Маскарад

Удивлению и радости Лили не было предела когда на рабочем столе она увидела книгу в золотистой бархатной обложке с изображением замка. Не просто, тем более, книгу, а свою любимую. — День добрый, мисс Уайт, — высокий мелодичный голос с неиссякаемой привычкой растягивать слова она узнала бы и на самой шумной улице. — Рада слышать, мистер Марлоу. — Вы оценили? — спросил он, одним движением притянув её к себе. — Безусловно, — прижавшись, ответила Лили. Как же всё-таки приятно чувствовать себя защищённой. От любых проблем. От любых неприятностей. Разумеется, она давно привыкла бороться, но тем и радостнее положиться на родного и близкого человека. — Меня всегда волновал один вопрос. Что, если Стилла осталась жива? Зачем барону труп? — «Оригинальный Вы человек», — протянул Джим. — Ты единственный человек на моей памяти, кто об этом задумался. Для большинства её смерть — причём весьма странная — стала фактом. Неужели всё-таки есть те, кто читает то, что в тексте? Finita la comedia? — В обратном случае, согласись, было бы скучно. «Плен стереотипов», — рассмеялась Лили, откинув голову. — Кстати, ты за Франца или за барона? — Когда как, — раздумчиво отозвался Джим. — Франц был бы интересен редким талантом и внутренней энергией, но его линия слишком прозаична. Великое чувство… Любовь с первого взгляда, — насмешливо протянул он. — Благородная жертва… С бароном тот же случай, только противоположный. Личность «примороженная», откровенно говоря, но с интригующей линией. Что, в моем понимании, очень важно. Согласись, если описывать только тишь, гладь да благодать выходит скучно. — Прозаично, зато надежно. — Нередкий случай, — бросил Джим. — Что, — звонко рассмеялся он. — Снова поиски морального посыла? — А где же его отыскать кроме литературы? — ехидничала собеседница. — Но что тогда тебя так интересует? — Дуэль противоположностей — согласись, смотрится интересно и даже весело. Удивительная техника. И интрига. — Значит, линия не так уж и проста, как кажется? — бросила насмешливый взгляд синих глаз Лили. — Не только. Что насчёт финала скажешь? — Замок взорвали. — А зачем? — Звучит глупо. Если не признать, что это инсценировка, и не взрыв, а просто газ, чтобы спугнуть полицию и выиграть время, — Лили всегда ценила их интеллектуальные игры. И заманчиво, и оригинально. — Именно. Но как же «руины» и «камнепад»? — притворно — удивленно ввернул Джим. — Нужно же было жандармам хоть что-то сказать. Не признаваться же, что «мы разбежались», — нежно рассмеялась Лили. — А меня, мисс Уайт, волновало и кое-что другое. Если цивилизация 19 в. была уничтожена в ядерной войне, и это не фантастика, а правда и техника того времени? — Но разве это возможно? Джим покачал головой, изображая досаду. — А кем был прадед в 1883, например, году? — Одному Богу известно, — махнула Лили рукой. — Откровенно говоря. — А как звали? Вот именно… — Ты считаешь, что во времена Первой мировой войны произошла ядерная катастрофа? «Эликсир, который погубит весь мир»? Атомная бомба? — За это и люблю его творчество, — с лёгкой улыбкой отозвался собеседник. — Мистика и правда в одном флаконе. Согласись, при яркой оболочке жизнь куда любопытнее. — Верно, — бросила, откинув роскошные волосы, Лили. — Я никогда не понимала так называемых белых ворон. Вечное согласие на роль второго плана, а то и третьего. Зачастую это оборачивается в упоение собственной заурядностью и ленью и сопровождается откровенным хамством. Но почему? Зачем? — Ну как же? Спасите! — насмешливо пропел Джим, состроив притворно — грустную физиономию, чем изрядно позабавил собеседницу. — Помогите! Создавайте моему высочайшему величеству комфортную среду день ото дня. Не смейте хоть в чем-то быть умнее, чем я, и ходите по струнке. Только так Вы мне поможете! — А что же Вы сами из себя представляете, чтобы решать, что мне сметь, а что не сметь? — ответила невидимому собеседнику Лили. — Не абстрактная Мэри Смит, а лично Вы? За чем же дело стало? Лили тепло улыбнулась. Какое же счастье, что столько лет стараний даром не прошли. Какое же счастье, что судьба подарила ей, наконец, умного и достойного человека, с которым действительно интересно обсудить любую тему, на которого можно ровняться и рядом с которым не чувствуешь себя легкомысленной дурочкой. Насчёт французского писателя Джим был абсолютно прав — творчество Жюля Верна всегда её приманивало именно глубиной. Неоднозначностью и продуманностью образов. Вот, например, в романе «Флаг Родины» пираты на острове хотят получить эликсир, который погубит весь мир. С этой целью они обманом похищают талантливого профессора и артистичную личность по имени Том Рок, который приехал на остров, чтобы изучить его, и его более серьезного и рационального помощника Симона Харта. Хвала небесам, друзьям удалось сбежать, найти эликсир и предупредить мир об опасности. Сам Том Рок — учёный лет сорока, чудом не сошедший с ума из-за того, что его изобретение не было оценено по достоинству. Он идет на поводу у пиратов отчасти из-за желания отомстить «неблагодарным людям». Принцип действия «эликсира» был описан архаично и неясно, в то время как в фильме имеется, однако, весьма прозрачная аллюзия на ядерную энергию и атомную бомбу. Потому Джим и не мог выбрать между Францем и бароном — он и не аналогичен ни одному из них. Это «Флаг Родины», а не «Замок в Карпатах». Ироничный и непредсказуемый, но рациональный и, как ей казалось, замкнутый в душе, как и главный герой романа. А она, Лилия Уайт, верная помощница и любимый человек. Лили послала шефу теплую улыбку, прекрасно понимая, что он думает о том же, о чем и она. Что, если бы они с Джимом, при помощи нерадивых пиратов, поклялись отомстить некой завистливой толпе и создали нечто таинственное, непонятное, но сокрушительное и гениальное? Безусловно, фантазия, шутка. Но любопытная и даже романтическая шутка.

***

Неуловимый преступник, тем не менее, и не думал останавливаться. На обеденный перерыв Лили мгновенно помчалась домой, успеть услышать новости о продвижении расследования. — Первым делом отмечаю, что у нашего преступника прямо — таки прилив вдохновения, — вещал Шерлок. — Всё началось с того, что он прислал мне отрывок из песни группы «Сектор газа». Едва ли подрывник воспринимал так называемое творчество всерьез, значит это намек: «Огненной водой Наполняй стакан; Вместе с Сатаной Выпей за меня». — Это даже не вдохновение, — синие глаза Лили сверкнули малахитом. — Он смеется. — Это еще цветочки, ягодки впереди. Фландрен в день убийства ожидал итальянского бизнесмена Джованни Маттеотти, — вещал Шерлок. — Я навел справки: такого бизнесмена нет. Фирма в самом деле имеет представительство в Лондоне, но ни о каком Матеотти там и не слыхивали. А знаете, кто такой Матеотти? — прищурился Шерлок. — Итальянский политик, убитый по приказу Муссолини в 1924 году. — Да? — вскинул брови Ватсон и усмехнулся. — Выходит, убийца держит своих жертв за идиотов и издевается над ними? — Откровенно говоря, немудрено. Впрочем, и это еще не все… — прищурился детектив. — Знаешь, Лили, что нашли в кармане убитого? Горсть ржи! — Ржи? — брови Лили поползли вверх. — Именно так. Я сразу вспомнил роман Агаты Кристи «Гость ржи в кармане». Там убитому бизнесмену мистеру Фортескью подсыпали горсть ржи. Пусть все думают, что это обряд черной магии. — Погоди… Убийство по книге? — всё еще не мог оправиться от шока Ватсон. — Именно. Включая обрыв. — «Почему не Эванс?», — махнул рукой доктор. — Но кто станет издеваться над жертвой с отсылками к литературе? Это же сумасшествие! — Едва ли, — нахмурилась Лили. — Слишком уж грамотно всё спланировано. — Плюс нетрезвое состояние жертвы, — ввернул Холмс. — Собрались отпраздновать вступление в должность в уютной компании. Подышать свежим воздухом. Легкое прикосновение, подножка, шаг — и вуаля. — А яд? — В фужере, — оживился Шерлок. — Родители Фландрена и Багшотов некогда создали фирму. Семейный бизнес, так сказать. Сыновья борются за место президента компании, но у Кристофера Багшота есть еще и сестры. Первая становится невестой Фландрена исключительно ради того, чтобы компания не ушла в чужие руки, но брак несчастен. Если жених разгуливает по моделям день ото дня, то невеста, Элен, искренне ждет его и любит от всего сердца, образно говоря. Дело ясное. — Зато сестра вторая… Сестра, которую никто не воспринимает всерьез, — раздумчиво твердил Шерлок. — Постоянно твердит про всякие обряды, на собраниях отвлекала окружающих как могла, будто бы Фландрена просто не существует. Является акционером компании, но мало смыслит в экономике, и её участие в компании сводится к минимуму. Периодически увлекается то йогой, то восточной мистикой и эзотерикой, но её экзальтация по поводу этих практик недолга и несерьёзна. — Дура какая-то, — поморщился Ватсон. — Или притворяется таковой. — Именно. Второе вероятнее. В случае гибели Фландрена все дела фирмы перейдут именно к ней. Кристофер не притронется — сам падет под подозрение. Да и личное омерзение к Фландрену за отношение к Элен сыграло роль. Заподозрить при наличии брата — конкурента и сестры, куда более толковых, было бы крайне затруднительно. Тем более, что у Элен еще и явный повод имеется, то-есть ревность. Звучит банально, но все-таки повод. Клоринда при случае запросто может прикинуться блаженной дурой — и дело с концом. Лили нахмурилась. Что-то в произошедшем не давало ей покоя, но что именно — она не могла бы объяснить. Убийство ее главного врага и бывшей надежды произошло на следующий же день после свидания с Джимом. Причем насколько странное убийство… Откуда эта женщина, черт возьми, знала о романе, о котором не подозревало бесчисленное множество людей? Лили отбросила золотые локоны на спину. Неужели преступница сама додумалась до столь мистической, откровенно насмешливой и странной кары? Будто бы кто-то подсказал ей стратегию. Но каким образом? — Клоринда Багшот, — вывел ее из размышлений тихий голос Шерлока. — Яд. Нетрезвое состояние. «Горсть ржи в кармане» и «Почему не Эванс». Руководящая должность. Месть. Лили вздохнула. Шерлок был прав — мало бороться с пешками. Лучший способ остановить игру — отыскать того, кто ими управляет. Но кто же ты, в конце концов? Кто?

***

— Успокойтесь и расскажите мне всё от начала до конца. Каково же было счастье, когда за адвокатской помощью Клоринда Багшот поспешила именно к ней — Лили Уайт. Наверняка не без помощи Шерлока, что, безусловно, стоило благодарности. Что касается ангельского образа Клоринды, Холмс также абсолютно прав. Сложно было бы заподозрить в белокурой утонченной дамочке преступницу. Клоринда Багшот, к удивлению Лили, оказалась весьма миловидным созданием, а именно — стройной, даже хрупкой, высокой ухоженной женщиной. Ярко-серые глаза смотрели, казалось бы, ласково, но пронзительно, словно она тщательно выстраивала образ ангела, но истину, правду, оставляла при себе. Каре светлых, практически белых, прямых волос украшало нежное лицо. Тонкие губы и курносый нос придавали одновременно хрупкость и оттенок наглости. — Я не требую снятия обвинений — это бессмысленно, — неспешно, словно взвешивая каждое слово, проговорила собеседница. — Но я требую полноты картины, так как действовала не по своей указке, — она глубоко вздохнула. — Не сомневалась, — равнодушно отозвалась Лили, стараясь, тем не менее, не пропустить ни единого слова. — Редко кто догадается издеваться над жертвой с отсылкой к литературе. Неужели Вы, однако, не понимали, на что шли? — Разумеется, понимала, — опустила длинные ресницы Багшот. — Но и кара за произошедшее должна настигнуть как исполнителя, так и автора, не правда ли? Синие глаза Лили сверкнули малахитом. То ли посетительница и вправду наивна, то ли притворяется таковой, что вероятнее. Неужели Клоринда действительно считала, что так называемый автор разделит с ней ответственность, а то и на себя возьмет? Странно. Зачем же шла на такой шаг? — А как вы связывались? — Я не видела его лица, — снова вздохнула Багшот. — Только смс. И голос. Мелодичный и высокий. Профессиональный; словно он давно занимается пением. Лили вздрогнула. Точно также и подрывник общался с Шерлоком Холмсом. Не один ли это, собственно, и тот же человек? — А есть у голоса какое-то имя? — Мориарти. Лили медленно кивнула. Не нужно быть гением, чтобы понять — в случае с предыдущими преступлениями и звонками дело шло практически также. Некий автор предоставлял стратегию. А теперь известно и его имя. Что, если завтра Лили оповестит об этом суд и общество? Наверняка забеспокоится и начнёт совершать ошибки. Одно дело, если о тебе знает только твой соперник («битва интеллектов», — с усмешкой подумала Лили) по твоей же собственной инициативе, и совсем другое, если всё известно Лондону. Лили не сдержала улыбки — игра только началась.

***

— Успокойся, солнце. Ты с ней не работаешь. — Как… не работаю? Но на каких основаниях? На следующий день Клоринда Багшот шокировала Лили Уайт еще больше, чем при первой встрече. Она просто — напросто отказалась, видимо, от сотрудничества. Наутро придя на рабочее место, Лили была поставлена перед фактом — делом Клоринды Багшот займется некто Урсула Флинт. Стараясь держать себя в руках и отыскать причину, Уайт направилась к Джиму, но тот держался на удивление спокойно. — Откровенно говоря, из-за отсутствия опыта. Сам знаю, что банальность, но всё же… — Разумеется, мне есть, чему учиться. Но я не ошибалась, — гордо ввернула Лили. — Конечно. Потому что работаешь всего несколько дней. — И отработаю. Но на любую теорию требуется практика, не правда ли? — Правда, только до практики нужно еще и дойти. Чаю? — Благодарю. Не стоит. «Скажите пожалуйста, — с усмешкой подумал Джим. — Мы топнули ножкой». Сжимать которую в руке, вероятно, слаще любой конфеты. Мы, оказывается, умеем показать характер. Что же, это даже трогательно, смешно и довольно мило. Своенравность только добавляла изюминки и загадки её образу. Джим всегда считал, что робость неверный друг и лишь мешает человеку реализовать себя. Для достижения поставленной цели необходимо уметь и пробиваться, и настаивать, и демонстрировать себя, иначе тебе просто напросто сядут на шею и ножки свесят. Разумеется, Лили это понимает, а, впрочем, дело в другом. Знать всю правду ей пока рано. Слишком рано… Безусловно, это не отвергло бы её, но шок был бы неизбежен, и, вероятно, крепкий. Спешить не стоило. Лили, в свою очередь, думала примерно также. Досадно, естественно, что разгадка, словно скользкая рыба, так и норовила вырваться из сетей, но дело в другом. Что заставило Багшот передумать? Или, если точнее, кто? Не сказать, что Клоринда была ей интересна сама по себе. В конце концов, это всего лишь очередная пешка в чужой игре, куда она влезла по своей же собственной глупости. Но кто король? Беспомощная, в начале партии, фигура, зато к концу — незаменимая.