Семейные прения

Это был ад. Чёрт возьми, кромешный ад. Кайло выпал из пространства, оглушённый, задыхающийся, в один миг убитый. Он не слышал, что дальше говорила Рей, о чём спрашивали Сноук и прокурор. Не слышал какие наводящие вопросы подкидывал Люк и что настойчиво шептал ему в ухо Митака. Перед глазами встала только его малышка, будто вся вселенная исчезла, коллапсировала ярчайшей звездой, сметая любые законы физики, и планета больше не держала гравитацией, только она притягивала, поглощала чёрной дырой, постепенно разбивая до атомов. Он как в замедленной съемке проследил первую слезу, скатившуюся по её щеке. А затем вторую. И третью. Ещё одну и ещё. Рей плакала, даже не кривясь и не морщась, прикрыв глаза, словно безумно устала и видеть ничего не хотела. Она больше не отвечала на вопросы, губы не шевелились, замерли, плотно сжатые. Люк встал и вышел к трибуне, перекрывая вид. Но Кайло этого уже не заметил… …губки скривились, образовывая ломаную линию, глаза сверкали в свете фонарей, под забавно нахмуренным лбом, а затем она открыла беззубый рот и громко зарыдала. Впервые с того дня, как Кайло подписал опеку. Он замер, прирастая лакированными ботинками к серому пыльному асфальту, озадаченный, совершенно ошарашенный, не зная, как действовать в такой ситуации. Вновь в голове ворохом прошелестели все сомнения, последствия и сложности, скрупулёзно продуманные за эту неделю не раз и даже не два. Его альтруистический порыв забрать, спасти, эту малышку был полнейшим бредом с самого начала. Какой из него отец? Но совесть, сардонически смеясь в глубине ещё не окончательно погребенной души, не давала спать по ночам, мучала, истязала, каждый раз рисуя на сетчатке образ в юбочке-клеш и потёртых на щуплых коленях колготках, остающийся за спиной, когда он выходил из дверей приюта, отчаянно пытаясь вдохнуть. Его пальцы уверенно держали ручку, ставя подпись на документах, отправляющих родителей девчонки прямиком в чистилище, под названием Джаккуанская исправительная колония, где они, предсказуемо, не прожили и пяти дней, убитые в первой же стычке. Кайло знал, что так будет, намеренно кроша в пыль все попытки их слабенького адвоката спасти своих подзащитных — это было плёвое дело, решенное за одно слушание, на радость Сноуку, чьи тайны так неудачно прознала чета Ниима. Никто не мог возмутиться откровенно притянутому обвинению и явно поддельным заявлениям с подставными свидетелями, просто некому было: ни одного родственника, ни единого друга не сидело на стороне ответчиков. И всё играло на руку, складывалось, как по нотам, сыгрываясь в идеально звучащую мелодию, достойную самого Рубинштейна, пока Кайло, уже дома ставя галочку на очередной победе, не открыл папку с личными делами осужденных и не увидел фотографию маленькой девочки, широко улыбающейся во все свои с десяток молочных зубов, крепко сжимавшей в объятиях мягкую игрушку гремлина Гизмо — один в один как у него самого в детстве: последний рождественский подарок отца перед разводом с матерью и полным исчезновением из его жизни, до самой встречи в тот злополучный октябрь, в один из серых дней которого он самолично отправил Хана на смертную казнь. Что-то щёлкнуло в голове, переключилось, скопом меняя ход мыслей. Рей — так звали ребенка — ждал Приют Милосердия, чисто в насмешку носивший столь гордое название. На самом же деле Кайло прекрасно знал: детей оттуда по дешевке продавали в кровати толстосумов, в рабство похоти и извращений, пока в конце концов те не исчезали, погребённые под тоннами фальшивых экспертиз и взяток. Ни раз лично приходилось подчищать дурно пахнущие хвосты за элитой. Он сам не понимал, чем руководствовался, за пару дней решая вопрос опеки, давая Рей свою фамилию и подписывая документы об удочерении. Конечно, пришлось немного помухлевать, чтобы всё осталось в тайне, в первую очередь от самой девочки. Кайло впустил в свою жизнь эту малышку, привёл в дом, устроил комнату, нанял лучшую гувернантку, старался хоть час в сутки проводить с ней наедине, чтобы она легче перенесла смену семьи, и теперь замер посреди улицы, с ужасом наблюдая, как она топает своими ножками, в приступе истерики и зовёт папу. Не его — настоящего папу, чей труп уже должно быть кремировали в одном из безликих моргов где-то за сотни километров от Корусанта, в тлеющем от жары Джакку. — Когда папа вернётся?! Кайло сглотнул и сделал шаг к ней, намереваясь присесть рядом, обнять и мягко боднуться лбом о лоб, отвлекая, как в его детстве делал Хан — тогда это работало. Но она яростно оттолкнула, вбивая свои маленькие кулачки ему в грудь… — Ответчик, с вашей стороны будут вопросы для истца? Митака вдарил по плечу, привлекая на себя внимание. Кайло перевёл на него отрешённый взгляд, с видимым усилием стараясь вслушаться в яростный шёпот. В предварительных заявлениях не было ни слова об изнасиловании. Там в избытке фигурировали строчки о телесных наказаниях, побоях и других видах насилия, но сексуального контекста и в помине не было. Всё это подстроил Люк, на ходу меняя правила игры. Сукин сын. — Соберись, мать твою! — Ядовитым змеем шипел Допхельд. — И проси перенос, надо всё переиграть и подготовить линию защиты. — Да, Ваша честь, — колени ощутимо дрогнули, когда Кайло поднялся, выходя вперёд. Люк встретил его пристальным прямым взглядом, с младенчества пугавшим блеском серых бесцветных глаз. Но детство осталось далеко позади, и не было ни малейшего проблеска страха в раз отрезвившемся разуме, пока мужчины молча соперничали, буравя друг друга тяжёлыми взорами. — Господин Скайуокер, займите своё место, — вмешался Дэмерон. — Очередь стороны ответчика задавать вопросы. Люк отвлёкся, моргая, и, кивнув Сноуку, напоследок хлопнул ладонью по перилам трибуны, перед тем как медленно удалиться на скамью, предоставляя пространство оппоненту. Кайло подошёл ближе, занимая место дяди и видя, как девушка съежилась сильнее, скрещивая руки и ноги, практически в узел завязываясь, всё ниже опуская голову при его приближении. — Мисс Рен, — обращаться к ней так официально было чем-то противоестественным, — я задам пару вопросов. Будьте добры, отвечайте развёрнуто и правдиво. Дача заведомо ложных показаний в суде карается по всей строгости закона, вряд ли родственные связи спасут вас впоследствии. Рей дёрнулась, зажмурившись, правильно поняв весь смысл его слов. — Протестую! — Воскликнул Люк. — Это прямое запугивание. — Протест принят, — согласился Сноук, гулко ударяя деревянным молотком, подчёркивая значимость решения. — Мистер Рен, соблюдайте субординацию. Иначе мне придётся вас отстранить. — Прошу прощения, Ваша честь. Никого раскаяния не было и в помине. Разум вышел из пике эмоций и теперь работал чётко отлаженным механизмом, закалённым годами практики адвокатской работы, мгновенно просчитывая малейшие данные и изменения в поведении. В глубине груди змеёй свернулась ледяная ярость, остужая кипящую кровь. Он заберёт Рей. Пусть теперь придётся немного повоевать, но он всегда выходит победителем из схваток. И Люк уже пал от его руки однажды. — Мисс Рен, опишите вашу жизнь с опекуном. Подробно, пожалуйста. Он будет давить, монотонно и неизменно, выворачивая наизнанку все переживания, играя на чувствах. Она сломается, точно сломается. И весь этот бред закончится, как страшный сон. А потом, в безопасности - дома - сам соберет её заново, по кусочкам сложит, как разлетевшийся пазл, восстанавливая картинку. — Я мало помню о первых годах жизни с опекуном… Рей говорила тихо и вкрадчиво, стараясь держать ровный тон — по большей части ей удавалось — лишь изредка срываясь на определённых моментах. Кайло молча слушал, жестом указав Митаке записывать, пока его малышка рассказывала, как он постоянно работал, оставляя её с Кайдел — няней, как уезжал в командировки на праздники и как не разрешал нормально контактировать с социумом, посадив на домашнее обучение. Слог за слогом вырисовывая образ безразличного отчима, с явными социопатическими чертами. Всё было монотонно и заучено, подготовлено, и так понятно кем. Но менее больно от этого не становилось. — Мисс Рен, — Кайло прервал, когда пересказ начал повторяться, — скажите, мягкая игрушка — гремлин Гизмо, до сих пор у вас? — Нет, — он и так знал ответ. — Осталась в доме опекуна, когда я его в спешке покинула. — Расскажите, что случилось с этой игрушкой, когда вам было десять лет? Вы понимаете о чём я. Подробнее, прошу вас. Ни одному ему сегодня будет больно. — Это… — Рей запнулась, — это был подарок моих родителей на день рождения. За месяц до их… ареста. — Кайло впился в лицо девушки глазами, но та не подняла своих. — Когда мне было десять, мой опекун уехал, оставив меня с Кайдел в сочельник… — Ваша честь, — привлёк внимание Митака, — прошу обратить внимание, что все отъезды носили строго служебный характер. Ответчик предоставил все необходимые документы, подтверждающие дни и часы отсутствия по рабочим причинам. Они все переданы прокурору и пришиты к делу. Сноук кивнул, принимая факты. Тот сам в подавляющем большинстве случаев являлся причиной скорых отъездов, гоняя Кайло по городам, вынуждая выступать защитой очередного полезного в делах ублюдка, и прекрасно знал это. Что являлось одной из причин ухода от него в будущем, когда Рей подросла и он больше физически не мог оставить её и на сутки, не говоря о большем. — Продолжайте, — дал добро судья, замолчавшей девушке. — Мой опекун уехал и… Мы с Кайдел отметили праздник. Потом мне стало нехорошо, и я ушла спать в свою комнату… — Мисс Рен, какого рода недомогания вы почувствовали? — вновь прервал Кайло. — Протестую! Это не относится к сути дела. — Это напрямую имеет отношение к делу, — возразил он на восклицание Люка, поворачиваясь к судье. — Протест отклонён, — отбил тот. — Истец должен ответить. Рей всхлипнула, вытирая мокрые щёки рукавом. Правильно, малышка, не надо затевать игру в которой заведомо проиграешь. — Мне стало плохо… Голова заболела и… — Это как-то связано с вашим диагнозом? — Кайло щелкнул пальцами, указывая Митаке на медицинскую карточку, правдами и неправдами практически выкраденную из архива детской больницы Джакку, — Гиперкинетическое расстройство? — Да, — ответ прозвучал замогильно глухо. — В чём выражается это расстройство, просветите суд, пожалуйста? — Гиперреактивность, импульсивность, нарушение внимания… — Давно заученные скупые термины. — А также забывчивость и склонность к агрессии, не так ли? — Так. — Стандартными методами коррекции данного расстройства являются комбинации медико-психолого-социальных мероприятий, правильно? Первичными рекомендациями выступают ограничение социально-опасных контактов ребенка, в том числе посещение учебных заведений без надлежащего контроля и помощи в академической успеваемости? Рей сжала кулаки, глухо пнув подошвой кед по ножке стула. У неё не было выбора. — Да, — ответила она, одним слогом обеспечивая Кайло оправданием за многие моменты их совместной жизни, не только озвученные выше. Уж он постарается подвести концы как нужно. Позади, от стола истца, раздался отчётливый треск карандаша — Люк слишком сильно сжал тот в пальцах. Правильно, дядя, бесись. Ты вновь пытаешься загрызть хищника не по зубам. — Что случилось с Гизмо в тот вечер, мисс Рен? — Вернулся к первому вопросу Кайло, внутренне ликуя. — У меня был приступ… ярости. И я порвала его. — Рей больше не плакала, говорила сухо и по-прежнему не отрывала глаз от своих рук, нервно ковыряя кутикулу ногтями. Справа шустро печатала на ноутбуке секретарь, щелчки клавиш гулко разносились по залу, разбегаясь из-под пальцев высокой короткостриженой блондинки — Фазмы Риварс, прошедшей военную службу по контракту и списанной из-за травмы в утиль. Её выбрал на слушание лично Сноук, что должно давать некое спокойствие, в отличие от По Дэмерона, засунутого на место стараниями Люка. Но Кайло не был бы собой, если бы не пробил биографию от и до, выясняя важное. Ему необходимо сочувствие судейского секретаря — это всегда пол пути к победе на заседаниях, ведь от этой женщины зависит, что конкретно попадёт коллегии и прессе, которая точно не упустит возможности осветить противостоянии двух известнейших адвокатов страны в семейных прениях. Как удачно, сын Фазмы страдает от схожего нервного расстройства, и она не понаслышке знает о чём речь. — И что произошло дальше? — Кайдел позвонила тебе… — Рей вздохнула, — моему опекуну и ты… он прилетел через пару часов. — Что сделал Ваш опекун по приезду? — Кайло тяжело сглотнул, вспоминая ту ночь и девочку, смеющеюся вперемежку со слезами в ошметках синтепона и искусственного меха. — Он обнял меня и качал на руках, пока я не успокоилась. А утром принёс точную копию моего Гизмо… — Рей! — За спиной громыхнул папкой Люк, привлекая внимание. Кайло неотрывно всматривался в родное лицо, безмолвно взывая поднять взгляд в ответ, посмотреть на него, но она отчаянно избегала этого. Её глаза остановились на Скайуокере, отражая свет как стеклянная поверхность — пустые. Между ними произошёл негласный диалог, понятный только им двоим и мимика Рей скривилась, когда она снова опустила голову вниз. — Как уже сказала, я мало что помню из раннего детства с опекуном. Зато отчётливо держу в памяти все побои, с самого первого и до последнего.