Камелот

С воронёными их саблями И с морозным белым дыханием Льётся кровь неизменно алая Нашей армии, армии. До исхода дня — спаси меня, Под шелковым выцветшим знаменем До последнего, до единого Наша армия, армия, армия… Мельница "Кракатук" Ты слышал эту историю? Читал в старой книге, с трудом разбирая буквы на пожелтевших, ветхих, выцветших от времени страницах? И битва вставала пред твоими глазами, словно и впрямь там был? А я действительно там был. И видел все, и слышал все. Послушай и ты о том, как над Камелотом воссияло солнце, о том, как мы обрели Святой Грааль. Я не умею сражаться. Артур пробовал научить, да без особого толку – все равно едва могу держать меч в руках, в бою запросто одолеет любой мальчишка. Оттого меня нет среди армии, я веду другой бой и начался он ранее. Еще не схлестнулись две волны солдат, еще не превратились холм и поля в кровавое месиво, еще до того как был повержен стрелой первый воин…сотни игл вонзились в мое тело. От жутких звуков хотелось кричать, но неведомая сила намертво сковала язык. Обессиленный упал я на траву, истошно сжимая кулаки, набирая полные горсти земли. Нимуэ. Моргана. Моргауза. Три ведьмы колдуют против нас. Их армию ведет Мордред. Но не это страшит больше всего. В своем подземелье Нимуэ стоит у большого колодца и хохочет что есть силы, а нам навстречу летит дракон, испепеляя все на своем пути. Стоит ему извергнуть поток чудовищного пламени – и десяток воинов сгорает заживо. Этой ведьмы нет на поле боя, но она сильнее всех. Сильнее настолько, что заставляет корчиться меня на земле, до крови кусая губы, расцарапывая пальцы. Эта битва проиграна еще до начала. - Стой! Дракон неумолимо летит, сметая наши ряды. За ним следом несется на вороном коне Моргауза, довершая начатое, убивая тех, кому чудом удалось избежать адского пламени. Дева в доспехах с развевающимися на ветру светлыми волосами. Я залюбовался бы картиной, не будь мне так больно. - Я приказываю – стой! И отсюда вижу улыбку Моргаузы, когда она в очередной раз вонзает клинок в сердце, добивая раненого. Я вижу все, порой у колодца я вижу их троих. Ведьмы. Хохочут. Мерлин. Погибает. Дракон разворачивается. И я знаю, куда он полетит. Вижу кривую усмешку Моргаузы, провожающую его торжествующим взглядом. Он летит в самую гущу битвы, туда где Артур. Я поднимаюсь на ноги. Падаю и поднимаюсь снова. Кровь тонкой струйкой течет из уха, звон не дает ничего слышать, видеть и думать. Но глаза не нужны. Я вижу все и так. С высоты. Вижу глазами того, кто несет смерть и разрушение. Вижу внизу сотни людей, борющихся на жизнь. Они напоминают муравьев. Они – ничто. А я – все. Вам не скрыться от огненного дыхания. - Я приказываю – стой! Оковы падают. Кулаки разжимаются. Где-то там далеко-далеко Нимуэ больше не смеется, она низвергнута в темную пучину и кричит что есть мочи. Ее запястья сковывают цепи. Навечно. Навсегда. Она повержена. А дракон вновь подчиняется мне. Он пролетает в паре метров от головы Артура, пасть остается закрытой, оттуда не вырывается пламя. А потом он разворачивается. Слишком поздно замечает эту перемену Моргауза. Кривая усмешка все еще на ее красивом лице. Но уже понимает – не сбежать. И мысленно обращается ко мне. Я слышу…я всегда слышу. - Мерлин, ты же видел меня там, в своих мечтах. Мы могли бы быть счастливы, Мерлин. Все еще можем… Дракон открывает пасть. Смерть в адском пламени – вот что готовит всем ведьмам новый бог. Так написано в его книге, ту, что читал Артур и оставил в зале Круглого Стола. Пламя. Слишком много огня. Слишком много боли. Слишком много слез и этого невыносимого запаха смерти и жженой плоти. - Чего ты хочешь, дракон? - Отпусти меня, волшебник. Отпусти и я отправлюсь в далекие земли в самую темную пещеру и там испущу свой дух. Последний дракон. Пришло мое время. Я устал смотреть на людские страдания. Отпусти, Мерлин. Изо рта вырывается вздох. Мои глаза – снова мои глаза. Тело – снова мое тело. Дракон устремляется ввысь, исчезая за горизонтом. Свободный. Пусть на пару минут, но свободный. Но битва еще не окончена. Не на жизнь, а насмерть стоим мы здесь, за наш дом, за нашу землю, за Камелот. Предатель Мордред и Артур схлестнулись в яростном поединке. Я вижу сочащуюся кровь из раны, нанесенной моему королю. Он будет драться до последнего, пока бьется его сердце. Что я могу? Оберегать его? Советовать? Подсказывать? Почему я не там, рядом с ним, спина к спине, среди рыцарей? Отчего меня создали таким, не способным к драке? Я должен быть там, должен сражаться, и если потребуется принять смертельный удар вместо короля. - Смотрите! Смотрите! Вы видите это? Это то, чего вы хотели? – с какими богами я спорю? Со старыми или новыми? Думаю, со всеми. Мерлин кричит, подняв руки к небу. – Что еще вам нужно? Какие доказательства? Загляни в его сердце! Узрите Экскалибур, своим лезвием способный изрезать даже тучи! И да будет милость, и да опуститься благодать над всеми нами! Артур падает на одно колено. Мерзавец Мордред заносит меч над его головой, а потом все скрывает свет. Свет, который ярче солнца, заставляя всех, даже меня, зажмуриться. А когда свет делается переносимым, и я могу раскрыть глаза – то вижу…ох, что я вижу. Я вижу своего короля, который сжимает в ладонях чашу, сияющую, словно тысячи звезд. С неба на поле обрушивается дождь, очищая от всякой скверны. Капли дождя падают в чашу, смешиваясь с кровью из раны Артура. Блаженно опускаются на колени все – рыцари и солдаты, как вражеской армии, так и нашей. И возносят молитву. Ибо мы обрели Святой Грааль. Эту картину я стану помнить вечно. Эту картину все станут помнить вечно, даже те, кого там не было. Менестрели сочинят баллады, разнесут весть по всей земле. О том, как мы обрели Святой Грааль. Как все молились, и он явился самому достойному – нашему королю. Но я не молился с остальными, поспешил прочь с холма. Битва окончена, поле заволакивает легкий дым, тлеют костры, груды пепла, груды мертвых тел, тех, кто будет спать здесь непробудных сном. - Мерлин! Пощади, Мерлин! Ее шепот едва различим. Прошел бы мимо, но узнал голос. Она лежит на дне опрокинутой повозки, раненая, но живая. Хотела уйти, да возничего настигла стрела. - Здравствуй, Моргана. Изо рта вытекает кровь. Темные кудри спутаны. Ладонью зажимает рану на груди. И все равно прекрасная. Самая красивая женщина, которую мне доводилось видеть. - Скажи Артуру…что мне жаль. Скажи…а лучше, приведи его…да приведи короля. Я хочу сказать ему…в последний раз. Дотрагиваюсь до ее лба. Откидываю мешающую прядь волос. Ее можно спасти. Даже без моего участия. Бабка-знахарка выходит. Артур прикажет. Увидит ее и что-то в нем дрогнет. Я знаю. - Артур – герой, Моргана. Не стоит ему тебя видеть. Герои сражаются за правое дело, сердца их чисты и кровь они проливают ради благих дел. Мы с тобой – существа иного рода. Она понимает. - Будь ты проклят, Мерлин! - Тише-тише, все кончено. Тебя ждет Авалон, дорогая моя. Тебя ждет твой дом. - Нет…я не хочу… - она плачет и из последних сил зовет – Артур! Я хочу видеть Артура! - Однажды ты увидишь его, я обещаю… – ладони опускаются на ее шею – Ты сама придешь за ним, легкая словно пушинка, в одеянии, сотканном из утренней зари и света вечерних звезд. Он взглянет на тебя и улыбнется…и вы будете вместе. Навсегда. Фея Моргана. Король Артур. Этот день наступит…но не сегодня. Руки сжимают ее горло. Простая девочка Уна стала Леди Озера, приняв смерть от моей руки. Моргане же суждена судьба куда величественнее. Я вспоминаю, как еще детьми мы все втроем поднялись на соколиную башню, как смотрели на парящих соколов, шныряющих ласточек. Как светило солнце, и как мы были счастливы…Я тогда тоже любил ее. Артур любил ее. Ее невозможно было не полюбить тогда. Поднимаюсь и даже делаю пять шагов сторону, прежде чем упасть замертво и скатиться вниз по склону. Блаженное неведенье. Сладкая темнота. Но даже там, в глубине сознания, ко мне приходит Нимуэ. Может только шептать из своей темницы, но этот противный шепот не дает уйти. Мордред выжил. Ему удалось сбежать. И однажды…и однажды Мерлин… Но я уже не слышу, я снова мальчишка, который сидит на парапете соколиной башни и смотрит, как принц Артур держит на вытянутой руке своего охотничьего сокола, как Моргана хлопает в ладоши и заливисто смеется. Сохрани это в своем сердце Мерлин. Ах да, у тебя же его нет. - Отпусти, Мерлин – говорит мне юный принц – Пришла пора. Отпусти.