Стул, приставленный к парте, оказался слишком низким, и Денки пришлось задрать колени к самой столешнице. Шинсо уселся на учительскую кафедру и, положив ногу на ногу, уставился сверху вниз. Он неизменно продолжал накручивать (теперь уже свою) прядь на палец, отчего Каминари стало неуютней. Лампы под потолком не были включены, и свет проникал в класс только из окон. Близился закат.
— Учитель, видимо, задерживается, — начал Хитоши, скрипя кроссовками (абсолютно белыми,
никакой крови), — так что у нас есть время поговорить до начала моих занятий.
Значит, он направлялся в учительскую, чтобы встретиться с Айзавой-сенсеем, и случайно застал Каминари в коридоре. Денки зябко передёрнул плечами: брызнувшие фиолетовой краской очертания, отороченный воротник рубашки — от одного взгляда на ученика с общеобразовательного курса становилось… некомфортно. Денки помнил поединок между ним и Мидорией, но, если представилась бы возможность, встретился бы с Шинсо при других обстоятельствах. Потому что дружить со всеми в любом случае здорово, да? Каминари с удовольствием послушал бы о том, какие предметы изучают на других курсах.
Но сейчас явно не то время и не то место. Денки сжал монеты в карманах — чтобы на фалангах грязные рёбра отпечатались.
— Поговорить о чём? — и выдавил улыбку, как привык, но не сработало: Шинсо только нахмурился. Ощущение, что лучше его не злить, подкралось сбоку и ударилось в висок.
— Я надеюсь, не нужно объяснять, почему мы не должны никому говорить,
что мы услышали, — Хитоши говорил нарочито медленно, растягивая слоги. Звучало это пугающе музыкально.
— Я… я ничего не слышал, — Денки стиснул кулаки сильнее и стал смотреть в пол. — Совсем ничего…
— Ты мне нравишься. Сразу всё понимаешь, — Шинсо мрачно усмехнулся и слез на пол, что, впрочем, не изменило большой разницы в высотах. — Ты даже
слишком понятливый.
Зубы свело, будто от чего-то холодного за щекой.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь, Ш… х…
— Хитоши Шинсо, — у Шинсо же не дрогнул на лице ни один мускул. — Не буду ходить вокруг да около, ты сам прекрасно осознаёшь всю ситуацию. Помнишь USJ?
Каминари, помедлив, осторожно кивнул.
— Злодеям нужно было знать местоположение и время тренировки вашего класса, — Хитоши подбоченился. В карманах у него тоже что-то гремело. — Так как это никому не сообщалось,
он может быть равно среди учеников
и учителей.
— Кто — он?
— Предатель.
Сердце участило ритм: Денки выпучил глаза на то, как Шинсо, старательно пряча мысли, свысока наблюдает за
крушением, самым настоящим. Страх словно сковал льдами лёгкие, которые грозились лопнуть, как лампочки мёртвые.
Мешки под глазами у Шинсо, конечно, печальны.
— Откуда… ты… ты думаешь, что среди нас есть предатель? Здесь, в Юэй?
— Кто-то же слил информацию Лиге.
— Почему ты так уверен?
— Преподаватели только об этом и говорят, — Шинсо пожал плечами. Само умиротворение. — У меня свои источники.
Как можно спокойно говорить о таких вещах?
— Ты
подслушивал?..
Шинсо наклонил голову и опасно сощурился.
— Ты и сам наблюдал за теми ребятами, верно?
— Я просто беспокоился, — Денки упрямо тряхнул головой и привстал со стула рывком. — Они выглядели очень хреново в последнее время, и я… я просто хотел убедиться, что всё в порядке! Я хотел помочь, вот и всё!
— Но ты ведь заметил? — не унимался Шинсо. — Заметил, что с Мидорией что-то не так?
— Я… я не знаю. Мне всё равно.
Парень он хороший, в беде точно не оставит, а что ещё нужно?
— На Спортивном фестивале он смог победить меня, сломав пальцы. Я несколько раз просматривал трансляцию, но долго не мог понять… Как он сумел очнуться? — Хитоши вынул телефон с заранее приготовленным роликом и промотал к тому моменту, как Изуку поднимает тучу пыли, стоя у самой границы ринга. — Я полностью контролирую сознание во время активации причуды, понимаешь? И посмотри: откуда этот поток воздуха? У Мидории, вроде как, силовая, а не стихийная причуда.
Денки сглотнул: причуда Мидории до сих пор оставалась загадкой для всего класса. К тому же, Бакуго время от времени кидал намёки на нездоровость природы Изуку. Вероятно, поэтому они кидаются друг на друга при первой возможности.
Но раз такое дело, Шинсо мог бы рассказать что-нибудь и о своей.
— Думаешь,
Мидория предатель? — раздался неловкий смешок. — Звучит неправдоподобно, ты вообще видел его?
— Я не хочу никого подозревать, и мне противна мысль, что кто-то может быть крысой. Но, полагаю, ты сам давно пришёл к тому, что доверять в нашей ситуации нельзя никому.
— И поэтому ты доверился мне, — Денки хмыкнул. — Что ты вообще задумал?
Шинсо заметно встрепенулся и поднял подбородок, будто долго ждал этого вопроса.
— Я хочу стать героем, знаешь ли. Хочу показать, что моя причуда не препятствие этому. Предрассудки — это отстой, — он тряхнул волосами. — Но я не хочу, чтобы кто-либо, кто может помогать злодеям, помешал моей мечте. Доходчиво?
Решимость. Верно, от неё, непоколебимой, холодной, становилось так неспокойно. Денки наконец понял причину: в отличие от него самого, у Хитоши хватает уверенности, чтобы спокойно следовать своим идеям и не поддаваться сомнениям — даже если они твердят о совести и вере в близких. Каминари восхитился бы, не касайся убеждение Шинсо чего-то, что сам Денки хочет защитить. Сплочённость — всё, что осталось у учеников 1-А, и разбивать её будет
непростительно. Благие намерения не оправдают подозрений, а Денки не желает взваливать на плечи такое чувство, которое после обязательно обратится в вину.
— Мидория мой друг, — твёрдо сказал он. — Я верю ему. И не собираюсь помогать тебе с твоими беспочвенными догадками.
Шинсо даже не изменился в лице, в полной готовности к такому ответу. Лишь чуть поднял краешек губ, имитируя улыбку — при её виде Денки ещё раз убедился, что всё-всё делает правильно.
— Хорошо. Но тогда ты тоже в моём списке подозреваемых.
— Да плевать. Это тёмное дело, Шинсо. Не желаю в этом участвовать каким-либо образом.
— Ясно.
Не нужно поддаваться, не нужно кого-то выслеживать. Денки кинул последний,
оценивающий скорее, взгляд и, развернувшись, постарался поскорее убраться. У самого выхода Хитоши окликнул его в последний раз.
— Вы в одном классе, всё же. Я прошу тебя, понаблюдай за ним. И не только, имею в виду, он был не один в том коридоре, да?
Ради Юэй.
«Как будто Академия тебя беспокоит».
Хлоп дверью.
***
Школьный автобус приглашающе пылился вдоль ворот. Каминари тревожно сжался в комок, стараясь отогнать неприятные воспоминания, и направился к своим друзьям, собравшимся в кучку. Серо Ханта, на удивление, в очень приподнятом настроении, ободряюще хлопнул по спине.
— Надеюсь, сегодня тебе молния в башку не ударила! Может, сдашься сразу?
— Не надейся, чертила, сегодня выиграю
я, Великий Мистерио! — Денки, пародируя персонажа комиксов, заговорил деланно низким голосом. — Встретимся на ринге, паутиноголовый!
— Оке-ей, только перед этим я гляну с Шоджи фильм, лады? Присоединюсь к игре позже, — Серо заулыбался во весь рот. — Возможно, даже хорошо, что на допах мы будем вместе, так ведь легче, ага?
— Ага.
Каминари сощурился и состроил гримасу.
Определённо легче.
В автобусе он выбрал место рядом с Киришимой: тот сразу опустил откидной столик и выложил из рюкзака кучу цветной канцелярии. Каминари усмехнулся тому, что б
ольшая её часть с маркировкой Алого Бунтаря. Кто знает, может быть, Эйджиро может посоревноваться в своём фанатстве с самим Мидорией. Это даже в какой-то степени потрясает.
— Не возражаешь, если я буду в наушниках? — улыбнулся Денки, наблюдая, как одноклассник тщетно точит карандаш, но только ломает его.
— Конечно нет, друг! — не отвлекаясь от своего усердия, резво ответил Киришима. Каминари, удовлетворённо кивнув, сделал вид, что включил музыку на телефоне, отвернулся к окну и сразу нахмурился.
На сиденьях впереди происходила какая-то возня. Каминари не обратил бы внимания, не будь то Изуку.
Почему именно он? Кто угодно, лишь бы не этот парень!
Дрожа пальцами, Денки придвинулся поближе к стеклу, разглядывая старательно отражения. Не забудь он взять визор, было бы удобнее — однако и подозрений в его сторону прибавилось бы.
— Мидория.
В проходе между сиденьями неловко встал Тодороки; неотрывный его взгляд вырвал у Изуку смешок. И непроизвольный взмах ладонью.
— Да, Тодороки-кун?
— У Аоямы очень болит живот, так что я уступил ему место, чтобы он мог прилечь, — Шото едва шевелил губами, и Денки стоило больших усилий его расслышать.
Киришима рядом зашуршал блокнотом. Слух обострился настолько, что Каминари этот звук попросту оглушил; юноша чуть не закричал от напряжения.
— Как здорово! — искренне восхитился Изуку, наверняка всё ещё не до конца понимающий, к чему Тодороки ведёт (Каминари вот не понял).
— Сенсей сказал, что сидеть в проходе против правил безопасности, — Шото вдохнул побольше воздуха для храбрости. — Так что. Можно я сяду с тобой?
Изуку, выждав несколько секунд обрабатывания и обдумывания, радостно кивнул и указал на место рядом с собой. Тодороки еле слышно сказал «прости».
Денки всхлипнул испуганно, когда Шото попросил Изуку прикрыть окно шторой — теперь придётся
только вслушиваться, не видя столь важных для анализа телодвижений… С другой стороны, чем Денки вообще занимается?..
Денки изначально отрицал свою причастность к идеям Шинсо и не желал принимать участие в слежке за собственными друзьями. Тогда почему так неприятно щекочет локти, почему Каминари так тяжело становится от мысли, что, возможно, Хитоши прав? Это низко. Это так гадко и мерзко, что хочется стереть себе память, чтобы и дальше жить с единственной заботой: как бы не завалить очередной тест или признаться кому-нибудь в симпатии, если таковой человек только найдётся, конечно. Денки просто хочет жить как обычный ученик, верно? Вернуться к своим ежедневным хлопотам и
тупо не париться. Ничего ведь криминального в таком желании нет.
«Паршивая затея, — парень выдохнул и провёл пальцами по переносице. — Зачем я вообще это делаю. Изуку такой солнечный, иррационально его подозревать». Каминари усмехнулся тому, как его встревожил
простой разговор с учеником общеобразовательного курса, пусть сам ученик и не оказался таким уж простым. Шинсо, может, накрутил себе лишнего и Денки ещё в это втянул. А может, они все там учатся дипломатии или типа того? Нужно будет узнать.
— Как ты себя чувствуешь? — совсем тихо, почти шёпотом, спросил Шото, наклонившись. Следом раздался вздох. — Щека не болит?
Каминари вздрогнул. Они о том, что произошло в коридоре? Денки слышал удары.
— Всё хорошо, спасибо. Столько ведь дней прошло, — перед глазами возникла картина, как Изуку натянуто улыбается: это слышалось в интонации. — Если честно, я больше беспокоюсь за Ииду-куна.
Шото хмыкнул.
— Я собираюсь поговорить с ним.
— Пожалуйста, Тодороки-кун, не нужно. Всем нам необходимо успокоиться.
— Ты не можешь перекладывать всю вину на себя.
Изуку тяжело выдохнул — у Денки закружилась голова.
— Я понимаю. Спасибо.
По всему телу прошлась дрожь. О чём они говорят? Что происходит?
Краем глаза Денки заметил движение неуклюжее сбоку — и внутри всё перевернулось. В блокноте Киришимы появилась новая надпись, ещё не высохшая, с размазанными чернилами из-за торопливого движения рукой.
…Иида?
Каминари постарался не выдать волнения, перестал коситься, принял более непринуждённую позу, развалившись на сидении, но Эйджиро всё равно повернулся и спросил, всё ли в порядке. Денки кивнул как можно более уверенно, лихорадочно шаря по карманам в поисках счастливой монетки — она всегда помогала успокоиться, и сейчас не должна была подвести. Киришима обнажил свои клычки, так естественно улыбаясь.
— Если что понадобится, ты можешь попросить меня, бро!
Денки стало не по себе от его улыбки.
Эйджиро известно что-то? Только сейчас Каминари заметил, как напряжена его поза, как Киришима весь превращён в слух, натянутый, как струна. Денки потянулся,
чтобы порвать её чтобы вывести и себя, и Киришиму из транса, но тут же отдёрнул руку.
— Да, разумеется.
…Изуку лениво потягивался, выходя последним из автобуса. Тодороки тревожно оглядывался то на него, то на сенсея; Денки шмыгал, наблюдая на расстоянии. Эйджиро беззаботно щебетал с друзьями о новом выпуске новостей, в принципе не беспокоясь о том, как Шото внезапно подходит к Айзаве и что-то шепчет ему на ухо. По рукам Каминари коротнуло, ноги направились уже в сторону
творившегося беспредела, но прямо над макушкой прозвучал свист характерный.
— Долой хандру, 1-А! — хором прозвучали женские голоса, почему-то показавшиеся знакомыми. — Мы милые и сильные крошки, мы — Дикие-Дикие Кошки!
И, прежде чем Денки опомнился, Изуку,
восторженный появлением новых героев, помчался вперёд. Словно так мало нужно для того, чтобы стереть все его несчастия, нашедшие дом в чертах лица. Чувство опасности чуть схлынуло, оставив пустоту ожидания какого-то странного.
«Как же мне…
догнать тебя?»
Не сказать, что Изуку был настолько примечательным, — цветными волосами и веснушками в мире причуд и сверхспособностей никого не удивишь, а мягкие черты не отпечатывались в памяти так, как хотелось бы, — но раз за разом не только одноклассники, но и вся школа обращали внимание на парня, который ломал кости после каждой тренировки, после каждого поединка, после каждой неосторожной попытки доказать что-то, что другим недоступно. Айзава-сенсей утверждал, что такая реакция тела на причуду ненормальна и нужно работать над этим, но Денки находил закономерность: так или иначе, какой-либо вред причудой своему естеству, своему рассудку наносил
каждый. Проявлялось это в разной степени, вспоминать о собственных коротких замыканиях Каминари не горел желанием (а уж тем более рассказывать о них, хотя понимал, что таким образом одновременно и защищается, и добавляет ещё больше проблем), но именно поэтому он не до конца понимал упрёков учителей в сторону Мидории. В конце концов, все по-разному страдают, зачем тогда заставлять отчитываться только одного человека? Денки не хотелось бы узнавать.
Он нечаянно-нарочно подбирался ближе всего к Мидории меж толстых серых стволов, пока ученики 1-А улепётывали от каменного чудовища, созданного одной из про-героинь. Изуку, минуту назад с воодушевлением перечислявший заслуги Диких-Диких Кошечек, теперь, вероятно, мысленно поносил их на чём свет стоит — Денки не мог знать точно,
к сожалению, не умел читать мысли, и потому судил по сосредоточенному, напряжённому лицу. Иида, не забывая своих обязанностей старосты ни на мгновение, старался организовать одноклассников, но все будто пропускали его слова мимо ушей и следовали инстинктам. Стадным, в частности.
Денки показалось, что он тонет; недостаток воздуха понизил бдительность, и юноша с досадой обнаружил
пустоту в карманах. И на руках дрожащих тоже. Побитые, измученные одноклассники выходили из гущи деревьев посеревшей чередой, кто-то держась за плечо друга, кто-то ковыляя на своих двоих, кто-то облёвывая себе ботинки. Денки угрюмо подметил, как плывёт зрение и чернеют солнечные пятна. Всё-таки
перестарался.
Все, как один, свалились на землю от бессилия. Испытание далось с невероятным трудом.
— Это оказалось проще для вас, котятки, чем мы думали? Как мило,
фу-фу-фу, — одна из Кошечек в голубом наряде, Пикси-Боб, по-мультяшному прикрыла личико лапками, отчего её визор пошёл кругами. — Особенно
вы четверо. Это не вопрос опыта или тренировок… будто в рефлексы заложено. Интересно, кем вы станете спустя годика три!
Мидория, Бакуго, Иида и Тодороки.
Один явно казался лишним в четвёрке, но Денки пришлось бы соврать, если бы причины настоящие раскрылись.
…Всегда ли будет так сложно?
Скрывшись в тени колонн у входа, маленький незнакомый мальчик сверкал глазёнками не по-доброму из-под широкой кепки. Заметив, как Каминари удивлённо смотрит, он только презрительно хмыкнул. Денки охнул. Наблюдатель здесь не один?
Под чей-то
крик боли Каминари задумался о том, насколько необычны ученики первого А для окружения. Даже при учёте всего, что свалилось им на головы с первых дней обучения, нельзя было не заметить пёстрые пятна. Насколько подозрительно со стороны выглядит Мидория? Иида? Сам Каминари?
Денки вздохнул и опустил голову. Страшно устал.
***
Тодороки будто приклеился к Мидории, не иначе.
Пытаясь угнаться за этими двумя, Денки совсем растерялся и, верно, потерял счёт часам. Они шептались у огня, что-то передавая друг другу, сталкивались плечами ненароком, касались пальцами нарочно, тихо здоровались, надеясь, что никто не подметит и не услышит. Денки уже почти опустил руки, следя за ними, надежды на хоть какое-то объяснение — а лучше
помощь, ему так непереносимо, откликнитесь хоть кто-нибудь — не осталось, а попытки как-то вклиниться в разговоры, разгадать причину поведений не увенчались успехом.
— Поможешь с огоньком?
Шото поднял голову. Навстречу сверкнула старательно выверенная невинностью улыбка.
Годы тренировок прошли не даром, хах?
— Кацуки разнёс всё к чертям, — хохотнул Каминари. — А у тебя вторая причуда работает на ура. Подсобишь?
Тодороки поднялся и услужливо разжёг дрова под котелком — Денки одарил одноклассника ещё раз лучезарной улыбкой; она не думала слезать даже при виде Шото, который, сдвинув брови, как при решении сложной загадки, наблюдал за увлечённым собственным рассказом Изуку.
Каминари был бы рад, если бы ему рассказали, что нужно делать.
Мысли чуть улеглись, лишь когда тело обволокло горячей водой источника. Денки удовлетворённо промычал. Хорошо, что он заметил усталость не только в себе заточённую, хорошо, что передых необходим абсолютно всем и не нужно искать оправданий очередных. Всё ведь… не так плохо?
— Наконец-то я дождался! Осталось всего ничего — покорить эту стену, и девчонки в моих ручонках!
Минэта уродливо засмеялся. Денки поморщился. Всё плохо.
— Оставь это, чел, пожалуйста, — простонал он устало. — Одно дело — приглашать на свиданки, другое дело — поступать вот так.
Отврат.
— Много ты понимаешь своей бисексуальной башкой.
— Сейчас бы в нашем-то веке упрекать за ориентацию, — Денки пожал плечами со скучающим видом. Такие выпады от Минору начинали уже скорее просто надоедать, чем раздражать, но вот за девочек всё ещё стоило беспокоиться.
— Я не упрекаю, наоборот здорово! — Минэта хихикнул и топнул ножкой по мокрым доскам. На фоне огромной стены, разделявшей купальни девочек и мальчиков, он выглядел совсем крошечным. — Можешь дрочить на
кого угодно!
— Когда ты поворачиваешь вот так, всё становится мерзким, — Денки цокнул языком.
— Симпатия — это не мерзко, симпатия — это
охрененно! И ей нужно давать свободу, иначе сердце вместе с твоими кишками взорвётся, и всё! пуф! нету тебя, и твои чувства никому не сдались, — Минэта гордо вскинул кулак. — Желания свои лучше не сдерживать, а то реально надорваться можно. Вот что я думаю.
Мальчики первого А притихли, нервно переглядываясь. Неприятная, какая-то откровенная тема разговора поднялась; Денки внезапно осознал, что помимо вселенских рассуждений о смысле существования школы и героев в принципе существуют разговоры, подобные таким. Даже как-то полегче стало при напоминании, что всем им только пятнадцать.
— Везде ведь нужно знать границы и меру, — привычно тихий Мезо Шоджи кашлянул, создалось впечатление, будто он едва сдерживается, чтобы не выразиться крепким словом. А вот это уже показатель. — Твоё поведение возмутительно по отношению к девушкам. Успокойся.
— Я же не спрашиваю, кто вам нравится, допустим, из класса? — Минэта надулся, как ребёнок. — Было бы, кстати, весьма плачевно!
— И почему же? — встрял Киришима, поёжившись. Бакуго, услышав, как тот вступил в разговор, раздражённо тцыкнул.
— Лучше сразу признаться и спокойно ждать отказа, чем тешить себя пустыми надеждами, — выпалил, не задумываясь ни секунды, Минору. — Лишние секреты в классе, кстати, тоже ни к чему.
Кто-то из мальчишек нервно хохотнул. Замечания Минэты совершенно беспочвенны, ведь так? Но переживания этому не унять. К чему вообще нужен был этот диалог? Пусть Минору хоть раз подумает, прежде чем сказать, а лучше
помолчит и перестанет наконец поднимать градус волнений. Денки аж живот скрутило.
— Кстати о секретах…
Киришима, снова встряв, хотел было перевести разговор в другую сторону, но Каминари, отреагировав чуть ли не в самый последний момент —
оплошность! — быстро перебил:
— Вы ведь пойдёте с нами на допы, да, ребят? Бакуго, Мидория? — И едва совладал с дрожью в голосе. — Давайте постараемся,
Плюс Ультра, да?
Серо подхватил и тоже постарался поднять дух ребят. Мидория ушёл глубже под воду, по самое горло, и неуверенно кивнул. Бакуго, издав звук невнятный, встал с края бассейна и направился к выходу из сауны. Изуку чересчур громко вздохнул.
Шото прикусил губу.
Верно. Дополнительные занятия. Как раз на них Денки сможет понаблюдать за Мидорией без Тодороки. Просто по причине волнений за самочувствие, да? Но первым делом стоит,
конечно, прокачка причуды и сил. Каминари точно знает, чего он хочет и чего добивается. Даже если восхищение сменится усталостью, он сумеет догнать.
***
— Перерыв.
Денки потянулся и навалился на спинку стула. Цифры и графики расплывались перед взором.Несколько дней в лагере пролетели как один, и постепенно удалось даже привыкнуть к новому темпу жизни. Пока одноклассники, успешно прошедшие экзамен, проводили лесные игры во имя развития причуд (и просто ради развлечения), должники корпели над учебниками под пристальным надзором Айзавы. Кацуки в первые дни казался неконтролируемым комком агрессии и раздражения (Мина нашла это горячим,
чудачка), однако позднее сумел успокоиться. Денки любил учиться, вопреки создаваемому от низких оценок впечатлению, но нагрузка за совершённые ошибки действительно казалась иногда невозможной.
Внезапно нервная дрожь разряда в голове улеглась и затихла. Каминари встрепенулся.
Проблемы со связью?
Изуку, уткнувшись в свою тетрадку неизменную и оттянув пальцами нижнюю губу, бубнил что-то. Экран его смартфона на парте засветился новым уведомлением. Не соображая, зачем только это делает, Денки наклонился к Мидории поближе и спросил, не уходя в экспозицию затянутую:
— Мидория-чан, а на горе интернет лучше?
За спиной снова послышался шорох красного блокнота. Каминари проигнорировал его: всё внимание заняла лишь реакция на, казалось бы, совсем примитивный вопрос.
Изуку выгнул бровь и несколько раз хлопнул ресницами.
— Ч-чего?
— Ты ведь бегал на гору, чтобы проверить, словит ли связь там?
С заднего ряда раздался смех. Монома Нейто из 1-Б бесцеремонно закинул ноги на парту, весь излучая неприкрытую развязность, и, не внимая замечаниям Киришимы и орам Бакуго, начал откровенно высмеивать вопрос Каминари. Тому же было ни горячо, ни холодно: Изуку, тревожно оглядывающийся по сторонам и заметно потеющий от волнения — всё, что могло существовать в мыслях, странно зашевелившихся под черепом.
— Ээ, н-нет, я уходил… за кое-кем? — Мидория оттянул воротник одним пальцем, мельком посматривая на разгоревшийся позади скандал. — Тот мальчик…
«Давай же, попробуй придумать хоть что-нибудь, расскажи что-то, что окончательно убедит, защити себя, построй стену, через которую не пробраться, ну же…»
Запахло палёным.
Послышался вкрадчивый треск огня, Денки выставил указательный палец вверх и попытался принюхаться. Тревога огласила сознание, когда за дверью проявился незнакомый тёмный силуэт, прислонивший руку к стеклу в читаемо недобром намерении. В виски ударила сирена, преодолевшая прошивку головы и выскочившая из левого уха.
Изуку привстал, медленно поворачивая голову в сторону окна — за ним бушевал едко-сизый цвет.
— Здесь злодеи! — закричал кто-то голосом Мидории, когда он застыл как вкопанный, не поспевая за вереницей мыслей, подобных молнии. Юноша обернулся, будто бы приобрёл неожиданно удивительную возможность видеть сквозь пространство и время. Голос мгновенно охрип. —
Кота!
Меж стволов серости родился пожар.
———
…вечерний выпуск новостей прямиком из…
СМИ не могут долгое время умалчивать тот факт, что…
…неоднократные мятежи и…
Начало им было положено задолго до восхода Всемогу— Пока что неясно, кто за этим стоит, но расследование в… дё… я…
…было выяснено, что происходят такие «сборища» в подполье, а местоположение меняется каждый раунд. Участники подобных мероприятий отрицают свою виновность, однако ув… е… я…
…свыше нескольких десятков человек погибло во время б… в…
…по всему Токио разнеслось, как инфекция, неведомая болезнь. Жажда крови и адреналин побуждают к на… ил… невозможно противиться. Эксперты считают…
…изобретение нового наркотика не даёт покоя многим гражданам.
Будьте бдительны и ни в коем случае не—
Мы продолжим держать вас в курсе.
———
