Животное племя

      Проснулась Барбро от того, что ее кто-то поднял с теплой шкуры. Не то чтобы ее сильно качало, но понять, что ее куда-то понесли, все равно было можно. Пришлось слегка приоткрыть глаза. Оказалось, чьи-то огромные руки заносят ее в уже знакомых шатер — туда, где, как помнила Барбро, оставались Лив, Энок и Бильбо.       Светловолосый гном, а хоббитянку нес именно он, положил ее аккуратно на песок рядом с вкопанным в землю деревянным столбом, к которому была прикреплена веревка. Этой веревкой он привязал девушку за ногу и собрался было уходить, но…       Барбро удивленно захлопала сонными глазами. Как это? Все? Он воспользовался ею и… отстал? На секунду стало почти обидно, что ее только что выкинули, как поломанную игрушку. Но хоббитянка быстро вспомнила, кто перед ней — животное. Она вспомнила, в каких ужасных обстоятельствах оказалась.       «Потерял ко мне интерес? Ну и слава Аулэ!», — подумала Барбро, отворачиваясь.       Блондин успел заметить этот сбитый с толку взгляд. Глупая самка решила, что он от нее отказывается. Какая же она дурная, честное слово! И, чтобы успокоить это наиглупейшее существо и выразить свои самые трепетные чувства, лизнул ее в нос.       Гном ушел. А Барбро смогла, наконец, оглядеться. Бильбо, горло которого было перемотано чем-то грязно-серым, тихонько сопел, привязанный к соседнему столбу. Рядом с ним сидела уже проснувшаяся Лив. И Энок тоже не спал.       — Я ожидал, что ты будешь выглядеть хуже, — честно признался последний. — А ты вполне… здорова.       — Мы боялись, он тебя… — голос Лив сорвался.       — Сожрет. Как самка богомола, — продолжил за нее Энок.       — Мне показалось, они дикие, но не каннибалы, — отозвалась Барбро.       — Мы тоже так думали, пока… — хоббит передернул плечами. — Пока один из гномов не стал пить струящуюся из раны Бильбо кровь.       — Пить?— Барбро ужаснулась.       -Пить! Как будто бы Бильбо был бокалом с вином! — Лив почти пищала от переполнявших ее эмоций. — Но потом пришел другой гном и отогнал того, первого. И перевязал рану. А потом Бэггинс уснул и пока не просыпался.       — А Агне? Слышно что-то о ней? — вспомнила про подругу Барбро.       — Да. Ее… заносили. На ночь, — Лив замялась. — Она выглядела кошмарно. Вся в порезах и синяках. Она… ей очень не повезло. Очень.       — А где она сейчас? — уточнила первая хоббитянка.       — Утром ее унесли, — Лив тяжело вздохнула.       -Тот лысый гном? — предположила Барбро.       — Нет, другой, — отозвалась зеленоглазая.       Разговор как-то не клеился. Да и о чем было им говорить? О том, что происходило с бедной Агне? О том, что будет происходить с не менее бедной Барбро? О Вернере, который не понятно жив или мертв?       Ох, как же Лив переживала за Вернера. Очень-очень! Конечно, все видели, как его пронзил кинжал, но… Надежда всегда умирает последней, тем более когда эта надежда живет в любящем сердце. А сердце Лив было именно таким. Ну, или по крайней мере оно было влюбленным.       — Так как бы нам узнать, что там с Вернером? Жив ли он? — спросила Лив у товарищей.       — Никак. Мы же в шатре. За его пологом ничего не разглядеть, — пожал плечами Энок.       — Но ты ведь была снаружи, Барбро, — Лив, казалось, воодушевилась. — Не видела ли чего?       — Эм, нет, — та понуро опустила голову. — Я была слишком погружена в свои мысли. Извини, Лив. Хоббитянка в ответ грустно кивнула. Наверное, она бы тоже не смотрела по сторонам, если бы ее тащили в логово, чтобы изнасиловать… Но, к счастью, видимо, Лив была не во вкусе этих странных гномов. Ей не заинтересовался ни лысый верзила, не блондинистый гном. С другой стороны, ей так и не дали напиться. Впрочем, как и Бильбо, и Эноку. В последний раз они пили вчера вечером, когда какая-то добрая душа [Лив сама вздрогнула от того, как странно звучали эти слова в отношении гномов] принесла им кружку воды. На всех. И этого, конечно, не хватило. Губы ужасно сохли. Горло жгло.       — Я хочу пить, — Лив всхлипнула. — Как же я хочу пить.       — Мы все хотим, — Энок тряхнул головой. — Но кто будет поить бесполезных пленников?       — Почему это бесполезных? — не поняла зеленоглазая.       — Будь мы полезными, нас бы уже тоже забрали, — пояснил Энок. — Как Агне. Как вчера Барбро.       — Так… что же нам делать? — Лив была в отчаянии.       — Ну, в пустыне люди, чтобы не умереть от обезвоживания, пьют свою мочу, — хоббит пожал плечами. — Мы можем…       — Фу! — перебила его Лив. — Я не настолько еще потеряла достоинство.       — Неизвестно, когда о нас вспомнят. Уверен, им есть чем заняться и без нас, — Энок посмотрел сначала на одну, затем на другую хоббитянку. — А если и вспомнят, захотят ли напоить?       — Есть, кстати, тоже хочется… — прошептала Лив.       И Барбро хотелось есть. И пить. И помыться. Во-первых, ее как никак поимели! В прямом и самом отвратительном смысле этого слова. А, во-вторых, ее целый вчерашний день волокли по местным дорогам. Наверняка это нанесло непоправимый урон здоровью. И красоте. И теперь ей нужна была ванна. Сию секунду!       Ах, мечты, мечты… целый день хоббиты придавались мечтаниям, чего бы они хотели прямо сейчас. Вкусных пирогов с кроликом и грибами! Малинового варенья! Ароматного чая! Интересной книги! Собственного садика со скамейкой под окном уютного дома! Ах, мечты, мечты…       Когда полог шатра наконец откинули, уже смеркалось. Внутрь зашел огромный лысый гном. Окинув взглядом привязанных пленников, он подошел к Барбро, отвязал ее и кивнул, мол, следуй за мной.       И Барбро несмело пошла. Злить этого гиганта крайне не хотелось. Но тот шел впереди, никак на нее не реагируя. Казалось, он вообще про нее забыл. Не смотрел на нее, даже не обернулся ни разу! А может…       Это ее шанс сбежать, поняла Барбро. Она замедлила шаг, немного отстала, чтобы проверить: заметит ли гном? Не заметил. Хоббиянка замедлилась еще больше. А мужчна шел быстро, поэтому вскоре скрылся между шатрами и шалашами. И тогда Барбро побежала. Она бросилась мимо жилищ к кажущимся спасением джунглям. Она пробежала по зеленым коврам природы совсем недалеко — шагов двадцать, и тут же взлетела вверх.       Больная нога хоббитянки оказалась обвязана веревкой и вздернута наверх так, что девушка повисла вверх тормашками высоко над землей. Она попала в ловушку.       Как же это было глупо! Теперь ее найдет какой-то грубый гном и изнасилует. И, возможно, он даже не накормит ее за это, как сделал ее блондин. А если ее найдет тот лысый? Наверняка он в ярости, что Барбро сбежала. А если ее найдет дикий зверь? Пантера там… Что ей делать? А если… если ее вообще никто не найдет? Скоро в голове от такого положения тела начнутся дикие боли, а потом… она умрет в муках.       Зацепившийся за ветку и держащийся в приличном положении подол платья вдруг упал хоббитянке на голову, закрывая обзор и окончательно погружая ее в панику. Девушка попыталась откинуть подол, но он все время падал обратно, укутывая ее с головой. И Барбро снова его откидывала. А он падал. И по кругу.       Когда девушка приподняла подол в очередной раз, рядом кто-то стоял. Хоббитянка тут же закрутилась, пытаясь увидеть то ли своего спасителя, то ли своего палача. Нога от этого заболела сильнее, заставляя сморщиться.       Это был ее светловолосый гном. Он стоял, выгнув бровь, и смотрел на крутящуюся в путах девушку. Ох, и глупое она существо, ох, глупое! Хорошо хоть в капкан самодельный не попала.       Гном аккуратно развязал узел, опутывающий ногу Барбро. И она в ту же секунду рухнула на землю, ударившись всем, чем можно.       — Ой… — болезненно выдохнула она, смотря на блондина.       Но тот не спешил ей помогать, не хватал ее, не убивал и не насиловал. Просто смотрел. Удивленно? Недовольно? С упреком? Скорее со снисходительностью. Хотя, кто его разберет.       — Ну извини, — произнесла на всякий случай Барбро, садясь на землю.       Блондин взял ее за плече и потянул, заставляя встать. А потом, не отпуская, пошел, утягивая за собой хоббитянку. Но больная нога не позволила той сделать и трех шагов. Девушка споткнулась и полетела на землю, ударяясь и тревожа свою рану еще больше. Гном остановился и попытался ухватить Барбро за щиколотку, но прикосновение заставило ту зашипеть от боли.       Светловолосый покачал головой, обошел свою самку и, взяв ее за волосы, потащил по тропинке. Чтобы как-то уменьшить боль, Барбро вцепилась в его руку. Так они добрались до шатра.       Там хоббтянку бросили на знакомые шкуры и попытались было поставить на колени, но она заскулила так жалостно, что гном почти запереживал, не проглядел ли он какой серьезной раны у своей самки. Мужчина наклонился поближе и задрал платье, осматривая девушку на предмет повреждений.       Барбро зажмурила глаза и задержала дыхание, ожидая зловония, но… от гнома пахло… ничем. Точнее ничем неприятным. Он был… чистым?       «Вот поганец! Сам-то помылся!» — пронеслось в голове у Барбро, но она тут же мысленно стукнула себя по голове за глупые мысли.       Мужчина тем временем убедился, что ничего угрожающего жизни хоббитянки нет, снова перевернул ее и поставил на колени. Ай, как это было больно! Но гном, видимо, считал, что ее боль — ее проблема. Его это нисколько не волновало. Не умирает? Чудесно, значит, можно трахать.       А Барбро, между тем, чуть не падала в обморок от голода и жажды. Впечатления за весь день вдруг навалились на нее все сразу, и… сознание ее медленно померкло, выключая свет.