Игры судьбы. Книга Вторая.

      Тучи постепенно рассеивались, однако солнцу все еще было сложно пробиться, чтобы осветить пустошь и развалины башни - она рухнула, благо, не задев никого из нас, но… Битва с Чернокнижником закончена, но какой ценой? Многие эльфы погибли, как и гномы; орки и гоблины, что остались в живых и держались на ногах - сбежали, затерявшись среди гор и оставшихся туннелей под землей. Не будет ни праздничных песен, ни бравых криков, знаменующих победу - только кровь и усталость, которые нельзя залечить простыми лекарствами или снадобьями. Боль потери слишком велика… Мое сердце разрывалось на части от каждого вдоха, ведь произошло то, что содрогало сознание, и именно здесь, на земле, что пропиталась кровью многих рас и поколений. Эльфы, увидев несколько уцелевших настилов в образовавшейся воронке, в земле, заметили покореженные решетки, на половину засыпанные и, получив разрешение от Владыки, спустились к ним. Некоторые из них были пусты - лишь скелеты, обтянутые поношенными тряпками, но в остальных находились дикие звери, готовые наброситься на всякого, кто оказался рядом. Одна единственная клетка удерживала в себе едва живое существо, что жалось в углу от всякого шороха, закрывая уши и жмурясь, чтобы не видеть происходящего. В первые минуты мне не верилось в то, что происходящее правда, но лишь после того, как услышала голос - поняла, этот Мир куда более реален, чем себе можно представить. В клетке, в частично порванной одежде, запекшейся кровью и многочисленными ранами, сидела эльфийка с темными волосами, испачканными в крови и грязи. Ее тело напоминало скелет, измученный и истощенный, а первая реакция на прикосновение - вызвала страх в глазах, вернее даже в глазницах, что казались бездонными, ведь худощавость не была естественной. Сиплый голос, заострившиеся плечи - практически ничего не осталось от прежней Дариэль. Орки держали ее здесь, в подземелье башни Гундабада, пытая и истязая лишь для своего удовольствия, ведь все, что им нужно было узнать - могли узнать у меня, проецируя, ее облик.       Все внутри сжималось ещё сильнее от вида подруги, сидящей на камне с чужим камзолом на плечах, кутаясь в него и едва сползая вниз. Джексон, перепачканный, как и все остальные, в орочьей крови, оказывал помощь всем, кому мог, разумеется, не забывая и о моей подруге, что с натянутой улыбкой отмахивались от него, с опаской смотря по сторонам. Она не верила в происходящее, озираясь, но всеми силами стараясь не терять самообладания. Алансель, первым войдя в клетку, приблизился к девушке, но та напала не него, укусив за руку - обычный рефлекс, после пережитого, и кузен даже не думал на нее ругаться, оказав помощь, чтобы выбраться оттуда. Вина перед эллет была куда больше, чем я могла выразить, ведь это именно из-за меня, ей пришлось занять место на троне королевства, а значит - попасть в ту передрягу с орками и затемнением сознания Титтона. Первые слова, произнесенные девушкой, были "Прости меня", но прощения стоило просить лишь мне.       Неоднократно извиняясь, я проводила подругу к одному из камней, по другую сторону крепости, последовав ее просьбе оставить на некоторое время. Со стороны присматривая, за ней, забравшись на один из больших камней, больше не в силах держаться на ногах, я видела, как эльфы помогали гномам. Несмотря на давнюю вражду, гномы возвращали оружие тонкой работы, порой делая вид, что их раны просто царапины. Джексон, в своем благородном порыве, хотел оказать помощь и мне, но вокруг было и без того много нуждающихся в его внимании, чтобы причитать о полученных ранениях. Даже не вооруженным взглядом, было понятно, что я смогу дождаться его и не умереть от потери крови, в отличие от многих остальных.       Тяжело вздохнув, и переборов очередное желание обнять подругу, я поежилась, поправляя тетиву, что не сильно давила на грудь. Все сейчас были заняты, но моя так называемая помощь не возможна по многому ряду причин.       Нечто плотное и теплое легло мне на плечи, заставив машинально посмотреть на того, кто это сделал и признать в нем светловолосого Командующего. - Спасибо, - тихо проговорила я, поежившись, кутаясь сильнее в камзол. - Джексон сейчас занят, - заговорил он, вставая напротив, внимательно смотря на меня, - если позволишь… - и, спокойно, едва заметно, посмотрел на мою ладонь, с порезом, кровь из которого освободила Лэнгдона.       Коротко кивнув, я увидела, как Халдир встал передо мной на одно колено, чтобы не тянуться, достав небольшой кусок бинта и, бережно коснувшись ладони, начал вычищать из раны грязь, уголком марли. Края пореза были неровными, и сильно зудели, но я, закусив губу, могла позволить себе только частое дыхание, время от времени смотря на парня. Его одежда была целой, лишь пара ссадин на костяшках рук, но не больше, а значит - все в порядке. - Рада, что ты цел, - выдавила из себя я, на что парень замер, снова продолжив прочищать рану. - Что с Оромилом? - Пара царапин - все будет хорошо. - А с тобой? - остановившись и посмотрев на меня, парень словно начал обдумывать слова, которые мог бы произнести сейчас. - Пойми правильно, я не считаю, что… - Ты цела - это главное, - помнит ли он, что сказал во время боя? - Я позже выражу свою благодарность Леди Галадриэль, за то, что прислала войска сюда: мы бы не справились втроем. - Я пытался найти Ли, но не смог. Где он? - парень продолжил перебинтовывать рану, вскоре завязав небольшой узелок.       В горле сразу появилась сухость, а глазах - жжение: одно только упоминание имени человека сжимало сердце, заставляя вспомнить момент, когда Лэнгдон распорол его острым, словно акульи зубы, кинжалом, бросив на пол, умирать. Свет жизни в его глазах стремительно тускнел, и мое имя было последним, что он смог произнести. - Ли, больше нет, - прошептала я, стараясь держать себя в руках, не позволяя слезам скатиться по щекам. - Лэнгдон убил его, чтобы больше никогда не вернуться в клетку. - Что? - насторожился тот, достав еще один бинт, занявшись лодыжкой, которая нещадно ныла. - Знаешь, от части, я хочу, чтобы он был под грудой этих камней, но другая часть желает ему другого исхода, чтобы самой отомстить. - Месть не принесет ни желаемого облегчения, ни удовлетворения. Только увеличит темноту в душе, которая со временем может поглотить тебя. - Темнота давно идет за мной по пятам. В один момент от меня ничего не останется, кроме воспоминания, постепенно меркнувшего и поглощаемого Тьмой.       Достав из кармана узкий, нашивной на камзол знак, я протянула его воину, показав. Темно-синяя основная ткань, вмещала на себе многочисленные серебряные точки в виде звезд и сплетение, похожее на паутинку, под которыми находилась вышивка нескольких фаз луны, переплетающихся между собой - символ Наместника Белых гор. Халдир знал об этом. Все знали.       Медленно выпрямившись, парень мельком посмотрел на Сэмину, что никак не решалась убрать нашивку обратно в карман, держа ее на ладони дрожащей руки. - Ее нашли на одежде одного из разлагающихся тел, в полуразрушенной клетке, - тихо продолжила я, вздохнув. - По тому, что удалось найти - сложно сказать, кто это, но одежда определенно принадлежит дяде. Формейл был здесь, все это время. Как и Дариэль, - голос сорвался, и щеки обдало жаром.       Холодные дорожки из слез давали понять, что я все еще нахожусь в реальном Мире, а взгляд Халдира, добродушный, но вместе с этим полный сожаления и печали, привносили поддержку. Не выдержав, я опустила руку, заплакав в полный голос, перебинтованной кистью зажав рот, чтобы не привлекать внимания остальных воинов. Дядя умер, находясь в одиночестве и мраке, гложимый тем, что оставил после себя и тревогами, за мое будущее и будущее своих сыновей - вот, каким он был. Стойкий и всегда готовый помочь, даже если безрассудно не прислушивалась к его совету, игнорируя, или вовсе, по-детски наивно, отстаивая свою точку зрения. Больше нет того, кто убережёт от ошибки и мне неимоверно больно от осознания того, что с ним происходило в последние дни жизни.       Лориенец, недолго думая, прижал к себе Сэмину, всеми силами желая забрать у нее ту боль, что терзала сознание. Все эльфы знали, что ей пришлось многое пережить и, так же зная ее характер, не решались задавать вопросы, но воин хотел приложить все силы, чтобы облегчить страдания эллет. Близкие друзья, и он в том числе, прекрасно помнили те моменты, когда нуждались в поддержке, и первой, кто оказывался рядом - была она. Зная, что кому-то плохо, пускай и на другом конце земного шара, она не раздумывая срывалась с места, прилагая все усилия, чтобы как можно скорее быть рядом. Отзывчивая, немного взбалмошная, своенравная, но до безумия добрая - она не заслуживала того, что пришлось пережить, и уж тем более не заслуживала потерь близких.       Сейчас Сэмина была такой хрупкой и уязвимой, что объятия парня сами собой становились сильнее - всхлипы и не перестающие литься слезы, не позволяли ей полноценно вдохнуть, что еще больше сжимало его сердце в комок. По собственной открытости и доброте, она никогда не просила о помощи, и дело было не в гордыне или наивности - белогорка просто не хотела никого тревожить, справляясь со всем сама, или привлекая крайне небольшое количество эльфов, входящих в сугубо узкий круг друзей. Сильная, собранная, терпеливая и сдержанная, сейчас дрожала в его руках, не в силах остановиться. Нервный срыв. Джексон, даже издалека, одним кивком головы, дал понять, что случилось на самом деле - истерика, дрожь, невозможность успокоиться. В такие моменты врач знал, что нет лучшей поддержки для Сэмины, чем молчание, и именно его сейчас давал Халдир, просто находясь рядом и обнимая.       Джек, с детства вылечивая ее раны, знал, на сколько крепок и упрям был ее характер. Подобно стволу дерева, с каждым голом он только креп, принимая все трудности и удары с гордостью и стойкостью. Сейчас же, это дерево дало значительную трещину, нашедшую проявление в виде нервного срыва - добра к окружающим, выражая даже самую простую поддержку, и сломлена под гнетом эмоций, что давили на нее на протяжении не одного месяца. Многие эльфы не выдержали бы и малой части того, что выдержала она, и истерика, лишь малая часть этого проявления.       К счастью, светловолосый воин, находящийся рядом, делал то, что были в состоянии сделать немногие - успокоить ее. Быть той поддержкой и опорой, что необходима каждому.       Всхлипнув, не в силах успокоиться сразу, я отстранилась от парня, начав вытирать глаза грязными рукавами больничной пижамы. - С-спасибо, - сипло проговорила я, заикаясь, ведь внутри все трясло.       Эльф, всегда поддерживающий меня, мертв, и больше нет никого, кто смог бы заботиться с такой же добротой, что и он, о семье и королевстве. Огромная утрата, что во всех смыслах добивала меня, заставляя слезы снова и снова проявляться на глазах. Это не та боль, что бывает от раны, или ссадины. Это внутренняя боль, которая долго не заживет, долго будет напоминать о своем существовании, порой становясь сильнее и так или иначе, прочно оставаясь в сознании.       Алансель… Кузен, со стойкостью воина, воспринял смерть отца, преклонив колено и не издав больше ни одного звука. Сорвав нашивку, он передал ее мне, буквально растворившись среди обломков от крепости и развалин, став тенью. Он выдержит траур и не станет вспоминать произошедшего в моем присутствии, понимая, на сколько это тяжело. Лишь тогда, когда будет готов - воин снова окажется среди нас, не позволяя никому взять даже часть своего бремени. Теперь, изо всей семьи, остались только мы с ним. Самое дорогое, что может быть в любом из Миров.       Шмыгнув носом и с трудом заставив себя перестать плакать, вытирая со щек мокрые дорожки, я закивала головой, решившись поднять голову и тихо сказать: - Спасибо, что помогаешь, - наши взгляды встретились, от чего внутри стало только холоднее. - Ты помнишь, что я сказал тебе, увидев в первые сегодня? - я коротко кивнула. - Сегодня я сражался не по тому, что был отдан приказ, а потому, что было кого защищать. Тебя. - Халдир… - В день, когда ты уехала из Лесного королевства, я осознал, что не готов выполнять приказы, ценой твоей жизни, а защитить могу, только находясь рядом. - Ты не можешь оставить Леди Галариэль, - шепотом продолжала я. - И не оставишь свою службу в Лотлориене. - Я не… - Мы можем поговорить? - громкий мужской голос заставил Командующего замолчать, тяжело выдохнув весь набранный воздух.       Алансель, выйдя практически из-за моей спины, с закрепленными позади руками, внимательно посмотрел на воина, который, выдерживая осанку, склонил голову, в знак согласия. Лориенец редко когда вступал в споры с принцем, видя в его словах частицу мудрости или упрямства. Сейчас же, он не стал возражать по той простой причине, что понимал, насколько нам сейчас важно поговорить. Если кузен замкнется в себе - мне никогда его не вытащить из этого состояния, точно так же, как и ему меня.       На несколько секунд снова столкнувшись взглядами с Халдиром, я поджала губы в знак благодарности, увидев, как он развернулся и пошел в сторону развалин, намереваясь помочь раненым. Он хороший, но мне все равно никак не понять, что чувствую теперь, при виде его глаз. - Как ты? - спросила я, посмотрев на Аланселя, не отрывающего пристального взгляда с Командующего. - Не знаю, - сухо ответил он. - А ты? - Тоже. - Сэмина… - опечаленный взгляд оказался устремлен в мою сторону. - Мне так жаль. Мне жаль, что с дядей случилось подобное. Страшно представить, через что он прошел… - и вытерла рукавом нос. - Я до сих пор не понимаю, как ты можешь стоять сейчас предо мной, особенно после всего. - Мне тоже сложно это понять, - боль чувствовалась в каждом сказанном им слове. - Я с трудом осознаю, что Дауриса и отца больше нет. Джек рассказал мне, как умер брат, и как провел последние несколько дней своей жизни, если ее можно таковой назвать. Ты все правильно сделала - души больше не было в нем. - Ты пытаешься убедить меня в правильности содеянного, но сам в это слабо веришь. - Мне сложно поверить в кончину близких, однако, я верю, что ты сейчас со мной – это намного значительнее. Траур будет выдержан по всему королевству, я полагаю, но память о живых - всегда будет важнее, - горько улыбнувшись, он подошел ближе, поправив за воротник камзол на моих плечах. - Я не справлюсь со всем этим хаосом без тебя. - Знаю. И ни за что не покину тебя. - Спасибо тебе, - мы одновременно, печально усмехнулись друг другу. - Вижу, у тебя не один поклонник, - решил перевести тему Алансель, заведя руки за спину и горделиво улыбнувшись. - Не понимаю… - проследив за его взглядом, мне удалось заметить стоящего в стороне Трандуила, говорившего с Вельдрином, что стоял к нам спиной.       Внимательно, нахмурено слушая своего советника, король бросал взгляды в нашу сторону, так или иначе сталкиваясь с моим, продолжая молчаливо выдерживать демонстративную заинтересованность. Холодный взгляд никогда не становился теплее. Нет-нет, становился, но лишь на мгновение, а его голос… Тембр и произнесенные в бою слова становились настолько живыми, что по коже рук снова бежали мурашки. - Халдир знает? - продолжал кузен. - О чем ты? - О тебе и Трандуиле, - на щеках появился жар, на что мне пришлось отвернуться, посмотрев на белогорца. - Между нами не может быть ничего, кроме военного положения и чувства долга. - И все же ты сказала “нами”. - Между мной и ним, - правда, стоит себя одернуть. - Вас не было практически две недели, и я смогу понять, если вы… - Не было ничего, о чем ты думаешь. - Он тебе нравится? - Кто? - голова продолжает нещадно болеть. - Трандуил. - Кх, что?! - показательно усмехнувшись, я поняла по взгляду парня, что получилось не слишком хорошо. – Я-я-я… Я не… Пф… Нет конечно, - и действительно, между нами слишком много различий, чем общего, так что не приходится думать о каком-либо будущем. - Он привязан к своему королевству - мне тоже следует вести себя так же. - Значит, ты возобновишь помолвку с Халдиром? - он никогда не любил выделять ту или иную принадлежность к какому-то клану. - Нет. Не думаю. - Мне показалось, или он был готов на подобное? - Мы не говорим об этом, - кивнув головой и поежившись, я окинула пустошь взглядом. - Мы вообще не говорим: Командующий верен своему королевству, а мне нужно думать о Белых горах. Кхм… - вздохнув и протянув парню руку, я разжала кулак, показывая символ Наместника. - Он принадлежал твоему отцу: при всем желании оставить, я не могу этого себе позволить. - Спасибо, - благодарно склонив голову, Алансель даже не притронулся к нашивке. - Тебя не было две недели - мне пришлось перенять бОльшую часть вопросов королевства, встав на ноги, - и снова помрачнел. - Я не принимал полномочий, но был обязан принять этот символ, - отвернув небольшую часть ворота камзола на себе, парень показал точно такую же нашивку, только новую. - Ты наместник? - шепотом удивилась я, машинально улыбнувшись. - Титул остался неизменным - я все еще принц. Нашивка позволила принимать часть решений. Не больше. - И это легло на твои плечи… - однако, взгляд со стороны никак не давал покоя. - Мне жаль. - Ты знаешь, я бы никогда не стал желать того, чего не хочу. - Снова лжешь, - в шутку, слабо, ударив его кулаком по животу, я почувствовала боль в ладони, сразу встряхнув кистью. - Ау! Это больно, - отшутился парень, посторонившись.       Улыбнувшись в ответ, я машинально бросила короткий взгляд на Владыку, едва ли не столкнувшись с его серыми глазами, что могли вызвать очередной рой мурашек. Сразу став серьезнее, я поправила голос, кмыкнув и поежившись на камне. - После, вам нужно поговорить, - произнес Алансель. - Не хочу откладывать на потом. - Мне стоит уйти? - Нет, - сползя с камня, я натянуто улыбнулась, посмотрев на кузена. - Сама к нему подойду, - на что он наигранно удивился, скрестив руки на груди. - Это просто разговор. - Сэмина… - Поговори лучше с Халдиром и найди Титтона - нужно выяснить, сколько раненых и им нужно оказать помощь. - Ближайшее королевство - Эребор. - Знаю… Это мало кому понравится, - без лишних слов было понятно, что речь идет о Лесных эльфах. - Можно обратиться к Барду - они укрепили стены, и смогут помочь в медицине.       Неоднозначно покачав головой, я все же пошла в сторону Трандуила, который, практически на половине “пути”, что-то сказал Вельдрину, кивком позволив ему уйти, широкими шагами пойдя на встречу. Даже в столь непростом положении, после такой битвы, он продолжал выдерживать осанку, не обращая внимания на собственные раны и грязь, прилипшую к некогда парадному камзолу. Как вообще можно сохранять такое...величие, в одежде, никак не свидетельствующей о том. Ох, нашла, о чем думать!       Остановившись в полуметре друг от друга, мы одновременно вздохнули, не зная, что сказать. Извиняться? Спрашивать, в порядке ли? Попрощаться? И почему…?