Животное племя

      На этот раз Барбро проснулась от ощущения, что ее буравят взглядом. Так оно и было. Гном-блондин сидел, подогнув под себя ноги, в своей обычной набедренной повязке и в упор рассматривал девушку.       Хоббитянка резко вскочила.       «Вот ведь недоброе утро», — подумалось ей.       Мужчина продолжал сидеть и смотреть на нее. Взгляд его голубых глаз сканировал девушку, пробегая то вверх, то вниз. Недовольно хмурясь, он протянул руку к ее волосам и взял одну прядку.       Некогда красивые, блестящие волосы висели теперь грязными патлами. Они уж точно не украшали ее милое личико. Хотя… милое ли? Или такое же грязное? Зеркал-то тут нет… Хоббитянка понурилась. Да, она, должно быть, сейчас ужасно страшная. И как он только может ее… с ней спариваться? Животное.       Светловолосый тем временем встал, подошел поближе и перекинул Барбро через плече.       «Опять несет меня к остальным пленникам», — решила девушка.       Но она ошиблась. Гном вышел из поселения и направился куда-то вглубь джунглей. Хоббитянка даже на секунду подумала, что она настолько грязная и страшная, что мужчина решил ее просто выбросить где-то в зарослях.       Но это было не так. Светловолосый принес ее к реке. Ее чистая голубая водичка звонко журчала, обвивая каменные берега, и словно радовалась этой парочке.       Гном подошел к речке, зачерпнул немного воды и, повернувшись к хоббитянке, поднес к лицу. Затем повторил все еще раз так же медленно. И выжидательно уставился на Барбро.       «Вы только посмотрите, — фыркнула про себя девушка. — Он учит меня, меня, как умываться!»       Но спорить не было никакого желания. Напротив, хоббитянка сама мечтала, наконец, смыть с себя грязь и пыль. Она почти бегом бросилась к воде, скинула одежду и нырнула с головой.       Светловолосый на берегу явно занервничал, замычал что-то, загугукал.       «Плавать не умеет что ли? — догадалась Барбро. — Так я могу… просто уплыть от него?»       Но осуществить этот план ей не дали. Гном тоже зашел в воду, прям как был, в повязке, и подтащил хоббитянку ближе к краю. И той пришлось плескаться под чутким руководством мужчины, который то и дело норовил сам пополоскать в воде все еще грязные волосы и потереть мокрую кожу.       Потом, когда с мытьем головы было покончено, светловолосый отломал от растущего невдалеке куста один стебелек и начал возить по зубам, как бы их чистя.       — Поняла я, поняла, — Барбро послушно взяла растение из рук блондина. — Это ваш местный зубной порошок.       Надо сказать, вкусовые ощущения после этой штуки были весьма приятные. Что-то среднее между свежестью огурца и мяты. В голове у хоббитянки даже промелькнуло, что надо наломать этих стебельков себе домой, в Хоббитонию. Если, конечно, она вернется.       Время, отведенное для купания, видимо, подошло к концу, потому что мужчина вдруг вытащил Барбро из воды, перекинул через плече и понес в сторону поселения. И лишь отчаянно колотящие его кулачки девушки заставили на секунду остановиться.       — Платье, — самка замахала в сторону своей странной шкуры. — Мы забыли мое платье.       Гном не понимал, зачем существу эта штука. Во-первых, эта шкура была не теплой. Во-вторых, она была длинной и все время мешала при спаривании. И, что самое главное, эту шкуру его самке наверняка подарил тот самец, которого светловолосый победил в схватке! Ух как хотелось блондину порвать эту вещь… Но раз этой женщине так она нравилась — пускай носит. Пока.       Барбро быстро оделась и протянула мужчине руки, как бы говоря: «Я готова, неси». И тот действительно понес, перекинув как и раньше через плече.       Вопреки ожиданиям девушки, блондин направлялся не к шатру, в котором были Лив, Бильбо и Энок. Он направлялся в свое жилище. И Барбро, соответственно, тоже.       Зайдя в шатер, гном аккуратно положил девушку на меха и отошел, чтобы взять огромный и ужасно опасный на вид самодельный топор. А затем вернулся обратно к хоббитянке и, сев прямо перед ней, взял ее за одну ногу.       — Ты что это собрался делать? — сказать, что Барбро запаниковала, значит не сказать ничего. — Зачем тебе топор?       Самец секунду смотрел на нее. Подумав, он откинул шкуру, заменяющую в шатре деревянный пол, и начал что-то чертить на песке. Потом он указал на хоббитянку. Потом на свой рисунок. На песке была изображена ловушка, в которую вчера попала девушка.       «Я сбежала. Он недоволен, — поняла Барбро. — Но зачем ему топор?»       Она указала взглядом на оружие в руках мужчины. Тот покрепче взялся за ногу хоббитянки и взмахнул в воздухе топором, показывая, что собирается отрубать ступню.       Вот тут страх захлестнул Барбро с головой. Она замотала головой и испуганно залепетала:       — Нет! Нет-нет-нет! Пожалуйста, нет! Я никогда так больше не буду!       Девушка, пытаясь объяснить дикарю свое обещание от него не сбегать, стерла рисунок ловушки, и с надеждой посмотрела на светловолосого. Но тот, казалось, был неумолим.       — Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя! — залепетала она, складывая ручки в молитве. — Пощади.       Гном оставался совершенно спокойным. Его ничто не трогало. Он, вероятно, был настроен идти до конца. Но Барбро не могла, не могла позволить этому случиться. Ведомая инстинктом самосохранения она сделала самое унизительное, на что была способна, и, как оказалось, самое правильное в этой ситуации. Девушка притянула руку, держащую топор и, смотря в глаза мужчине, лизнула. Интуитивно, сама того не понимая, она отзеркалила то, как он выражал свою нежность к ней.       И светловолосый дрогнул. Он смотрел пару мгновений на мокрый след от языка на своем большом пальце, а затем отложил топор.       «Получилось!» — только и успела подумать хоббитянка, когда вдруг послышался хруст и волна боли окатила Барбро.       Гном сломал ей ногу. Не ту, уже раненную, а другую, здоровую. Чтоб не сбежала наверняка. Слезы хлынули сами собой, а из горла вырвался вскрик. Захотелось тут же потерять сознание, чтобы скрыться от этой боли. Но спасительная темнота не приходила. Зато на помощь пришли грубые руки, притянувшие ее голову к своей груди. И Барбро вцепилась в эти руки, в эту грудь, ища хоть какой-то поддержки. Стараясь спрятаться от отчаяния, страха и страданий. Ее трясло от рыданий, пока гном легонько укачивал ее на своих руках. И когда девушка уже почти успокоилась, светловолосый два раза лизнул ее в нос и вышел, закутав перед этим в шкуру, как в одеяло.