Дичь

Двое суток, которые Паттерсон дополнительно выделил на поиски Свена, прошли. Питер не раз хотел все свернуть, но нутром чувствовал, что омега жив. И это заставляло его прочесывать джунгли дальше. На полную шла зачистка территории от следов их преступлений, но пока удалось ликвидировать останки только половины убитых омег. Через неделю этой район откроется для туристов, и никаких улик, разоблачающих охотников, не должно остаться. Питер не вернулся обратно на виллу, не желая отрываться от поисков, а выходил на связь, используя спутниковый телефон, курируя проводимую работу и связываясь со своими людьми в Министерстве обороны Бразилии, Главном разведывательном управлении и полиции. Если Рей и Роберт выйдут на связь, он будет знать об этом первым и успеет отреагировать. Должен успеть. На кону репутация больше десяти альф, среди них были и известные политики. И участие в преступной и аморальной с точки зрения общества деятельности будет стоить им карьеры и, возможно, лишения свободы. Питеру, как главному организатору последних охот, не нужны были враги такого уровня из-за собственных проколов. – Ты сам не свой, – Блэк неслышно приблизился. Упущение. Питер был слишком рассеян, такого раньше с ним не случалось. Паттерсон настаивал, чтобы альфа уезжал из джунглей, но тот будто на что-то надеялся и крутился где-то поблизости. Альфа являлся наследником американского металлургического магната и принимал участие в охоте уже в третий раз. И Питер был ему не указ. Они были чем-то с ним похожи. В стремлении занимать главенствующую позицию, в циничной жестокости и властности. Двум хищникам становилось тесно на одной территории. – Все еще ищешь того блондинчика с длинными волосами? Скорее всего, он уже кормит червей. Питер раздраженно хмыкнул. Если бы альфа не был такой важной птицей, он бы давно заставил его заплатить за наглость. – Не твое дело, Блэк. Уезжай, здесь уже некого ловить. Если Роберт свяжется с отцом, здесь может стать жарко. Старший Грейсон слишком принципиальный, если он узнает, что в его сына стреляли, и кто именно, с ним будет тяжело договариваться. – Нет. У меня предчувствие. Крупной дичи. Питер пожал плечами: – Как знаешь. Следующий выход на связь с полицией дал позитивный результат. В джунгли на поиски омеги был отправлен поисковый вертолет. Настораживало, что омега предположительно находился в тяжелом состоянии. Питер, получив примерные координаты его местонахождения, дал указания вернуть вертолет назад. Но поиски на месте опять ничего не дали. Скорее всего, Рей не смог определить точное место на карте. Следующей задачей было заманить омегу, который единственный мог найти Свена, обратно в джунгли. Его информаторы в Штатах сообщили, что Грейсон-старший вылетит в Бразилию через час, Роберту удалось с ним связаться. Инсценировка смерти Свена была удачной и ни у кого не вызвала подозрений. Коул пьянствовал и не выходил из своей квартиры последние несколько дней после похорон псевдо-Свена. У Питера была фора. Красно-желтый геликоптер, несколько минут назад пролетевший над ними в южном направлении, снова сделал круг. Это был вертолет службы спасения, о котором Питеру сообщили из управления полиции штата, на борту которого находились Рей и Роберт. Паттерсон не ожидал, что малыш омега согласится вернуться обратно в джунгли после пережитого. Но его привязанность к Свену сыграла альфе на руку. Когда Паттерсон и его люди приблизились к месту высадки пассажиров вертолета в джунгли, занимая позиции на высоких валунах, они уже нашли Свена и Роберт пытался прикрепить носилки с ним к тросу, чтобы поднять его на борт. Омега на носилках был неподвижен. Внутри что-то на секунду дрогнуло, но Питер быстро взял себя в руки, отбрасывая лишние эмоции. Альфа открыл огонь, целясь в камни за Реем и Робертом, вспугивая их, мешая завершить начатое. Они были на открытом пятачке возле водопада как на ладони. Паттерсон дал им время на отступление, приказывая своим людям сбить вертолет. От него никто не уходит так просто. Больше всего Питер любил момент атаки, когда все чувства обострены, когда точно намечаешь цель и мысли становятся четкими, будто программный код. – В укрытие! – Альфы бросились на землю, прячась за валунами. Мощная ударная волна от взрыва упавшего вертолета сносила все на своем пути, опаляя жаром. Паттерсон откашлялся, в горле першило от поднятой в воздух пыли и мелкой каменной крошки. Альфа поднялся, оценивая результат операции. Грибоподобный столб огня и дыма указывал на место падения вертолета. – Омеги не должны пострадать. Грейсон тоже. Сопровождающих – убить. Кто-то вяло отстреливался, сдерживая их натиск, пока не закончились патроны. Как Паттерсон и предполагал, державшим оборону был Роберт. Его теперешний образ никак не вязался с тем мальчишкой, которого он видел еще несколько дней назад. Он бросился вперед, пытаясь выбить оружие из рук Питера, но альфа отключил его мощным ударом приклада в висок. Врач из Службы спасения мог быть еще полезным, и Паттерсон решил оставить его в живых. Запах вел его вглубь пещеры. Взгляд альфы выцепил лежавшего на земле Свена и Рея, охранявшего его. Паттерсон усмехнулся, смотря на наведенный на него пистолет в подрагивающей руке. Он знал, что омега не сможет выстрелить, читал это в его глазах, и стремительно приблизился к нему, опуская ствол вниз. – Что с Робертом? – У Питера даже проснулось уважение к этому юному омеге, смотрящему ему в глаза без толики страха. Он уже ранее решил отпустить его, и теперь это решение только укрепилось. Рей заслужил. – Жить будет, – Паттерсон хмыкнул, замечая вздох облегчения и изменение выражения лица Рея. В эти два дня что-то бесповоротно поменялось между омегой и Грейсоном. – Нужно было упорхнуть, пока была такая возможность. Теперь, благодаря тебе, я получил то, что искал. Питер жадно смотрел на фигуру лежащего на земле Свена. Все остальное потеряло значимость. Альфа присел рядом на корточки, всматриваясь в мертвенно-бледное лицо, которое напоминало лики ангелов на полотнах прерафаэлитов и не верил, что это беспомощное существо в тщедушной физической оболочке могло справиться с таким сильным альфой, каковым был Лиам, и убить его. Он почти невесомо провел по кисти правой руки, отмеченной смертью другого человека. – Кто же ты?.. Другой на месте омеги, попав в стрессовую ситуацию такого уровня, сломался бы, но у Свена был сильный внутренний стержень, который гнулся, оставаясь целым внутри. Он приспосабливался к любой ситуации, не позволяя превратить себя в легкую цель. Этот омега смог бы быть с ним, выдержал бы его непростой характер и, возможно, даже держал бы на коротком поводке того зверя, которым стал Питер. Судьба не ошиблась, выбирая в пару альфе именно этого омегу. Возможно, если бы раньше, при других обстоятельствах… Но в лексиконе Питера не существовало «возможно» и «если», он всегда получал все то, что хотел, и шел к своей цели, несмотря на препятствия. Протянув руку, Питер дотронулся ладонью до покрытого испариной лба больного, с изумлением замечая, как подрагивают собственные пальцы. Кожа Свена была влажной и горячей. Альфа прислушался к его дыханию. Оно больше не было рваным и поверхностным, а более глубоким и медленным. Похоже, что после капельниц, которые успел поставить врач Службы спасения, состояние омеги улучшилось, и он больше не пребывал в беспамятстве, а спал. Питер и не заметил того момента, когда они остались в пещере одни. – М-м-м, – Свен простонал, шевелясь и пытаясь подняться, но силы покинули его, – Коул… Омега открыл глаза и посмотрел на Питера расфокусированным взглядом, легкая улыбка едва тронула его губы. Он поднял руку, кладя на небритую щеку альфы. Такая худая, хрупкая рука, со светлой кожей… блики света отражались от нее, и она мерцала в полутьме, как фарфоровая статуэтка. Тени ложились на четко очерченные из-за впавших щек скулы. Лицо Свена выглядело немного осунувшимся, но по-прежнему красивым. Он казался таким трогательным и беззащитным. Питер провел пальцами по скуле к маленькому уху, убирая взмокшую прядь волос с лица. – Я знал, что ты придешь, – омега бредил, принимая его за племянника. Галлюцинации, нарушения сознания… По симптомам было похоже на желтую лихорадку: на теле Свена не было следов высыпаний, но, хотя также и не наблюдалось желтушного оттенка кожи, похоже, этот был тот случай, когда больше всего страдают почки. Пока болезнь не перешла во вторую, смертельно опасную стадию, омегу нужно было срочно госпитализировать и обеспечить надлежащее поддерживающее лечение. В походной аптечке имелись антибиотики, можно было применить их уже сейчас и предупредить развитие сопутствующих инфекций. Паттерсон хотел проконсультироваться с врачом насчет оптимального в этой ситуации препарата, но все мысли вышибло, когда Свен погладил его щеку большим пальцем. – Коул… – омега шептал имя племянника таким ласковым зовущим голосом, смотрел влюбленно, а ему словно кожу живьем сдирали, выворачивая все внутри. В ушах звучало то, что он хотел бы услышать, совсем другое имя, его собственное. Питер склонился к нему, ощущая жар дыхания и едва уловимый запах жасмина. Сухие потресканные губы приоткрылись, приковывая взгляд, словно маня к себе. Кровь пульсировала в висках, растекалась по телу жидким огнем. Эта мимолетная нежность предназначалась не ему, Питер как вор собирался украсть что-то, принадлежавшее другому альфе, но он так сильно желал этого. Он прикоснулся к губам Свена, совсем забыв о его болезни, где-то на периферии сознания отмечая, что желтая лихорадка не передается от человека к человеку. Питер целовался очень давно, позже предпочитая видеть губы очередного омеги у себя на члене. Поцелуй предполагал некоторый уровень близости и большую интимность и исключался в сексе как в примитивном акте удовлетворения физических потребностей и получения разрядки. Руки Питера были всегда грубыми и скупыми на ласку, они сжимали тело партнера до синяков, безжалостно смыкались на горле противника или выбранной жертвы и крошили кости. Теперь они непривычно медленно, почти нежно, двигались выше под влажной тканью футболки, проходя по выступающим ребрам, задевая шершавыми подушечками соски. Кожа у омеги была нежная и, наверное, тонкая и чувствительная, как и у большинства блондинов. Питер немного приподнял Свена, устраивая удобнее на ворохе одежды, на котором тот лежал. Он был легким и казался альфе невесомым, слишком хрупким по сравнению с его собственным телом. Альфа накрыл своими губами губы Свена, проталкивая язык глубже в рот, и омега смягчил его порыв, сплетая свой язык с его, двигаясь медленно, тягуче. Питер еще больше возбудился от того, как отзывчиво и сладко Свен простонал в поцелуй. Было так хорошо, самое крышесносное ощущение, которое Питер мог припомнить. Он наслаждался им, растягивая удовольствие, и с неохотой отстранился от Свена, в какой-то момент с запозданием почувствовав отсутствие отклика. Руки омеги безвольно лежали на земле, он снова банально отключился или спал. – Ха-а … – Питер встал на колени рядом с омегой, тяжело дыша, вытирая вспотевший лоб. Губы горели огнем. Все тело свело от напряжения. Раскаленный член болезненно ныл, не получив желаемой разрядки. – Блять… В нем боролись два существа, одно из которых хотело немедля взять свое. Рот наполнился слюной от стремления вонзить зубы в плечо, заклеймить, оставить свою видимую отметку на светлой коже, перекрывая чужую. Он хотел войти в тело под ним, кончить внутрь, наполняя собой, своим запахом, чтобы он полностью перебил все остальные. Но в том и дело, что сейчас это было все лишь только тело, тем более изможденное, обезвоженное, не в состоянии выдержать и раунда с ним. Это могло убить Свена не хуже той заразы, с которой его организм сейчас боролся. Питер засмеялся, наверное, со стороны он выглядел как безумец. Казалось, он делал ошибку за ошибкой, и каждое принятое решение только усугубляло ситуацию. Наверное, правду говорят, что сила омеги в его слабости. Хотя этот постулат не был применим к Свену. Его слабость была вынужденной, спровоцированной болезнью. Паттерсон задумался, когда же он прошел ту точку невозврата, которая поменяла все? Теперь, когда почувствовал вкус поцелуя, предназначенного любимому человеку, который никогда не будет предназначен ему? Или с самого начала, когда преднамеренно дотронулся до руки официанта на том злополучном приеме в честь открытия отеля? Гребанная истинность… Она была словно кол в его груди, который медленно проворачивали. Питер глубоко дышал, выдыхая через зубы, возвращая самообладание и контроль над собой. Этот омега управлял его внутренним зверем даже будучи в беспамятном состоянии. Кровожадное чудище, живущее в нем, останавливалось перед невидимыми стоп-сигналами, будучи не в состоянии причинить омеге серьезный вред. Питер был действительно одержим им. Сейчас, когда альфа привык к его запаху и смог обуздать физическую тягу, влияние истинности было сведено к минимуму. Но все равно «чары» не развеивались. Когда-то он утратил свою человечность и душу. Но там, внутри, глубоко под коркой льда, все еще оставалось что-то от него прежнего, которое робко шевелилось в присутствии Свена. Альфа поправил на омеге одежду, накрывая его своей курткой. Он – его слабое место. Свен его волновал, вызывал давно забытые эмоции. Это было опасно и могло быть началом его погибели, если он покажет эту слабость другим. – Решил поразвлечься, пока еще дышит? – Грэмм, его правая рука в вопросах организации охоты, вошел в пещеру, с нескрываемым интересом пялясь на Свена. – Надо же, какой живучий. Паттерсон, ты сумасшедший. Сдался он тебе? На хер тебе этот болезненный, еще непонятно какую заразу он здесь подцепил. Если он и выживет, он же шарахается от тебя, как от чумного! Слушай, мы здесь застряли и нянчимся с полутрупом. Охота в этот раз особого удовольствия не доставила. Да и твоя угрюмая рожа дико бесит. – Он выживет, другой вариант меня не устраивает. И будет жить, пока я не решу иначе. Давай проясним один момент прямо сейчас. Ты. Не будешь. Мне. Указывать. – Питер произнес каждое с расстановкой. – Если кто навредит ему или даже приблизится и пальцем прикоснется, я убью этого мудилу. – Узнаю его генеральское величество, – Грэмм ухмыльнулся, приподнимая только один уголок рта. Из-под верхней губы показался клык. Они давно знали друг друга. Угрозы Паттерсона на него не действовали. Этот альфа и сам был матерым хищником, способным перегрызть глотку кому угодно. – Генерал-майорское. – Питера называли генералом, думая, что это позывной или прозвище. Паттерсон не особо распространялся о своем военном прошлом. Альфа действительно был генералом, но всего лишь двухзвездочным. – Я серьезно, если кто-либо сунется, отрежу его гребанные яйца. И мальчишку Грейсона не трогать. – Поздно. Блэк взялся за него по полной, уже разложил его на потеху остальным. Этот альфа облизывался на Рея еще с общего собрания перед высадкой омег в джунгли, и до сих пор вертелся здесь только из-за него, надеясь все-таки заполучить желаемый трофей. – Черт! – Питер резко двинулся на выход. Солнце слепило глаза после полумрака пещеры. Эйфория от получения желаемого отключила все мысли, и решение насчет обеспечения безопасности Рея совсем вылетело у него из головы. – Какого хера ты творишь? Он сбросил альфу, уже намеревавшегося вогнать свой член в распростертого под ним омегу. От мощного удара Блэк завалилось на бок. – Я хочу его. Ты не имеешь права единолично распоряжаться омегами. – Блэк поднялся, застегивая брюки. Он встал в стойку, готовый начать драку. – Охота уже давно окончена. – Паттерсон подцепил край выреза футболки Рея и потянул его вниз, желая убедиться в своей догадке. На коже омеги был отчетливо виден витиеватый узор метки истинной пары. – Охуеть! Они – истинная пара. Грейсон притянул в джунгли свою истинную пару,– Блэк заржал во весь голос. – Ну и? – Он теперь фактически один из Грейсонов. Они, – он окинул взглядом фигуру омеги и Роберта, – наш беспрепятственный выход отсюда. Заложники. Мальчишка успел уведомить отца и Коула Виннера, втянул в это полицию. Мы не всех здесь контролируем. В этот раз, если грамотно все не замять, не обойдется без последствий. Блэку было тяжело выпускать добычу, когда она уже была у него в когтях. Питер так не вовремя вмешался, оставляя его без давно желаемой разрядки. Но аргументы Питера подействовали на него отрезвляюще. Нужно было уходить, дым от сбитого вертолета тянулся над джунглями сизо-серой полосой и был заметен издалека.

***

Вверху над кронами тропических деревьев слышалось гудение вертолетов. Они пролетали над их группой уже не раз, но их группа была надежно скрыта под густой многоярусной листвой. – Черт, теперь не выйдешь на связь, они могут перехватить. – Уже почти стемнело, нужно сделать привал, продолжим путь утром. В джунглях стремительно темнеет, задолго до того, как солнце скрывается за горизонтом. Будто штору задергивают. Раз – и вокруг чернильная непроглядная тьма. Нужно было поспешить и разбить лагерь, пока вокруг было видно хотя бы слабые очертания близнаходящихся предметов. Этой ночью из-за патрулирующих местность вертолетов вряд ли удастся развести костер или использовать фонари на полную мощность. Паттерсон был непривычно раздраженным, как и всегда, когда что-то шло не по плану. Свен больше не приходил в себя. Альфа осознавал, что каждый час пребывания здесь уменьшает шансы Свена на выживание, и сейчас из-за рыскающих повсюду вертолетов он не мог ускорить их выход из джунглей. Когда альфы начали располагаться на ночлег, Свену поставили вторую капельницу с антибиотиком. Он неподвижно лежал на носилках, и Питер непроизвольно рассматривал его лицо в тусклом свете фонаря. Скулы еще больше заострились, а лицо осунулось. Ему или становилось хуже, или же наступил тот самый переломный момент, после которого последует резкое улучшение. Питер лично присматривал за больным, слыша перешептывания за своей спиной. Сон шлюх не стерегут, прислушиваясь к дыханию. Ради них не переворачивают каждый клочок джунглей. Его особое отношение к больному было слишком очевидным и подрывало авторитет альфы в глазах его людей. – Свену лучше? Ему нужно в больницу, разве вы не понимаете? – Рей отошел после нападения Блэка и снова осмелел. У этого малыша напрочь отсутствовало чувство самосохранения, и Паттерсон не спускал глаз с него и Блэка. Альфа не был тем, кто так просто отказывается от задуманного. – Он под наблюдением врача. И под действием снотворного, чтобы лучше переносить дорогу. С ним все будет в порядке, когда мы доберемся в Аргентину. Завтра он уже будет в клинике. – Питер обхватил тонкое запястье Свена, чувствуя, как под пальцами бьется пульс. – Вы не отпустите его… – Паттерсона промолчал. Он не мог. Не после той агонии, которую он чувствовал после его исчезновения. – Но почему? Он истинный вашего племянника. Ваша семья. – Он мой истинный. – Невозможно. У него метка вашего племянника… – Иногда у близнецов или близких родственников может быть один истинный. Такие случаи были в истории. Но он не чувствует меня. Возможно, это из-за нарушений гормонального фона. Или у омеги устанавливается связь с двумя истинными только в случае одновременной метки. В любом случае, сейчас есть методы избавлять от меток или перекрывать их. – Свен беременный, – Паттерсон вздрогнул. – Промедление с началом лечения сейчас может убить его ребенка. Вы не знаете, как много он значит для него. Он не простит… – Можешь считать меня ублюдочным насильником, сумасшедшим или эгоистом, но эта тяга выше меня. Я не могу его отдать другому, даже своему племяннику. – Альфа открыл фляжку и сделал глоток виски. Он любил этот напиток, и тот всегда помогал ему расслабиться. – Но Свен… – Он привыкнет, – Паттерсон опустил голову и сжал переносицу пальцами. – Все должно было уже давно закончиться. Но вы спутали мои планы. Подойди ко мне. Ближе. Садись, – Рей замер и испуганно дернулся. – Я не привык повторять дважды, – когда омега оказался рядом, генерал сдвинул вниз ворот его толстовки, рассматривая метку. – Она ведь поменяла все. Да? Мы с Грейсоном были изначально в одинаковом положении. Но я вижу, как вы смотрите теперь друг на друга. Ты ведь должен ненавидеть его за то, что он сделал. Но ты принял его и смирился после метки. Истинности и метке невозможно противостоять. И Свен со временем тоже это поймет и смирится. Паттерсон положил руку на живот Свена. Новость о ребенке была неожиданной. Альфа никогда не думал о детях. Эти мелкие эгоистичные существа, постоянно орущие и требующие внимания родителей в младенческом возрасте и высасывающие из них эмоциональные и финансовые ресурсы, когда становились постарше, раздражали его. В будущем ребенке Свена частично была и его кровь, все-таки они были близкими родственниками с Коулом, но внутри ничего не екнуло. Этот ребенок был и так обречен. Стресс, серьезная инфекционная болезнь, прием антибиотиков на ранних сроках беременности скорее всего привели к нарушениям развития плода и могли закончиться его гибелью. И проблема решится сама собой. Питеру пришло на ум, что в случае, если беременность не прервется естественным путем или по показаниям в связи с патологиями плода и угрозой жизни омеги, ему даже на руку рождение малыша. Питер хмыкнул. Ради ребенка омега будет согласен на все его условия. Он планировал грязный шантаж: держать в узде своего истинного, добиться его покорности, манипулируя родительским инстинктом. До чего он докатился… Питер укрыл пледом Свена, тоже устраиваясь на ночлег. Он не спал нормально несколько суток, и усталость давала о себе знать. Альфа завел таймер на телефоне: состояние больного нужно было постоянно контролировать. Он окинул взглядом лагерь. Рей держался рядом, Паттерсон видел его темноволосую макушку, выглядывающую из спального мешка. Последний доступный омега дразнил альф, как красная тряпка быка. Грейсон был прикован наручниками, и можно было не опасаться, что он что-то выкинет ночью. Блэку Питер не доверял, и если бы мог, то не сомкнул бы в его присутствии глаз, но оставался еще Грэмм, проверенный годами. И когда он заступил на дежурство, Питер наконец-то прикрыл глаза. Альфу будто вырвало из сна. Его интуиция никогда его не подводила, и он уже знал, что что-то случилось. Грэмм лежал связанный с кляпом во рту. Рей, Роберт и Блэк исчезли. Альфа развязал Грэмма, и тот начал растирать затекшие запястья. – Этот ублюдок Блэк меня вырубил. Я проверял периметр, а когда вернулся, омежки уже не было. Тогда Блэк и ударил меня сзади по затылку. – Нам нужно их найти, Роберт ушел в джунгли за ними. Они поубивают друг друга! Вертолеты снова приближались. Все четыре. Они больше не кружили. Казалось, в этот раз их передвижение было целенаправленным, как будто был известен пункт назначения. Питер на секунду завис, а потом бросился к сумке с медикаментами, выворачивая содержимое. В сумке было двойное дно, и нижнее отделение оказалось пустым. – Блять, в сумке была сигнальная ракета или пистолет, другого объяснения, как вертолеты нас обнаружили, нет. Мальчишка припас в своем рукаве джокер, кроя все его козырные карты, делая финальный ход, завершая игру. Питер побежал к ящику с оружием, цепляясь в темноте за неровности и ветки на земле, намереваясь перепроверить его и подготовиться к обороне: – Прорвемся. Подъем! Времени мало! Но альфа не успел открыть ящик. Раздался выстрел и громкое скуление. Кто-то из их команды выстрелил в одну из собак, задействованных в операции. Последовал ответный выстрел, вскрик и звук падающего тела. Брошенная дымовая шашка заполнила все вокруг едким дымом, дышать стало трудно. Среди образовавшегося хаоса и какофонии звуков он узнал голос Коула, просящего прекратить огонь, но какое-то время стрельба продолжалась, провоцируемая выстрелами со стороны их лагеря. Питер бросился на землю, прикрывая собой Свена. Он оттянул носилки с омегой за толстый ствол дерева, убирая его из-под обстрела. Альфа сел рядом, упираясь спиной в шершавую кору, зажав в руке пистолет, который всегда был с ним в кобуре на поясе. Арбалет, на котором был телевизорный прицел остался где-то там, в темноте, а от пистолета сейчас было мало толку, как и от засапожного ножа, скрытого в подобии ножен в верхней части голенища правого ботинка. Если будет стрелять сам – вызовет ответный огонь, ставя под удар Свена. Будет отстреливаться – есть возможность, что именно его пуля заденет или убьет племянника, который-то и серьезного оружия никогда в руках не держал, или срикошетит в него самого. Каким бы Питер ублюдком не был, но смерти Коула он не желал, даже если это давало возможность одним махом избавиться от соперника. Сердце странно сжималось. Он знал это чувство, пережил его очень давно, когда еще был ребенком: страх. Но это была эмоция, направленная не внутрь себя, а иного рода: страх за другого человека, опасение потерять. Ему было физически больно от мыслей о смерти Свена. Сам не замечая, он впустил его слишком глубоко. Эта ситуация попадала в разряд задач, где нужно решать, какую руку себе отрезать: правую или левую, или самому сунуть голову в петлю, выбирая вариант наименьшей потери. И ни один из них ему не нравился. Лагерь охотников был окружен. Два вертолета кружили над ними, направив вниз прожектор. Яркий мощный столб разбивался на сотню тонких лучей, пробиваясь сквозь густую листву крон деревьев, ложась на кусты внизу замысловатым узором, выхватывая из темноты куски поклажи, спальники, фигуры притаившихся альф. Через пелену желтовато-серого дыма впереди стали различимы приближающие силуэты. – Вы окружены! Бросайте оружие! Выходите по очереди с поднятыми руками! Питер бывал и не в таких передрягах. Сейчас он бы мог исчезнуть, раствориться в темноте под прикрытием густой растительности, как призрак. Взгляд остановился на чехле на земле, в котором был его арбалет. Паттерсон привык держать все под контролем, предугадывать исход любой ситуации, но в этот раз он позволил себе слабость и в итоге это обернулось по-идиотски глупым фиаско. Питер сделал шаг, выходя на свободную от дыма прогалину. Сейчас его задачей было сохранить жизнь своим людям и омеге, которого он неосознанно все это время прикрывал своим телом, и который мог случайно пострадать при перестрелке. Иногда нужно проиграть в маленькой битве, чтобы потом выиграть в большой. Питер пошел путем наименьших потерь. Он выпутается. Паттерсон не стал поднимать руки. Альфа дотронулся до плеча, чувствуя отчетливый запах крови и ее липкость под пальцами. Он и не заметил, что был ранен, похоже, его только задело по касательной. Питер не сопротивлялся, когда ему заломили руки назад, надевая наручники. В глазах приблизившегося к альфе племянника плескалась ярость и откровенное желание убить его. Паттерсон знал, что таких чистоплюев и моралистов, как Коул, останавливало только его беспомощное в данный момент состояние. Он никогда не поднимет руку на безоружного человека. – Где он? – Питер смотрел Коулу в глаза, не узнавая того человека, которого знал всю жизнь. Его лицо стало жестким, в нем прослеживалось что-то звериное, и альфа будто смотрел в этот момент в зеркало на себя самого, только моложе. – Мистер Виннер, мы обнаружили омегу. Питера толкнули в спину, укладывая лицом на землю. Он повернул голову, наблюдая, как Коул направляется к дереву, под которым был укрыт омега, становясь на колени рядом с ним. Где-то вдалеке раздались одиночные выстрелы. Похоже, Блэк тоже оказался в передряге. – Медиков, срочно! Он без сознания! – голос Коула срывался от переизбытка эмоций, альфа был в ужасе от увиденной картины. – На двигайте его, могут быть внутренние травмы! Ближайшая клиника с надлежащим медоборудованием находится в Сан-Паулу. Нужно доставить его туда как можно быстрее. – Что ты с ним сделал? – кулак Коула опустился возле лица Паттерсона с силой, которая могла бы вполне раздробить кости. – Почему, Питер? Ты ведь знал, кто он, видел нас вместе. Откуда такая подлость и жестокость, мы ведь были когда-то близки! Были… Пока тьма не заполнила сердце Питера и не позволила низменным желаниям стать выше чести, кровных уз и семьи. Последняя ниточка, которая когда-то связывала их с племянником была разорвана. Между ними осталась только ненависть. Место привала заполнилось огнями мощных фонарей. Свена решили немедленно транспортировать на носилках на более открытое место, чтобы поднять на вертолет. Светлые носилки с такой же светлой фигурой на них и яркие огни растворились в темноте ночного леса. В лагере стало почти темно. Было слышно только переговоры наемников или военных, оставленных для охраны преступников и доставки их в аэропорт столицы для экстрадиции в США. Тьма снова окутывала каждый уголок души Питера, бесследно стирая то мимолетное ноющее чувство, которое было похоже на проснувшуюся совесть. Все было кончено.