален, важнее, что я влюблён.“ ⒸДжио Россо
Джан нервно теребил ворот своей рубашки, придирчиво разглядывая брошки и подвески. Он снова разоделся, как чертов павлин в брачный период. И куда - на собственную свадьбу! Как будто количество подвесок сможет определить удачность брака или пообещать им десять детей и домик у моря. Хотя… Старший Дивит отрывисто повел плечами, смахивая со спины странное чувство нервозности, которое чувствовал, наверное в тот самый раз, когда делал Санем предложение перед целой сворой гостей и боялся ее „Нет“. Он так боялся, что она ответит ему отказом, что заранее продумал свой грандиозный побег через окно. Но слава всем Богам - в тот день Санем ответила согласием. С тех пор произошло очень много всего, от количества событий просто голова шла кругом, потом наступил целый год, который он с радостью бы выбросил из жизни, а потом авария, исполнившая его глупую, эгоистичную мечту. Но сегодня все должно было стать правильным. На самом деле, правильным все стало в тот момент, когда он, наконец, вспомнил каждый эпизод из жизни, все до единого, а главное, когда вдруг понял, что влюбился в одну женщину дважды, и что она все-таки ждала этого дня. Кричала, как раненая птица, носилась ураганом, сметая всех на своем пути, но все-таки ждала. Джан снова поправил черный пиджак на плечах. Между лопаток все еще немного жгло после вчерашней эпопеи с девичником Санем, на который вся мужская половина пыталась пробраться в качестве официантов и получила за это по шапке от матушки Михрибан. Джан ощутил на себе всю тяжесть женской руки, но ни о чем не жалел. В конце-концов, ему все-таки удалось хотя бы издалека взглянуть на любимую, танцевавшую в самом центре круга с закрытыми навстречу свету сотен маленьких свечей глазами. Санем была невероятно красива и, как и прежде, умела рубить напополам одной лишь улыбкой. Джан давно уже был разрезан этой улыбкой на куски. Он думал, что в день свадьбы волноваться свойственно лишь невестам, но сам казался себе не лучше любой из них. Мужчина сотню раз выходил на крыльцо дома, который пришлось выкупить заново для Санем. Она еще не знала, какой из его сюрпризов будет самым неожиданным и самым большим. Он знал. Вернул себе дом, в котором больше не будет другой хозяйки, кроме нее, в котором они все построят так, как захочет она, в котором - не сразу, конечно - появятся их дети. Когда он приведет ее сюда, Джан надеется, ей понравится его главный подарок. Джан снова вышел к крыльцу, но на этот раз не бесполезно. Младший брат, осторожно выруливая, поворачивал автомобиль к площадке. - Готов? - Вылезая из спортивной машины спросил Эмре. - Как видишь. - Джан пожал плечами. - А где отец? - Отцу тоже нужно уладить кое-какие дела. - Младший Дивит прикрыл глаза. - Возможно, нас скоро ждет еще одна свадьба. - Шутишь? - Даже не пытаюсь! - Эмре лишь улыбнулся, разводя руками. Старший Дивит отправил хлесткий удар пришедшему Эмре ровно в плечо. Шуточная драка незаметно переросла в энергичные объятия, а затем Джан сознался, что руки у него потеют, как у мальчишки перед первым свиданием. Через час нужно было выходить в дорогу, а ему уже было нечем себя занять. Время тянулось раздражающе медленно.***
„я как будто дышу с тобой, а до этого вязла в песке.“ Ⓒbillie joy
Санем рассматривала себя в большом зеркале с ног до головы и обратно. Она была невероятно красива, о чем наперебой твердили ей мама с сестрой, а стилист нервно ходила вокруг нее, расправляя складочки платья, поправляя макияж и прическу, вставляя все новые шпильки ей в голову. Нужно было лишь перенести короткий этап регистрации брака, небольшой прогулки по Стамбулу рука об руку с фотографом и можно будет выдохнуть. Потом она распустит сумасшедшую прическу, снимет с себя чудовищно узкое платье, сдавливающее грудь со всех сторон и наденет что-то более приятное. Платье невесты оказалось неудобным и тяжелым ровно настолько, насколько и восхищающим, и эти узкие рукава из смеси полупрозрачного тюля и кружева шантильи не давали даже поднять рук. Но, в конце-концов, она сама его выбрала, и поэтому, подбирая юбку, расходящуюся в хвост русалки чуть ниже колен, развернулась лицом к матери. Пальцы сводило мелкой дрожью, и все вокруг казалось ей таким нереальным, но таким правильным, что хотелось смеяться и плакать одновременно, хотелось вскарабкаться на самую высокую гору и погрузиться на дно самого глубокого моря. Санем хотелось, чтобы мужчина, ради которого она втиснула свою грудь в платье с вырезом в форме сердца, наконец увидел ее. А еще ей страшно хотелось есть, но было совершенно нельзя, потому что дышать было и без этого тяжело, и девушка внезапно попросила немного ослабить хватку свадебного корсета. За окном высоко висело первое весеннее солнце, пробивая своими лучами тонкие занавески насквозь.***
„дай угадаю — ты будешь в белом, в руках — букет полевых цветов. ты будешь нежной, смешной и смелой, и пахнуть вишнями и весной.“ ⒸДжио Россо
Волнение заставляло его спешить, нарушать правила дорожного движения и давить на клаксон автомобиля подобно сумасшедшему. Ему хотелось всего лишь увидеть свою будущую жену, наклониться к ее шее и уткнуться носом куда-то за мочку ее уха, втягивая грудью воздух вперемешку с ее сладко-пряным ароматом парфюма. Пахла Санем совершенно по-особенному, как ни одна другая женщина, и каждый раз, когда Джану казалось, что он привыкает к ее запаху, сверху его добивала какая-то невидимая сила, заставляя прижаться всем телом к земле. Он не знал, добавляет ли Санем новые ингредиенты к своему привычному парфюму, или же это его воображение шутит с ним. Но одно он знал наверняка: Санем почти Дивит пахла всегда по-разному, но всегда потрясающе. Так, что хватало за жабры. Так, что ему всегда нужно было еще немного, чтобы дожить до утра. Так, что он влюбился с первого вдоха. Влюбился дважды, даже не заметив надвигающуюся погибель в лице Санем Айдын. Постучал трижды по деревянной двери и застыл, набираясь смелости для того, чтобы войти и забрать свою жену. Дверь отворила невестка, которая была сегодня совершенно не похожа на ту строгую и холодную Лейлу Айдын, которую он встретил почти три года назад. Снежная королева всего на день оттаяла, распустив вокруг себя все на свете цветы. И Джан Дивит счастлив был назвать женщину, застывшую на пороге своей невесткой, подарившей его брату и ему такую необходимую надежду на счастье. Невесткой, оказавшейся в силах вбить ему в голову самую важную правду. „Любовь - это всегда жертва“. - Повторял про себя Джан. А потом мир вокруг сжался до одной точки в его глазах. Он видел только, как отец Нихат, будто в замедленной съемке, трижды оборачивает красный пояс вокруг талии любимой, как обнимает дочь, и как Санем, согнув ноги в коленях, кланяется отцу и прижимает смуглую ладонь к лбу. Как она изящно смахивает влажность с ресниц, как обнимает маму и целует ее в ладони. Джан видел так много за свою жизнь, но еще никогда не видел, как земля дрожала под его ногами. Он видел столько, но никогда еще не видел Бога в лучшем из его проявлений. Всевышнего в лице родительской любви. Их любовь была подобна самой мощной молитве, нерушимой клятве на крови прямиком из древности. А потом отец Нихат развернулся и, заглянув ему в глаза, молча повторил свою недавнюю клятву, и Джан понял, что либо заберет ее из дома отца и подарит ей целый мир, либо умрет на этом самом месте. Заплачет за нее, сгорит за нее, промокнет под дождем, развяжет войну или сдастся без боя. А потом, спустя бесконечность, она берет Джана за руку, и он так отчетливо видит в ее глазах Море, Звезды и Огонь.***
„твои ладони со вкусом стали, галактики посреди ресниц. как трещины на стекле сдвигались, ломаясь и превращаясь в птиц.“ ⒸДжио Россо
Сидя в кресле перед лицом огромной толпы гостей, друзей и близких, Санем с трудом концентрировалась на словах Имама, регистрировавшего их брак перед лицом и государства и Господа. Джан сжимал ее ладонь так, что сдвигались воедино косточки. Господин рассказывал о любви, верности, о бедности и богатстве, о болезни и здравии, но Санем не слышала. Она уже давно была согласна на все. На бедность, богатство, болезнь, здравие и далее по списку. Уже давно бросилась в этот омут, очертя голову. Она знала все задолго до этого дня, согласилась с каждым словом и давно подписалась под всем, что будет дальше. А потом она услышала тихий писк старшей сестры справа от себя. Она неловко сжимала подол летящего голубого платья прямо под животом, стискивая зубы до скрипа. - Что случилось, сестра? - Наклонившись к Лейле, спросила девушка. - Воды. - Одними губами проговорила сестра. - Отошли. - Нет-нет-нет! Гости недоуменно поворачивали головы. Что могло произойти, чтобы Санем передумала после всего, что довелось ей пережить. - Санем? - Джан заглянул ей в лицо. - Что „Нет“? - Казалось, он готов прямо сейчас рассыпаться в труху. Неужели его Санем спасовала на финише? Не может быть! - Лейла сейчас родит прямо здесь, если мы не ускоримся. - Буквально проревела невеста. - Господин Имам! - Подбирая юбку, поднялась она со стула. - Я согласна, на все согласна, и в горе и в радости, давайте я подпишу, мой муж подпишет, мы все подпишем, иначе сестра разрешится прямо под столом. Пожалуйста! - Санем склонила голову на бок. Потом была суматошная передача брачного сертификата между супругами и их свидетелями, Эмре судорожно гладил жену по животу одной рукой, второй царапая на бумаге корявую подпись. Гости сбивались в стайки, Санем вертелась юлой между теперь уже мужем и сестрой, округлив и без того большие глаза, нервно хлопала в ладоши, извиняясь перед всеми. Потом были Эмре с Джаном, уводящие сестру к машине, разговор с родителями и долгая дорога до госпиталя, сестра, впивавшаяся ногтями в ее ладонь так сильно, что на завтра останутся следы. А потом, спустя тяжелые четыре часа ожидания, на свет появились Ондер и Онур, оповестив всю палату о своем триумфальном пришествии в этот мир. Свадьба была безнадежно сорвана для них с Джаном, все давно веселились и пели в ресторане, а Санем осторожно укачивала старшего племянника на руках , глядя на спящую сестру. - Вот так, мой мальчик, ты сорвал тете свадьбу. - Тихо мурлыкала новая госпожа Дивит. - Жди меня через много лет на своей. - Она поцеловала мальчика в макушку и передала на руки отцу.