Expectation(stereotypes)

Чтобы оттянуть время, Пак долго принимает душ, также тщательно вытирается, а ещё одевается со скоростью улитки. Сейчас же он растерянно сидит на бортике ванны, не зная, что бы ещё сделать. В итоге всё равно, момент, когда нужно выйти из ванной подходит, и он вылезает из своего укрытия. С Хосоком сталкиваться нет никакого желания, выяснять отношения тем более. Идти на встречу с Намджуном совсем не хочется, но это лучше, чем быть в неловкой обстановке с первым. Правда, Чимин совсем не ожидает увидеть своего гостя прямо за дверью ванной комнаты. Уровень неловкости скачет с минимума до максимума, и не заорать благим матом Чимину не позволяет оцепенение. — Будешь? — Хосок с невозмутимым видом пьёт собственноручно сделанный кофе и прихлёбывает спокойно. Такой весь софтовый спрашивает, будет ли Пак напиток. Чимин после секундной остановки сердца в ответ Хосоку только кивает, и Чон отдаёт ему в руки свой кофе. Чимину остаётся взять предложенное и последовать за гостем. Парень проходит на кухню и хозяйничает как у себя дома: открывает верхний шкафчик, выбирает молотый кофе, к быстрорастворимому «три в одном» даже не притрагивается. Хороший выбор. — Сливки, сахар? — занимаясь завариванием напитка, Хосок не оборачивается, Чимин не знает, куда себя деть в принципе, поэтому автоматом пробует кофе, что в руках, на вопрос отвечая, — Только сливки, — выходит напряженно, но ничего не попишешь. — Готово, держи, — Хосок отбирает свою кружку у Чимина и вручает свежезаваренный. Пак как завороженный смотрит на то, как Хосок касается губами кружки именно там, откуда Чимин только что отпил. — Я из твоей кружки попил, — странно было известить об этом после того, как Хосок уже сделал глоток, но всё же… — Я знаю, — Хосок внимательно следит за реакцией человека напротив, и до Чимина секундой позже доходит мысль о непрямом поцелуе. Губы от этого ноют и напрашиваются накинуться на чужие… И, чёрт возьми, да гори оно синим пламенем! Кружка, к которой даже не притронулись, со стуком ставится на стол, и идентичная вторая ёмкость летит туда же. Чимин решает просто действовать. Без всяких разговоров, без нудных споров, кто прав и кто виноват. Простое «нравишься» не говорится вслух, тонет где-то в голосах двух парней, действия скажут сами за себя всё. — Блять, давно бы так, — Хосок рычит и кусает за шею в отместку за всё прожитое дерьмо, Чимин же награждает его громким выдохом. — Сам-то как девчонка не мог признаться, — Пак больно хватается за аппетитные ягодицы. — Один — один, ничья, — Хосок сжимает тонкими пальцами чужие, ещё мокрые после душа, пряди и довольно мычит, ведь думает, что отыграется сейчас по полной. Но его опережают, усаживая на стол. Хосок вскрикивает, когда его кусают за подбородок, нежданчик. Чимин совсем не терпит и буквально разрывает одежду старшего. — Животное, — Хосок едва отлепляет от себя присосавшегося к нему парня, тот переводит дыхание. — Могу прекратить, — ухмылка на тридцать два. — С хера ли? — Чон ногами обхватывает торс Чимина. — То-то же, — Пак довольно облизывается и накрывает желанные губы своими. Такое положение дел Хосоку не совсем нравится. — Подожди ты, мм, ну стой же, — Хоуп шипит, отлепляя от себя присосавшегося, — На кухне как-то не комильфо, — Пак хмурится недовольно, — Ладно, понял. Старшего хватают под булки и несут прямо так, на кровать. Ожидавший, что он сам потопает своими ножками в другую комнату Хосок пищит, и это, как ни странно, нравится младшему, поэтому он буквально подкидывает Чона при ходьбе, тот орёт ещё больше, причём так, как может только он. Звуки Хосока позже сменяются стонами Хосока, чёрт возьми, и это пиздец заводит, ведь действительно он громкий. Чимина разрывает на части, когда он слышит всё это дело. Дышать сложно, воздух накаляется, когда тело под ним тает от поцелуев и укусов, и, что главное- оно полностью в его распоряжении. — Не тяни, — Чон нетерпелив, что ещё больше сносит крышу. Дальше лёгкий переворот; он оказывается сверху, седлает накаченные бедра и тянется за поцелуем. Чимин почти воет, когда Хоуп проезжается задницей по его достоинству. Остаётся лишь обнимать хёна за талию, сдаваясь в плен жадным укусам. Чувствуя власть, Хосок скользит пальцами по груди и буквально сходит с ума от вседозволенности. Пощипывая и пробуя на вкус соски, он думает о том, сколько же он, мать его, мечтал и бредил?! И, сука, сегодня это свершится! Но… — Презики где? — Чимин разочарованно стонет, — Ты хочешь с ними? Ну бля-я-ять, я чист, окей? — Хосок хмурится, и рявкает, — Гигиена в первую очередь! — Эй, ты куда? — Чимин охает, когда Чон скатывается с него и уходит прочь. — Боюсь залететь, — выплёвывает Хосок, ибо бля, всё самому делать, всё самому! Чимин немного в шоке и не понимает, в чём дело. Поведение Хоупа вообще странное, он в обиде шуршит в прихожей своими вещами и находит в кармане запасы на «на всякий случай». А ещё глаза немного щиплет, про беременность он сказал сам, а больно самому же. То, что он чёртова бета, портит его жизнь вечно, настолько сраное чувство, будто он бесполезное существо, что не может оставить после жизни частичку себя… Всё настроение сходит на нет, и несколько прозрачных капелек стираются с лица остервенело быстро, плевать, сегодня это случится. Однозначно. Просто плевать. Чон буквально несётся на очумевшего младшего и валит его снова на кровать, ведь тот вроде как собирался идти за ним. Хосок старательно покрывает чувствительную шею поцелуями, ведёт ладонями по прессу и от его пылкости Чимина ведёт не по-детски. — Да чтоб тебя! — Чим рычит и, схватившись за приглянувшиеся ягодицы, быстро переворачивается. Подминает под себя Хоупа, тот обвивает чужую поясницу ногами и цепляется руками за крепкие плечи. Чимин метит шею и с ума сходит от такого горячего и послушного Хоупа. Хосок витает где-то между небом и землёй, прогибается под сильным телом и цепляется пальцами за ключицы, шею, за всё подряд, буквально пытаясь впитать в себя этот сгусток тестостерона. Ладони Чимина сжимают его бедра, по телу носятся электрические заряды, и Хосок снова возбужден до предела, поэтому трётся пахом и хнычет, прося большего. Пак дарит то, что от него требуют, процедура не из приятных, но Хосок наслаждается процессом. — Ты чувствительный… — Чимин улыбается милашно, и в данный момент — вот его ямочки совсем не к месту, ибо скотина, улыбается так, будто не его пальцы в чужой заднице, блять. — Без комментариев… — Хосок морщится, и Чимин добродушно выдыхает, — Как скажешь, детка. — Сукасукасука, — Хосоку плохо, бесконечно плохо и хорошо одновременно, он же столько мечтал и страдал, и сейчас его трахает сам Пак Чимин… Но движения не то чтобы приятные, тупая боль не даёт почувствовать то самое, описанное в книжках чувство, эйфория, блядина такая, приходит не сразу, поэтому Чимин настойчиво долбится, пристраиваясь каждый раз под разными углами и позами, момент- и Хосока прошибает, сквозь боль, пот и слёзы он ощущает отголоски ТОГО САМОГО! — Нашли, ёпт, — Чимин радостно ещё шире раскрывает чужие ноги примерно в шпагат, ибо по ощущениям Хосока растянули где-то на сто восемьдесят, и он орёт что-то про ебанутого оленя… Но кого это ебёт? Уж точно не Чимина. Ибо сумасшедшее утро, такие же влюблённые. Чимин уверен, сегодня его самое любимое и прекрасное утро, хоть немного с хай-ваем и звуками Хосока…

***

— То есть Хосок тебе сказал, что ему нужен перерыв? После первого раза? — спрашивает Чонгук, и к нему присоединяется Тэ, — И ты думаешь, что всё ещё с ним в отношениях? — Да, — Чимин кивает и заливает в себя ещё. — Эй-эй, ты не налегай на соджу, — Чон забирает у друга стакан от греха подальше. — Отдай, мне это и надо, ибо заебало… — Чимин шмыгает, позже продолжает, — И у него ещё заёбы на счёт беременности. — Вы же оба… — Тэхён растерянно смотрит на бету. — Именно, а ведь априори понятно, что у нас детей быть не может! И ему это травит жизнь… — Бля, вот же… — Тэхён нервно встаёт и подходит к окну, долго пялится на ночной вид города, — Я его понимаю… — Чонгук настораживается поведению омеги, Чимин же закусывает губу. Он и забыл о том, что скрывает ото всех Тэхён. Но Тэхён не забыл, он всё помнит…

***

День обещает быть пасмурным, но это не важно- Чонгук занят приготовлениями к вечеру, сегодня он специально взял отгул. Пока перемешивает кимчи, думает, что ещё надо бы сделать много вещей, типа подготовить кучу закусок, почистить овощи, промыть фрукты и организовать стол… Но сзади по лопатке кто-то пробегается пальчиками, пуская толпы мурашек, а Чон сначала замирает и мигом улыбается, ведь это Тэхён пришел с работы, он тоже, кажется, отпросился по раньше. — Ты сходил за продуктами? Сегодня к нам алкоголик приезжает же, — Тэхён обвивает талию своего альфы и шепчет тому прямо в правое ушко, — Или мне самому сходить? — Ви хватает его за ягодицу, Чонгук же вздрагивает. — Купил всё, кроме выпивки… Тэ, успокойся, мне надо закончить. — Я спокоен, Гукки, просто соскучился, — Ви напоследок прикусывает многострадальное ушко за хрящик и всё же отступает. — Я тоже, Тэ, а теперь помоги мне с этим, вскипяти воду в кастрюле… — Тэхён кивает, правда ощущает себя странно, что-то не давало ему спокойно вдохнуть… Но заниматься домашними хлопотами перед приходом гостей вместе со своей парой — самое классное, ведь можно обо всём забыть и весело повздорить, а можно просто побыть приторно-сладкой парочкой, что сюсюкает друг друга на каждом шагу. Вечер наступает незаметно так же, как и Чимин, алкоголь он притаскивает с собой, целых два ящика на троих, думает хватит, а если нет, есть круглосутки. Пак тарабанит дверь ногой и орёт на всю площадку: — Ребяяят, а ну открывайте, ваш бест френд прибыл собственной персоной!

***

— И, в общем, у нас теперь отношения как бы, хотя Хосок долго истерил, потом также долго дулся, война и мир, так сказать, — глоток соджу до конца, — А у вас что там? На этом моменте ребятам стрёмно что-то сказать, ведь по сути они сидят в квартире Тэхёна, Чонгук в его футболке с засосом на шее, казалось бы что здесь непонятно? Они хотели оповестить друга, что встречаются, но Чимин их опередил, рассказав им про свои отношения первым. План катится к чертям, когда Чимин выразительным взглядом долго сканирует обоих и… как ни странно понимает. — Ах вы партизаны сраные, ВЫ ЧО МОЛЧАЛИ? Тьфу блин, ещё и друзья называются, я в шоке, — Чимин театрально размахивает руками, но нервозные лица друзей заставляет его прекратить сей цирк, — Ладно, и давно вы вместе? «ВиГуки», как их мысленно назвал Чимин, взглянув друг на друга, кивнули, причем, так до смешного вышло синхронно. Пак вот ни капельки не удивился ментальной связи ребят, ибо истинные, просто оба пока об этом не догадываются. — Почти месяц, — наконец выдаёт Тэхён, — а точнее три недели, но вышло всё нелепо. — Очень, — поддерживает Чонгук, — ты не представляешь, с чего всё началось. — Так, дайте подумаю, недели три назад значит… Мне кажется, или это произошло тогда, когда мне позвонил тот бармен, и вы ушли вдвоём от меня? — Бинго, но чуть-чуть позже, когда каждый был у себя дома, — Тэхён ярко улыбается глядя на смущённого Чонгука. — Ого, и как же? — Чимин хмурится, наблюдая за новоиспечённой парочкой, Тэ отвечает, что у них был секс. Чимин в шоке. — Чо так сразу? ВиГуки ржут и рассказывают про нелепое начало и вирт, про личные проблемы, про внезапный стояк, про слёзы, Ви снова подколол Чонгука на эту тему, тот лишь закусив губу, ничего не сказал по этому поводу. Взгляд Чимина мечется между двумя, пока они увлечённо рассказывают. — Ты, кстати, прикинь, что он мне подарил! У тебя есть варианты? Первый блин подарок! — зная Тэхёна, Чимин не в курсе. — Дилдо он мне подарил, я до сих пор в шоке, — Чонгук эмоционально машет руками, Тэхён ржёт гиеной. — Пиздец у вас тут страсти, — Чимин действительно в шоке, ребята поддакивают, ситуация действительно дебильная, но парочке весело. Правда Пак внезапно грустнеет, и это не есть хорошо. — Эй, ты чего? — Чонгук первым видит изменения друга. — Да так, не парься, это мои тараканы… — ещё одна стопка выпивается Чимином на раз-два. — Чувак, мы ж с тобой друзья? Если ты считаешь по-другому, я тебе сейчас врежу, — Тэхён также серьёзен, — Давай, рассказывай. — Да просто Хосок… — Блять, опять Хосок… Вы же в отношениях, ты же сам сказал, что не так на этот раз? — у Тэхёна пламенем горит пукан… И кажется, у Чимина тоже горит. — На самом деле я его не видел столько же, сколько вы встречаетесь. — В смысле, на следующий день после пьянки вы тоже того? — Тэхён заинтересованно спрашивает. — Именно, получается, нам тоже три недели… и я всё это время не видел его… — Чимин морщится и выпивает залпом, он уже задолбался, честно. — Хей, не переживай, может он хотел отдохнуть или побыть свободным, не вешай нос, окей? — пытается Чонгук, но Чимин кисло улыбается на это, а потом рассказывает буквально всё, что с ним произошло в то утро… — То есть Хосок тебе сказал, что ему нужен перерыв? После первого раза? — спрашивает Чонгук, и к нему присоединяется Тэ, — И ты думаешь, что всё ещё с ним в отношениях? — Да, — Чимин кивает и заливает в себя ещё. — Эй-эй, ты не налегай на соджу, — Чон забирает у друга стакан от греха подальше. — Отдай, мне это и надо, ибо заебало… — Чимин шмыгает, позже продолжает, — И у него ещё заёбы на счёт беременности. — Вы же оба… — Тэхён растерянно смотрит на бету. — Именно, а ведь априори понятно, что у нас детей быть не может! И ему это травит жизнь… — Бля, вот же… — Тэхён нервно встаёт и подходит к окну, долго пялится на ночной вид города, — Я его понимаю… — Чонгук настораживается поведению омеги, Чимин же закусывает губу. Он и забыл о том, что скрывает ото всех Тэхён. Но Тэхён не забыл, он всё помнит… Тэхён помнит и никогда не забудет этого гребанного мудака. Никогда… Чонгук понимает, что у двоих друзей есть секреты от него, он не ревнует, просто… Он переживает. Резкое изменение атмосферы давит, и желание выяснить всё он пытается загнать куда подальше. Придёт время, и Тэхён сам расскажет, обязательно. Напряженную тишину нарушает Чимин, что, пытаясь встать, сметает со стола бутылку соджу, Чон обречённо вздыхает, ну вот, теперь осколки убирать. Чимин выкручиваясь из положения хихикает: — На счастье! — Чонгук уже ничему не удивляется, только хмыкает да помогает другу ровно встать, тот в состоянии нестояния, поэтому отпускать его домой бессмысленно и опасно. Гук закидывает уснувшего друга к себе на плечи и несёт в гостиную, впрочем, по габаритам Чимин меньше, делов-то. На кухне Тэхён, оставшись один, совсем загоняется и не знает, как избавиться от липкого ощущения. Это чувство буквально сжирает изнутри с самого подросткового времени, дрожь предстоящей истерики тому доказательство. Мрачное прошлое накрывает его мощной лавиной. Он вспоминает, как в шестнадцать беременеет от отчима, который периодично насиловал его, умудряясь скрывать всё от матери. Вспоминает, как, узнав о своём положении, пытался покончить с собой, но в самый последний момент мать, забыв документы дома, застаёт его. Таблетки не успевают подействовать на организм, и мать насильно пихает в рот пальцы и вызывает рвотные позывы. После всего дерьма она так и не догадывается, кто отец ребёнка, обвиняет и думает, что Тэхён нагулял, даже не верит, что сотворил сей грех отчим, её же муж. Позже она заставляет Кима сделать аборт, на почве всего этого у Тэхёна случается нервный срыв и три месяца у психолога. Мысли о полиции никак не вдохновляют его, потому что в первую очередь затаскивают жертву, расспрашивая, когда, как и где всё это было. Вспоминать случившееся нет желания, ибо все события отпечатались в памяти на всю жизнь. Два года пролетают как в аду, спит Тэхён вместе с ножом, отчим его больше не трогает, но паранойя сжигает и высасывает все силы, и после совершеннолетия от невыносимой обстановки Тэ буквально сбегает и уезжает от матери, больше с ней не связывается. И не хочет, сердце кровоточит от вопиющей неправильности всего, что случилось. Горький привкус обиды съедает душу… Как же он устал нести это бремя воспоминаний, на душе так тяжело. Но на плечи мягкими поглаживаниями ложатся уже родные руки, момент- и Тэхёна разворачивают и крепко прижимают к себе. Тэ всхлипывает, окунаясь в чужие объятия, чувствуя поддержку, как же он рад, что нашёл такого замечательного человека. Настроение скачет буквально по кочкам, и Ким даёт волю эмоциям, что рвутся наружу. — Тише, я с тобой, — Чонгук крепче прижимает к себе свою половинку. Он впервые видит, как Тэхён так горестно заливается слезами. Чон не спрашивает почему и что случилось, он просто знает, что нужен сейчас как никто другой, поэтому лишь гладит подрагивающие плечи и шепчет, что всё будет хорошо. Истерика только набирает обороты, и объятия становятся только крепче… Тэхён буквально вываливает всё то, что накопилось за все грёбанные прожитые годы, почти захлёбывается собственными рыданиями и, съедая окончания, рассказывает, как жил до этого момента, просто выворачивает и оголяет всё то ужасное, что таилось в задворках его памяти. Говорит, остервенело выплёвывает из себя, что, чёрт возьми, как омега, он не способен Чонгуку подарить чудо, что не будет такого счастья, и… бесконечно извиняется, за свою неправильную личность, за все свои и чужие грехи, почти вымаливает прощения у Чонгука. А парень и не подозревал, что его веселому и самому доброму хёну в мире пришлось пережить настолько кошмарное прошлое, что он тоже плачет, не может сдержаться, при этом ещё сильнее обнимая, Тэхён порывается оттолкнуть, но Гукки не даёт, ему тоже больно, и он хочет разделить эту боль своей пары, чтобы было легче, чтобы пережить вместе… А в комнате напротив также слышатся всхлипы- Чимин слышал всё; его тоже колотит, он пьян, но не так сильно, как казалось бы, парень всё прекрасно осознает и вспоминает Хосока. После услышанного ему так хочется увидеть своё солнышко и просто обнять, ведь смысла вот так бегать друг от друга нет. Совсем нет. Как ни странно, на звонок Хосок отвечает и слышит разбитый голос с просьбой приехать. После такого он просто обязан заявиться…